Послушай меня! Ты представляешь, что такое быть в открытом
космосе с экипажем, который полностью зависит от тебя? Неужели ты думаешь,
что так приятно - сканнировать день за днем, месяц за месяцем? Агония
космоса пронизывает каждую клеточку твоего тела, просачиваясь через блоки
хабермена. Мне приходится выводить людей из коматозного состояния - и они
ненавидят меня за это. Я понимаю их: боль космоса ужасна. А ты видела, как
сражаются хабермены и как их блоки заклиниваются на отметке "Перегрузка"?
И после этого ты смеешь упрекать меня в том, что я хоть два раза в месяц
хочу побыть человеком?
- Я не упрекаю тебя, милый. Давай будем наслаждаться твоим
обращением. Садись и выпей.
Мартел сел, закрыв лицо руками. И пока Люси делала ему коктейль, он с
горечью думал: "Зачем она вышла замуж за сканнера?".
В тот момент, когда Люси поднесла ему бокал, зазвонил видеофон. Они
вздрогнули. Видеофон был отключен, но он звонил: наверное, работала
система экстренного вызова. Мартел подошел к аппарату и включил
изображение. Перед ним был Вомакт. Сканнерская выучка Мартела сработала
безошибочно. Не успел Вомакт открыть рот, как он уже сообщил ему самое
главное:
- Нахожусь в обращении. Занят. - И выключил аппарат. Видеофон
зазвонил снова. Люси нежно сказала:
- Не волнуйся, милый, я все узнаю сама. Не подходи!
Никто не имеет права тревожить сканнера, если он обращен. Старик это
знает.
Видеофон продолжал звонить. Мартел с яростью бросился к аппарату и
включил изображение. На экране снова появился Вомакт. И прежде чем Мартел
успел заговорить, Вомакт вошел в контакт с его сердечным подблоком.
Сканнер подчинился дисциплине:
- Сканнер Мартел ждет ваших указаний, сэр.
- Экстренный случай.
- Сэр, я обращен.
- Экстренный случай.
- Сэр, вы не понимаете? Я обращен! Непригоден для выхода в космос!
- Экстренный случай. Явиться в Центральную.
- Но, сэр, никакой экстренный случай не может...
- Правильно, Мартел. Но это особо экстренный случай. Явиться в
Центральную. Выходить из обращения не надо. Явись таким, каков есть.
Экран погас. Мартел беспомощно повернулся к Люси:
- Прости меня.
Она подошла и ласково поцеловала его. Ей так хотелось смягчить боль
его разочарования.
- Береги себя, милый. Я буду ждать.
Мартел скользнул в свой сканнерский костюм. У окна он остановился и
помахал жене рукой. Она воскликнула:
- Удачи!
Почувствовав, как тело рассекает воздух, Мартел вдруг понял, что ему
удивительно легко лететь. Он подумал, что впервые за одиннадцать лет полет
ощущается внутри: это потому, что он был человеком!
Центральная сияла строгостью и белизной. Мартел всматривался вдаль:
ни ослепительного сверкания приземляющихся кораблей, ни вспыхнувших ярким
пламенем систем, вышедших из-под контроля. Все было спокойно, как и
положено в вечер выходного дня. И все же Вомакт звонил. Очевидно, этот
экстренный случай связан не с космосом, а с чем-то другим, но не менее
серьезным. С чем же?
Мартел вошел в зал и увидел, что по крайней мере половина сканнеров
уже на месте. Он поднял палец, которым общались его собратья. Большинство
из них стояли по двое и разговаривали, читая по губам. Самые нетерпеливые
скребли в своих блокнотах, а потом совали эти блокноты в лица товарищей.
Лица были скучными, неживыми, взгляды - тусклыми. Мартел знал, что
большинство присутствующих думает о том, чего не выразишь языком сканнера.
Вомакта не было: наверное, он еще обзванивает остальных. Свет
видеофона загорелся и погас: раздался звонок. Мартелу показалось странным,
что из всех присутствующих он один услышал этот громкий звонок. (Он понял,
почему люди так не любят находиться в обществе сканнеров и хаберменов.)
Обведя глазами комнату, Мартел остановил взгляд на Чанге.
Чанг был его другом. Сейчас он объяснял одному немолодому сканнеру,
что не знает, почему звонил Вомакт. Недалеко стоял Парижански. Мартел
прошел вперед, да так ловко, что всем стала понятна его обращенность.
