Когда он снова взглянул на вершину утеса, на фоне неба отчетливо
вырисовывалась группа всадников, за плечами которых торчали копья. Они
стояли неподвижно, осматривая долину. Кашинг затаил дыхание. Может они уже
увидели со своего возвышения тех, кто скрывался в зарослях? Судя по всему,
нет.
Наконец, спустя несколько долгих минут, всадники начали спускаться по
склону. Том разглядел, что большинство носило потемневшие от времени
кожаные куртки. У некоторых были меховые шапки, с хвостами волков, лис или
енотов, свисавшие сзади. У других такие же хвосты крепились к плечам. На
многих были лишь кожаные брюки, а верхняя часть тела оставалась обнаженной
или закутанной в рваные шкуры. Почти все ехали в седлах, хотя были и
такие, что сидели прямо на крупах лошадей. У всех были копья и луки; за их
спинами торчали, щетинясь стрелами, колчаны.
Они двигались молча, без разговоров. В плохом настроении, сказал себе
Кашинг, вспоминая слова старика о возвращающихся отрядах. Таким лучше не
попадаться - они только и ищут, на ком бы сорвать злость.
За отрядом шло несколько лошадей с кожаными мешками и тушами оленей.
Отряд спустился в долину и проехал по течению вверх, к небольшой
роще. Здесь они спешились, стреножили лошадей и занялись устройством
лагеря. Послышались голоса - река хорошо передавала звуки, - но только
разговоры, никаких криков и восклицаний. Заработали топоры, их удары эхом
отражались от окружающих утесов.
Кашинг отполз от берега и направился туда, где его ждали. Энди, лежа,
дремал, голова его покоилась на коленях Мэг.
- Он как овечка, - сказала Мэг. - Я заставила его лечь. Так
безопасней.
Кашинг кивнул.
- Они разбивают лагерь выше по реке. Их сорок или пятьдесят. Уйдут
утром. Придется ждать.
- Ты думаешь, они опасны, сынок?
- Не могу сказать. Они спокойней, чем должны быть. Никакого смеха,
шуток, выкриков. Похоже, у них скверное настроение... Вероятно, обожглись
в городе. У кого-то поубавилось жажды завоеваний. В такой ситуации я не
хотел бы с ними встретиться.
- Ночью я смогу пересечь реку, подползти к их кострам и послушать,
что они говорят, - сказал Ролло. - Мне это просто. Я так не раз делал,
истосковавшись по голосам и разговорам. Подползал к лагерю, лежал, слушал.
Показаться, конечно, боялся, а сдержаться не мог. Впрочем, особой
опасности не было: я мог лежать совершенно неподвижно, а вижу я ночью не
хуже, чем днем.
- Ты останешься здесь, - резко сказал Кашинг. - Никаких вылазок.
Утром они уйдут, и мы сможем проследить за ними, а потом двинемся своим
путем.
Он снял с плеча мешок и развязал его. Достал сушеное мясо, отрезал
кусок и протянул Мэг.
- Вот тебе сегодня на ужин. И чтобы я больше не слышал, как ты с
пренебрежением говоришь о нем.
Ночь опустилась на долину. Во тьме река, казалось, журчала громче.
Где-то далеко закричала сова. Начал свою тоскливую песню койот на утесе.
Рыба всплеснула поблизости; сквозь путаницу ивовых ветвей виднелся костер
на том берегу реки. Кашинг снова подполз к берегу, глядел на лагерь. У
огней двигались темные фигуры, долетал запах жареного мяса. В темноте
фыркали лошади.
Кашинг сидел на берегу больше часа, высматривая признаки опасности.
Убедившись, что их нет, он вернулся туда, где сидели Мэг и Ролло.
Кашинг сделал жест в сторону лошади:
- Как Энди?
- Я разговаривала с ним, - сказала Мэг. - Объяснила ему. Он не
причинит неприятностей.
- Заговор? - спросил Том. - Заклинания?
- Ну, может, чуть-чуть. Я не хочу вредить ему.
- Мы должны поспать, - сказал Кашинг. - Как, Ролло? Последишь за
лошадью?
Ролло погладил Энди по шее.
- Он меня любит. Не бойся.
- Почему он должен тебя бояться? - спросила Мэг. - Он знает, что ты
его друг.
- Животные иногда меня пугаются, - сказал робот. - У меня форма
человека, но я не человек. Спите. Я не нуждаюсь во сне. Могу покараулить.
Если понадобится, я вас разбужу.
- Конечно, - сказал Кашинг. - Но я думаю, все будет в порядке. Все
спокойно. Они... там тоже ложатся.
