Приглушенный свет настольной лампы под зеленым абажюром играл на его лысине. - Вы многое раскопали о нас, Алексей Степанович, и не удосужились держать это при себе. Вы предали нас, - с нажимом повторил он.
Ганшин, сидя боком к письменному столу, поставив на него локоть, на который положил подбородок, чуть усмехнулся самыми уголками губ.
- Вы ошибаетесь, - негромко ответил он, без тени страха, устало и даже чуть сочувственно глядя на собеседника. Предать можно единомышленников, но мы с вами таковыми не являемся. Можно также предать, взяв на себя определенные обязательства. Но я все свои обязательства выполнял и... продолжаю выполнять. - Он слегка похлопал ладонью по лежащей рядом пухлой папке. - Здесь литературная обработка всех материалов, какие вы мне предоставляли на протяжении последнего полугода. Кроме того, сюда вошли все сведения, какие я получил помимо вас, из других источников. И кроме того, я включил сюда свои размышления и выводы, которые сумел сделать.
- Их могли бы оставить и при себе, - элегатно сморщил тонкие, бескровные губы референт Иванов. - От вас требовалось изложить факты, все остальное нас не интересует.
- Перечитайте договор, - жестко сказал Ганшин, глядя в непроницаемо черные глаза собеседника. - Там отчетливо написано, что я не ограничен в подаче материала, точке зрения и всем таком прочем. Главное, чтобы события были описаны, а это сделано. - Он снова похлопал по папке.
- И все равно вы нас предали, - уже без нажима сказал Иванов. - Не по букве договора, но по духу нашего соглашения. Неделю назад у вас побывал некий ваш друг Светозар, с которым вы имели продолжительную беседу. В свете развернувшихся позже событий, в которых этот ваш друг играл немаловажную роль, нам ясно, что это была за беседа.
Ганшин резко подался вперед, уперев руки в колени.
- У вас что-то случилось, - быстро сказал он. - Светозар, он... С ним все в порядке?
- Да кому он нужен? - отмахнулся Иванов, но заметив, как сверкнули глаза Ганшина, тут же добавил: - Да жив-здоров ваш друг, никто его не тронул. Дело гораздо серьезнее. Вы не заметили сегодня где-то после полуночи подземных толчков?
- Нет, - сказал Ганшин. - Значит, сегодня что-то произошло и в рукопись предстоит внести очередную главу...
- Последнюю, - отрубил Иванов. - И ваше творение будет завершено.
- Вы что же, проиграли? - недоверчиво вскинул голову Ганшин.
Внезапно Иванов с шумом вздохнул и покачал лысой головой.
- О проигрыше не может быть и речи. Решающая битва еще впереди. И будет она не сейчас и, скорее всего, совсем в другом месте. Если вообще состоится. Лично мне кажется, что о н и так и не осмелятся на эту битву. Хотя бы только потому, что она действительно решит все раз и навсегда. А на это о н и вряд ли пойдет. Не из-за боязни проиграть, хотя и это вполне вероятно. Но можете ли вы представить себе ваш мир в одних белых красках, без малейшей примеси черного? Сможет ли существовать Благо без Вреда, Добро без Зла? Интересный вопрос, не так ли, Алексей Степанович? Можно теоретизировать по этому поводу до бесконечности, но никто ведь не проверял это на практике. Никто и никогда... Однако, мы отвлеклись от темы, - перебил он себя, хотя Ганшин слушал с подлинным интересом. - Время торопит. Я не затем разбудил вас в четыре утра, чтобы предаваться теориям. Короче, дело обстоит так. Мы вынуждены временно отступить. Храм в вашем городе, как и во всех других местах, разрушен. Как, что и почему - все материалы вы получите на днях и напишете последнюю главу вашей рукописи. Позже мы укажем вам, где ее опубликовать и на каких условиях. На этом ваш труд будет завершен и договор закрыт.
- Мне не совсем понятно, - Ганшин устало потер ладонью глаза. - Вы назвали это временным отступлением, так почему вы решили, что больше не нуждаетесь в моих услугах? Нашли более подходящую кандидатуру?
