Если что-то будет неладно,
стартуйте так быстро, как сможете.
Я надел скафандр, поднялся к шлюзовой камере, загерметизировал свою
систему жизнеобеспечения и вышел наружу. Я даже не сказал "до свидания".

18
Входная дверь шлюза открыта. На мгновение я подумал, что кто-то мог
войти, но конечно, это был абсурд. Она была открыта, потому что ждала. В
частности, меня.
Я вошел, открыл внешнюю дверь и перешел в камеру с воздухом. Однако
не стал снимать шлем. У корабля могли быть повреждения и течи. В шлюзе
было давление, но градуировка приборов была хормонской, и я не мог
определить показания. Я открыл внутреннюю дверь.
Коридор тянулся вдоль периметра корабля, и лестница вела вниз от
металлической платформы, на которой я стоял. В отличие от "Хохлатого
Лебедя" этот корабль был ориентирован не горизонтально, а вертикально. Я
ступил на лестницу. Гравитационное поле все еще работало, что было
обнадеживающим признаком. Это означало, что силовая установка не была
полностью выведена из строя, даже если двигатель нельзя использовать на
полную мощность. Одним из преимуществ раздельной двигательной системы было
то, что авария не обесточивала систему жизнеобеспечения. Тепло и свет
оставались до конца. Тогда почему сигнал маяка умолк? Я заинтересовался.
Отключил ли ее Алахак (в таком случае он должен был остаться жив)? Но
возможно, это было предусмотрено автоматикой, что маяк отключится вместе с
последним призывным воплем. Это означало конец его возможностей - трасса
"Гимнии" была переписана, ее знания переданы. Постаревший или нет, Алахак
все еще сохранил свой пунктуальный аналитический ум.
Алахак сидел в рубке управления, откинувшись в своем большом кресле,
пристегнутый и выглядевший для всех так, словно он летел... Но корабль был
мертв, и он тоже.
Он был разрушен естественным взрывом энергии, который уничтожил
привод и истощил силовую батарею. После бедствия он прожил в капоре еще
несколько часов. Я пришел слишком поздно, но он знал, что я приду. К
приборной панели было приколото письмо. Оно было без адреса, но я знал,
кому оно предназначено.
Я спустился по лестнице в двигательный отсек, чтобы помочь Кувио.
Двигатель был взорван, и Кувио сгорел в этой адской топке. Я быстро
закрыл люк, отрезав пышущий из него жар. Радиация находилась в пределах
нормы. Сырая масса горючего разлетелась в разные стороны. То же самое
произошло на борту "Джевелин", когда она разбилась. Все было очень похоже.
Я вернулся в рубку управления и вгляделся в труп Алахака. Он был
напряжен и жесток в своей суровой гибели. Я подумал, что смерть Алахака
была не более приятной, чем у его инженера. Точно так же, как боль
"Хохлатого Лебедя" была моей болью, так и боль "Гимнии" - была его болью.
Я вскрыл письмо и прочитал.
Друг мой,
Как ты догадываешься, это письмо написано несколько дней назад, на
Холстхэммере. Я писал его, пока Кувио носил устройство для вашего корабля,
сразу же после нашей беседы. Теперь, когда ты его читаешь, я, конечно,
мертв. Я произношу эти слова, как мертвый.
Год назад я нашел мир за пределами того, что люди называют Венцом.
Это мир, о существовании которого кое-кто из хормонцев знает, а другие
подозревают о его существовании. Он увековечен на нашем языке только
словом Мэйстрид, которое ты, предположительно, мог бы назвать "земля,
совершенно невозможная".
Это слово, их которого вышла раса, известная как хормонцы. Существует
доказательство - на Хоре, - но оно запрещено и уничтожено. Хормонцы,
большая наша часть, уверяют себя, чтобы быть точным, что мы - уроженцы
Хор-монсы. Мы лгали всем другим расам, перемещающимся в космосе. Это дело
гордости.
Прошу тебя, не разглашай эту информацию кому-либо еще - чьей-то расе.
Я прошу не ради себя, но ради хормонцев, которые не знают, и тех, кто не
желает, чтобы другие знали об этом. Я не скажу тебе, где нашли Мэйстрид.
Надеюсь, что его не откроют вновь. Там сейчас находятся несколько моих
друзей, которые пытаются сделать все, чтобы этот мир не нашли. Мы хотим
постепенно стереть Мэйстрид, сохранить его лишь как слово, используемое
детьми.