Закутавшись в одеяло, он посмотрел вверх. Ветра не было, и листья ивы
безжизненно свисали. Сквозь гущу ветвей и листьев видно было несколько
звезд. Кашинг попытался сосчитать дни, но они сливались, превращались в
широкий поток, как река, текущая вниз. Как хорошо, - подумал он, - солнце,
ночи, река и земля. Ни защитных стен, ни картофельного поля. Именно так
должен жить человек, на свободе и в единстве с землей, рекой и погодой.
Неужели в прошлом человек свернул не туда, и этот неправильный поворот
привел его к стенам, войнам и картофельным полям? Где-то продолжала
кричать сова, койот одиноко выл, звезды над ивами покинули космос и
спустились вниз.
Он проснулся оттого, что кто-то тряс его тихонько за плечо.
- Кашинг, проснись. Лагерь через реку... Там что-то происходит.
Это был Ролло, звезды отражались в его металлическом теле.
Кашинг выбрался из одеяла.
- Что?
- Суматоха. Похоже, они собираются. А до рассвета еще далеко.
- Посмотрим.
Лежа на берегу, он смотрел через реку. Костры казались красными
глазами в темноте. Около них торопливо двигались фигуры людей. Топот
лошадей, скрип седел, но почти не слышно голосов.
- Ты прав, - сказал Кашинг. - Их что-то спугнуло.
- Отряд из города? Преследователи?
- Может быть. Но я сомневаюсь. Городские племена довольны, что их
оставили в покое. Но если этим нашим друзьям за рекой досталось, они будут
торопиться домой.
Кроме смутных звуков лагеря и журчания воды, ничего не было слышно.
Сова и койот затихли.
- Нам повезло, - сказал Ролло.
- Да, - согласился Кашинг. - Если бы они нас заметили, нам пришлось
бы бежать изо всех сил.
Лошадей подводили к кострам, люди садились на них. Кто-то ругал
лошадь. Потом они двинулись. Копыта ударяли о землю, скрипела кожа седел,
доносились отдельные слова.
Кашинг и Ролло слушали, как топот затихает вдали.
- Они постараются выбраться из долины как можно быстрее, - сказал
Кашинг. - В прериях им легче двигаться.
- Что мы будем делать?
- Останемся на месте. Немного позже, перед самым рассветом, я
переправлюсь на тот берег и посмотрю. Как только мы убедимся, что они в
прериях, двинемся дальше.
Звезды на востоке бледнели, когда Кашинг вброд перешел течение.
Костры все еще дымили, среди пепла краснели угли. Пройдя меж деревьями,
Кашинг нашел следы копыт, там где кочевники огибали утес. Он вскарабкался
наверх и, используя бинокль, осмотрел местность. Неподалеку паслось стадо
одичавшего скота. Медведь переворачивал камни в поисках муравьев и
гусениц. Лиса возвращалась с ночной охоты. Утки ныряли в маленьком степном
озерке. Были и другие животные, но ни следа людей. Кочевники растаяли на
просторах прерий.
Звезды исчезли и восток посветлел, когда Кашинг вернулся в лагерь
кочевников. Он фыркнул от отвращения при виде царящего в нем беспорядка.
Не было сделано никаких попыток очистить землю. Среди пепла валялись
обгрызенные кости. Прислонился к дереву забытый кем-то топор. Кто-то
выбросил изношенные мокасины. Под кустом лежал кожаный мешок.
Кашинг вытащил мешок, развязал и вытряхнул его содержимое.
Добыча. Три ножа, маленькое зеркальце с помутневшим стеклом, графин
из граненого стекла, небольшая сковорода, старинные карманные часы,
которые не идут уже много лет, ожерелье из красных и пурпурных бусинок,
тонкая книга, несколько сложенных листов бумаги. Жалкая добыча, подумал
Кашинг, разглядывая вещи. Не слишком много, чтобы рисковать жизнью.
Впрочем, это всего лишь сувениры. Слава - вот чего искал владелец мешка.
Он перелистал страницы книги. Старая детская книга со множеством
цветных иллюстраций - воображаемые места и воображаемые люди. Хорошая
книга. Есть что показать зимой у костра.
Он уронил ее на кучу вещей и подобрал один из сложенных листов.
Осторожно развернул хрупкий лист и увидел, что он гораздо больше, чем
казалось. Наконец был расправлен последний сгиб, и Кашинг, соблюдая
осторожность, расправил лист. Вначале ему в разгорающемся свете утра
показалось, что поверхность у листа чистая, потом он разглядел слабые
извивающиеся линии. Вот оно что - топографическая карта. Он узнал
очертания древнего штата Миннесота. Поискал надписи, вот они - Миссисипи,
Миссури, хребты Месаби и Вермилион, озеро Миллс, Северный берег...
