А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Отстранив ее, Линдсей поднял руку, с жалостью разглядывая разъяренное животное. Под рваной перчаткой поблескивали медью и вороненой сталью соты сенсоров протеза.
Мягко и уверенно он подхватил крысу, следя, чтобы она не сломала себе зубы.
– Тюрьма укоренилась в ее сознании. Много понадобится времени, чтобы перед ее глазами не стояли больше прутья решетки – Он улыбнулся. – К счастью, времени у нас более чем достаточно.
Крыса прекратила борьбу. Она тяжело дышала в мучительной судороге некоего животного прозрения. Линдсей осторожно посадил ее на столик рядом с биржевым монитором. Зверек с усилием поднялся на тонкие розовые лапки и возбужденно засеменил, повторяя контуры клетки.
– Она не может измениться, – объяснила Вера. – Иссякла способность к обучению.
– Вздор, – возразил Линдсей. – Просто ей нужен пригожинский скачок к новому типу поведения.
Спокойная уверенность Линдсея в своей идеологии внушала страх. Вероятно, это отразилось на лице Веры. Линдсей сдернул с руки разорванную перчатку.
– Нельзя терять надежды, – сказал он. – Надеяться нужно всегда.
– Долгие годы мы надеялись исцелить Филипа Константина. Теперь-то мы знаем… Мы готовы отдать его в ваши руки. В уплату за безопасный переезд.
Линдсей серьезно взглянул на нее:
– Это жестоко.
– Он был вашим врагом. Мы хотим искупить…
– Я предпочел бы не его, а вас.
Значит, он еще помнит Веру Келланд!
– Но не заблуждайтесь. Я не предлагаю вам истинного вознаграждения. Когда-нибудь падет и Царицын Кластер. Нации в нашу эру недолговечны. Долговечен только народ, только замыслы и надежды… Я могу предложить только то, что имею. Безопасности у меня нет. Есть свобода.
– Постгуманизм, – проговорила она. – Ваша государственная идеология. Конечно же, мы адаптируемся.
– Я полагал, у вас есть собственные убеждения. Вы – галактистка.
Пальцы ее невольно коснулись одной из жаберных щелей.
– Политике меня научило пребывание в обзорной сфере. На Фомальгауте. В посольстве. – Она помолчала. – Жизнь там изменила меня больше, чем вы думаете… Кое-что я просто не могу объяснить.
– В комнате что-то есть, – сказал он.
Вера застыла.
– Да, – пробормотала она. – Вы чувствуете? Большинство просто не замечает.
– Что это? Нечто с Фомальгаута? От газовых пузырей?
– Они ничего об этом не знают.
– Но вы – знаете. Расскажите. Отступать было поздно.
– Впервые я заметила это еще в посольстве, – неохотно начала Вера. – Посольство плавало в атмосфере Фомальгаута-четвертого, газового гиганта, похожего на Юпитер… Нам приходилось жить в воде, чтобы вынести гравитацию. Мы были собраны в кучу, и шейперы и механисты; все в одном посольстве, иного выбора не было. Все менялось, и мы изменились. Прибыли Инвесторы, чтобы отвезти механистов обратно в Схизматрицу… Я думаю, присутствие было на борту корабля. С тех пор присутствие со мной.
– Оно реально? – спросил Линдсей.
– Думаю, да. Иногда я почти вижу его. Что-то мелькает… Нечто такое, зеркальной окраски.
– А что сказали Инвесторы?
– Все отрицали. Сказали, что я заблуждаюсь. – Она запнулась. – Не они последние так говорили.
Ей не хотелось с ходу рассказывать обо всем, но бремя заметно полегчало. Она смотрела на Линдсея, осмелившись надеяться.
– Значит, это чужак, – сказал он. – Не принадлежащий ни к одному из девятнадцати известных видов.
– Вы верите мне. Вы полагаете, что это – существует.
– Нужно верить друг другу, – сказал Линдсей. – Так легче жить. – Он внимательно, точно проверяя работу глаз, осмотрел комнату. – Выманить бы его наружу…
– Не выйдет. Уж поверьте, я много раз пробовала.
– Здесь не следует пробовать. Любое проявление встревожит Кицунэ. Она чувствует себя в этом мире уютно и безопасно. Нужно считаться с ее чувствами.
Его искренность поражала. Раньше Вере не приходило в голову, что тюремщица ее может что-то чувствовать и что кто-то способен воспринимать эту титаническую груду плоти как личность.