- Мы - реликтовая раса, которая называет себя теперь Хор-монса. Наш
дом забыт, но колония на Хоре выжила. Мы не нашли следов других колоний,
но сейчас наши корабли исследуют пространство за пределами Венца.
"Потерянная Звезда" то же нашла Мэйстрид. Ее следы я безошибочно
определил в нескольких мертвых городах - вы, люди, хвастливый народ, и,
похоже, оставляете свои отметки на каждом мире, который посещаете. Я не
уверен, что корабль взял свой груз на Мэйстриде, но уверен, что для
изучения планеты ее экипаж был достаточно квалифицирован, чтобы не
ошибиться в идентификации родной расы Мэйстрида. Это питало мое
безрассудство и - если ты получил это послание - тщетную попытку
достигнуть ядра Алькионы. Я не собирался брать груз, а только уничтожил бы
его. В то время, когда я пишу это, не знаю, насколько близко мне удастся
приблизиться к цели.
Теперь "Потерянная Звезда" твоя. Ее груз принадлежит тебе и другим
людям на борту твоего корабля. Тайна Мэйстрида тоже твоя. Было бы
невежливо просить тебя, чтобы ты поступил с грузом так же, как поступил бы
я. Может быть, он понадобится тебе. Ты можешь получить большую выгоду,
передав его своим нанимателям.
Как бы ты не поступил, можешь быть уверен, что Алахак согласится с
тобой.
Координаты, которые ты уже имеешь, приведут тебя к "Потерянной
Звезде". Надеюсь, твой поход будет успешным. Прощай, Алахак-Мэйстридианин.

Ну, какой теперь из этого толк? - сказал я себе. Я всунул письмо в
карман Алахака.
Я стоял перед креслом, стараясь не беспокоить человека внутри него.
Осмотрел приборы, которые достаточно легко считывались. Я направился к его
детекторам и изучил курс, который вел корабль в ближайшую солнечную
систему, на котором он не мог не попасть в солнце. Я тщательно выставил
приборы управления. Конечно, у "Гимнии" не было мощности для движения, но
момент инерции движущего тела нес ее в соответствии с заданным курсом.
Все, что ему нужно было, так это слегка ускорить ее на этом пути. Я
выпустил внутреннюю энергию, чтобы дать ей этот толчок. Тогда она
совершенно умрет. Ни света, ни жизни. На это могло уйти несколько лет, но
она непременно достигла бы заданной цели и своего конца, если только
временные штормы не собьют ее с курса или пылевые облака не сожрут ее в то
время, как она движется на тахионных ветрах.
Я покинул корабль, уверенный, что Алахак не одобрил бы попытку
похоронить его.
Затем я вернулся на "Хохлатый Лебедь".
Джонни ожидал меня у шлюза, он же помог мне снять костюм.
- Они мертвы? - спросил он.
- Весьма.
- Ты выполнишь то, что должны были выполнить они?
- Все, что мог, я уже сделал.
Мы медленно шли назад в рубку управления, где с нетерпением ожидал
дель Арко.
- Все кончено? - спросил капитан.
Я кивнул.
- Можем ли мы прокрутить теперь запись?
- Несомненно. - Я держал запись в одной руке, помогая Ив пересесть в
другое кресло. Ввел координаты, пока мне надевали капор и крепили концевые
детекторы на шее.
- Это более точно подскажет нам, где находится "Потерянная Звезда"?
- Это выведет нас на мир, в котором она находится, и примерное ее
местоположение. За двадцать световых лет от нее невозможно точно
определить отметку. Я буду рад, если мы узнаем хотя бы континент, на
котором она находится.
- Ты нашел что-нибудь еще? На корабле хормонцев, я имею в виду.
- Да. Мертвого Алахака.
- Больше ничего?
- Да. Я знаю, почему он умер.
- Почему?
- Это его дело. Личное.
- А что о Мэйстриде? - это от Ив.
- Я ходил туда не за баснями, - сказал я ей. - Он умер от голода.
Никому не желаю оказаться на его месте.
- О'кей, - сказал капитан. - Трогаемся.
- Есть сэр, - ответил я. И начал рассматривать приборы. Распечатка от
компьютера показывала, что мы неподалеку от цели. Бедный Алахак привел нас
практически к дверным ступенькам Лорелей. Я скользнул в желоб кресла и
приготовился к перемещению.
