Видно, по островам пошли, — он махнул рукой в сторону уходящей на восток цепочки атоллов, — видите, и лодки нету. У них маленькая такая, быстрая лодка. Мальчишка то смышленый, — добавил он, чуть довернув штурвал, — все умеет. Ну, а девчонка, просто загляденье, старик причмокнул и отхлебнул из бутыли, — вот и прибыли, сэр.
Он заглушил движок. Подсвеченные солнцем кораллы в прозрачной воде остались позади, и катер мягко ткнулся в песчаное дно метрах в десяти от берега. Седов порылся в рюкзаке, доставая деньги.
— Слушай, капитан…
— Эй, — вдруг воскликнул шкипер, — а вон и Дженни. Вон бежит.
Седов оглянулся на берег. От пальмовой рощи к ним бежало, подпрыгивая и размахивая руками от избытка энергии и здоровья, загорелое длинноногое существо лет пятнадцати. Яркий цветастый платок вокруг бедер заменял девушке одежду, рыжие волосы летели за ней, как грива испуганно скачущего жеребенка. Платок, облепивший загорелые ноги, мешал ей и она, сорвав его на бегу, стала размахивать им, как флагом.
Шкипер прошел на нос катера и, присев на корточки подождал, когда она приблизится.
— Вот ведь коза, а, — сказал он, обернувшись к Седову, и его лицо сморщилось от улыбки, как печеное яблоко.
— Они что, всегда так?
— Как? А, нагишом, что ли? — старик пожал плечами, — ну так сейчас это вроде и ничего. Время такое. Сейчас много чего — ничего… Молодые, веселые. Вот если моя старуха так ходить будет, это да…
— Что да, то да, — согласился Седов.
Девчонка забежала в воду по щиколотку и, уронив платок, остановилась, увидев, что шкипер не один.
А девушка и впрямь, что надо, подумал Седов. Немного угловатая, еще не вполне сформировавшаяся фигура, узкие бедра, но было в ней что-то такое… Обещание, что ли. Как в нераскрывшемся бутоне, обещающем стать прекрасным цветком.
— Привет, Дженни, — сказал шкипер, — а где же парень твой?
— Я вас знаю, — не отвечая старику, сказала Дженни. — Вы Сергей Седов.
— Точно, — согласился Седов, — а ты, стало быть, Дженни. Очень приятно.
Девушка, наморщив лоб, внимательно разглядывала его. Будто оценивала или сравнивала с кем-то. Глаза у нее были темно-зеленые, как вода в океане на большой глубине.
— Привет, дядя Генри, — наконец ответила она шкиперу, — Леша поехал мусор отвозить. Сказал, что закапывать, все равно, что в море бросать. Нельзя.
— Это вы молодцы, — одобрил старик. Он повернулся к Седову, — я же говорил, хорошие ребята. Слушай, коза, ты бы прикрылась, что ли. Видишь человеку не по себе.
Дженни опять посмотрела на Сергея, подняла из воды намокший платок и повязала его вокруг бедер. Седов хмыкнул, забросил сумку на плечо.
— Ну, капитан, семь футов тебе под килем.
— Вы уж не обижайте их, — шепнул шкипер, обдав его перегаром.
— Что ты, старик. Я же здесь гость.
— Ну, вот и ладно. Дженни, вам может привезти чего? Ты говори, не стесняйся.
— Нет, спасибо. Мы с вами свяжемся, если что-нибудь будет нужно.
Седов спрыгнул с катера. Вода была чуть выше колен. Он вышел на берег и оглянулся. Шкипер завел мотор, дал задний ход и, развернувшись, направил катер к выходу из лагуны. Пройдя рифы, он застопорил машину, поднял бутыль с вином и прокричал что-то, видно «ваше здоровье». Седов и Дженни помахали ему в ответ, и пошли вглубь острова.