Он отбросил лист и схватил другой, развернул его быстрее и с меньшими
предосторожностями. Висконсин. В разочаровании он выпустил его и взял
третий. Оставались еще два.
Пусть она будет здесь, взмолился он. Ну, пусть будет!
Еще не кончив разворачивать карту, он понял, что нашел. Ролло
говорил: за великой Миссури. Значит, это Дакота. Или Монтана. Или
Небраска. Хотя, если он хорошо помнит прочитанное, в Небраске мало холмов
с плоскими вершинами.
Он расстелил на земле карту Южной Дакоты и разгладил ее, потом
наклонился, разглядывая. Дрожащими пальцами провел по извилистому следу
великой реки. Вот он, к западу от реки, почти на границе с Северной
Дакотой, - Громовой холм, подпись чуть виднелась в утреннем свете.
Наконец-то! Громовой холм!
Он ощутил прилив радости и постарался подавить ее. Ролло мог
ошибиться. Мог перепутать и старик-охотник, рассказавший об этом роботу,
он мог просто выдумать все это. А может, это не тот Громовой холм: их,
должно быть, существует несколько.
Но он не мог подавить своего возбуждения. Это Громовой холм, тот
самый Громовой холм. Так должно быть.
Он встал, сжимая в руке карту и глядя на запад. Впервые с начала
дороги он знал, куда идти.

14
Неделю спустя они достигли самого северного пункта пути. Кашинг,
развернув карту, показывал.
- Смотрите, мы миновали озеро. Оно называется Большое Каменное озеро.
В нескольких милях к северу от него есть еще одно озеро, но река течет
севернее. А Громовой холм прямо к западу от нее, может, слегка
северо-западнее или юго-западнее. Примерно двести миль. Если повезет,
будем через десять дней. В крайнем случае, через две недели. - Он спросил
у Ролло. - Ты знаешь эту местность?
Ролло покачал головой.
- Нет. Другие похожие знаю. Идти будет трудно.
- Верно, - сказал Кашинг. - Трудно будет находить воду. Нельзя идти
вдоль ручья. Здесь их мало, и все текут на юг. Придется нести воду с
собой. У меня брюки и куртка из хорошей кожи. Конечно, вода будет
просачиваться, но не сильно. Они нам послужат мехами для воды.
- Нельзя, - сказала Мэг. - Ты умрешь от солнечных ожогов.
- Я все лето работал на картофельном поле без рубахи. Привык.
- Тогда только куртку. Мы, может, и варвары, но нельзя же тебе идти
двести миль нагишом.
- Я могу завернуться в одеяло.
- Одеяло - плохая одежда, - сказал Ролло уверенно, - особенно, когда
идешь через кактусы. А здесь их будет много. Лучше уж я убью медведя. У
меня уже мало жира. А вот медвежью шкуру используем как мешок.
- Ниже по реке было много медведей, - сказал Кашинг. - Ты мог убить
их сколько угодно.
- Черные медведи, - с отвращением сказал Ролло. - Когда нет других, я
убиваю и черных медведей. Мы идем в страну гризли. Жир гризли лучше.
- Ты сошел с ума, - заявил Кашинг. - Жир гризли ничем не отличается
от жира других медведей. Однажды гризли разобьет тебе голову.
- Может, я и сошел с ума, - сказал Ролло уверенно, - но жир гризли
лучше. А убить гризли ничуть не труднее, чем простого медведя.
- Ты хороший робот, - сказал Кашинг, - но чересчур драчливый.
- У меня своя гордость, - ответил Ролло.
Они двинулись на запад, и с каждой милей местность становилась
мрачнее. Поверхность была ровной и уходила, казалось, в бесконечность;
далекий горизонт представлялся тонкой голубой лентой в небе.
Не видно было никаких признаков кочевников; с того самого утра, как
они поспешно покинули лагерь, они не показывались. Повсюду встречались
огромные стада оленей и антилоп. Изредка попадались стаи волков. Путники
встречали множество куропаток и часто лакомились ими. Однажды они
наткнулись на город сурков: земля была густо усеяна норами этих грызунов.
Приходилось внимательно следить за гремучими змеями; они были меньше
лесных змей, попадавшихся им раньше. Энди, ненавидевший змей, убивал их
копытами. Он также находил воду, чуя ее на расстоянии и отыскивая
маленькие ручейки и стоячие омуты.
- Он чувствует запах воды, - триумфально говорила Мэг. - Я знала, что
он пригодится в путешествии.
Дрожащая Змея теперь не покидала их, кружа вокруг Ролло, но часто
отлетая и к Мэг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22