Алахак чертовски умен, - думал я про себя. Он достаточно хорошо
понимал, что может до нее и не добраться. Поэтому он захотел, чтобы я все
сделал за него. Уверен, было бы невежливо спрашивать о моей согласии,
поэтому он мог ронять только намеки. Он вполне хорошо сознавал, что у меня
не было оснований для этого путешествия - ни моих собственных, ни добрых
побуждений. Это путешествие ничего не стоит. Если я не использую его для
того, чтобы сделать другу одолжение. Но если я это сделаю, Шарло засадит
меня в тюрягу в тот момент, когда я этим займусь. Навсегда.
Я бросил "Хохлатого Лебедя" через барьер световых скоростей и
ускорился по направлению к логову дракона.
Мы пришли, "Потерянная Звезда", готова ты к этому или нет.

19
Теперь, когда приз был практически у нас в кармане, я был особенно
аккуратен. Я старался, насколько это было возможно, уберечь "Лебедя" от
каких-либо неприятностей.
Мы прошли поблизости от глубокого разлома и несколько раз должны были
выпасть в тиски искажающих течений, но там не было ничего нового, чего бы
я не мог избежать с минимальными издержками. Мы достигли звездной системы
менее, чем через три часа. Но даже когда мы были совсем рядом, хлопот не
убавилось. Это было не просто.
- Вокруг солнца аморфоз - искажение изображения предмета, - заявил я.
- Что? - голос Ротгара эхом отозвался в динамике.
- Оно в фокусе. Проход энергии, которая выносится из ядра Течения.
Горячее пятно. Уста ада. Там существует искривляющая область, похожая на
клетку, охватывающую половину системы. Туго закрученная материя. Лететь
туда - все равно, что ползти по битому стеклу.
Я тихо сбавил ход и перешел в дрейф, не направляясь прямо к звезде,
но я нашел этот мир без особого труда.
- Это она рвет, - сказал я. - Дефектная область приблизительно в
несколько миллионов миль. Чертовски неприятное место. Я могу приблизиться
на малых сверхсветовых, если это удастся, в противном случае потащимся на
досветовых. Гарантий нет.
Ситуацию осложнило то, что наши хлопоты не закончились даже по
достижении этого мира. На нем не было ни одного куска паршивой скалы, на
который я мог бы посадить корабль. Это была необыкновенно честная и добрая
планета, похоже, с атмосферой и, возможно, даже с жизненной системой. Что
за поверхность могла находиться в центре искажающего поля? Какой вид жизни
мог там развиться?
- Это займет время, - сказал я. - И не будет приятно. Через час или
больше мы будем в поле - если все пройдет гладко - притягивающая мощность
более чем от тысячи солнц вызывает рефлекторные судороги. Думайте быстрее.
Один раз в вашей жизни возникла ситуация, когда вас совершенно не примут в
расчет.
Имея внизу изрубцованный ад, все внимательно вслушивались, а я
направил корабль вниз и начал сближаться.
Менее, чем через три минуты я почувствовал, что наполовину покойник.
Я мог чувствовать, что сила, о которой я говорил, так велика, что в своих
мрачных мечтах я никогда не чувствовал чего-то, столь же колоссального.
Это было невозможно. Я чувствовал явное присутствие поля, тащившего меня и
прижимавшего к поверхности. Меня утаскивало из моего крепления. Я знал,
так же, как я знал свое имя, что не могу противодействовать этому. Мои
руки почти свалились с рычагов.
- Шевелись! - завыл ветер. - Ты угробишь нас всех!
Я собрал свое бьющееся сердце и направил все свое мужество на
овладение обстановкой. Я ощущал арки своих крыльев и напряженную сталь
своего позвоночника. Я стал сочувствовать потокам и деформациям. Я попал в
плоскость напряжения и молил, чтобы мое присутствие там было абсолютно
неэффективно. Я начал выискивать слабые места в давящей стене и заскользил
"Лебедем" вдоль них, как движется в воде рыба - простым лавированием.
Вокруг меня были гигантские руки, они ласкали меня, гладили и
убаюкивали. Чтобы убить небольшое млекопитающее, вроде мыши, вы держите
его - или ее - крепко и мягко удерживая на спине, со скальпелем в руках.
Когда он/она пытается выскользнуть из захвата, вы сдавливаете крепче и
одним движением сносите голову.
Я чувствовал себя подобно такой мыши. Но был спокоен. Несмотря на
испуг я сдерживал страх. Крепко.
Чем ниже я опускался, тем сильнее становилось искажение. Думаю, это
было оно. Худшее, что могло предложить Течение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26