— Что здесь написано, девочка? Ворковать с дикарями, — последнее слово она выплюнула, — пока мы не станем такими же слабыми, как вы, в Срединном царстве, и нас можно будет уничтожить? Опасаться фу ю, которые станут сильной рукой моего сына, отгонят вас за вашу глупую стену, а потом сломают вам голову? И не одни фу ю Тот, кто должен править племенем юе чи, восстанет по приказу моего сына и поведет армию! Он поклялся, что сделает из черепа Вугтуроя чашу в отместку за то, что сделал его отец. А потом он так же поступит и с вашим императором!
— Отдай! — Серебряная Снежинка снова бросилась к Острому Языку, но женщина снова отбросила ее.
— Не пытайся меряться со мной силами! — воскликнула женщина шаман. Она щелкнула пальцами, и раб принес кубок-череп. Может, Серебряная Снежинка еще пожалеет, что не выпила его содержимое. Шаман вытерла кубок куском кожи и поставила его на сидение Куджанги, перед которым упала Серебряная Снежинка. — Пусть ждет моего сына и твоего нового повелителя.., дочь моя!
Она презрительно повернулась спиной к миниатюрной женщине и пошла к костру, который продолжал ярко гореть. Проходя мимо мертвого шан-ю, она задела его лицо полами своей одежды. И со смехом бросила письмо в огонь.
Глава 19
— Старшая сестра, старшая сестра! — Ива склонилась к Серебряной Снежинке. — Ты ранена?
— Неважно! — с трудом ответила девушка. Вся опасность, ее ожидающая, отразилась в одном слове Острого Языка — дочь. Снова они с Ивой сидят в тесной повозке, боятся разбойников с алыми бровями, но решают, что скорее умрут, чем дадут себя осквернить. Снова противостоит она продажному евнуху перед Сыном Неба.
Ее назвали королевой, которая принесла мир шунг-ню. Что с того, что шан-ю, за которого она вышла, мертв? Она по-прежнему королева шунг-ню, и ради всего, что ей дорого, она должна решить, кто станет следующим повелителем.
— Надо найти Вугтуроя, — сказала она Иве. Принц, который первым вернется к телу отца, унаследует его титул. Таков закон. Серебряная Снежинка поняла, что предстоит соревнование между колдовством Острого Языка и теми силами, которыми располагает Ива. Или удачей, на которую она только и может рассчитывать.
К ее удивлению. Ива не заползла в угол и не проделала болезненный переход из служанки в лису. Она, хромая, но стараясь держаться прямо, миновала толпу собравшихся шунг-ню и остановилась в сумерках. Резкий лающий звук сорвался с ее губ, ему ответили со всех сторон. Еще несколько мгновений стояла так Ива. Потом опустилась на колени и дрожащей рукой погладила шерсть огромной лисы, словно ниоткуда возникшей у ее ног. Лиса лизнула ее руку, ответила резким лаем и исчезла в ночи.
Ива медленно начала спускаться с холма, на котором была установлена большая юрта вождя, к тому месту, где лежал Басич. Он проснулся от криков в юрте и теперь, схватив оружие, тоже хромая, шел ей навстречу. Схватил за руку и повел назад, в юрту.
Серебряная Снежинка склонилась к телу старого шан-ю. Она уже пыталась его перевернуть, но это удалось ей лишь частично. Теперь глаза его были устремлены к крыше юрты, руки широко раскинуты. Он был стариком; по-своему хорошим человеком и другом Чины; и он был добр к ней. Не подобает ему лежать так, без внимания и оплакивания. Девушка закрыла глаза, из которых исчезли весь ум и насмешливость, подержала так руку и отняла ее. Потом рукавом стерла с лица грязь и засохшую слюну, попыталась расправить редкую бороду и смягчить искаженное выражение лица.
И тут послышались настойчивые удары барабана: бум ., бум.., бум. Острый Язык не стала тратить времени на починку этого своего проклятого барабана духов.
А чью кожу она использовала на этот раз? — Серебряная Снежинка содрогнулась.
Раньше, когда она оказывалась в опасности, ей всегда приходил на помощь Куджанга. Но теперь на него нет надежды. Глаза девушки заполнились слезами, слезы падали ей на руки, которыми она придавала телу более подобающую позу.
Капли крови упали на пыльный ковер. Серебряная Снежинка негромко вскрикнула, рядом с ней опустился Басич. Свежие разрезы на лице показывали, что он оплакивает мертвого вождя по обычаям своего народа. В горе шунг-ню ножами режут себе лицо. Они плачут, но не слезами, а кровью.
— Позволь, госпожа. — Голос его звучал хрипло. Отворачивая лицо, он поднял тело, отнес на ковры, где обычно сидел старик, и уложил. Посмотрел на отвратительный кубок и поморщился.
Серебряная Снежинка пододвинула под бок мертвому шан-ю подушку, как часто делала для живого. Она не чувствовала ни страха, ни отвращения к мертвецу.
— Она, — Басич подбородком указал на Иву, — говорит, что сделала все, чтобы отыскать моего принца. Я тоже поеду…
— Поедешь? — переспросила Серебряная Снежинка. — Да ты с трудом ходишь!
На окровавленном лице воина горе смешивалось с гордостью.
— Ты забываешь, госпожа. Я шунг-ню, а мы ездим верхом, еще не научившись ходить. Для меня спина моей кобылы лучше постели. Я призову принца, чтобы он защитил нас. — Он издал бессловный крик и, пошатываясь, вышел из юрты.
Подошли женщины Серебряной Снежинки и склонились рядом с ней. С ними были и старики, слишком слабые для сражений. Более молодые воины, те, что не уехали с Вугтуроем и Тадиканом, наблюдали с любопытством. У всех были кровавые царапины на щеках; у всех с собой мечи и луки; и все после смерти старого шан-ю разделились в своей верности старшему и младшему принцам. У кого сторонников больше, Серебряная Снежинка решила не гадать.
«А что если я прикажу: „Убейте ведьму“? — подумала она.
Ясно, словно она склонилась к его ногам, перед ее мысленным взором возникло лицо отца. Она не должна отдавать приказы, которые не будут немедленно выполнены, или ее вообще не будут слушаться. Она была женой покойного шан-ю, но не родила ему сына. И повиноваться ей будут только тогда, когда убедятся, что новый шан-ю относится к ней так же, как прежний.
Но Острый Язык пыталась отравить меня. Она по существу призналась в этом.., моему мужу.
Но никто, кроме Куджанги, этого не слышал. И кроме того, шунг-ню привыкли к Острому Языку; она шаман племени, и они ее боятся. Нет, они не станут врываться в ее юрту и убивать ее.., или станут?
Она достаточно прожила среди шунг-ню, чтобы понять: стоит попытаться. И в голове ее возникла сладкая предательская мысль: Вугтурой надеется, что я сумею защититься.
— Пусть самый смелый из вас, — спокойно сказала Серебряная Снежинка,
— — принесет мне голову Острого Языка.
Вскочил с просветлевшим лицом не мужчина, а юноша. Неловко, но низко поклонившись Серебряной Снежинке, он схватил копье, выбежал из большой юрты и направился туда, где, как знала девушка, расположилась женщина шаман.
Послышался крик, с ревом вспыхнуло пламя, как будто в костер подлили масла. Запахло горелым мясом. Вскочили еще двое юношей, на лицах их был гнев, но Серебряная Снежинка подняла руку.
— Нет, — прошептала она. — Я больше не хочу рисковать вами.
И словно в Холодном дворце, она сидела и ждала окончания ночи, а бой барабана Острого Языка становился все громче и настойчивей. Слышалось хриплое пение, оно стихало, потом снова становилось громче. Шунг-ю наблюдали, неподвижные, как Куджанга, но далеко не такие спокойные.
Серебряная Снежинка сидела, лишенная даже утешения от присутствия Ивы. Где-то среди ночи служанка исчезла. Может, именно в этот момент хромая лиса пробирается сквозь траву к принцу шунг-ню? Он услышит и потянется за копьем, которым владеет с таким смертельным мастерством…
— Нет! — Серебряная Снежинка обхватила себя руками и раскачивалась взад и вперед перед телом мертвого мужа. Соболь принесла ей плащ на меху. И хоть ночь была теплая, девушка обрадовалась теплому плащу.
Она посмотрела на женщину, которая первая из шунг-ню стала относиться к ней с симпатией, а не только почтительно и с любопытством. Сегодня она может пострадать за свою верность. Все зависит от того, кто выиграет двойную гонку: волшебный вызов и безумную скачку к юрте вождя. Хоть Тадикан уехал к фу ю, он вполне может быть на пути назад; а стада, за которыми присматривает Вугтурой, далеко разбрелись по степи.
Тьма сменилась серостью, все костры в лагере погасли. Постепенно стихли барабанный бой и звуки пения из юрты Острого Языка. На рассвете вернулась Ива, шла она медленно и хромала сильнее обычного. С бесконечной осторожностью она села за хозяйкой. А когда Серебряная Снежинка приветливо повернулась к ней, ответила только вздохом и слабой улыбкой поблагодарила за предложенную подушку.