Некоторые уставились на Мартела своими мертвыми глазами и попытались
улыбнуться. Но вместо улыбки их лица исказились жуткими гримасами,
поскольку они не могли контролировать свои лицевые мышцы, (Мартел сразу же
поклялся себе, что больше никогда не будет улыбаться - разве что будучи
обращенным).
Парижански поднял свой сканнерский палец, приглашая Мартела к
разговору:
- Ты обращен?
Парижански не слышал своего голоса: он напоминал рев, похожий на
человеческий голос в испорченном телефоне. Мартел изумился, что Парижански
понял его состояние. Но он также знал, что тот спрашивает его без злого
умысла. В коллективе сканнеров не было более благодушного существа, чем
Большой Пол.
- Вомакт звонил. Экстренный случай.
- Ты сказал ему, в каком находишься состоянии?
- Да.
- И он заставил прийти?
- Да.
- Значит, это связано не с работой. Ты не смог бы вылететь.
- Конечно.
- Зачем же он нас вызвал? - И Парижански по-человечески всплеснул
руками. При этом он ощутимо задел стоящего сзади немолодого сканнера.
Звук от удара был очень силен, но никто, кроме Мартела, его не
услышал. Мартел инстинктивно сканнировал Парижански и того, кого
Парижански задел. Немолодой сканнер спросил, почему он сканнирует. Мартел
объяснил, что слышал звук удара, так как только прошел обращение. Тот
быстро отошел - видимо, поскорее рассказать присутствующим, что среди них
- обращенный.
Даже сенсационное сообщение немолодого сканнера не могло отвлечь
собравшихся от тревоги, вызванной звонком Вомакта. Один из присутствующих
молодых драматично написал в своем блокноте, обращаясь к Мартелу и
Парижански: "Что, Вмкт сшл с ума?"
Более зрелые сканнеры покачали головами. Мартел, учитывая молодость
новичка, дружески улыбнулся и заговорил нормальным человеческим голосом:
- Вомакт - глава сканнеров. Он не сошел с ума. Блок у него надежный.
Мартел медленно повторил последнюю фразу, чтобы молодой сканнер его
понял. Тот скривился в улыбке, напоминавшей комическую маску, а в блокноте
написал: "Ты прав".
Чанг оставил своего собеседника и подошел к Мартелу. Его
полукитайское лицо тускло светилось в вечернем освещении.
"Странно, - подумал Мартел, - что среди сканнеров больше нет
китайцев. А может, это и не странно, если учитывать, что они не добирают
своего процента в хаберменах. Китайцы слишком любят жизнь. Но те, которые
становились на этот путь, обычно бывали хорошими сканнерами". Чанг тоже
заметил, что Мартел обращен, и заговорил вслух:
- Ты бьешь все рекорды. Люси, наверное, не хотела тебя отпускать?
- Она привыкла... Чанг, это странно.
- Что?
- Я ведь слышу сейчас. Твой голос... Он совсем как человеческий. Как
ты этому научился?
- Я работал с фонограммами. Как забавно, что ты заметил. Я
единственный сканнер на всех землях человечества, который может сойти за
человека. Мне помогли зеркала и фонограммы.
- Но ты не?..
- Нет, конечно, я не чувствую, не слышу и не обоняю. Вкусовые
рецепторы тоже не работают. А моя нормальная речь счастья не приносит мне.
Но я замечаю, это приятно людям, которые со мной общаются.
- Для Люси это значило бы очень много.
Чанг понимающе кивнул:
- Мой отец настаивал на этом. Он говорил: "Ты можешь гордиться, что
ты сканнер. Но жаль, что ты не человек. Скрывай свои недостатки". И я
старался. Я хотел рассказать старику об открытом космосе и о том, чем мы
там занимаемся. Но для него это было неважно. Он все повторял: "Конфуций
любил самолеты, и я тоже".
Старый плут! Он гордится, что китаец, а читать на древнекитайском не
умеет. У него удивительно здравый ум, и он всегда обращается с теми, кто
чего-то стоит.
Мартел улыбнулся. Чанг усмехнулся ему в ответ. Его лицевые мышцы
работали безукоризненно: сторонний наблюдатель никогда не принял бы его за
хабермена. Мартел позавидовал Чангу, когда, обернувшись, снова увидел
мертвые, холодные лица сканнеров. Сам он выглядел прекрасно. А почему бы и
нет? Ведь он обращен.
Повернувшись к Парижански, Мартел проговорил:
- Ты видел, что рассказал Чанг о своем отце? Старик все еще летает.
Парижански начал двигать губами, но звуки выходили бессмысленные.
Тогда он что-то написал в блокноте и показал Мартелу и Чангу: "Ха-ха.