- Алексей Степанович, вы нас полностью и безусловно устраивали, - спокойно проговорил Иванов. - Но неужели вы так и не поняли смысл нашей затеи? Вы же не пишете историю Мироздания. И даже не историю вашей планеты. Вам была поручена более локальная задача - написать историю одной... Ну, назовем Его так - личности. И эта история закончилась нынешней ночью.
- Он что же - умер? - внезапно онемевшими губами прошептал Ганшин.
- Не в том смысле, какой вы вкладываете в это понятие, поскольку, по вашим меркам, он никогда и не жил. Точнее можно сказать так - Он навсегда ушел из Мироздания. История Его закончена и, следовательно, ваш труд завершен. Будет завершен, когда вы напишете последнюю главу.
- Понятно, - пораженно прошептал Ганшин. - И что же теперь будет?
- С кем? С вами? - Референт Иванов позволил появиться на тонких губах мимолетной усмешке. - Ну, вас-то мы, Алексей Степанович, не обидим. Вы получите все точно по договору. Рукопись ваша будет опубликована и постепенно разойдется по всему миру...
- Нет, с нами со всеми, - перебил его Ганшин. - Что теперь будет дальше?
- Я не пророк, - безразлично пожал плечами Иванов. Кроме того, поскольку вы выбываете из игры, то в дальнейшем не будете получать от нас никаких материалов. Finita la komedia, как говорят французы. Что будет? Это вы увидите сами. Со временем. Ну, а теперь прощайте. Больше мы с вами не встретимся. Все, что вы получили за это время, останется у вас. Включая и девочек, если они захотят. Впрочем, вы, кажется, неплохо сдружились.
Иванов встал, кивнул, не протягивая руки, и вышел из комнаты. Ганшин не последовал его провожать. Он сидел в одиночестве, уставившись на серую папку с рукописью. Он услышал щелчок захлопнувшейся наружной двери. И наступила окончательная тишина.
Вот и все, жужжало у Ганшина в голове надоедливой мухой. Вот и все кончено. Завершился еще один этап истории. А впереди, как всегда в таких случаях, неизвестность.
Ч А С Т Ь 3. СЛЕДСТВИЯ (Перед рассветом).
1
В длинном сером мрачном здании, построенном когда-то на месте красивейшего в городе комплекса церкви, ряд кабинетов был выделен для работы Следственной Комиссии, организованной при городской мэрии после возврата власти к прежним рубежам. Впрочем, о "прежних рубежах" говорили лишь не в меру ретивые газетчики. В городе царили хаос и неразбериха, более смахивающие на полную анархию, чем на развивающуюся демократию. Да и сам город изменил свой лик. В самом центре его, на месте Крестовоздвиженской церкви, а позднее страшного Храма, теперь красовалось необычно круглое озеро со странной черной жидкостью. Озеро окружили оградой из колючей проволоки, расставили военную охрану, и за ограду пускались лишь представители власти и местные ученые, рвущиеся изучать небывалый феномен. Такие вот дела.
- Такие вот дела, - с печальной улыбкой сказал Ганшин, - сидя в кабинете серого здания напротив навалившегося на письменный стол Светозара. - Вот и тебе отломился кусок пирога. Помнишь наш разговор? Только не думал я, Зарка, что ты еще будешь вызывать меня на допросы.
Ганшин прищурился, отчего стали отчетливее бегущие из уголков глаз морщинки. Навалившись грудью на стол, Светозар пристально, не смущаясь, глядел на него.
- Кончай пороть чушь, Лешка, - устало сказал Светозар. - Ни на какие-такие допросы я тебя не таскаю. Я просто вызвал тебя для того...
- Вот именно - вызвал, - прервал его Ганшин. - В прежние времена, когда тебе требовалось что-то узнать, ты запросто забегал ко мне сам. Что ж, власть накладывает свои обязательства.
- Да не в этом дело, - Светозар оттолкнулся от стола и откинулся на спинку стула. - Мы тут все замотались окончательно. Вкалываем по пятнадцать часов в сутки...
