Потом ее холодный взгляд вернулся к Руизу, который без всякого туда принял вид человека, совершенно потерявшего голову от страха. Он сказал себе, что в ее взгляде не было особенного внимания, но все же он не мог понять, почему она так часто смотрит именно на него.
Страшно, мучительно медленно прошла минута. Руиз решил, что лицо ее интригующе загадочно и таинственно. Если в нем и было какое-нибудь выражение, то это было жадное любопытство. Наконец она отвернулась и пошла обратно к лестнице, двигаясь с силой и гибкой грацией. Руиз почувствовал, как невольная дрожь пробежала по его телу. Он подумал, что она, видимо, опаснее любого живого существа на Сууке.
Геджас подождал, пока сапоги гетмана не исчезли, прежде чем он снова заговорил.
– В данный момент рабские загоны Родериго переполнены до давки. Поэтому вы пока что будете содержаться в нашем секторе для свежей добычи, пока не освободятся дрессировочные загоны. Мое дело – научить вас, как выжить в этой начальной процедуре. Вполне вероятно, что вы окажетесь в живых, если вы последуете этому простому правилу.
Он подарил им всем маленькую ледяную улыбку.
– Ни в коем случае не пытайтесь причинить вред, раздражать или просто не слушаться родериганца. Иначе вы умрете. Кто-нибудь не понял? Есть вопросы?
Свин сказал тоненьким дрожащим голоском:
– Сэр? Я…
Геджас двигался столь быстро, что дате Руиз поразился. Прежде чем Свин мог сказать хоть одно слово, Геджас опытной рукой распорол ему горло маленьким ножичком. Из раны успела вырваться только одна струйка крови, прежде чем Геджас прикрепил к ране самоприсасывающуюся помпу, которая высосала кровь юнги столь быстро, что она моментально наполнила специальный сосуд, который стоял под стеной.
Не в силах отвернуться, Руиз смотрел на побелевшее лицо мальчика, полное ужаса. Свин хрипел и давился, не в состоянии даже закричать, видимо, нож Геджаса рассек его гортань и голосовые связки. Руки его дергались в ограничителях, немного крови вытекло изо рта, но потом его глаза погасли, тело его расслабилось.
– Вот так, – сказал Геджас. – Вот вам полезный урок. Умная тварь вопросов не задает, она просто выполняет, что ей велят. Некоторые из вас могут посчитать, что они гораздо ценнее, чем они есть, тем более, чем это существо, которое и так было предназначено на мясо. Так вы должны помнить, что всегда найдется пустой крюк, который вас поджидает в наших рефрижераторных кораблях. Родериго богаты, и мы не обеднеем, даже если продадим ваши останки за жалкие гроши Лезвиям Нампа.
Геджас снова улыбнулся, пытаясь изобразить очаровательную улыбку, но вышел только омерзительный оскал.
– Теперь, вы пойдете в наш сектор свежей добычи. Пойдете во сне. У нас наши правила безопасности требуют, что тварь должна видеть как можно меньше.
Он коснулся контрольной панели на запястье, и Руиз услышал у своего плеча шипение инжектора.
Руиз не делал попыток бороться с тьмой и забвением.
Кореана почувствовала, как огромный воздушный шар радости поднимается в ее груди, сжимает ей сердце почти до боли.
– Так они его поймали? – спросила она снова, едва смея дышать.
Мармо неспокойно пошевелился, его старые сервомоторы взвизгнули.
– Но ты прими во внимание все обстоятельства. Гетманы назначили абсурдную цену за Руиза Ава. Кроме того, они требуют, чтобы ты пришла на Родериго и сама забрала его. Откуда мы знаем, какие у них намерения при таких требованиях? Почему они не могут просто переправить тебе твою собственность?
Кореана нетерпеливо бросила взгляд на Мармо.
– Разумеется, мы должны принять меры предосторожности. Я не так глупа, чтобы заявиться на Родериго со шляпой в руке, веря в честное слово гетманов. Что же касается цены, то они наверняка знают, что пиратские владыки его ищут. А они – народ осторожный, судя по слухам. Может быть, именно поэтому они хотят продать его подальше от Моревейника, там, где властители города не попробуют украсть его у них. Но ничто из этих соображений для меня не имеет значения. Я лично спустилась бы в ад, чтобы выдрать оттуда Руиза Ава.
– Очень утешительно слышать такие слова, – сказал сухо Мармо. Старый киборг отвернулся, его шасси отбросили тусклый отсвет от лампы под потолком. – И что же ты планируешь? Кореана, я должен тебе сказать, что не столь храбр, как ты, уважаемая. Родериганцы меня пугают. Тебе придется придумать очень и очень хороший план, прежде чем я соглашусь ехать с тобой.