Старый мошенник".
До Мартела донесся звук шагов: кто-то шел по коридору. Он уставился
на дверь. Остальные, увидев его реакцию, сделали то же самое.
Вошел Вомакт.
Присутствующие молниеносно выстроились в четыре параллельных ряда,
сканнируя друг друга. Руки одних как по команде потянулись к контрольным
блокам других, чтобы поправить индикаторы жизненной силы. Какой-то сканнер
обнаружил, что у него сломан палец, и сразу же наложил повязку.
Вомакт подошел к трибуне, красное сияние которой озарило всю комнату.
Сканнеры отдали старшему честь и подали знак: "Здесь и готовы!".
Вомакт принял позу означавшую: "Я старший. Слушайте мою команду!".
Пальцы сканнеров поднялись в ответном жесте: "Согласны и повинуемся".
Вомакт поднял правую руку и согнул ее в запястье так, будто она
сломана. Этот странный жест означал: "Есть ли среди нас люди? Все ли
сканнеры здесь? Сканнерам все ясно?"
Только один Мартел услышал странный шорох, который издавали сканнеры,
внимательно изучая друг друга и направляя свет своих поясных фонариков в
темные углы комнаты. Когда они снова сосредоточились на Вомакте, тот
сделал следующий знак: "Все в порядке. Слушайте, что я скажу".
Мартел заметил, что он единственный, кто сумел расслабиться. У
остальных это не получалось, потому что их мозги были заблокированы и
принимали сигналы только через зрительные каналы. Их тела осуществляли
связь с мозгом через нечувствительные нервы и контрольные блоки. Мартел
подумал, что он один может услышать голос Вомакта. Но с двигавшихся губ
главного сканнера не слетело ни звука, когда он задавал свои вопросы:
- Когда первые люди, которые вышли в открытый космос, долетели до
Луны, что они там нашли?
- Ничего, - ответил молчаливый хор губ.
- А потом они полетели до Марса и Венеры. Корабли вылетали каждый
год, но ни один из них не вернулся. Так было до первого года Космической
эры, когда вернулся первый корабль с первыми результатами исследований.
Сканнеры, я спрашиваю вас, что это были за результаты?
- Никто этого не знает. Никто.
- Никто никогда и не узнает. Слишком много лет прошло. Но что мы
понимаем под первым результатом?
- Великую агонию космоса, - ответил хор.
- А что было потом?
- Потом была смерть.
- А кто преградил ей дорогу?
- Генри Хабермен, в восемьдесят третьем году Космической эры.
- Я спрашиваю вас, сканнеры, что он сделал?
- Он создал хаберменов.
- А из чего он создал их?
- Он создал их из срезов. Мозг - из срезов сердца, легких, ушей,
носа, рта, живота. Из срезов желания и боли, из срезов Вселенной.
- А как, сканнеры, мы контролируем живую плоть?
- У нас есть встроенные блоки, которые управляют ею.
- А чем живы хабермены?
- Тем, что умеют управлять своими блоками.
- Откуда же взялись хабермены?
В ответ прозвучал жуткий рев:
- Хабермены - это отбросы общества. Это самые слабые, самые жестокие,
самые негодные из живущих. Они обречены на смерть. Они всегда одиноки.
Космос их убивает, но живут они для него. Они ведут корабли. Они
испытывают на себе страшную агонию космоса, а люди в это время спят
холодным сном перехода.
- Братья, я спрашиваю вас, хабермены мы или нет?
- Мы хабермены по плоти. Наш мозг и наша плоть разделены. Мы всегда
готовы выйти в открытый космос. Мы все прошли превращение.
- Значит ли это, что мы хабермены? - глаза Вомакта загорелись и
засверкали, когда он задал этот ритуальный вопрос.
И снова в ответ раздался рев:
- Да, мы хабермены. Но, мы больше, чем хабермены. Мы избранные. Те,
кто стали хаберменами по собственной свободной воле. Мы разведчики Службы
Содействия Человечеству.
- А что люди говорят о нас?
- Они говорят: "Вы храбрейшие из храбрых, искуснейшие из искусных.
Все человечество преклоняется перед сканнерами за то, что они воссоединяют
колонии Земли. Сканнеры - покровители хаберменов. Они - судьи открытого
космоса. Они помогают людям выжить там, где это невозможно. Они - самый
уважаемый отряд живых существ на земле, и даже Повелители Содействия
преклоняются перед ними!
Вомакт вытянулся по струнке и расправил плечи:
- А что мы называем тайным долгом сканнера?
1 2 3 4 5 6