- Старая песенка, - усмехнулся Ганшин. - Власти много работают, их нельзя обижать. Они трудятся для народа. Все это было, Зарка. Ничего нового ты не говоришь.
Вместо ответа Светозар щелкнул рычажком селектора и, не обращая внимания на невольно напрягшегося Ганшина, сказал в микрофон:
- Валентин, сделайте мне, пожалуйста, два кофе.
Выключив селектор, он с силой провел ладонью по лицу от лба до подбородка.
- Лешка, можешь ты меня выслушать? - с просительными интонациями в голосе проговорил он. - Мы единственная организация в городе, способная внести ясность в происшедшее. За два месяца своего существования мы провернули громадную работу. Чуть позже я расскажу тебе о результатах... Так вот, а теперь дело обстоит так, что Следственная Комиссия дышит на ладан. Мы на грани закрытия. Нас в Комиссии осталось всего три человека - остальные были отозваны для текущих и, как было сказано, "более важных дел". Ясно, что кого-то из власть предержащих очень не устраивают результаты нашей работы. А если нам еще не будут помогать такие, как ты... Светозар безнадежно махнул рукой. - Или ты тоже считаешь, что мы занимаемся пустопорожней болтовней?
- Да нет, - ответил Ганшин, заложив ногу на ногу и обхватив руками колено. - Я вообще не знаю, чем вы занимаетесь. Не считая слухов, которым никогда нельзя верить, но надо прислушиваться, о вас не было опубликовано ни строчки ни в одной газете.
- До сих пор - да, - кивнул Светозар. - Мы считали - и совершенно правильно, - что это помешает нашей деятельности. Но сейчас пришло время обратиться к народу. Впрочем, об этом тоже чуть позже. Можешь мне поверить, Лешка, магнитофон у меня выключен - хотя он существует. В конце нашей беседы я запишу твои официальные показания, а пока я хочу поговорить с тобой, как с другом, узнать твое мнение о том, что же все-таки произошло.
- Показания... - протянул Ганшин. - Значит, все же допрос.
- Не цепляйся к словам, - досадливо поморщился Светозар. - Показания свидетеля, очевидца. А уж ты-то, насколько я знаю, стоял у самых истоков интересующих нас событий.
- Преувеличиваешь, как всегда. Я был не более, чем наблюдателем, и не собираюсь брать на себя чью-либо вину.
- Ну, знаешь! - ошарашенно уставился на него Светозар. - Об этом не может быть и речи. Какая вина? О чем ты?
- В нашем веке случалось и похлеще, - жестко проговорил Ганшин. - Это вообще в духе народа - искать в первую очередь не причины, а виновных.
- Теперь ясно, в чем твоя ошибка и почему ты так враждебно ко мне настроен. - Светозар пригладил непокорные волосы и тяжело вздохнул. - Ты просто не в курсе. Нашу Комиссию не интересуют никакие виновные. Мы хотим понять суть, собрать доказательства и порекомендовать меры, которые следует принять, чтобы подобное не повторилось никогда.
- Хотелось бы мне в это верить, - печально глядя на него, сказал Ганшин. - Ну, ладно, оставим пикировку на следующий раз. Итак, что ты хочешь узнать от меня, принимая во внимание, что я уже много рассказал тебе тогда, в нашу предыдущую встречу?
- Тогда ты говорил, в основном, загадками и предположениями. И с тех пор немало воды утекло. И немало чего произошло. Может, на этот раз у тебя есть более твердые факты...
В дверь постучали.
- Входите! - крикнул Светозар.
Вошел высокий молодой парень в милицейской форме с подносом в руках, поставил поднос, на которым дымились чашки с кофе и стояла сахарница, на стол перед Светозаром.
- Спасибо, Валентин, - улыбнулся ему Светозар. - Можете идти.
Милицейский, не говоря ни слова, удалился.
- Двигайся к столу, - пригласил Светозар Ганшина. - Кофе тут заваривают неплохо.