Линдсей подхватил громко, отчаянно заверещавшую крысу и оглядел ее с таким бесхитростным интересом, что Вера, не успев опомниться, почувствовала жалость к нему, порыв обнять, защитить… Чувство это удивляло и в то же время приятно согревало.
– Мы скоро уезжаем, – сказал он. – Ты поедешь с нами.
Он спрятал крысу в карман длинного пальто. Та даже не шелохнулась.
* * *
История Схизматрицы была долгой, мучительной хроникой перемен. Население выросло до девяти миллиардов. Власть над Советом Колец выскользнула из дрожащих рук одурманенных наркотиками дзенских серотонистов. После сорока лет их царствования новые идеологи шейперов схватились за агрессивные планы пророков галактизма.
Новая вера распространялась медленно. Она была рождена в «межзвездных посольствах, где посланники выходили за рамки человеческого, чтобы осознать образ жизни инопланетян. Ныне пророки галактизма были готовы полностью отбросить человеческое ради достижения галактического сознания, в котором примитивная верность собственному виду устареет и отомрет.
Политика разрядки вновь рассыпалась в прах. Механисты не на жизнь, а на смерть бились с шейперами за благосклонность чужаков. Из девятнадцати инопланетных рас лишь пять выказали хоть какую-то заинтересованность в более близких отношениях с человечеством. Процессоры с Хондрульного Облака были готовы прибыть, но лишь при условии, что Венеру раздробят на атомы для лучшего переваривания. Нервнокоралловые водоплавы выразили осторожный интерес к вторжению на Землю, но это означало бы нарушение священной традиции Интердикта. Культурные призраки с охотой присоединились бы к любым, кто ухитрится выдержать их общество, однако же эффект, оказанный ими на дипкорпус Схизматрицы, поверг всех в полный ужас.
Самыми многообещающими оставались газовые пузыри с Фомальгаута. Изучение их «языка» затянулось на несколько десятилетий. Язык их точнее всего мог быть описан как комплекс неустойчивых состояний атмосферы. Как только настоящий контакт был установлен, дело пошло быстрее. Фомальгаут был гигантской звездой с обширным поясом астероидов, богатых тяжелыми металлами.
Для пузырей пояс никакой ценности не представлял – космические путешествия им не нравились. Однако они заинтересовались Юпитером и замышляли засеять его аэропланктоном. Инвесторы соглашались организовать перевозки, хотя даже их громадины-корабли могли нести зараз лишь жалкую горстку хирургически уплощенных пузырей.
Спор заварился на десятилетия. У механистов имелась своя галактическая группировка, тужившаяся овладеть головоломной физикой зловещих налетчиков. Те, как и Инвесторы, обладали технологией сверхсветовых перелетов. Инвесторы не прочь были продать свой секрет, но цену запрашивали несусветную. Налетчики издевались над людьми, но иногда ими овладевали приступы болтливости…
Движение людей в ближайший спиральный рукав галактики казалось неизбежным. Одна из двух стратегий должна была оказаться успешной – либо дипломатические ухищрения шейперов, либо механистский целенаправленный штурм проблемы межзвездных перелетов. Но добиться успеха по силам было лишь этим главным группировкам – более мелким недоставало финансов, опытных профессионалов и дипломатического веса. Новое напряженное противостояние двух сверхсил обрело форму.
Тем временем личинки пузырей в своих яйцеобразных космических кораблях усердно исследовали околосолнечное пространство, а мелкие группы шейперских и механистских ренегатов картографировали богатства Фомальгаута. Ни пузыри, ни люди уже не удовлетворялись одной звездной системой.
Крах разрядки воскресил старую вражду. Разгорелись пограничные войны, и Инвесторы на сей раз не решились их сдерживать. Как грибы росли новые – одна эксцентричней другой – группировки, возглавляемые вернувшимися дипломатами. К плотоядам, коронасферикам и в Армию вирусов охотно шли рекруты из низов.
Вращался калейдоскоп истории, вращался быстрее и быстрее, приближаясь к некоему немыслимому крещендо. Узоры в нем складывались, деформировались – и разлетались на часта, и каждый отблеск был человеческой жизнью.
Народная Корпоративная Республика Царицын Кластер
13.01.54
Семьдесят лет богатства и стабильности миновали. Царицын Кластер вплотную приблизился к катастрофе. Для разработки программы преодоления кризиса элита лиги Жизнелюбивых собралась на тайное совещание.
Аквамариновый приват, цитадель, жизнелюбов, был надежно защищен от чего угодно. Все стены зала были покрыты мозаичными изображениями Европы, спутника Юпитера: яркая, словно исцарапанная граблями почва в снежно-белых и смугло-оранжевых тонах, синева и индиго внутренних морей… Над полировкой стола заседаний висел глобус Европы, вокруг которого, на орбитах из серебряной проволоки, тихонько тикали ювелирной работы спутники лиги Жизнелюбивых.
