Его высочество сошел внутрь собора в сопровождении своих людей. Это зрелище, казалось, свело маркиза с ума. Он поднял револьвер и, прежде чем кто-либо из нас сумел ему помешать, выстрелил в сторону двери. Не знаю, стрелял ли он в его высочество или в его преосвященство.
Когда его высочество вторично потребовал нашей сдачи, мы обезоружили маркиза и согласились на условия его высочества.
Клянусь, что это правдивое изложение того, что произошло в соборе. Делаю это заявление, несмотря на предупреждение полковника Гримвича и в присутствии свидетелей.
Подписано: Карл фон Литц»
– Это заявление было сделано в вашем присутствии, полковник Гримвич? – снова спросил Иоганн, закончив чтение.
– Да.
– Спасибо, полковник. Есть ли у защиты вопросы к свидетелю?
– Да. Полковник Гримвич, до того, как вы стали командиром иностранного легиона его величества, какой пост вы занимали?
– Я был бригадным генералом в республике Сан-Педро.
– Известны ли вы как так называемый солдат удачи?
– Со времени поражения Белой армии в России я стал профессиональным военным.
– Как профессиональный военный, вы продаете свои услуги тому, кто заплатит больше всех?
– Конечно, я сохраняю верность тому, кто мне платит.
– Обращались ли вы, до поступления на службу к его величеству, к маркизу Кобенцу за назначением?
– Маркиз сделал мне предложение ещё до моего прибытия в Морванию.
– Вы приняли его предложение?
– Нет. Мне оно не понравилось.
– И вы приняли предложение его величества?
– Да.
– Изучали ли вы во время службы в Латинской Америке различные методы, применяемые к пленным, чтобы заставить их говорить?
– Я никогда не применял к пленным пытку и другие метода принуждения.
– Но вы знаете о таких методах, – настаивал защитник.
– Каждый человек моей профессии о них знает.
– Это заявление было сделано в присутствии пяти свидетелей?
– Да.
– Почему все эти свидетели – офицеры иностранного легиона или других частей армии его величества?
– Когда заключенный пожелал сделать заявление, я пригласил пять оказавшихся поблизости офицеров в качестве свидетелей.
– Это все, полковник Гримвич.
Лорды беспокойно ерзали на своих местах, а улыбка Кобенца с каждым вопросом становилась все шире. Защита дьявольски изобретательна, подумал Майкл Карл. Если они, роялисты, проиграют, навсегда погибнет их престиж, Кобенц и его защитник превратят их в банду палачей и лжецов. Впервые по-настоящему Майкл Карл понял, что сказал ему за ланчем король.
Они должны выиграть дело и выиграть не на поле битвы. Время битв миновало. Выиграть нужно в суде, чтобы сила, которую представляет Кобенц, была навсегда разбита и рассеяна. Законная победа будет иметь в глазах внешнего мира больше веса, чем сотня атак на Кафедральной площади.
Были приглашены пять свидетелей заявления и под присягой подтвердили свое свидетельство. Затем пригласили и самого заключенного. Это был невысокого роста офицер с черными усами и походкой кавалериста. Он повторил свое заявление и энергично отрицал, что Гримвич использовал силу, чтобы заставить его дать показания, или что его подкупили. Выступил в суде и его полковник, подтвердив рассказ о состоянии документации своего подчиненного и мнимой недостаче.
Стемнело, и лакеи зажгли свет под потолком зала. Майкл Карл поменял позу, стараясь размяться. Он поражался тому, что король может сидеть неподвижно и напряженно так долго. Урич предупредил его, что суд может продолжиться до полуночи, так как больше перерывов не будет. Сам Урич сидел на ступеньке за Майклом Карлом. Ни один адъютант не выстоял бы все эти часы.
Иоганн часто отпивал воду из стакана, и его ленивый голос стал хриплым. Время от времени слышался скрип сидений на балконах: зрители тоже меняли свое положение.
– Вызываю маркиза Кобенца, – наконец хрипло произнес Иоганн. В воздухе неожиданно почувствовалось напряжение. Кобенцу нужно будет многое, очень многое объяснить.
Кобенц оставался сидеть. Встал его защитник. Впервые его поведение показалось неуверенным.
– Защита отказывается давать показания, – медленно сказал он.
Урич схватил Майкла Карла за руку.
– Мы их прижали, – радостно сказал он. – Прижали.
Король наклонился вперед.
– Отказ давать показания, хоть это и позволено по закону, может ухудшить ваше положение, – предупредил он.
