— Спенсер? — прокричал Ральф в исходящую гудками трубку, надеясь на что-то, хотя уже знал, что ответа не последует.
Он швырнул трубку о стену. Ударившись, она повисла на проводе, по-прежнему посылая в воздух свои слабые бесполезные сигналы. Он свирепо посмотрел на нее, на стену с телефонным аппаратом и обвел комнату невидящими глазами. Внутри закипал гнев. Мир не спешил делиться с ним своими тайнами.
«Все, решено, — подумал он с омерзением. Выйдя в гостиную, взял куртку. — Я должен поговорить с Сарой. Может быть, ей что-то известно. Даже если не так много, все равно я должен знать».
В небе между пустыней и луной виднелись инверсионные следы трех реактивных самолетов, пролетевших в южном направлении. Красные полосы, быстро рассасываясь, терялись среди звезд. Проходя мимо безмолвной «лачуги» связи, Ральф ощущал себя призраком. Наблюдатели, по его подсчетам, отдежурили половину смены, тоскливо бродя среди кварталов городка сонного поля. «А я вот где, — думал он, направляясь к воротам базы. — Во всяком случае, мне не скучно. Это к лучшему?».
В лунном свете дюны, казалось, источали голубое сияние. К лайнеру Муленфельда Ральф шел по своему двойному следу, оставленному днем. Только очутившись в тени его фюзеляжа и взглянув на плотно запечатанное брюхо, он призадумался. «А что дальше?». Мысль швырнуть в круглый иллюминатор горсть гальки представилась ему нелепой, но ничего другого на ум не приходило. В скудной растительности за его спиной послышался неясный шорох.
Не успел он опомниться, как уже лежал на животе, уткнувшись носом в песок, и чьи-то колени с силой упирались в спину. Ему больно заломили руки за спину и рывком подняли на ноги. Повернув голову, он через плечо увидел лицо одного из охранников Муленфельда. Рот приоткрылся в злобной ухмылке.
— Чего ты тут вынюхиваешь? — гаркнул охранник Ральфу в самое ухо. — Потерял что-нибудь, что ли? — Он еще сильнее заломил руки своей жертвы.
В таком положении Ральф говорить не мог. От боли в спине у него из глаз посыпались искры.
— Тогда давай, двигай. — Охранник подтолкнул его вперед. — Сенатор хочет поговорить с тобой.
Из-за огромного колеса появилась фигура второго охранника. В руке он держал пульт дистанционного управления с выдвинутой антенной. Он нажал кнопку, и из брюха самолета с шипением начала опускаться металлическая лестница.
.Муленфельд в салоне лайнера находился один, во всяком случае, никаких признаков присутствия Сары не было видно. Охранники грубо усадили Ральфа в угол дивана. Почувствовав, что руки его свободны, он с облегчением положил их перед собой. В синем ночном халате с вышитой впереди красными нитками большой буквой «М» перед ним взад и вперед по салону прохаживался хмурый
Муленфельд.
«Все это выглядит довольно нелепо, — подумал Ральф, удивляясь собственному спокойствию. — Как в мультяшках из жизни богатеев».
— Ладно, Метрик, — рявкнул сенатор, указывая на Ральфа своим длинным сухощавым пальцем. — Не будем больше ходить вокруг да около. Тебе лучше выложить свои карты сразу, сейчас и здесь.
Ральф потирал затекшую руку.
— Я не знаю, что вы имеете в виду. Не знаю, чего вы от меня ждете. Мне нечего вам рассказывать.
— Твоя карта бита. Выкладывай все подробности, имена и все, что тебе известно о группе «Бета».
Озадаченный Ральф нахмурился.
— Вы имеете ввиду фракцию «Альфа», да?
В нескольких дюймах от носа Ральфа костлявая рука сжалась в тощий кулак.
— Не валяй дурака! — заорал Муленфельд. — Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я толкую. «Бета»! «Бета»! «Бета»!
Вжавшись в спинку дивана, Ральф смотрел сенатору в глаза. В тот момент совершенно не имело значения, был ли сенатор выходцем с другой планеты или нет, — на его сухопаром лице отразилась какая-то неземная чужеродность. «Он ненормальный, — промелькнуло в голове Ральфа. — Этот человек безумнее, чем...»
— Ну что? — произнес Муленфельд, выжидательно понизив голос, в котором еще чувствовалось дыхание загнанной внутрь ярости. — Но водить меня за нос не стоит, мне абсолютно все известно.
— Замечательно, — выдохнул из себя Ральф. На миг он забыл о дурных предчувствиях, и его захлестнула волна неприязни. — Тогда почему бы вам не рассказать об этом мне?