Мелькающие впереди стройные ноги ослепляли. Белый песок слепил еще больше, к тому же солнце так прокалило его, что он обжигал ступни, и Седов с трудом сдерживался, чтобы не заорать благим матом и не броситься под чахлую пальмовую тень. Дженни, будто не замечая ничего, шагала впереди. От загара она была вся коричневая, как шоколадка, и двигалась так неспешно и плавно, что движения ее напоминали колышущиеся водоросли. Платок высох, стал почти прозрачным, и Седов невольно засмотрелся, как мерно напрягаются и расслабляются мышцы ее ягодиц. Старый ты козел, Сергей Георгиевич, подумал он, отводя глаза. Она ведь тебе во внучки годится.
— Дженни, а Лешка когда вернется?
Девушка замедлила шаг, посмотрела на него через плечо, но не ответила.
— Послушай, это, в конце концов, невежливо. Ты что, боишься, что я вам мешать буду? Не буду. Но мне действительно надо поговорить с ним. Когда он обещал вернуться?
— Он будет сегодня, вам нужно его подождать, — словно нехотя ответила Дженни.
— Ну, вот и отлично. А дня через два-три я уеду. Договорились?
В глубине рощицы обнаружилась хижина из пальмовых стволов, крытая пальмовыми же листьями. Двери не было, вернее, не было одной стены и, лишь подойдя ближе, Седов понял, что это стилизация жилища аборигенов. На самом деле и стволы, и листья были из пластика. Только лежанка натуральная. Из настоящих пальмовых листьев. Шуршащая. И надо сказать неприлично громко шуршащая в ответственные моменты — это Седов знал по собственному опыту. Нормальное жилище нормальных туристов. Мусор вон за собой увозят. Просто удивительно для двух пятнадцатилетних оболтусов, занятых только друг другом.
Вокруг действительно было чисто, будто метелкой прошлись, и Седов внезапно понял, что ищет следы Лешки. Хоть какие-то следы обязательно должны остаться после двухнедельного пребывания хорошо знакомого ему человека в замкнутом мирке острова.
Прищурившись, он взглянул на Дженни, стоящую на пороге хижины, скинул с плеча рюкзак и направился к обрывистому берегу острова за лагерем. Дженни догнала его у обрыва.
— На пятнадцатилетие я подарил ему подводное ружье. — Седов помолчал, затем снял свою соломенную шляпу и, широко размахнувшись, забросил ее в море.
— Когда вы поняли? — спросила она.
— Мы любили строить с ним наперегонки башенки из пустых крабовых панцирей, — как будто не слыша вопрос, продолжал Седов. — У кого выше получится, — он усмехнулся. — Лешка тренировался везде, где было, что ставить друг на друга. Тут много пустых панцирей… И ни одной башенки.
— Пойдемте, Седов, скоро за нами прилетят.
— А еще, — сказал Седов, подойдя вплотную к девушке, — у тебя очень зеленые глаза. Завораживающие. Просто омуты, а не глаза. Слишком темные омуты. У Дженни глаза светло-зеленые до прозрачности, но вы так и не научились передавать команды на светлую радужку.
— Скарсгартен вас неплохо натаскал.
— А что будет с Лешей, с Дженни, с моими близкими?
— Решаю, как вы понимаете, не я. Но, думаю, их оставят в покое. Они не опасны. Вашему сыну не причинят вреда.
— Понятно. Но он здесь?
— Это…
Седов сделал стремительный, как ему показалось рывок к лагерю… Девушка подсекла ему ногу, и он покатился по песку.
— Не могу сказать, что понимаю ваши чувства, Седов, но уважаю их. Я могла ударить и сильнее. Потерпите, сейчас придет глайдер и все устроится.
— Для кого?
Она не ответила.
Седов отвернулся и медленно пошел по песку. Главное — не торопиться.
— Подводное ружье разряжено.
Он только махнул рукой. Она шла за ним в нескольких шагах и Седов понимал, что у него есть только одна попытка. Он откашлялся, сплюнул и пробормотал, будто про себя:
— Черт, песку наелся.
Он присел над рюкзаком и оглянулся на девушку.
— А вы пить не хотите?
Видно, голос выдал его. Она метнулась к нему, но Седов уже нащупал кнопку генератора электромагнитного излучения.
Ей оставался всего один шаг, когда излучение накрыло ее.