– Он предоставляет ему все шансы, – прошептал Урич.
Кобенц выглядел неуверенно, но улыбался. Он покачал головой, глядя на защитника в черной мантии.
– Мы все-таки отказываемся, ваше величество, – подтвердил свое решение защитник, – но мы благодарим ваше величество за великодушное предупреждение, – добавил он, и в голосе его слышалось невольное восхищение.
– Есть ли ещё свидетели, ваша светлость? – спросил король.
– Двое, ваше величество.
Майкл Карл выпрямился. В усталом голосе Иоганна прозвучала некая нотка… Неужели он собирается преподнести сюрприз, на который намекал весь день? По-видимому, остальные присутствовавшие в зале тоже почувствовали это, и Кобенц выпрямился на стуле; его защитник поднял голову в парике, как собака, учуявшая запах дичи.
– Генрих Готтхем, – вызвал Иоганн. Вперед уверенно выступил молодой человек в волчьей шкуре. Майкл Карл узнал в нем человека-волка, который нес королевский штандарт как раз перед взятием собора.
– В каком качестве вы присутствовали при взятии собора?
– Его величество послал меня с сообщением к его высочеству. Я присоединился к отряду его высочества.
– Как были вооружены офицеры собора, когда они сдались?
– Они имели личное оружие. Кроме того, у алтаря мы нашли револьвер, из которого был сделан один выстрел.
Герцог подал знак, и солдату предъявили на опознание револьвер.
– Этот револьвер вы нашли у алтаря собора?
– Да.
– Вы готовы поклясться в этом?
– Да. У револьвера есть небольшое красное пятно на рукояти возле ствола.
– Когда люди Кобенца передавали его, он был вооружен?
– Нет. Они связали его.
– Желает ли защита допросить свидетеля?
Защитник за столом покачал головой.
– Профессор Рудольф Штадлитц.
Вперед выступил маленького роста сутулый человек. Он близоруко смотрел на мир сквозь толстые очки.
– Каково ваше положение в Рейне, профессор Штадлитц?
– Я возглавляю лабораторию полиции.
– Час назад вы прислали мне записку, в которой утверждается, что у вас есть важное свидетельство. Не сообщите ли его нам сейчас?
Профессор начал холодным высоким голосом:
– Пуля, убившая архиепископа, была выпущена из этого револьвера.
Послышался рокот, подобный отдаленному гулу моря. На балконах зрители вставали, чтобы лучше видеть.
– Каждая пуля несет на себе следы оружия, из которого она выпущена. Пуля, извлеченная из тела, несет следы именно этого револьвера. Сегодня утром из этого оружия был произведен контрольный выстрел, пулю сравнили с той, что убила архиепископа, и знаки на обеих пулях идентичны.
– Есть ли отпечатки пальцев на револьвере?
– Много. На стволе несколько смазанных отпечатков, но на рукояти два очень отчетливых.
– Кому принадлежат эти отпечатки?
– Обвиняемому.
– Есть ли вопросы у защиты?
Снова защитник покачал головой. Выглядел он решительно несчастным, а наглая самоуверенность Кобенца совершенно исчезла.
Иоганн повернулся к трону.
– Свидетелей больше нет, ваше величество.
– Мы их прижали, – возбужденно шептал Урич. – Они у нас на сковороде и знают это. Посмотрите на Кобенца.
Майкл Карл посмотрел. Предводитель мятежников обвис, как подушка, из которой выпустили перья. Лицо его приобрело желто-зеленый цвет, как во время сдачи в соборе.
– Защита может начать выступление, – приказал король.
– Они попытаются, – пророчествовал Урич. – Но у них ничего не выйдет, и они это знают.
Защитник произнес блестящую речь. Если бы не показания профессора, которые невозможно было опровергнуть, он вполне мог бы и выиграть.
Иоганн от лица обвинения не стал произносить долгой речи, он удовлетворился тем, что пункт за пунктом повторил все доказательства обвинения. Закончив, он повернулся к столу и впервые за много часов сел. Встал король и, сделав шаг вперед, взял со стола ивовый прут со счищенной корой.
– Милорды, – отчетливо произнес он, – каков ваш вердикт?
Зачитывая по большой книге, он одно за другим произносил имена, начиная со старейшего и заканчивая самым молодым. Один за другим они вставали и, прижимая руки к сердцу, отвечали: «Клянусь честью, виновен!»