— Уберите его отсюда. - Пока Ральфа стаскивали с дивана, Муленфельд похлопал охранника по щеке. — Будьте осторожны! Помните, что случилось с последним!
Через несколько секунд Ральфа столкнули с нижней ступеньки лестницы. Он полетел вперед и приземлился в песок на четыре точки. Перевернувшись на спину, он видел, как ухмыляющееся лицо охранника скрылось в чреве серебристого брюха, вслед за ним вверх пополз металлический трап. Шипение прекратилось, и со всех сторон Ральфа обступило ночное безмолвие пустыни.
Он поднялся и начал выбираться из-под крыла. В лунном свете его ладони выглядели такими бледными и неестественными, что он, чтобы не видеть их, сунул руки в карманы куртки и зашагал по песку.
— Ральф. — Это был голос Сары.
На миг ему показалось, что каким-то образом безумие сенатора заразило его самого и сказалось на слухе. Но тут он увидел, что Сара стоит на едва просматриваемой тропинке и ждет его. В спектре скудного ночного освещения отсутствовал какой-то элемент, который заставлял платье искриться и мерцать, когда он видел его на ней в салоне самолета. Теперь черная ткань, облегающая ее тело, казалась заурядной, безликой.
— Что ты здесь делаешь? — ошарашенно Спросил он. — Я думал, что отец держит тебя где-нибудь взаперти.
Она апатично пожала плечами.
— С какой стати? Куда пойдем?
— Куда угодно. Только подальше от него.
— Нет. — Она взяла его руку в свою. — Ужасно удобно, когда у тебя денег куры не клюют. Уж я-то это хорошо знаю. Они хотя бы частично способны возместить пустоту, оставленную фракцией «Альфа».
— Что это он имел в виду, когда говорил о другой группе? Группа «Бета», что это?
— Кто знает? Он сумасшедший. — Она подняла руку Ральфа и положила себе на плечо. — Это — плод его воображения.
«Разумеется, — думал он. — Теперь все мы плоды его воображения».
— Ну и что дальше? — пробормотал он. Но пустота окружающего его пространства вобрала в себя смысл слов, превратив их в безжизненное колебание воздуха.
Сара отпустила его руку и отвернулась. Ее фигура неслышно отступила в тень, окутывавшую реактивный лайнер.
«Это все сонные поля», — подумал Ральф.
В поисках оставленного им следа он обвел глазами вздымавшиеся со всех сторон дюны. «Нет никакой разницы между этой и любой другой. Но самое худшее - знать, что ты в них заблудился».
Ральф лежал в темноте на диване. Стоило ему только закрыть глаза, — во всяком случае, так ему показалось, — как он уже мчал по одной из автострад на стареньком родительском «форде». Рядом, как ни в чем не бывало, высунув руку в окно, сидел Майкл Штиммиц.
— Думаю, ты взбесился из-за меня, — сказал Штиммиц. — Из-за того, что я втянул тебя в это.
— Нет, все в порядке. В самом деле. — У Ральфа было чувство, что машина движется слишком быстро. Так быстро он еще никогда не ездил. Картина за ветровым стеклом была размазанной из-за безликого серого тумана. «Все это сон», — мысленно сказал он себе, устало ощущая пустоту. Но теперь это не имеет значения.
— Ах, Ральф, в этом-то все и дело. - Штиммиц покачал головой. — В этом вся твоя проблема. Ты совершенно спокоен, правда? Если бы ты бесился, для тебя было бы лучше.
— Может быть. — Ему совсем не хотелось спорить. Ральф терпеливо ждал, когда сон завершится, и он снова погрузится в удобное беспамятство. — Ты можешь сколько угодно говорить, что дела пошли на поправку. Ты же мертвец.
Майкл Штиммиц пожал плечами.
— Это не столь важно. Но ведь я тебе еще являюсь в снах, правда? Должно быть, я все-таки оставил свой след в этом мире, в какой-то его частице, раз люди все еще продолжают вспоминать обо мне, когда меня уже нет. Правильно? Я хочу сказать, что твоя память свидетельствует о том, что я когда-то существовал. Но ты, Ральф, — мальчик, ну, я просто не знаю. — Явившийся во сне образ Штиммица поднес ладонь ко лбу и потер его. — Если ты в скором времени не определишься, твое имя исчезнет вместе с тобой.
— Ладно тебе. Дай мне хоть немного расслабиться. — В своей апатии Ральф вдруг почувствовал себя глубоко несчастным.— Я и так натерпелся, чтобы еще ты вставал из могилы и начинал меня упрекать.
— Я это делаю ради твоего же собственного блага, Ральф. Ты же не хочешь, чтобы люди тотчас забыли о тебе, как только ты умрешь, правда? Не оставив никаких дел, никаких свершений? — Штим-миц наклонился ближе и понизил голос: — Посмотри-ка, что там у тебя на заднем сиденье.
