Пропавшая группа отсутствовала уже более двух суток. Умом мы все
понимали, что шансы выжить у них минимальны, но сердцем никак не
могли с этим смириться и, невзирая на переутомление, вызванное
длительной тяжелой работой под землей, полны были непреклонной
решимости делать все для их спасения. Велико было искушение сразу
броситься нашей самой сильной штурмовой группой на дно, однако было
очевидно, что сделать сейчас больше, чем группа Степанова, никто не
может, да и следовало избегать риска пребывания лишних людей в
опасной зоне, ибо никто не знал, насколько и как быстро может
подняться уровень воды. Потрясение от происходящего было столь
велико, что мы бы не удивились, если бы вода поднялась и до нашего
лагеря!
Вынужден признаться, что осмысленные решения в такой ситуации даются
с огромным трудом и требуют определенной выдержки. Положение
руководителя экспедиции всегда очень не простое. Он должен уметь так
скомбинировать часто различающиеся интересы участников, чтобы с
возможно минимальными ограничениями свободы самовыражения каждого
максимально эффективно решать общую задачу. На нем также при любых
чрезвычайных обстоятельствах лежит груз моральной, да и не только
моральной ответственности. И самое главное и самое сложное - он
должен уметь в причудливом переплетении порою быстро меняющихся во
времени обстоятельств, каждое из которых лишь с некоторой
вероятностью воздействует на общий ход событий, принять оптимальное
решение. Здесь успех определяется большим пещерным опытом,
уверенностью в себе и в товарищах, а также кое-чем таким, что никогда
не сведет творческое мышление, умение предвидеть, быть удачливым,
наконец, к каким-либо формальным законам.
Так или иначе, мы ждали результатов второй разведки, и, пока их не
было, напряженно размышляли. Прорабатывались самые невероятные
ситуации, в которых могли оказаться потерпевшие, а также действия
экспедиции по их спасению. Например, что делать, если они, плавая в
подымающейся воде, закрепятся как-нибудь на потолке и, будучи не в
силах больше терпеть ее холод, так и останутся на 30-40-метровой
высоте после завершения паводка? Как нам снимать их? Но основные
надежды возлагались на возможность отсидки группы Очкина в двух
местах: в дальней части Галереи Григоряна у озера, где высота свода
особенно велика, и в меньшей степени - в Крымском ходу, в его верхней
точке у сифона Глюкало, поскольку уровень воды при максимальном
подъеме был выше этого места.
Наконец, примерно через 13 часов после второго ухода группы поиска
поступило сообщение, из которого следовало, что вода полностью
освободила Галерею Григоряна и что нигде в ней пропавшие не
обнаружены. Разведчики проникли уже в самое начало Крымского хода, и
по их данным, основанным на скорости спада воды, он должен был
полностью освободиться часов через восемь. Сообщалось также, что
здесь найден пикетажный журнал Евгения Очкина, состоявший из тонких
алюминиевых пластин. Таким образом, обстановка прояснилась. Настала
пора действовать.
Прежде всего разведчикам, проработавшим уже более суток, была дана
команда отдыхать. Моя же группа начала одеваться и готовится к
спуску. Затем, поскольку продукты питания, физические и моральные
ресурсы были на исходе, наверх был продиктован текст сообщения в Крым
о сложившейся ситуации с просьбой о помощи. Мы могли своими силами
вести спасработы еще примерно двое суток, но чтобы, делая все
возможное для поиска потерпевших, продолжать эти усилия непрерывно и
по их истечении, помощь была бы уже необходима. Поскольку из-за
выхода из строя в грозу радиостанции оперативно связаться с Крымом не
удалось, нам пришлось послать из Базового лагеря на поверхности двух
человек вниз в ближайший поселок Бзыбь. Они должны были дать от моего
имени официальную телеграмму о вызове спасотряда, а также по телефону
обрисовать сложившуюся у нас обстановку. Прибытие спасателей к
пропасти ожидалось примерно через сутки, и до их спуска на дно я
рассчитывал вести поиск силами штурмовой группы.
Утром 8 сентября, на 17 сутки работы в пропасти, наши курьеры под
барабанную дробь дождя, освещаемые всполохами молний, скрылись в
разрывах окутавших горные вершины облаков, и через несколько часов в
Крыму знали о случившемся. Здесь хочу уточнить, что, кроме как
оттуда, быстро получить помощь мы не могли. Пропасть им.
