Осознав, что с танком придется справляться как-то иначе, спартанец выпрыгнул из кресла и бросился бежать. Он был уже в двадцати метрах от «Тени», когда одна из плазменных бомб ударила точно в нее.
При неожиданном появлении Шефа десантники приободрились.
– А вот и наша кавалерия! – воскликнул капрал, одарив спартанца вялой улыбкой.
– Нам не помешает твоя помощь… – крикнул другой десантник. – Эта «Тень» нас совсем прижала.
Проследив за пальцем солдата, спартанец увидел, что ковенанты разместили одно из своих орудий на вершине огромного валуна. Возвышенность позволяла пушке держать под своим контролем половину окрестных территорий, и канонир не переставал поливать огнем позиции группы «Зулус».
Неподалеку, перевернувшись на бок, лежал «Бородавочник», вокруг которого рассыпались боеприпасы. Мастер-Шеф подобрал пусковую установку, но расстояние все равно было слишком большим, и вначале ему надо было приблизиться к врагу. Поэтому, перебросив установку за спину, он проверил заряд своей штурмовой винтовки и побежал к деревьям. Отряд ворчунов бросился к десантникам, но спартанец отбросил их назад и направился к привлекшему его внимание пню. Укрывшись за ним, воин пристрелил прятавшегося за деревьями шакала и вскинул ракетную установку на плечо. В прицеле мелькнул синеватый корпус «Тени», и спартанец подкрутил увеличение, «приблизив» врага. Затем, стараясь держать свое оружие как можно ровнее, Джон-117 выстрелил.
На вершине валуна прогремел взрыв, и «Тень» сверзилась вниз.
Раздалось улюлюканье десантников, но Мастер-Шеф уже бежал обратно к «Бородавочнику».
Мортирная бомба взорвалась прямо у него за спиной, в щепки разнося пень. Один десантник вскрикнул, когда метровый кусок древесины пронзил его живот, пригвоздив солдата к земле.
Спартанец ухватился за бампер «Бородавочника» и при помощи усиливающих устройств в своей броне поставил его на колеса. Один из уцелевших десантников занял место за пулеметом, а другой запрыгнул на пассажирское сиденье.
Когда Шеф выжал педаль газа, из-под задних колес забил снег и машина рванулась вперед.
Движение выдало их расположение «Духу». Мортирный танк издал звук, похожий на отрыжку, и в небо взмыла пылающая комета, полетевшая к середине поля, будто пытаясь преградить людям дорогу.
Спартанец увидел огненный сгусток и помчался вперед, собираясь проскочить под ним. Как только расстояние между «Бородавочником» и «Духом» начало сокращаться, заговорил пулемет.
Впрочем, чтобы «хрюшка» и танк смогли «потанцевать», вначале требовалось прорубиться через пехотный заслон. Так что и стрелку, и десантнику на пассажирском сиденье пришлось вступить в перестрелку с элитой, шакалами и ворчунами, когда Мастер-Шеф ударил по тормозам, дал задний ход и развернул машину под более удобным углом.
М41 ревел, выплевывая сотни пуль и скашивая ворчунов, точно траву. Трупы тварей валились в окровавленный снег.
– Меня хотите? – прокричал десантник на пассажирском сиденье, высаживая обойму по воину элиты. – Меня? Так идите и возьмите!
Восьмифутовый воин зашатался под пулями и завалился на спину, хотя и оставался все еще жив… оставался до тех пор, пока по нему не прокатились колеса «Бородавочника», перемалывая ребра.
В считанные секунды машина прорвалась сквозь заслон и, что еще более важно, оказалась в мертвой зоне «Духа», который теперь не мог выстрелить, не рискуя уронить бомбу себе на голову. Это и было ключевым фактором успеха. Шеф притормозил и почувствовал, как машина заскользила на льду.
– Подстрелите его! – приказал он.
Стрелок, не имевший ни малейшей возможности промахнуться, открыл огонь. С оглушительным ревом пули вырывались из ствола и били в борт танка. Одни из них рикошетили, другие разбивались, но ни одной не удалось пробить толстую броню «Духа».
– Глядите! – прокричал десантник. – Он идет на таран!
Спартанец, только что с трудом заставивший «Бородавочник» остановиться, обнаружил, что его пассажир прав. Танк рванулся вперед и был уже готов раздавить их машину, когда Мастер-Шеф дал задний ход. Взбивая снег всеми четырьмя колесами и поливая врага огнем, «хрюшка» покатилась назад, неожиданно уходя в оборону.