Глава 47
Отступив чуть в сторону, Седов смотрел, как бьется в судорогах загорелое тело. Конечности двигались вразнобой, загребая мелкий белый песок. Из полуоткрытого рта текла слюна и, смешиваясь с песком, налипала на лицо с пустыми остановившимися глазами.
Наконец вживленный чип перестал подавать команды и Дженни замерла, глядя прямо на солнце невидящими глазами.
Седов пощупал пульс на шее девушки. Сердце билось ровно, кровь бежала по венам, но это было уже не важно. Человека не было. Впрочем, его не было изначально, еще когда это тело выращивали, ускоряя рост биодобавками, когда вживляли в мозг чипы и тренировали в лагере подготовки.
Встав на колено, Седов подсунул одну руку под плечи «Дженни», другую под коленки и поднял тело с горячего песка. Девушка была на удивление легкой. Он отнес ее в хижину, положил на подстилку из листьев и поправил на бедрах сбившийся к талии платок. Постоял, угрюмо глядя в пустые зеленые глаза. Как я объясню это Лешке…
Не хотелось выходить на солнце, но оставаться в хижине он не мог. Подхватив с песка рюкзак, Седов присел в тени пальмы. «Дженни» сказала, что скоро прибудет глайдер. Скорее всего, они уже поняли, что с клонами он справится, и пришлют людей. Сколько?
Двух-трех или больше? Видно не все гладко у них прошло с Муком, вот они решили прихватить и его. Знать бы, что с Лешкой… Если я сдамся, они, скорее всего, оставят его в покое. Да, Лешка им не будет нужен. А еще лучше, если меня вообще не станет. Не оставить им ни единого шанса…
Далекий звук лодочного мотора возник, как звон надоедливого комара над ухом. Седов вскочил на ноги. Достав бинокль, он побежал к обрывистому берегу. Лодку он увидел сразу — она неслась по голубой воде, разрезая зеркальную гладь острым лезвием носа. Белая полоска кильватера тянулась за ней, как белая нитка за иголкой. Седов поднес к глазам бинокль и навел резкость. Он сразу узнал знакомую лопоухую физиономию, облупленный нос и светлые, подстриженные ежиком, волосы. Неужели его отпустили? Почему? Впрочем, это можно будет узнать потом.
Логическое мышление отказывало, да и не хотелось думать ни о чем плохом. Они подставили клона Лешке? Бессмысленно, хотя, кто знает, на что они рассчитывали.
Прыгая по небольшим пологим волнам, лодка летела к входу в лагуну. Уже невооруженным глазом можно было различить фигурку мальчишки у руля. Седов замахал руками. Лешка приложил руку козырьком к глазам, вгляделся и, бросив руль, приплясывая, замахал в ответ. Лодка вильнула в сторону, и он поспешно выровнял ее.
— Тихо, тихо, сынок, — пробормотал Седов, — все в порядке, не спеши.
Он пошел к хижине, стараясь не думать, что будет, когда Лешка увидит «Дженни». На глаза попался рюкзак, и Седов замер, пораженный неожиданно возникшей мыслью. Он присел к рюкзаку и вытащил генератор. Покусав губы, Седов настроил его на максимальную дальность. Выйдя на берег лагуны, он поднял прибор к лицу. Внезапно стало трудно дышать, и он рванул ворот рубашки. Посыпались пуговицы.
Отлив обнажил подводные скалы и лодка, не сбавляя хода, мчалась по извилистому проходу между рифами.
Седов включил генератор.
Лешка махал ему, управляясь с рулем одной рукой. Седов почувствовал, как напряжение отпускает его, но вдруг что-то изменилось. Лешкина рука, поднятая в приветствии, замерла, словно он забыл, зачем ее поднял. Лодка рыскнула, тело паренька бросило на борт. Седов увидел, как бессмысленно двигаются руки, как нелепо запрокинулась светловолосая голова.
Лодка врезалась в последнюю гряду скал, отделяющую рифы от зеленой глади лагуны. Беспомощное тело вылетело из нее и, безвольно кувыркаясь, рухнуло на скалы. Секундой позже грохнул взрыв. Куски лодки, разлетаясь веером, дождем осыпались в лагуну.