Кореана почувствовала изумление, которое она могла сравнить только с той радостью, которую только что испытала при известии о поимке Руиза Ава. За все годы, что он у нее служил, Мармо никогда не осмеливался заговариваться столь отчаянно.
5
Руиз Ав пришел в себя медленнее, чем обычно.
Он открыл глаза и увидел тусклый кроваво-красный свет. Теплый воздух пах дезинфицирующими средствами. Единственный звук, который он слышал, был непрестанный приглушенный гул голосов, их было столько, что этот гул потерял смысл и казался естественным явлением, словно шум моря или ветер в лесу.
Он поднял голову и оглянулся. Остальные лежали возле него аккуратными рядами, на возвышении из какого-то серого пластика. Они все пока еще спали и все они, так же, как и он, были обнажены. За ними до потолка поднималась стена из серого монобетона.
Комната была очень большая, ее дальние углы были невидимы из-за пара, который поднимался от огромного количества заполнявших ее людей. Всюду были кучки людей всех возрастов, полов и рас. Все они были обнажены. Только некоторые расхаживали вокруг, остальные или сидели, настороженно глядя по сторонам, или сбились в кучки, перешептываясь.
Руиз медленно сел, все мышцы его протестовали против этого. Он подумал, сколько же времени родериганцы держали их под наркозом. Он чувствовал себя гораздо хуже, чем это могло быть после часа или двух в бессознательном состоянии. Может быть, Геджас приказал вколоть ему специальное расслабляющее средство на случай, если он окажется более опасным, чем казался с виду. Он помассировал руки и ноги, стараясь вернуть в них хоть какое-то кровообращение и прогнать окоченение, постепенно ему стало немного лучше.
К этому времени зашевелился Гундерд, а Руиз смог встать на ноги и потянуться.
– Ох-х-х, – простонал Гундерд, – неужели это было необходимо?
– Так сказали наши хозяева, – ответил Руиз дрожащим голосом, полным испуга и надежды, чтобы не выходить из роли беспомощного мальчика для утех.
– Прекрати, – крякнул Гундерд. – Они не следят за тем, что творится в этих скотских стойлах, разве что когда обстоятельства бывают крайне необычными и напряженными. Если только галактика не взбесилась и не спятила, мы не представляем никакой особой ценности для родериганцев. Так что прекрати свою грандиозную игру и помоги мне сесть.
Руиз протянул ему руку.
– Почему ты так уверен?
– Родериганцы были одной из тех рас, которые я изучал в университете, прежде чем пришел к своему подлинному призванию: быть наемным матросом на самой ржавой лохани, которая когда-либо плавала по Сууку. Однако, как бы там ни было, мои профессора в один голос соглашались в том, что родериганцы перестали быть людьми в том, где это важно, поэтому нас заставили прослушать курс по родериганцам. «Переходное отчуждение от гуманоидности: очерк по самонавязанной эволюции». По-моему, этот курс назывался именно так.
Руиз почувствовал маленький проблеск надежды. Снова посреди безнадежной ситуации у него остался клочок везения. Наверняка знания Гундерда им очень помогут.
– Что еще ты про них знаешь?
Словно прочитав мысли Руиза, Гундерд посмотрел на него с холодным неодобрением.
– Если мне вспомнится что-нибудь полезное, я обязательно тебе скажу, если ты обещаешь мне проконтролировать свою сверхрешительную природу. Мы не проживем долго, если ты не будешь владеть собой.
– Постараюсь изо всех сил, – сказал Руиз.
Низа проснулась следующей. Она сразу села и подавила аханье, лицо ее исказилось от боли. Потом она, видимо, заметила, что Гундерд и Руиз обнажены, поэтому отпрянула.
– Не беспокойся, – ответил ей Гундерд. – Даже если бы я не был мужчиной, который предпочитает любовь своего же пола, ты все равно могла бы не бояться неприятных ухаживаний с моей стороны. Или приятных ухаживаний с чьей-нибудь еще стороны, если уж на то пошло, – сказал он, бросая искоса взгляд на Руиза. – Наши хозяева плохо смотрят на удовольствия, которые они не могут контролировать, поэтому они насыщают воздух веществами, тормозящими половое чувство.
– Ясно, – сказала она, но лицо ее по-прежнему было напряжено от настороженности.