И по мере того, как слышались эти «Виновен», Кобенц все больше и больше извивался в страхе. Его одутловатое лицо превратилось в такое отвратительное зрелище, что даже его собственный защитник отвернулся с презрением.
Наконец сел самый младший из лордов-судей. Король помолчал и снова спросил:
– Объявляете ли вы, милорды, этого человека виновным?
Как один, лорды ответили:
– Мы признаем его виновным.
Король снова поднялся на помост, держа прут высоко поднятым. Потом переломил его. В зале стояла такая тишина, что все хорошо расслышали треск ивы. Потом послышался тихий шелест, как будто все под сводчатой крышей одновременно вздохнули.
– Как в старину, когда герцог, творя справедливость, сидел под деревом, так и мы переламываем этот ивовый прут, ибо просить о большей справедливости ты не можешь. Собравшиеся лорды признали тебя виновным в измене против нас и в грязном убийстве. Поэтому в двадцать пятый день этого месяца тебя повесят за шею и будут так держать, пока ты не умрешь – да смилостивится Господь над твоей душой!
Кобенц встал и стоял покачиваясь, потом с ужасным криком упал на руки стражников, и те, шатаясь под его тяжестью, вынесли его из зала.
Глава шестнадцатая
Майкл Карл присутствует на коронации
– Благодаря его светлости мятежники попали в оборот, – возбужденно говорил Урич, глядя, как Майкл Карл поглощает поздний, но очень сытный завтрак. Урич был не просто адъютантом. С того часа, как король пригласил его в свою лесную палатку и представил будущему командиру, Урич превратился в проводника, телохранителя и, что лучше всего, в друга Майкла Карла.
Юноша решил, что без помощи Урича он никогда не справился бы со своими ежедневными обязанностями. То, ради чего он боролся, наконец произойдет. Сегодня утром состоится коронация Ульриха Карла.
Принц задумчиво жевал тост с маслом.
– Значит, мы победили?
– Американский посол и представитель правительства её величества королевы Великобритании будут присутствовать на службе в соборе и сегодня вечером на первой аудиенции представят свои верительные грамоты. Если заимствовать один из американизмов его величества, мы определенно хорошо сидим.
– У меня душа ушла в прятки, перед тем как Иоганн предъявил свой сюрприз, – признался Майкл Карл, играя кожурой апельсина, вспомнив старую привычку. Поняв, что он делает, юноша слегка нахмурился и посмотрел в длинное окно. Последний раз он делал это в доме на Пала Хорн, когда был беженцем и секретарем, а Эриксон был – он был Эриксоном, а не далекой и грозной личностью, которую положено называть «ваше величество». Майкл Карл вздохнул и уронил на стол салфетку.
– Ну что ж, – повернулся он к Уричу. – А каковы дурные новости? К какой части шоу приставлен я?
Урич встал и тщательно разгладил складки на своем мундире. Он обожал аккуратность.
– Мне казалось, – с озорным блеском глаз сказал он, – что гофмейстер вчера сообщил вашему высочеству о вашей роли.
Майкл Карл нетерпеливо пригладил волосы.
– Он нес какой-то вздор о латах. Но я не собираюсь одевать то, что открывают консервным ножом, и это окончательно.
Прежде чем Урич смог ответить, один из напудренных лакеев, призрак впечатляющего, но исчезнувшего Канды, открыл дверь вымуштрованными гладкими движениями и негромко объявил:
– Его превосходительство гофмейстер с коронационным нарядом вашего высочества.
Урич подмигнул встревоженному Майклу Карлу, когда толстый маленький человек – Жан знати – вошел с суетливой напыщенностью; за ним следовала целая свита лакеев и слуг. Он очень низко поклонился принцу, коротко кивнул Уричу, которого не одобрял, и отдал поток приказов слугам о том, как избавиться от драгоценного груза.
– Если ваше высочество будете так добры… – обратился он наконец к самому Майклу Карлу По его сигналу лакей поднес костюм из мягкой белой замши, сшитый в обтяжку. Майкл Карл изумленно посмотрел на этот костюм. Он понятия не имел, что его официально представят Рейну в качестве индейца. Но это оказалось ещё не самым худшим.
Несмотря на все его протесты, поверх кожаного жилета и брюк в обтяжку на него надели тонкую кольчугу, гладкую, как шелк, и очень легкую. К каблукам прикрепили золотые шпоры, а на плечи набросили шелковую накидку и закрепили её золотыми пряжками. И в заключение Урич перепоясал его украшенным драгоценными камнями поясом, на котором в ножнах висел двуручный средневековой меч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24