Седов бросился в воду и поплыл к рифу. Никогда он так не плавал. Дыхание сразу сбилось, вдох приходился под воду, а выдох в воздух. Кашляя и отплевываясь, он ухватился за скалу и повис на ней, переводя дыхание. Тело паренька неподвижно лежало прямо перед ним. Из-под головы натекла лужа крови. Седов взобрался на риф и склонился над телом. Глаза мальчишки были закрыты, смертельная бледность уже заливала загорелое лицо. Оно становилось серым и обмякшим. Седов попытался нащупать пульс на еще теплой шее. Пульса не было. Стараясь не коснуться выгоревших ресниц, он положил пальцы на веки и приоткрыл мальчишке глаза.
Они были синими. Темно-синими, как вода в океане. Слезы облегчения потекли по щекам Седова. Он лег навзничь на скалу, чувствуя полное опустошение, и ощущая себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух, или медузой, выброшенной на берег. Солнце быстро высушило кожу, и соль стянула ее, словно океан пытался свернуть его в кокон, в эмбрион и вернуть в материнскую утробу, чтобы, следуя обратному ходу времени, растворить в крови людей, посмевших зачать его. Это было бы лучшим выходом.
Седов вытер лицо подолом мокрой рубашки, сел и обхватил колени руками. Океан был пустынен, как миллионы лет назад, когда жизнь еще не осквернила планету, и Земля летела в бесконечности чистая и сверкающая, как жемчужина, вынутая из раковины и промытая морской водой.
Да, это будет самым лучшим выходом…
Подхватив тело клона подмышки, Седов стащил его в воду, просунул согнутую руку под подбородок и поплыл к берегу.
Он положил тело паренька рядом с зеленоглазой девушкой и бездумно постоял над ними. «Дженни» словно спала, расслабленно и спокойно, как спят только в детстве, а мальчик… смерть уже забирала краски, делая кожу серой, обтягивала кости, расслабляла мышцы, делая чужим знакомое лицо.
Пальмовый вор боком подобрался к подстилке, тронул клешней неподвижное тело, будто проверяя, можно ли уже рвать его кусками, или придется еще подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Он заглушил движок. Подсвеченные солнцем кораллы в прозрачной воде остались позади, и катер мягко ткнулся в песчаное дно метрах в десяти от берега. Седов порылся в рюкзаке, доставая деньги.
— Слушай, капитан…
— Эй, — вдруг воскликнул шкипер, — а вон и Дженни. Вон бежит.
Седов оглянулся на берег. От пальмовой рощи к ним бежало, подпрыгивая и размахивая руками от избытка энергии и здоровья, загорелое длинноногое существо лет пятнадцати. Яркий цветастый платок вокруг бедер заменял девушке одежду, рыжие волосы летели за ней, как грива испуганно скачущего жеребенка. Платок, облепивший загорелые ноги, мешал ей и она, сорвав его на бегу, стала размахивать им, как флагом.
Шкипер прошел на нос катера и, присев на корточки подождал, когда она приблизится.
— Вот ведь коза, а, — сказал он, обернувшись к Седову, и его лицо сморщилось от улыбки, как печеное яблоко.
— Они что, всегда так?
— Как? А, нагишом, что ли? — старик пожал плечами, — ну так сейчас это вроде и ничего. Время такое. Сейчас много чего — ничего… Молодые, веселые. Вот если моя старуха так ходить будет, это да…
— Что да, то да, — согласился Седов.
Девчонка забежала в воду по щиколотку и, уронив платок, остановилась, увидев, что шкипер не один.
А девушка и впрямь, что надо, подумал Седов. Немного угловатая, еще не вполне сформировавшаяся фигура, узкие бедра, но было в ней что-то такое… Обещание, что ли. Как в нераскрывшемся бутоне, обещающем стать прекрасным цветком.
— Привет, Дженни, — сказал шкипер, — а где же парень твой?
— Я вас знаю, — не отвечая старику, сказала Дженни. — Вы Сергей Седов.