— Не испытываю ни малейшего желания, — сердито отозвался Ральф. — Ты, наверное, приволок туда что-нибудь отвратительное. Что бы там ни было, я не хочу этого видеть.
— Кончай, — не унимался Штиммиц. — Взгляни. Тебе от этого хуже не станет. Может быть, даже проснешься.
Не выпуская руль из рук, Ральф медленно повернул голову. На заднем сиденье, свернувшись калачиком и положив голову на голую руку, лежала Сара. Волосы ее прядями свешивались до пола. «Она мертва,— подумал Ральф. — Или во всяком случае так кажется». Кожа ее была бледной и холодной с виду. В уголке рта Сары застыла крохотная красная капля. Под глазами легли синие тени.
— Какого черта тебе это понадобилось? — сердито спросил Ральф. Он нетерпеливо заерзал на сиденье и начал искать съезд с автострады. — Как мне избавиться от этой чудовищной вещи? — пробормотал он.
— Ты должен думать не только о себе. - Штиммиц неопределенно взмахнул рукой с длинными пальцами.
— Премного благодарен. Раз ты силишься быть таким чертовски полезным, почему бы тебе тогда рассказать мне все о Муленфельде и о том, ч ним прямо или косвенно связано?
— Перестань, Ральф. Я же просто продукт твоего подсознания и не могу сообщить тебе ничего из того, чего ты не знаешь.
— Тогда в чем дело? В чем дело, я тебя спрашиваю? - «Кому все это надо? - подумал Ральф. Он повернулся к Штиммицу, чтобы обрушить на него еще более сердитые слова, которые уже вертелись у него на языке. Но образ Штиммица распух и трансформировался в образ клацающего выдвигающимися из десен зубами гада. Шелестя чешуей, Слидер двинулся в его сторону. Широко разинутая пасть обдавала Ральфа горячим дыханием. Пространство за ветровым стеклом машины потемнело. Тьма начала сгущаться, и Ральф почувствовал, что машина падает куда-то вниз. Падение продолжалось бесконечно долго.
Он проснулся на диване в своей квартире. Со всех сторон его обступала тьма. Ральф бросил взгляд в окно и увидел, что над пустыней еще сияют холодные звезды. «Интересно, сколько времени», — подумал он. Было тихо, как будто мир погрузился в состояние ожидания.
На негнущихся ногах Ральф проковылял на кухню и посмотрел на часики, вмонтированные в верхнюю панель плиты. Три часа ночи. «Еще темно, - подумал он. — И так тихо».
Ральф вернулся в гостиную и подошел к раздвижной стеклянной двери, ведущей на балкон, чтобы взглянуть на базу и пустыню. Там тоже ничто не шевелилось. Вдали голубым светом отливали серебристые бока реактивного лайнера Муленфельда. Поверхность земли за окном, озаренная клонящейся к горизонту луной, была испещрена длинными, зазубренными тенями, отбрасываемыми постройками базы, дюнами и другими предметами.
Увиденное во сне уже отодвинулось на второй план, и детали его начали забываться, но возникшее чувство меланхолии не отпускало его. Солнечный свет вероятно разгонит тоску, но в этот час Ральф знал, что видение имело под собой реальную основу и было взглядом в непроницаемую вечность. «Это то, что, не видимое глазу, лежит за всем на свете».
Он почувствовал себя на земле страшно одиноким. Не было ни тепла, ни света, и время тоже прекратило свое существование. Темные часы суток могли длиться вечность. Какой бы трудный и беспокойный момент не переживал он в настоящем, жизнь неумолимо неслась к будущему, где всех ждет тишина и покой. «Но это еще хуже. Это смерть, и ты знаешь, что рано или поздно умрешь». Ральф отвернулся от окна, сел на диван и надел обувь. Из темной квартиры он вышел в тускло освещенный коридор и притянул за собой дверь.
В здании было тихо. Проходя мимо закрытых дверей, Ральф ощущал себя своим собственным призраком. В этот час все знакомые предметы, естественно входившие в его жизнь, как-то изменились, словно не предназначались для посторонних глаз в это время суток. «Все остальные, — думал он, — сейчас спят или несут дежурство в сонном поле. В обоих случаях они далеко отсюда». Ральф вышел на лестничную площадку в дальнем конце коридора и начал спускаться вниз.
На улице бетонные дорожки в неверном свете казались отлитыми из почерневшего серебра. Он медленно передвигался между строениями, не зная, кого или что ищет «Такое бесцельное брожение становится моей привычкой».
На небольшой, покрытой асфальтом автостоянке у одного из жилых зданий стояло с десяток автомобилей, принадлежавших сотрудникам базы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26