- Ты вообще тут прилично устроился, - улыбнулся Ганшин, пододвигая стул. - Прямо, большой босс из зарубежных фильмов.
- Давай к делу, - сказал Светозар, кладя в кофе сахар. - Сейчас я хочу изложить тебе основную схему событий, как мы их представляем, а потом послушать твои дополнения и комментарии. Идет?
- Идет, - согласился Ганшин, осторожно отпивая черный, как уголь, кофе. - А кофеек у вас действительно прилично готовят.
- Поехали... Пункт первый. В июне в Москве был организован некий Комитет по Восстановлению России с филиалами во всех крупных городах. К августу он, фактически, захватил власть в стране. То есть имел место переворот. Переворот произошел безболезненно и бескровно, номинальные власти остались на своих местах, но почему-то перестали функционировать. Кстати, отметим неясность в этом пункте. Члены нашего местного парламента и мэрии утверждают - и по-моему, они искренне в этом убеждены, - что все эти месяцы они работали, как всегда, и никаких беспорядков в городе не наблюдалось. Погоди, - остановил он Ганшина, собиравшегося перебить. Давай я доскажу до конца, а ты выскажешься потом.
- Ладно, - кивнул Ганшин и поудобней устроился на стуле с чашкой кофе в руках.
- Пункт второй. Примерно в это же время, то есть в июне, к тебе явился некий господин, назвавшийся референтом Ивановым, который предложил тебе какую-то сделку. Я сам краем глаза видел лежащий у тебя на столе договор, хотя и не успел проглядеть его хотя бы мельком.
- Ты уверен, что это имеет какое-то отношение к событиям? - удивленно поднял брови Ганшин.
- Уверен, - твердо сказал Светозар. - И самое прямое. Сути вашей сделки мы не знаем, но, я надеюсь, сегодня ты расскажешь о ней. Поехали далее. В августе, словно грибы после дождя, в городе повырастали различные организации военного и фашистского толка - Павловцы, Коричневые Монахи, Воинство Сатаны и тому подобные - их было больше десятка, деятельность которых сводилась к поддержанию в городе определенного "порядка" и служению - ни много, ни мало - Сатане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Ганшин, сидя боком к письменному столу, поставив на него локоть, на который положил подбородок, чуть усмехнулся самыми уголками губ.
- Вы ошибаетесь, - негромко ответил он, без тени страха, устало и даже чуть сочувственно глядя на собеседника. Предать можно единомышленников, но мы с вами таковыми не являемся. Можно также предать, взяв на себя определенные обязательства. Но я все свои обязательства выполнял и... продолжаю выполнять. - Он слегка похлопал ладонью по лежащей рядом пухлой папке. - Здесь литературная обработка всех материалов, какие вы мне предоставляли на протяжении последнего полугода. Кроме того, сюда вошли все сведения, какие я получил помимо вас, из других источников. И кроме того, я включил сюда свои размышления и выводы, которые сумел сделать.
- Их могли бы оставить и при себе, - элегатно сморщил тонкие, бескровные губы референт Иванов. - От вас требовалось изложить факты, все остальное нас не интересует.
- Перечитайте договор, - жестко сказал Ганшин, глядя в непроницаемо черные глаза собеседника. - Там отчетливо написано, что я не ограничен в подаче материала, точке зрения и всем таком прочем. Главное, чтобы события были описаны, а это сделано. - Он снова похлопал по папке.
- И все равно вы нас предали, - уже без нажима сказал Иванов. - Не по букве договора, но по духу нашего соглашения. Неделю назад у вас побывал некий ваш друг Светозар, с которым вы имели продолжительную беседу. В свете развернувшихся позже событий, в которых этот ваш друг играл немаловажную роль, нам ясно, что это была за беседа.
Ганшин резко подался вперед, уперев руки в колени.
- У вас что-то случилось, - быстро сказал он. - Светозар, он... С ним все в порядке?
- Да кому он нужен? - отмахнулся Иванов, но заметив, как сверкнули глаза Ганшина, тут же добавил: - Да жив-здоров ваш друг, никто его не тронул. Дело гораздо серьезнее. Вы не заметили сегодня где-то после полуночи подземных толчков?
- Нет, - сказал Ганшин. - Значит, сегодня что-то произошло и в рукопись предстоит внести очередную главу...
- Последнюю, - отрубил Иванов. - И ваше творение будет завершено.
- Вы что же, проиграли? - недоверчиво вскинул голову Ганшин.
Внезапно Иванов с шумом вздохнул и покачал лысой головой.
- О проигрыше не может быть и речи. Решающая битва еще впереди. И будет она не сейчас и, скорее всего, совсем в другом месте. Если вообще состоится. Лично мне кажется, что о н и так и не осмелятся на эту битву. Хотя бы только потому, что она действительно решит все раз и навсегда. А на это о н и вряд ли пойдет. Не из-за боязни проиграть, хотя и это вполне вероятно. Но можете ли вы представить себе ваш мир в одних белых красках, без малейшей примеси черного? Сможет ли существовать Благо без Вреда, Добро без Зла? Интересный вопрос, не так ли, Алексей Степанович? Можно теоретизировать по этому поводу до бесконечности, но никто ведь не проверял это на практике. Никто и никогда... Однако, мы отвлеклись от темы, - перебил он себя, хотя Ганшин слушал с подлинным интересом. - Время торопит. Я не затем разбудил вас в четыре утра, чтобы предаваться теориям. Короче, дело обстоит так. Мы вынуждены временно отступить. Храм в вашем городе, как и во всех других местах, разрушен. Как, что и почему - все материалы вы получите на днях и напишете последнюю главу вашей рукописи. Позже мы укажем вам, где ее опубликовать и на каких условиях. На этом ваш труд будет завершен и договор закрыт.
- Мне не совсем понятно, - Ганшин устало потер ладонью глаза. - Вы назвали это временным отступлением, так почему вы решили, что больше не нуждаетесь в моих услугах? Нашли более подходящую кандидатуру?
- Алексей Степанович, вы нас полностью и безусловно устраивали, - спокойно проговорил Иванов. - Но неужели вы так и не поняли смысл нашей затеи? Вы же не пишете историю Мироздания. И даже не историю вашей планеты. Вам была поручена более локальная задача - написать историю одной... Ну, назовем Его так - личности. И эта история закончилась нынешней ночью.
- Он что же - умер? - внезапно онемевшими губами прошептал Ганшин.
- Не в том смысле, какой вы вкладываете в это понятие, поскольку, по вашим меркам, он никогда и не жил. Точнее можно сказать так - Он навсегда ушел из Мироздания. История Его закончена и, следовательно, ваш труд завершен. Будет завершен, когда вы напишете последнюю главу.
- Понятно, - пораженно прошептал Ганшин. - И что же теперь будет?
- С кем? С вами? - Референт Иванов позволил появиться на тонких губах мимолетной усмешке. - Ну, вас-то мы, Алексей Степанович, не обидим. Вы получите все точно по договору. Рукопись ваша будет опубликована и постепенно разойдется по всему миру...
- Нет, с нами со всеми, - перебил его Ганшин. - Что теперь будет дальше?
- Я не пророк, - безразлично пожал плечами Иванов. Кроме того, поскольку вы выбываете из игры, то в дальнейшем не будете получать от нас никаких материалов. Finita la komedia, как говорят французы. Что будет? Это вы увидите сами. Со временем. Ну, а теперь прощайте. Больше мы с вами не встретимся. Все, что вы получили за это время, останется у вас. Включая и девочек, если они захотят. Впрочем, вы, кажется, неплохо сдружились.
Иванов встал, кивнул, не протягивая руки, и вышел из комнаты. Ганшин не последовал его провожать. Он сидел в одиночестве, уставившись на серую папку с рукописью. Он услышал щелчок захлопнувшейся наружной двери. И наступила окончательная тишина.
Вот и все, жужжало у Ганшина в голове надоедливой мухой. Вот и все кончено. Завершился еще один этап истории. А впереди, как всегда в таких случаях, неизвестность.
Ч А С Т Ь 3. СЛЕДСТВИЯ (Перед рассветом).
1
В длинном сером мрачном здании, построенном когда-то на месте красивейшего в городе комплекса церкви, ряд кабинетов был выделен для работы Следственной Комиссии, организованной при городской мэрии после возврата власти к прежним рубежам. Впрочем, о "прежних рубежах" говорили лишь не в меру ретивые газетчики. В городе царили хаос и неразбериха, более смахивающие на полную анархию, чем на развивающуюся демократию. Да и сам город изменил свой лик. В самом центре его, на месте Крестовоздвиженской церкви, а позднее страшного Храма, теперь красовалось необычно круглое озеро со странной черной жидкостью. Озеро окружили оградой из колючей проволоки, расставили военную охрану, и за ограду пускались лишь представители власти и местные ученые, рвущиеся изучать небывалый феномен. Такие вот дела.
- Такие вот дела, - с печальной улыбкой сказал Ганшин, - сидя в кабинете серого здания напротив навалившегося на письменный стол Светозара. - Вот и тебе отломился кусок пирога. Помнишь наш разговор? Только не думал я, Зарка, что ты еще будешь вызывать меня на допросы.
Ганшин прищурился, отчего стали отчетливее бегущие из уголков глаз морщинки. Навалившись грудью на стол, Светозар пристально, не смущаясь, глядел на него.
- Кончай пороть чушь, Лешка, - устало сказал Светозар. - Ни на какие-такие допросы я тебя не таскаю. Я просто вызвал тебя для того...
- Вот именно - вызвал, - прервал его Ганшин. - В прежние времена, когда тебе требовалось что-то узнать, ты запросто забегал ко мне сам. Что ж, власть накладывает свои обязательства.
- Да не в этом дело, - Светозар оттолкнулся от стола и откинулся на спинку стула. - Мы тут все замотались окончательно. Вкалываем по пятнадцать часов в сутки...
- Старая песенка, - усмехнулся Ганшин. - Власти много работают, их нельзя обижать. Они трудятся для народа. Все это было, Зарка. Ничего нового ты не говоришь.
Вместо ответа Светозар щелкнул рычажком селектора и, не обращая внимания на невольно напрягшегося Ганшина, сказал в микрофон:
- Валентин, сделайте мне, пожалуйста, два кофе.
Выключив селектор, он с силой провел ладонью по лицу от лба до подбородка.
- Лешка, можешь ты меня выслушать? - с просительными интонациями в голосе проговорил он. - Мы единственная организация в городе, способная внести ясность в происшедшее. За два месяца своего существования мы провернули громадную работу. Чуть позже я расскажу тебе о результатах... Так вот, а теперь дело обстоит так, что Следственная Комиссия дышит на ладан. Мы на грани закрытия. Нас в Комиссии осталось всего три человека - остальные были отозваны для текущих и, как было сказано, "более важных дел". Ясно, что кого-то из власть предержащих очень не устраивают результаты нашей работы. А если нам еще не будут помогать такие, как ты... Светозар безнадежно махнул рукой. - Или ты тоже считаешь, что мы занимаемся пустопорожней болтовней?
- Да нет, - ответил Ганшин, заложив ногу на ногу и обхватив руками колено. - Я вообще не знаю, чем вы занимаетесь. Не считая слухов, которым никогда нельзя верить, но надо прислушиваться, о вас не было опубликовано ни строчки ни в одной газете.
- До сих пор - да, - кивнул Светозар. - Мы считали - и совершенно правильно, - что это помешает нашей деятельности. Но сейчас пришло время обратиться к народу. Впрочем, об этом тоже чуть позже. Можешь мне поверить, Лешка, магнитофон у меня выключен - хотя он существует. В конце нашей беседы я запишу твои официальные показания, а пока я хочу поговорить с тобой, как с другом, узнать твое мнение о том, что же все-таки произошло.
- Показания... - протянул Ганшин. - Значит, все же допрос.