В.С.Пантюхина слишком сложна, и для спасработ в ней нужны специалисты
высшей квалификации, которых, в общем-то, совсем не много, и быстро
собрать из них отряд в то время можно было только в Крыму. Меры для
его укомплектования были приняты немедленно. На следующее утро первая
четверка спасателей под руководством одного из наиболее опытных
советских спелеологов Сергея Бучного, президента клуба "-2500",
должна была прилететь на кавказское побережье в город Сочи и оттуда
на заказанном к их прибытию вертолете - на Бзыбский хребет, прямо к
пропасти. Вечером в Сочи должен был собраться основной отряд из 10-12
человек, также способных работать на большой глубине, под
руководством Владимира Кузнецова, председателя федерации крымских
спелеоклубов, президента спелеоклуба "Бездна". Почти все спасатели -
спелеологи-любители, оторвавшись от своих дел, спешили прийти нам на
помощь. Финансировать работы взялась государственная организация -
Крымская контрольно-спасательная служба, а также самодеятельный клуб
"Бездна".
Вечером 8 сентября решались также некоторые организационные и
юридические проблемы. В частности, был решен вопрос о допустимости
расчленения тел погибших, ибо иначе их невозможно протащить сквозь
многочисленные узости, если, впрочем, обстоятельства вообще позволят
подымать их на поверхность. С патологоанатомами были проведены
консультации о том, как это сделать непрофессионалам и как правильно
упаковать части тел для транспортировки. Увы, в нашем деле с
подобными обстоятельствами приходится считаться.
События же в пещере в это время разворачивались следующим образом.
Физически и морально истощенная группа Степанова, в которую также
входили Дмитрий Ковалевский, Юрий Васецкий и Валерий Жогло, вернулась
наконец на Базу 1300-2. Люди уже давно переступили рубеж, отделяющий
действительность от ее фантастического восприятия. Галлюцинации
начали посещать их еще в Галерее Григоряна. Когда же разведчики
медленно брели за водой, отмечая ее уровень спичками, видения
продолжались, проявляясь у каждого по-своему. Для одного возникал
образ подымавшейся над поверхностью воды как бы подсвеченной изнутри
ноги в резиновом сапоге с отчетливо видимым рифлением подошвы, то
руки в резиновой перчатке, призывно машущей и влекущей к себе в
черную бездну. Другой ощущал непонятно как возникший, нестерпимо
режущий запах роз. В любом случае, если из воды что-либо
показывалось, кто-то из ребят обязательно бросался в нее и подплывал
для проверки, но все это оказывалось просто плодами воспаленного
воображения.
Но вот, предварительно позвонив мне, ребята разделись, поели и легли
в палатку. Уже перед сном Валера приподнялся, чтобы задернуть ее
полог и... замер на мгновение. Потом закрыл вход, и осторожно, будто
не желая кого-то спугнуть, пятясь задом, отполз обратно и чуть слышно
прошептал: "Там Очкин! Но он какой-то странный, будто прозрачный!".
Затем с такими же предосторожностями из палатки выглянул Толя
Степанов и увидел то же самое! Он окликнул приведение, и оно
отозвалось нормальным человеческим голосом: "Ребята, у вас есть
что-нибудь покушать?". А из колодца напротив показалась еще одна
голова с тускло светящимся фонариком.
Штурмовая группа в это время уже оделась и, готовая к спуску,
поджидала транспортируемые сверху продукты. Вот-вот они должны
подойти. Телефонный аппарат у нас барахлит, и мы используем как
ретранслятор мощный телефон в ПБЛ 600, где постоянно слушают дно,
что, впрочем, делают и на поверхности. Забыв о сне, мы все уже третьи
сутки находимся в состоянии крайнего нервного напряжения. Пока моя
группа ждет, я лежу в палатке с телефоном под ухом. И вот - ударом по
нему, от которого гулким эхом, казалось, задрожали стены вместе с
невольно вырвавшимся криком У-Р-А-А-А!, слышу едва различимый в
полуисправном телефоне, но эмоционально не менее заряженный шепот:
"Они пришли, они пришли, они живы, все живы, с ними можно говорить,
они живы, они настоящие, они нормальные, они живы, живы!!!".