— Точно, — согласился Седов, — а ты, стало быть, Дженни. Очень приятно.
Девушка, наморщив лоб, внимательно разглядывала его. Будто оценивала или сравнивала с кем-то. Глаза у нее были темно-зеленые, как вода в океане на большой глубине.
— Привет, дядя Генри, — наконец ответила она шкиперу, — Леша поехал мусор отвозить. Сказал, что закапывать, все равно, что в море бросать. Нельзя.
— Это вы молодцы, — одобрил старик. Он повернулся к Седову, — я же говорил, хорошие ребята. Слушай, коза, ты бы прикрылась, что ли. Видишь человеку не по себе.
Дженни опять посмотрела на Сергея, подняла из воды намокший платок и повязала его вокруг бедер. Седов хмыкнул, забросил сумку на плечо.
— Ну, капитан, семь футов тебе под килем.
— Вы уж не обижайте их, — шепнул шкипер, обдав его перегаром.
— Что ты, старик. Я же здесь гость.
— Ну, вот и ладно. Дженни, вам может привезти чего? Ты говори, не стесняйся.
— Нет, спасибо. Мы с вами свяжемся, если что-нибудь будет нужно.
Седов спрыгнул с катера. Вода была чуть выше колен. Он вышел на берег и оглянулся. Шкипер завел мотор, дал задний ход и, развернувшись, направил катер к выходу из лагуны. Пройдя рифы, он застопорил машину, поднял бутыль с вином и прокричал что-то, видно «ваше здоровье». Седов и Дженни помахали ему в ответ, и пошли вглубь острова.
Мелькающие впереди стройные ноги ослепляли. Белый песок слепил еще больше, к тому же солнце так прокалило его, что он обжигал ступни, и Седов с трудом сдерживался, чтобы не заорать благим матом и не броситься под чахлую пальмовую тень. Дженни, будто не замечая ничего, шагала впереди. От загара она была вся коричневая, как шоколадка, и двигалась так неспешно и плавно, что движения ее напоминали колышущиеся водоросли. Платок высох, стал почти прозрачным, и Седов невольно засмотрелся, как мерно напрягаются и расслабляются мышцы ее ягодиц. Старый ты козел, Сергей Георгиевич, подумал он, отводя глаза. Она ведь тебе во внучки годится.
— Дженни, а Лешка когда вернется?
Девушка замедлила шаг, посмотрела на него через плечо, но не ответила.
— Послушай, это, в конце концов, невежливо. Ты что, боишься, что я вам мешать буду? Не буду. Но мне действительно надо поговорить с ним. Когда он обещал вернуться?
— Он будет сегодня, вам нужно его подождать, — словно нехотя ответила Дженни.
— Ну, вот и отлично. А дня через два-три я уеду. Договорились?
В глубине рощицы обнаружилась хижина из пальмовых стволов, крытая пальмовыми же листьями. Двери не было, вернее, не было одной стены и, лишь подойдя ближе, Седов понял, что это стилизация жилища аборигенов. На самом деле и стволы, и листья были из пластика. Только лежанка натуральная. Из настоящих пальмовых листьев. Шуршащая. И надо сказать неприлично громко шуршащая в ответственные моменты — это Седов знал по собственному опыту. Нормальное жилище нормальных туристов. Мусор вон за собой увозят. Просто удивительно для двух пятнадцатилетних оболтусов, занятых только друг другом.
Вокруг действительно было чисто, будто метелкой прошлись, и Седов внезапно понял, что ищет следы Лешки. Хоть какие-то следы обязательно должны остаться после двухнедельного пребывания хорошо знакомого ему человека в замкнутом мирке острова.
Прищурившись, он взглянул на Дженни, стоящую на пороге хижины, скинул с плеча рюкзак и направился к обрывистому берегу острова за лагерем. Дженни догнала его у обрыва.
— На пятнадцатилетие я подарил ему подводное ружье. — Седов помолчал, затем снял свою соломенную шляпу и, широко размахнувшись, забросил ее в море.
— Когда вы поняли? — спросила она.