- Не цепляйся к словам, - досадливо поморщился Светозар. - Показания свидетеля, очевидца. А уж ты-то, насколько я знаю, стоял у самых истоков интересующих нас событий.
- Преувеличиваешь, как всегда. Я был не более, чем наблюдателем, и не собираюсь брать на себя чью-либо вину.
- Ну, знаешь! - ошарашенно уставился на него Светозар. - Об этом не может быть и речи. Какая вина? О чем ты?
- В нашем веке случалось и похлеще, - жестко проговорил Ганшин. - Это вообще в духе народа - искать в первую очередь не причины, а виновных.
- Теперь ясно, в чем твоя ошибка и почему ты так враждебно ко мне настроен. - Светозар пригладил непокорные волосы и тяжело вздохнул. - Ты просто не в курсе. Нашу Комиссию не интересуют никакие виновные. Мы хотим понять суть, собрать доказательства и порекомендовать меры, которые следует принять, чтобы подобное не повторилось никогда.
- Хотелось бы мне в это верить, - печально глядя на него, сказал Ганшин. - Ну, ладно, оставим пикировку на следующий раз. Итак, что ты хочешь узнать от меня, принимая во внимание, что я уже много рассказал тебе тогда, в нашу предыдущую встречу?
- Тогда ты говорил, в основном, загадками и предположениями. И с тех пор немало воды утекло. И немало чего произошло. Может, на этот раз у тебя есть более твердые факты...
В дверь постучали.
- Входите! - крикнул Светозар.
Вошел высокий молодой парень в милицейской форме с подносом в руках, поставил поднос, на которым дымились чашки с кофе и стояла сахарница, на стол перед Светозаром.
- Спасибо, Валентин, - улыбнулся ему Светозар. - Можете идти.
Милицейский, не говоря ни слова, удалился.
- Двигайся к столу, - пригласил Светозар Ганшина. - Кофе тут заваривают неплохо.
- Ты вообще тут прилично устроился, - улыбнулся Ганшин, пододвигая стул. - Прямо, большой босс из зарубежных фильмов.
- Давай к делу, - сказал Светозар, кладя в кофе сахар. - Сейчас я хочу изложить тебе основную схему событий, как мы их представляем, а потом послушать твои дополнения и комментарии. Идет?
- Идет, - согласился Ганшин, осторожно отпивая черный, как уголь, кофе. - А кофеек у вас действительно прилично готовят.
- Поехали... Пункт первый. В июне в Москве был организован некий Комитет по Восстановлению России с филиалами во всех крупных городах. К августу он, фактически, захватил власть в стране. То есть имел место переворот. Переворот произошел безболезненно и бескровно, номинальные власти остались на своих местах, но почему-то перестали функционировать. Кстати, отметим неясность в этом пункте. Члены нашего местного парламента и мэрии утверждают - и по-моему, они искренне в этом убеждены, - что все эти месяцы они работали, как всегда, и никаких беспорядков в городе не наблюдалось. Погоди, - остановил он Ганшина, собиравшегося перебить. Давай я доскажу до конца, а ты выскажешься потом.
- Ладно, - кивнул Ганшин и поудобней устроился на стуле с чашкой кофе в руках.
- Пункт второй. Примерно в это же время, то есть в июне, к тебе явился некий господин, назвавшийся референтом Ивановым, который предложил тебе какую-то сделку. Я сам краем глаза видел лежащий у тебя на столе договор, хотя и не успел проглядеть его хотя бы мельком.
- Ты уверен, что это имеет какое-то отношение к событиям? - удивленно поднял брови Ганшин.
- Уверен, - твердо сказал Светозар. - И самое прямое. Сути вашей сделки мы не знаем, но, я надеюсь, сегодня ты расскажешь о ней. Поехали далее. В августе, словно грибы после дождя, в городе повырастали различные организации военного и фашистского толка - Павловцы, Коричневые Монахи, Воинство Сатаны и тому подобные - их было больше десятка, деятельность которых сводилась к поддержанию в городе определенного "порядка" и служению - ни много, ни мало - Сатане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21