Каждую минуту мы надеялись, верили, ждали этого сообщения, но
положение наше становилось все безотраднее и тягостнее. И вот, уже
почти помешавшись от осознания свалившейся на нас беды, мы теперь
сходим с ума от радости! Все происшедшее кажется каким-то нелогичным,
неправдоподобным. Да, стихия коварна, она дождалась нашей последней
экспедиции, последней группы, ушедшей на дно. Она дождалась того, что
мы позволили себе немного психологически расслабиться, решив, что раз
работа на продолжение закончена, то все трудности уже позади, забыв,
что даже просто прийти сюда - большое достижение. В череде успехов в
этой пропасти мы как-то позабыли, что почти все глубочайшие пещеры
мира за свое изучение требовали человеческих жертв. Да, природа
нуждается в равновесии во всем, и на весы наших судеб, коль на одну
их сторону мы желаем положить какие-либо результаты, на другую лягут
- и с этим приходится считаться - тяжелые гири наших бессонных ночей,
пота, а может быть, и сами жизни! Понимать-то мы это понимали, но
когда приходится платить сполна, все представляется в ином свете.
Даже самый пытливый и изощренный человеческий ум буйной фантазией
своей не способен предусмотреть все сюрпризы, заготовленные для нас
природой. Став на какое-то время игрушкой в чьих-то руках, мы попали
в невероятную ситуацию, но еще более невероятным оказалось наше
избавление. Это был действительно подарок судьбы.
ГЛАВА 7
Теперь самое время перенестись на дно и узнать, что же случилось с
пропавшей группой Евгения Очкина, вернувшейся лишь через 54 часа.
Оставив ПБЛ 1300-2, сходили в конец Галереи Григоряна к озеру и
вернулись на Развилку. Потом сквозь узкую щель и полусифон попали в
Крымский ход, где решили сначала посетить его верхнюю часть.
Перекусив у Глюкала, продолжили движение в прежнем направлении и,
дойдя до сифона, который я пытался преодолеть несколько дней назад,
повернули обратно. Миновав отворот в Галерею Григоряна, группа пошла
вниз, на дно пропасти, планируя на обратном пути делать топосъемку.
Однако, пройдя совсем немного, спелеологи наткнулись на незнакомое
озеро, преградившее им путь. Предположив, что они сбились с пути,
начали было искать обход, как вдруг заметили, что озеро надвигается
на них! И почему-то вода идет снизу! Бегом вернулись к повороту, но
было уже поздно: из него, пенясь и шипя, шел сплошной поток. Выход
закрыт, это ловушка! На мгновение люди замерли, осознавая трагедию
своего положения. Но на переживания времени не было, вода подступала
уже к ногам, и они начали вынужденное отступление обратно, вверх по
Крымскому ходу. Черная гладь воды, подымаясь за 6 минут на один метр,
неотступно преследовала наших друзей, и ощущение своей полной
беспомощности в борьбе с ее мерным и неотвратимым наступлением
вселяло ужас. Все это происходило бесшумно, и лишь изредка
трагическое безмолвие нарушалось зловещими звуками выдавливаемого из
щелей воздуха, похожими то на глухой стон, то на змеиное шипение.
Все выше и выше паводок вытеснял наших попавших в беду товарищей, и
примерно через 12 часов такого отступления они подошли к своему
последнему рубежу - Глюкалу. Далее, напоминаю, галерея постепенно
понижалась, но вода наступала только с одной стороны и, не дойдя
метров десяти до сифона и около 4 метров до потолка в самом высоком
месте, стабилизировалась. Вид Глюкала поразил пришедших. Уровень воды
в нем был метров на 5 ниже, чем при первом их посещении. Собственно
сифон отодвинулся вглубь, и до него нужно было идти наклонно вниз
около 10 метров. Последние несколько часов ребята шли молча и не
могли заметить изменения тембра своих голосов. Здесь же, пораженный
видом сифона, кто-то попытался присвистнуть от удивления, но из этого
ничего не вышло. Голоса неузнаваемо изменились, воздух стал тяжелым,
вязким, и все сообразили, что это последствия повышенного давления.
Как видите, "приключения" сыпались на них одно за другим. Но, с
другой стороны, это вселяло некоторую надежду на длительное
сохранение пузыря воздуха над головой. Но если б в своде была бы хоть
микроскопическая трещина, то тогда...
В общем, группа оказалась в естественном водолазном колоколе, и весь
вопрос теперь заключался в том, на сколько еще может подняться
давление, не выдавит ли оно водяные пробки сифонов, ведь, что за
ними, мы так и не узнали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144