— Мы любили строить с ним наперегонки башенки из пустых крабовых панцирей, — как будто не слыша вопрос, продолжал Седов. — У кого выше получится, — он усмехнулся. — Лешка тренировался везде, где было, что ставить друг на друга. Тут много пустых панцирей… И ни одной башенки.
— Пойдемте, Седов, скоро за нами прилетят.
— А еще, — сказал Седов, подойдя вплотную к девушке, — у тебя очень зеленые глаза. Завораживающие. Просто омуты, а не глаза. Слишком темные омуты. У Дженни глаза светло-зеленые до прозрачности, но вы так и не научились передавать команды на светлую радужку.
— Скарсгартен вас неплохо натаскал.
— А что будет с Лешей, с Дженни, с моими близкими?
— Решаю, как вы понимаете, не я. Но, думаю, их оставят в покое. Они не опасны. Вашему сыну не причинят вреда.
— Понятно. Но он здесь?
— Это…
Седов сделал стремительный, как ему показалось рывок к лагерю… Девушка подсекла ему ногу, и он покатился по песку.
— Не могу сказать, что понимаю ваши чувства, Седов, но уважаю их. Я могла ударить и сильнее. Потерпите, сейчас придет глайдер и все устроится.
— Для кого?
Она не ответила.
Седов отвернулся и медленно пошел по песку. Главное — не торопиться.
— Подводное ружье разряжено.
Он только махнул рукой. Она шла за ним в нескольких шагах и Седов понимал, что у него есть только одна попытка. Он откашлялся, сплюнул и пробормотал, будто про себя:
— Черт, песку наелся.
Он присел над рюкзаком и оглянулся на девушку.
— А вы пить не хотите?
Видно, голос выдал его. Она метнулась к нему, но Седов уже нащупал кнопку генератора электромагнитного излучения.
Ей оставался всего один шаг, когда излучение накрыло ее.
Глава 47
Отступив чуть в сторону, Седов смотрел, как бьется в судорогах загорелое тело. Конечности двигались вразнобой, загребая мелкий белый песок. Из полуоткрытого рта текла слюна и, смешиваясь с песком, налипала на лицо с пустыми остановившимися глазами.
Наконец вживленный чип перестал подавать команды и Дженни замерла, глядя прямо на солнце невидящими глазами.
Седов пощупал пульс на шее девушки. Сердце билось ровно, кровь бежала по венам, но это было уже не важно. Человека не было. Впрочем, его не было изначально, еще когда это тело выращивали, ускоряя рост биодобавками, когда вживляли в мозг чипы и тренировали в лагере подготовки.
Встав на колено, Седов подсунул одну руку под плечи «Дженни», другую под коленки и поднял тело с горячего песка. Девушка была на удивление легкой. Он отнес ее в хижину, положил на подстилку из листьев и поправил на бедрах сбившийся к талии платок. Постоял, угрюмо глядя в пустые зеленые глаза. Как я объясню это Лешке…
Не хотелось выходить на солнце, но оставаться в хижине он не мог. Подхватив с песка рюкзак, Седов присел в тени пальмы. «Дженни» сказала, что скоро прибудет глайдер. Скорее всего, они уже поняли, что с клонами он справится, и пришлют людей. Сколько?
Двух-трех или больше? Видно не все гладко у них прошло с Муком, вот они решили прихватить и его. Знать бы, что с Лешкой… Если я сдамся, они, скорее всего, оставят его в покое. Да, Лешка им не будет нужен. А еще лучше, если меня вообще не станет. Не оставить им ни единого шанса…
Далекий звук лодочного мотора возник, как звон надоедливого комара над ухом. Седов вскочил на ноги. Достав бинокль, он побежал к обрывистому берегу. Лодку он увидел сразу — она неслась по голубой воде, разрезая зеркальную гладь острым лезвием носа. Белая полоска кильватера тянулась за ней, как белая нитка за иголкой. Седов поднес к глазам бинокль и навел резкость. Он сразу узнал знакомую лопоухую физиономию, облупленный нос и светлые, подстриженные ежиком, волосы. Неужели его отпустили? Почему? Впрочем, это можно будет узнать потом.