Как только разрыв достаточно увеличился, спартанец вновь притормозил. Затем он кинул вперед переключатель скоростей и выкрутил руль вправо. Машины разошлись настолько близко, что танк даже оцарапал «Бородавочника», заставив того оторвать левые колеса от снега. Раздался звук удара, и пулемет качнулся в сторону, сбив прицел.
– Стреляй по нему сзади! – прокричал Шеф. – Там броня может оказаться слабее!
Стрелок подчинился и был вознагражден громким взрывом. Тысячи металлических осколков взмыли в воздух и, закрутившись, устремились к земле. Над обломками танка поднялись черные клубы дыма. Через мгновение останки мортиры врезались в валун, ознаменовав окончание битвы.
Поле боя осталось за огневой группой «Зулус».
Анализ, проведенный Кортаной, показал, что существуют и другие, связанные между собой долины, которые спартанцу предстояло проверить одну за другой в поисках своей цели. К сожалению, крутые склоны не позволяли Шефу и дальше ехать на «Бородавочнике».
Он выпрыгнул из машины и стал прокладывать путь в глубоком снегу. Морозный ветер свистел, задувая под щиток шлема, а броня покрывалась изморозью.
– Проклятье! – проворчал один из десантников. – Что ж вы не напомнили варежки с собой захватить?
– Прекрати ныть, – рыкнул сержант. – Приглядывай за деревьями… Мы не на пикник приехали.
Как ни странно, но Шеф был абсолютно спокоен. Здесь и сейчас он чувствовал себя как дома.
Было солнечно, и лишь редкие облака пятнали небо. Странных очертаний холмы громоздились друг на друга, словно пытаясь дотянуться до вершины небольшой скальной гряды. Это был засушливый регион, и машины взбивали пыль, поднимаясь по долине к горному склону.
Патруль состоял из двух трофейных «Призраков», или же «кобылок», как называли их некоторые десантники, которых сопровождали два «Бородавочника», переживших долгое, тяжелое путешествие от «Столпа осени».
Люди использовали различные комбинации составления отрядов, но Маккей более всего понравился именно такой вариант – «два плюс два», позволявший максимально проявить свои возможности машинам обоих типов. Боевые грависани чужаков были быстрее «Бородавочников», что позволяло им за короткий промежуток времени покрывать большое расстояние и избавлять свое четырехколесное сопровождение от утомительного обследования окрестностей. Но при этом «Призраки» значительно хуже чувствовали себя на пересеченной местности и, не имея ничего подобного пулеметам, установленным на «Бородавочниках», были уязвимы для нападения «Баньши».
Поэтому, как только на горизонте появлялся вражеский штурмовик, «кобылки» спешили возвратиться под защиту трехствольных орудий «хрюшек». Кроме того, на пассажирском сиденье каждого «Бородавочника» ехал десантник, вооруженный ракетной установкой, что еще лучше защищало отряд от нападений с воздуха.
Но, конечно же, главным аргументом, который ковенанты уже привыкли уважать, был «Пеликан», полный «адских ныряльщиков» и стоявший на стартовой площадке базы Альфа в состоянии полной готовности. В течение десяти минут он мог доставить в любую патрулируемую точку подкрепление в лице пятнадцати солдат УВОД. А это была серьезная сила.
В задачу патрулей входило слежение за десятикилометровой зоной вокруг базы Альфа. Теперь, когда они захватили плато и закрепились, его требовалось хорошо охранять. Хотя укрепления и пережили уже несколько авианалетов и пробных наземных вылазок, ковенанты еще только готовились к настоящему полномасштабному штурму, что крайне тревожило Сильву и Маккей. Складывалось впечатление, что ковенанты просто позволяют людям отсиживаться на базе, пока сами заняты чем-то другим. Но чем именно, оставалось только догадываться.
Впрочем, это совсем не означало полного прекращения вражеской активности; вовсе нет, ковенанты продолжали наблюдать за людьми, регистрируя все основные маршруты и расставляя ловушки.
Маккей старалась никогда не проезжать одним и тем же путем дважды, но порой рельеф окружающей территории не оставлял ей иного выбора, а это означало, что отдельные речные переправы, каменистые овраги и горные тропы дарили ее врагу возможности залечь в засаде – если, конечно, ковенантам хватило бы на это терпения.
