Просёлочная дорога петляла между дачами, огородами, лесом и на неё было мало прохожих.
Лишь на третьем повороте Том увидел старуху, которая сидела на нагретом солнцем придорожном камне и ковырялась в своей поношенной сумке.
«Молодой человек! - обратилась она к нему. - Подай, сколько можешь, на пропитание?» - и она протянула к нему руку.
Том остановился, пошарил в карманах и достал 5 рублей.
«Хватит на первое время?» - спросил он.
«Да, спасибо милый!» - старуха схватила его руку с деньгами и пыталась её поцеловать. Путник отдал деньги, уклонившись от губ старухи, и пошел дальше.
Вдруг звонкий смех сзади заставил его оглянуться.
На камне, вместо старухи, сидела молодая девушка и скалила зубы.
«Со мной ведь так уже было!» - вспомнил Том загадочную встречу в горах.
«Что было - то и будет! - улыбаясь, сказала девушка. - Истории всегда повторяются, только в новой ситуации. Можно с тобой - нам ведь по Пути?» - попросила она.
Том стоял на месте, давая понять, что он ждёт её.
С этого момента у него сразу же включилось ощущение Присутствия Высших сил, которое заставило его перестроить всю психику.
Когда он просыпался, то его здравый рассудок еще не понимал, что есть разные состояния психики, которые практикуются в восточных цивилизациях. Теоретически он знал, что окружающий материю Разум представляет собой пирамиду многоуровневых сфер сознания, в которой существуют и боги и преты.
«Правильно думаешь!» - с улыбкой сказала девушка, беря его под руку.
«Ты тоже оттуда?» - спросил путник, разглядывая её лицо и пытаясь найти в ней черты Иды.
«Не следует привыкать к одному образу, - сказала девушка. Давай познакомимся, - меня зовут Даки. А ты, я вижу, Том. Но, мы дадим тебе новое имя, - предложила Даки, и, подумав, сказала, - Пусть твоё новое имя будет созвучным со старым: был Том - стал А-том.
Путник рассмеялся.
«Атом - это мельчайшая частица материи. Какой же я атом?»
«Атом - частица Космоса, - возразила Даки. - А Космос, как ты знаешь, бывает не только астрономический. Гораздо шире его - Космос Психический, о котором ты только думал. Ты и есть частица этого Космоса - Атом. Этот Космос образуется благодаря глубокому сосредоточению ума, или дхьянам, как это называется на Востоке. И все его уровни имеют человеческую природу».
«Вот это новость! - удивился сопровождающий. - Хотел бы я видеть, как эти космические уровни выглядят!»
«Смотри! Только не споткнись! Я ставлю у тебя перед глазами экран»:
Через пару секунд в воздухе перед лицом Путника возник голографический экран, сквозь который можно было видеть и дальнейшую дорогу.
Заголовок гласил:
Окружающие Сферы Сознания* (* - Окружающие сферы сознания см. таблицу в приложении 1)
А Том, действительно чуть не споткнулся. Он не ожидал такой быстрой реакции с её стороны.
Даки удержала его и вела по дороге, как слепого, пока пойманный рассматривал показанную ему картину Окружающих Сфер Сознания.
Потом легким мановением руки она сняла застилающий его глаза проекционный экран.
«Что скажешь, а Том?» - спросила девушка.
«Не хочу я быть Атомом, вот что! Это не имя, а прозвище!» - ответил он.
«Ну, не хочешь быть А-том, будь Астом!».
«И то лучше, - подумал он. - Да, зови меня хоть горшком, только в печь не ставь! - А вслух сказал: - Значит, это всё - есть состояния психики!»
«Психика - это ум. В психушке сидят с- ума- сшедшие. Вообще, всё - есть только ум» - заявила его новая знакомая. И вообще, её походка была какая-то странная, как будто она не шла, а танцевала.
«Ишь, какая ты умная! - удивлённо заметил Астом. - И ты, конечно, уверена, что такой психический Космос существует в реальности!»
«А ты представлял себе, что вся восточная цивилизация занимается иллюзиями? - вызывающе спросила Даки, подпрыгивая. - Какой смысл мудрым людям заниматься самообманом и фантазиями? Надеюсь, ты понимаешь, что, зная Космос таким, у каждого есть возможность изменить свою карму в желаемую сторону?» - спрашивала Даки, перепрыгивая к нему с другой стороны.