Канцлер Абеляр Гомес, бодрый восьмидесятипятилетний мужчина, взял на себя управление делами лиги. Главными соратниками Гомеса были: профессор Глен Сцилард, советник Матки Фидель Накамура и нынешняя его супруга, Джейн Мюррей, менеджер проекта. На дальнем конце стола сидел Почетный канцлер Абеляр Линдсей. Морщинистое лицо старого визионера лучилось добродушной, насмешливой улыбкой, вызванной большой дозой «Зеленого экстаза».
Гомес постучал по столу, призывая собрание к порядку. Наступила тишина, нарушаемая лишь громким попискиванием старой крысы, обосновавшейся на плече Линдсея.
– Извините, – пробормотал Линдсей, пряча крысу в карман.
– Фидель, – начал собрание Гомес, – твой доклад?
– Подтверждаю, господин канцлер. Матка исчезла.
Все застонали.
– Бегство или похищение? – резко спросил Гомес.
Накамура утер пот со лба.
– Ее забрал Уэллспринг; только он знает ответ. Мои коллеги-советники, мягко говоря, взволнованы. Координатор созвал псов. Он даже тигров вытащил из нафталина. Уэллспринг в розыске как государственный изменник. Не успокоятся, пока не возьмут.
– Или пока ЦК не рухнет, – добавил Гомес. Все помрачнели. – Тигры… Громадные машины. Могут вспороть эту стену, как лист бумаги. Нам нельзя собираться снова, пока не вооружимся и не установим охранные системы.
Слово взял Сцилард:
– Наши псы прослеживают выходы из этого модуля. Я – за поголовную проверку на лояльность. Мы можем очистить свой пригород от носителей недружественных идеологий и сделать его нашим бастионом, когда Кластер распадется.
– Крутенько, – заметила Джейн Мюррей.
– Тут уж – либо мы, либо они, – ответил Сцилард. – Как только эта новость распространится, в других группировках начнутся суды Линча, захват укрепленных позиции и отчуждение собственности диссидентов. Грядет анархия. Придется обороняться.
– А что там с нашими союзниками? – спросил Гомес.
– Согласно данным от наших сторонников в Полиуглеродной лиге, – заговорил Накамура, – объявление о перевороте Уэллспринга должно совпасть с первым взрывом астероида на Марсе, это – утро 04.14.54… Распад ЦК – вопрос нескольких недель. Большинство беженцев из Царицына Кластера отправятся к Марсу. Там, на орбите, Уэллспринг держит Матку. Править будет он. Новый Терраформинг-Кластер будет сугубо придерживаться идеологии постгуманизма. s – Механисты с шейперами разорвут ЦК на части, – сказала Джейн Мюррей. – И это разрушение выгодно для нашей философии. Это, друзья, государственная измена. Меня тошнит.
– Люди живут дольше, чем нации, – мягко заметил Линдсей, дышавший не по-человечески ровно: внутренними органами его управляла механистская биокираса. – ЦК обречен. Никакие псы и чистки его не спасут без Матки. Здесь для нас все кончено.
– Почетный канцлер прав, – сказал Гомес. – И нам следует решить, куда мы направимся дальше. Присоединимся к Полиуглеродной лиге, чтобы жить около Марса, под сенью Матки? Или же двинемся к Европе, чтобы претворять в жизнь наши планы?
– Я – за Марс, – сказал Накамура. – В нынешней обстановке постгуманизму понадобится любая доступная поддержка. Дело требует солидарности.
– Солидарности? Скорее уж флюидарности, – возразил Линдсей. Собравшись с силами, он сел прямо. – В конце концов, что такое одна Матка? Существуют инопланетяне и кроме нее. Когда-нибудь постгуманизму потребуется собственная орбита. Отчего бы не подыскать ее сейчас?
Во время общего спора Гомес, полуприкрыв глаза, задумчиво следил за старым своим наставником. Боль старых ран… Он никак не мог забыть своего долгого брака с любимицей Линдсея, Верой Константин. Слишком много теней было тогда между ним и Верой.
И однажды эти тени рассеялись. Это произошло, когда она призналась, что хотела раньше убить Линдсея. Линдсей не принимал никаких мер самозащиты, и возможностей предоставлялось множество, но почему-то ей всегда казалось, что момент еще не настал. Шли годы, убежденность ее ослабла, похороненная под ворохом повседневных дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов