— Он пишет, что чувствует себя очень одиноким в пустыне. И очень скучает по Анжеле, своей подружке. Рог, как он выражается.
— Что-нибудь еще?
— Кажется, писал что-то про соревнования по пинг-понгу, которые выиграл. В качестве приза получил колу. — Она склонила голову и пристальнее всмотрелась в него. — Эй, с какой это целью вы задаете мне все эти вопросы?
Ральф сделал глотательное движение и выдавил из себя улыбку.
— Мы пытаемся выяснить, что думают родители детей, участвующих в операции «Снонаблюде-ния», по ее поводу. Иногда родители испытуемых получают от детей сведения, которых не в силах добиться создатели программы.
— Да, кто, кроме матери, может знать лучше? Он кивнул.
— Что вы думаете о программе, в которой участвует ваш сын, миссис Альварес? Об этом снонаблюдении?
Вдруг женщина сразу вся скисла, словно маска на минуту слетела, обнаружив под собой лик крайней усталости. Она тыльной частью ладони отерла со лба пот.
— Мне ничего о ней неизвестно. Но, думаю, там все в порядке. Я знаю, что Рубена куда-то увезли. Он, конечно, не подарок, необузданный мальчишка. Однажды он поставил мне под глазом фонарь, в другой раз сломал сестренке руку. Это случилось, когда он в последний раз был дома. — Она вздохнула. - Может быть, если бы его отец не бросил нас, когда он был совсем ребенком...
— Но программа вполне вас устраивает? И ничего предосудительного в ней нет?
Снова она пожала плечами.
— Я ничего не поняла, когда мне о ней рассказывал инспектор. Что-то о снах, не знаю. Но, если она хоть в малейшей степени изменит Рубена, это будет здорово. Чтобы он каждый раз не взрывался, как мыльный пузырь. Тогда он станет хорошим мальчиком.
— Но вы уверены в том, что у него все в порядке? - не унимался Ральф. - Что с ним ничего не случилось?
— Угу. С ним все в порядке. Вот посмотрите. — Она отошла от двери и вернулась с каким-то предметом, который протянула Ральфу через цепочку. — На прошлой неделе он прислал мне это. Он сделал его в столярной мастерской. — Она горделиво улыбнулась.
Это был короткий обрезок сосновой дощечки, неумелой рукой покрытый лаком. Капли желтого лака скопились у нижнего края, образовав выступающую кромку. На дереве грубо была вырезана надпись: «МОЕЙ ЛЮБИМОЙ МАМОЧКЕ». Дощечка ничем не отличалась от всех тех поделок, которые Ральф видел в производственных мастерских Дома Юношества, где раньше работал. Он хотел вернуть ее и уже было просунул в узкую щель, но женщина замахала рукой.
— Оставьте ее себе, — сказала она. — Потом в суде, где разбираются дела малолетних преступников, вы сможете сказать им, что Рубен вовсе не такой уж плохой парень. И покажете им это. — Голос ее прозвучал с какой-то детской надеждой.
После минутного колебания он кивнул.
— Ладно, я скажу им.
«Вероятно, она слишком часто разочаровывалась в жизни, — подумал Ральф. — Еще капля лжи не причинит ей какого-нибудь вред».
Направляясь к лестнице, Ральф снова встретил мужчину с газетной связкой в руках, которого заметил в вестибюле. На минуту их взгляды скрестились, и коротышка продолжил подъем наверх. В глаза Ральфу бросилось, что газеты у него под мышкой были печатным органом революционной рабочей партии и назывались «Агитатор». Он торопливо зашагал вниз, боясь, как бы мужчина его не догнал и не стал просить подписаться.
Второй адрес находился в фешенебельном пригороде на севере Лос-Анджелеса. Ральф оставил «форд» у обочины дома с аккуратно выведенным номером и по выложенной камнем дорожке, пересекавшей аккуратно подстриженную лужайку, прошел к парадному входу.
Внешний вид здания, вольно раскинувшегося в живописной местности, плавившейся от летнего жара, походил на испанскую миссию. Ральф нажал на кнопку звонка и по другую сторону высокой деревянной двери услышал его приглушенный мелодичный звон. Выждав несколько минут, он снова надавил кнопку. Но и на этот раз на его звонок никто не откликнулся.
Ральф уже повернулся, чтобы уйти, но, уловив дальние всплески воды, остановился. Утопая ногами в густой мягкой траве, он обогнул дом и очутился у деревянной калитки в шлакоблочной ограде, окружавшей задний двор дома. Приподнявшись на цыпочки, он заглянул за калитку. Там его взору открылся большой плавательный бассейн неправильной формы, походивший на голубой драгоценный камень, разрезанный пополам, естественно вписывавшийся в обрамление тщательно ухоженного двора. Над покрытой рябью поверхностью воды заметил он голову женщины с разметавшимися темно-каштановыми волосами.
— Миссис Тил? — позвал Ральф.
Женщина вскинула голову и, увидев его, перевернулась на спину и медленно поплыла к противоположному краю бассейна.
— Оставьте это у парадной двери, — услышал он крик сквозь плеск воды.
— Мне вам нечего оставить, миссис Тил, я ничего не принес. — Ральф поднял над головой раскрытый бумажник. — Я из Калифорнийского отделения лечения подростков. Я хотел бы поговорить с вами о вашем сыне Томасе.
— Томасе? — Женщина подплыла к краю бассейна и наполовину высунулась из воды. — Ах, вы имеете ввиду Ти Джи, — сказала она, и удивленное выражение исчезло с ее лица. — Как его дела? — С громким всплеском она вылезла из воды и протянула руку за полотенцем, перекинутым через спинку пластикового дачного стула. У нее был такой темный загар, что она походила на какое-то морское животное, у которого вместо ласт были ноги.
— Об этом-то я и хочу поговорить с вами. — Ральф убрал бумажник, уже сослуживший ему службу.
Повесив полотенце на плечо, миссис Тил приблизилась к калитке.
— Почему вы спрашиваете об этом меня, когда он у вас? Разве он уже не находится в вашем заведении где-то в пустыне?
— Все правильно, — успокоил ее Ральф. — Он все еще принимает участие в программе операция «Снонаблюдения». Мы бы хотели знать, поддерживаете ли вы с сыном связь какого-либо рода. Не сообщал ли вам Томас чего, о чем не хотел ставить в известность сотрудников Дома Тронсе на? Он пишет вам?
Она откинула со лба мокрую прядь волос.
— Мне кажется, он пишет раз в неделю ил! что-то около этого. Точно сказать не могу. Я не просматривала свою почту вот уже две недели.
— Хорошо... а когда вы читаете его письма, вам ничего в них не кажется странным? Может быть, что-то не так?
— Не так? — она рассмеялась. — Послушайте, я, по правде говоря, не знаю, что они там делают с моим ребенком, но это в любом случае лучше, чем снова выпустить Ти Джи на улицу. После его последнего фокуса ему на голове пришлось наложить тридцать восемь швов, чтобы собрать ее воедино. Машина, конечно, вдребезги, но мы, по крайней мере, хоть получили за нее страховку. - В голосе ее, когда она произносила последние слова, прозвучали жесткие металлические нотки.
Ральфу пришлось долго вглядываться в ее лицо, прежде чем он сумел заметить тонкие паутинки морщинок вокруг глаз и рта. Они выдавали ее истинный возраст и напряжение, которое она пыталась скрыть.
— Значит, вы полагаете, что с ним все в порядке?
— Разумеется. — Последовал торопливый кивок головой. — Надеюсь, у вас больше нет вопросов? А то после обеда я обычно ложусь отдыхать, иду по магазинам или нахожу еще какое-нибудь занятие. — Она прикоснулась ко лбу кончиками пальцев.
— Нет, — сказал Ральф. — Да, минуточку. Не присылал ли вам Томас в последнее время какую-либо посылку или что-нибудь в этом роде?
— Давайте посмотрю — Она направилась к дому, отворила стеклянную дверь и скрылась в помещений. Через некоторое время она вернулась | с узким плоским пакетом, все еще завернутым в упаковочную бумагу и перетянутым бечевкой. Она сорвала бумагу и их взору открылась покрытая таком сосновая дощечка.
Разве это не мило9 — проговорила она, но в юлосе чувствовалась все та же жесткость металла. — «Моей любимой мамочке» — Она приподняла дощечку и протянула Ральфу.
Он бегло осмотрел ее и перевел взгляд на женщину.
— Не могу ли я взять ее? Возможно, это поможет нам в нашей работе.
—— Бога ради На что мне сдался этот кусок хлама0
— Совершенно справедливо. Что ж, спасибо за помощь — Он повернулся и пошел прочь от калитки.
— Эй, подождите. — Она улыбнулась ему. — Как могло такое случиться, что сегодня вы уже не первый, кто интересуется моим мальчиком? — Напряжение из ее голоса уже ушло, и он опять звучал непринужденно.
Слова ее заставили Ральфа застыть на месте.
— Кто еще справлялся о нем?
— Я понимаю, что, конечно же, в этом нет никакой связи. Просто странное совпадение. Вы пришли сейчас, и еще один парень заходил сегодня утром Нет, постойте, или это было вчера? Не помню точно,
— Какой другой парень?
Женщина недоуменно захлопала ресницами, видимо, застигнутая врасплох его неожиданной настырностью.
— Такой коротышка. Почти что гном. Он рас продавал подписку на какую-то бредовую газет} Постойте, сейчас покажу вам экземпляр, который он оставил. С опаской взглянув на него через плечо, она побежала в дом и вскоре вернулась со сложенной газетой в руках.
Он развернул ее. Это был последний номер «Агитатора». На короткое мгновение перед его глазами встал образ малорослого человека с кипой газет под мышкой, которого он встретил в доме миссис Альварес. Присовокупив газету к сосновой дощечке, он задал матери Томаса еще один вопрос:
— А о чем он спрашивал вас?
— О, вы что, шутите? Я не помню. Наверно, почти о том же, о чем спрашивали вы. Он сказал, что выполняет какую-то курсовую работу в колледже, где учится. — Она неторопливо отошла от калитки на несколько шагов.
«Держи себя в руках, — сказал он себе. — Не дай ей заподозрить неладное». Он сглотнул скопившуюся во рту слюну и выдавил из себя улыбку.
— Это... какое-то странное совпадение. Ладно. — Он кивнул и собрался идти. — Спасибо за помощь, миссис Тил.
— Не стоит благодарности, — ответила она. — Осторожно, не заденьте бугенвиллии (тропическое культурное растение).
Бросив дощечку вместе с газетой рядом с собой на сиденье «форда», Ральф включил зажигание и проехал несколько кварталов. Когда дом миссис Тил исчез из виду, он свернул к обочине и заглушил двигатель.
Как он и подозревал, вернее, был уверен на все сто процентов, обе сосновые дощечки оказались идентичными. «До мельчайших деталей», — подумал он, рассматривая их в руках. Даже подтеки лака по краям — и те были одинаковыми. Должно быть, у них там целая фабрика по производству этих штуковин.
Ральф бросил их в сторону, и дощечки с глухим стуком упали на пол салона. Потом он взял газету и развернул ее. Внимательно изучив этот обтрепанный продукт печати, он бросил газету к дощечкам. Она ничем не отличалась от других номеров «Агитатора», которые Ральф видел раньше. Такие же газеты каждые две недели находил он в своем почтовом ящике на базе. Он завел машину и поехал в сторону автострады, чтобы вернуться в город.
Спустя некоторое время он поставил «форд» на парковке вблизи гамбургерной и, наблюдая за плотным автомобильным потоком, несущимся по ближайшей к нему полосе автострады, потягивал свой молочный коктейль. Ему было о чем задуматься.
«Что теперь?» — спрашивал он себя. В операции «Снонаблюдения» была какая-то тайна, и это было настолько серьезным, что ради сохранения тайны они посмели пойти на убийство. И ему придется потрудиться, чтобы доказать это. Он не мог просто пойти в управление полиции Лос-Анджелеса или местное отделение ФБР и бросить на стол дежурного две идентичные дощечки. Вряд ли это могло заинтересовать их. «Возможно, примут меня за очередного чудака. Должно быть, таких у них каждый день бывает не один десяток».
Через ветровое стекло он бесцельно смотрел в начавшее уже темнеть небо, по которому змеился двойной инверсионный след реактивного двигателя. Внезапно Ральфа охватило страстное желание немедленно сняться с места и податься куда-нибудь на север. Вскоре транспортный поток поредеет, и он сможет ехать с вполне приличной скоростью. «В Орегон или Вашингтон, — подумал он. — Возможно, в Канаду». Было одно лишь желание — скрыться ко всем чертям и забыть об операции «Снонаблюдения».
«Но они непременно найдут меня». Из зажатого в кулаке гамбургера получился жирный ком. «Когда я не вернусь на базу, они решат, что я что-то понял, и разобьются в доску, но отыщут меня. Где бы я ни спрятался. И тогда они убьют меня. Точно так же, как убили Штиммица и Хельгу».
Он понимал, что теперь выбора у него не было. Ему следовало либо найти доказательства, свидетельствующие против операции «Снонаблюдения», что-то достаточно существенное, что могло бы убедить власти, либо, если это ему не удастся, сидеть и ждать смерти.
— Рано или поздно они найдут меня, — мрачно сказал он вслух.
Ральф снова взял с пола номер «Агитатора» и принялся изучать его. Визиты к родителям подростков, чьи дела он ИЗ картотеки Дома Тронсена, ничего нового ему не дали, если не считать фальшивых писем, регулярно присылаемых родителям, чтобы не пробудить их подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26