Логическое мышление отказывало, да и не хотелось думать ни о чем плохом. Они подставили клона Лешке? Бессмысленно, хотя, кто знает, на что они рассчитывали.
Прыгая по небольшим пологим волнам, лодка летела к входу в лагуну. Уже невооруженным глазом можно было различить фигурку мальчишки у руля. Седов замахал руками. Лешка приложил руку козырьком к глазам, вгляделся и, бросив руль, приплясывая, замахал в ответ. Лодка вильнула в сторону, и он поспешно выровнял ее.
— Тихо, тихо, сынок, — пробормотал Седов, — все в порядке, не спеши.
Он пошел к хижине, стараясь не думать, что будет, когда Лешка увидит «Дженни». На глаза попался рюкзак, и Седов замер, пораженный неожиданно возникшей мыслью. Он присел к рюкзаку и вытащил генератор. Покусав губы, Седов настроил его на максимальную дальность. Выйдя на берег лагуны, он поднял прибор к лицу. Внезапно стало трудно дышать, и он рванул ворот рубашки. Посыпались пуговицы.
Отлив обнажил подводные скалы и лодка, не сбавляя хода, мчалась по извилистому проходу между рифами.
Седов включил генератор.
Лешка махал ему, управляясь с рулем одной рукой. Седов почувствовал, как напряжение отпускает его, но вдруг что-то изменилось. Лешкина рука, поднятая в приветствии, замерла, словно он забыл, зачем ее поднял. Лодка рыскнула, тело паренька бросило на борт. Седов увидел, как бессмысленно двигаются руки, как нелепо запрокинулась светловолосая голова.
Лодка врезалась в последнюю гряду скал, отделяющую рифы от зеленой глади лагуны. Беспомощное тело вылетело из нее и, безвольно кувыркаясь, рухнуло на скалы. Секундой позже грохнул взрыв. Куски лодки, разлетаясь веером, дождем осыпались в лагуну.
Седов бросился в воду и поплыл к рифу. Никогда он так не плавал. Дыхание сразу сбилось, вдох приходился под воду, а выдох в воздух. Кашляя и отплевываясь, он ухватился за скалу и повис на ней, переводя дыхание. Тело паренька неподвижно лежало прямо перед ним. Из-под головы натекла лужа крови. Седов взобрался на риф и склонился над телом. Глаза мальчишки были закрыты, смертельная бледность уже заливала загорелое лицо. Оно становилось серым и обмякшим. Седов попытался нащупать пульс на еще теплой шее. Пульса не было. Стараясь не коснуться выгоревших ресниц, он положил пальцы на веки и приоткрыл мальчишке глаза.
Они были синими. Темно-синими, как вода в океане. Слезы облегчения потекли по щекам Седова. Он лег навзничь на скалу, чувствуя полное опустошение, и ощущая себя воздушным шариком, из которого выпустили воздух, или медузой, выброшенной на берег. Солнце быстро высушило кожу, и соль стянула ее, словно океан пытался свернуть его в кокон, в эмбрион и вернуть в материнскую утробу, чтобы, следуя обратному ходу времени, растворить в крови людей, посмевших зачать его. Это было бы лучшим выходом.
Седов вытер лицо подолом мокрой рубашки, сел и обхватил колени руками. Океан был пустынен, как миллионы лет назад, когда жизнь еще не осквернила планету, и Земля летела в бесконечности чистая и сверкающая, как жемчужина, вынутая из раковины и промытая морской водой.
Да, это будет самым лучшим выходом…
Подхватив тело клона подмышки, Седов стащил его в воду, просунул согнутую руку под подбородок и поплыл к берегу.
Он положил тело паренька рядом с зеленоглазой девушкой и бездумно постоял над ними. «Дженни» словно спала, расслабленно и спокойно, как спят только в детстве, а мальчик… смерть уже забирала краски, делая кожу серой, обтягивала кости, расслабляла мышцы, делая чужим знакомое лицо.
Пальмовый вор боком подобрался к подстилке, тронул клешней неподвижное тело, будто проверяя, можно ли уже рвать его кусками, или придется еще подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40