Руиз посмотрел на нее, и хотя она была столь же прекрасна, как и всегда, он получал только абстрактное наслаждение от ее красоты. Он не чувствовал желания при виде ее нагого тела, но зато в нем закипела горячая ярость против тех, кто украл у него возможность чувствовать это драгоценное желание.
Какие-то его эмоции, видимо, отразились у него на лице, потому что Гундерд похлопал его по плечу и сказал:
– Самообладание, Руиз Ав. Превыше всего – самообладание. Родериганцы не оставляют в нашей власти почти ничего. Мы должны не потерять того немногого, что у нас есть.
Руиз глубоко вздохнул и кивнул.
Остальные медленно просыпались, прокашливаясь и стоная, кроме Эйндиукса, который оставался неподвижным и немым, словно маленькая бронзовая статуэтка. Чуть погодя Руиз стал задумываться, уж не погубили ли кока те расслабляющие химикалии, которые им впрыснули. Он подошел и встал на колени возле маленького человечка.
Если Эйндиукс и дышал, то дыхание его было весьма слабым и поверхностным. Руиз протянул руку и дотронулся до шеи кока. Секунду спустя он нащупал слабый пульс.
Отпрянув назад, он подумал, что ему показалось, как кок открыл правый глаз – совсем чуть-чуть, еле заметной щелочкой, но за этой щелочкой была пристальная, разумная чернота зрачка, а не закаченные под лоб глаза бесчувственности и беспамятства. Прежде чем он смог убедиться, что он прав, глаза снова были закрыты. Но Руиз почувствовал странную уверенность, что кок ему подмигнул.
– Что, отравитель жив? – спросил Гундерд.
– По-моему, да, – сказал Руиз. – Ну, а что теперь?
Гундерд кисло рассмеялся.
– Будем ждать. Что те еще?
Мольнех встал и потянулся всем своим костлявым и тощим телом.
– Когда они будут нас кормить? – спросил он своим обычным веселым голосом.
Руиз пожал плечами.
– Гундерд – знаток их нравов. Спроси его.
Гундерд нахмурился.
– Я не специалист. Я провел тридцать лет, пытаясь забыть то, что некогда выучил. Я, надо сказать, проделал это весьма тщательно. Однако, чтобы ответить на твой вопрос, хочу сказать, что припоминаю, нам говорили, что родериганцы используют систему питания по требованию. Где-то неподалеку ты найдешь корзинку, полную гранул или питательных шариков. Поищи.
Мольнеха, казалось, не беспокоил неприязненный тон Гундерда.
– Спасибо, обязательно, – сказал он и пошел прочь. Глаза его бегали из стороны в сторону с голодным выражением.
Гундерд последовал за ним прищуренным взглядом.
– Из всех твоих гадюк эта мне нравится меньше всех, Руиз Ав. Он слишком похож на единокровного брата смерти.
Наконец уселся и Дольмаэро, лицо его побледнело и покрылось потом.
– Иногда внешность обманчива, – сказал он слабым голосом. – Из всех фокусников, которых я знал, Мольнех обладает самым добрым сердцем, по крайней мере, он не обращается с простыми людьми, как с клопами.
– Возможно. Ты его знаешь лучше, чем я, – сказал Гундерд. – Но мне от него не по себе, и это не просто из-за его прелестного личика.
– Ты и сам не красавец, – кисло сказала Низа.
Гундерд рассмеялся, на сей раз искренне и весело.
– Верно. Как бы там ни было, может статься, что я красивее, чем был раньше.
Он открыл рот, показав ряд блестящих белых зубов.
– Они сняли мои защитные фальшивые гнилые зубы. Теперь я уже не так похож на настоящего пирата, а? И если у кого-то из вас были импланты из оружия или подкорковые мозговые усилители – у вас теперь ничего этого нет. Наверное, никто из нас не находится в зависимости от механических органов, а то бы нас тут не было.
– О чем он говорит? – спросил Дольмаэро, потирая голову, словно она болела.
– Некоторые пангалактические жители носят в своих телах различные устройства – оружие или коммуникационные приборы. А те, кто не может по бедности позволить себе органы из собственных клонов, скажем, новое сердце взамен старого, должны зависеть от механических органов.
Низа посмотрела на Руиза серьезными глазами.
– Значит, твое сердце из плоти, не из стали?
– Из плоти, – ответил Руиз.
Она наклонила голову набок и посмотрела на него долгим оценивающим взглядом. Руиз хотел бы знать, какие мысли были сейчас в этой очаровательной головке, и каким образом она превратилась в совсем чужого, пусть и милого человека. Эти размышления пугали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54