Рассвет перешел в ясное утро. Солнце, почти белое, поднималось к зениту; день будет жарким. Может быть, думала Серебряная Снежинка, сидя возле застывшего тела своего мертвого повелителя, ни один из принцев не сумеет взглянуть на тело отца: его нельзя долго держать в такую жару. Сморщенное лицо уже обесцветилось, скоро тело начнет раздуваться. Серебряная Снежинка принюхалась, но ощутила только запахи пепла, пота и напряжения.
Она позволила меховому плащу соскользнуть с плеч. Ива, словно обрадовавшись легкой работе, сложила его и спрятала.
У входа в юрту появилась тень, заслонившая солнце. Медленно, тяжело Острый Язык прошла сквозь толпу шунг-ню, словно они не существуют, и склонилась, только подойдя к телу шан-ю. За ней послышался гомон; мужчины и женщины в просторной юрте словно разделились, как падает полосами трава перед большой бурей. Воины уже внимательно следили друг за другом, думая, на чьей стороне они будут сражаться, когда вернутся Вугтурой и Тадикан.
Не снисходя до взгляда на своего мертвого повелителя и на Серебряную Снежинку, Острый Язык опустилась на колени. Все ждали в общей тревоге. Время от времени приносили воду, они пили. Никаких белых одежд, наемных плакальщиц, никаких сложный приготовлений — пока. Воины разрезали лица, женщины ждали. Следующий шан-ю отдаст все необходимые приказы.
Послышался стук копыт, и половина находившихся в палатке вскочили на ноги. Серебряная Снежинка стиснула кулаки и вонзилась ногтями в ладони. Цвета ковров и занавесей смешивались, стены юрты словно раскачивались, грозя упасть на нее. Даже Острый Язык, несмотря на свою обветренную кожу, посерела в дурном предчувствии.
Но это был один из юношей. Он соскочил с лошади, вбежал в юрту и склонился — с невероятным тактом, как не могла не заметить Серебряная Снежинка, — точно посредине между ней и ее противницей.
— Они идут! — выдохнул он, стараясь, чтобы его голос звучал как у мужчины, хотя оружие и разрезы на лице были единственными признаками его мужественности.
— Кто они? — спросила Серебряная Снежинка.
— Кто идет, мальчик? — в тот же момент спросила Острый Язык.
— Оба принца, великие королевы. — Юноша перевел взгляд от одной женщины на другую, поклонился им обеим одинаково низко и исчез, очевидно, предпочитая угрозу открытой войны близости к этим молча сражающимся королевам.
— Я пойду приветствовать нового шан-ю, — объявила Острый Язык. Она вскочила, как будто не сомневалась, что первым приедет ее сын Тадикан.
Вынесу ли я эту гонку? — спросила у себя Серебряная Снежинка.
Как я смею не вынести? — ответила она мгновение спустя и вспомнила о последней битве отца с шунг-ню. Она тоже посмотрит в лицо своей судьбе не дрогнув, даже если предстоит отдаться на милость острого клинка. Она встала, распрямила спину, которая затекла за ночь и день, проведенные у тела мертвого шан-ю, и сознательно изящно вышла из юрты.
Три всадника, а не два приближаются к лагерю. С востока скачет Тадикан, с луком на спине; его последователи тщетно пытаются его догнать. При виде сына Острый Язык застыла. Ее строгое лицо словно подхватило солнечный отсвет, она подняла барабан духов, залатанный, как заметила Серебряная Снежинка, полоской более темной кожи. Быстро и настойчиво забила, и в такт этому бою лошадь Тадикана поскакала быстрее. Даже со своего места Серебряная Снежинка видела, как она низко опускает голову. Лошадь споткнулась, но сильный жестокий рывок всадника заставил ее продолжать скачку.
Серебряная Снежинка посмотрела на Иву, та кивнула и исчезла. Лиса или несколько лис могут вспугнуть группу всадников — или показаться легкой добычей, если лисы побегут небыстро. Девушка повернулась и посмотрела на всадника на западе. Это Вугтурой; будь он хоть вдвое дальше. Серебряная Снежинка узнала бы его. Его сопровождает еще один всадник, который не сидит, а скорее лежит в седле, вцепившись руками в косматую гриву лошади, чтобы не упасть.
— Брат, — прошептала Соболь со своего места рядом с Серебряной Снежинкой.
Вугтурой легче Тадикана, он меньшая обуза для лошади, да и лошадь его кажется свежее. Глаза Серебряной Снежинки заполнились слезами, она увидела, как лошадь Тадикана свернула в сторону и снова пошатнулась. С великолепным мастерством принц жестоко справился с нею и опять пустил галопом. Она снова свернула, словно избегая какого-то препятствия — может, лисы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40