Как только патруль приблизился к одному из таких мест – коридору меж двух холмов, – в рации раздался голос десантника из головного «Призрака»:
– «Красный-три» вызывает «Красный-один». Прием.
Маккей, сидевшая рядом с водителем в первом из «Бородавочников», включила микрофон:
– «Красный-три», слышу тебя. Говори. Прием.
– Вижу «Призрак», лейтенант. Лежит на боку… Похоже, он разбился или что-то вроде того. Прием.
– Держись от него подальше, – посоветовала офицер. – Это может быть засада. Потерпи, мы скоро будем. Прием.
– Вас понял, «Красный-один». Конец связи.
«Бородавочник» подпрыгнул на камнях и зарычал, когда водитель сбавил скорость, выезжая на открытое пространство перед холмами.
– «Красный-один» вызывает отряд. Придется оставить технику здесь и пройтись пешком. Стрелкам приказываю оставаться на местах и следить за небом. Последнее, что нам сейчас нужно, так это появление «Баньши». «Призрак-два», прикрой нас со спины. Прием.
В рации раздалась серия двойных щелчков, служивших подтверждением того, что ее приказ был услышан.
Маккей, вскинув на плечо ракетную установку, спрыгнула на землю и побежала за своим водителем. Опаленные камни и след запекшейся крови сообщили патрулю о том, что произошло здесь недавно.
Солнце жарило спину офицера, раскаленный воздух был неподвижен. А под ногами скрипел гравий. Эти холмы с легкостью могли располагаться и на Земле, где-нибудь в районе Каскадных гор. И если честно, Маккей не отказалась бы именно там и очутиться.
Яяп лежал позади груды обломков и ждал смерти. Как и все остальные затеи ’Замамея, эта попахивала абсолютным безумием.
Так и не сумев обнаружить и уничтожить «бронированного человека», офицер решил, что назойливый чужак должен находиться где-то на вершине недавно захваченного людьми плато. А если даже и не там, то в любом случае он должен был либо двигаться от человеческих укреплений, либо к ним. Плато являлось важной позицией, которую Совет Владык мечтал вернуть под свой контроль.
Единственная проблема заключалась в том, что ’Замамей не имел ни малейшего понятия, когда ужасный человек находится на базе, а когда – нет. Следить за укреплениями было довольно рискованно, а ведь только зная местоположение главного врага можно было гарантировать, что тот лишится головы.
Посему, основательно поразмыслив над вставшей перед ним проблемой и учтя тот факт, что люди берут пленных, воин элиты решил внедрить к ним своего шпиона – кого-то, кто мог бы подать ему сигнал, как только бронированный человек окажется на месте и можно будет начинать штурм.
И кого же он должен был послать? Уж всяко не себя, ведь ему еще предстояло командовать нападением, и не другого элиту, поскольку любой из них обладал слишком большой ценностью, чтобы идти на такой риск, особенно в ситуации, когда они – как выразился пророк – столкнулись с загадочными силами. Хотя Яяп скорее был склонен полагать, что ни один из них просто не согласился бы упустить возможность поучаствовать в убийстве, проси дев все это время в камере.
Стало быть, эту миссию предстояло исполнить существу низшего порядка, но тому, кому ’Замамей мог бы довериться. Так что для Яяпа придумали подходящую «легенду» прикрытия, с энтузиазмом отколошматили и оставили возле «Призрака», который в ночные часы случайно налетел на камень.
К своему апогею события подошли только на рассвете, а это означало, что ворчун пролежал на одном месте целых пять единиц. Он мог лишь слегка шевелить затекшими конечностями, чтобы не выдать себя раньше времени, у него не было с собой даже питья. Пытаясь отогнать от себя вполне обоснованные опасения, Яяп проклинал тот день, когда спас ’Замамея. Лучше было оставить его подыхать на борту разбившегося человеческого судна.
О да, ’Замамей клялся, что люди берут пленных, но откуда было ему знать? Более того, Яяпу затея фанатика вовсе не казалась разумной. Во время сражения за «Столп осени» ворчун видел, как люди расстреливают его многочисленных коренастых сородичей, и теперь он не очень понимал, почему именно его должны пощадить. И что будет, если чужаки сумеют обнаружить передатчик, встроенный в его дыхательный аппарат?
Нет, все ставки были против Яяпа, и чем больше он размышлял над этим, тем больше ему хотелось просто убежать. Прихватить все, что только можно, и раствориться на поверхности Гало следом за остальными дезертирами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49