«Мой разум ещё не может привыкнуть к феноменальному, которое идет рядом со мной и говорит не о любви, а о философии» - улыбнулся Астом., дотрагиваясь до ее плеча.
«Наступит время, и европейские ученые серьёзно займутся исследованием смежных цивилизаций, - ответила Даки, поворачивая его за руку в переулок. И добавила. - Скажу тебе по секрету, что к этому шагу учёных подтолкнут военные».
«Разве вокзал в эту сторону?» - удивился Астом.
«Опять задаёшь ненужные вопросы?» - укоризненно заметила Даки.
Она молча протанцевала несколько шагов по переулку.
Впереди них обозначилась «фазенда» огороженная забором с калиткой.
«Здесь я живу, - сказала Даки. - Заходи гостем будешь!»
Огромный пёс с львиной мордой зарычал, натягивая цепь, но Даки осадила его порыв:
«Сидеть, Лев! Свои! Запомни - свои!» - приказала хозяйка.
Затем Даки толкнула незапертую дверь и пропустила вперед Астома.
В прихожей было почти пусто.
Кран над раковиной слегка подтекал, как бы приглашая вошедших умыть руки.
Даки так и сделала. Грациозно бросая Астому рушник, сказала:
«В саду есть душ. Смой, пожалуйста, всё старое, что принес внутри и снаружи! А потом, не одеваясь, проходи в горницу».
Пройдя в сад, путник осмотрелся.
Кругом чувствовалось Присутствие. Ни один листик не был повреждён червём, не был покрыт пылью.
Душ был аккуратно отгорожен чистой занавесью с цветными Драконами, которые казались живыми, когда занавес колыхался.
Перед входом стояло плетеное кресло, на которое можно было сложить одежду.
Собравшийся ехать в Петербург, разделся .
Раздевшись здесь, понял, что так просто не уйдёт отсюда.
Когда Астом включил душ, одновременно с водой включилась и музыка, источник которой был искусно спрятан за занавесью.
Путник услышал звуки индийских Раги, которые, вместе с водой, омывали душу от мирской суеты.
Тщательно вымывшись, Астом вытерся полотняным рушником, оставил его вместе с одеждой на кресле и направился в дом.
Собачий Лев, лёжа, спокойно смотрел на него, положив голову на лапы.
Казалось, он понимал каждую человеческую мысль.
Дверь в горницу была приоткрыта.
Обнаженная Даки сидела на полу, покрытом домотканым ковриком.
Когда Астом вошёл, она жестом пригласила его сесть напротив.
«Дай-ка я посмотрю на тебя тратаком*, - сказала она. - Не моргай!»
(* - «Тратак» - разновидность глубокого взгляда, когда зритель смотрит в душу. Если не моргать, то лицо наблюдаемого начинает меняться, показывая разные маски предыдущих воплощений. Моргнувший - выключает видения. Прим. автора)
Астом пристально посмотрел ей в глаза, и попытался что-то сказать.
Даки подняла руку и приложила свой палец к его губам.
«Я сама скажу, когда пойму, чё те надо - сказала она, копируя деревенскую женщину. - Смотри мне в глаза и, хоть плачь, но не моргай, пока не скажу!».
Астом нырнул взглядом в её расширенные зрачки и захлебнулся.
Захлебнулся от переполнивших его чувств.
В глазах девушки была пустота, но в этой Пустоте пульсировала Любовь.
Это была не та любовь, которую мы испытываем по отношению к близким, к ребенку, к матери, к дому, к родине, к игре, к нации, к религии, к Богу, наконец.
Это была безответная Любовь Солнца ко всему, что его окружает.
Даки увидела, что он задыхается в её Космосе, и дала ему всплыть:
«Не жадничай! - улыбнулась она. - Хватит на всех!»
Звуки её слов вернули гостя в реальность и он, с послушанием пациента, снова подставил ей свои зрачки.
Даки всмотрелась.
Она видела все прошлые Реинкарнации приглашенного, но то, что она увидела в данный момент, отличалось от оригинала так же, как отличается текст книги от кино.
Сначала перед ней развернулась картина его настоящей жизни.
Троякое возвращение к жизни - всё ради Этого.
Три экспедиции - ради Этого.
Три расторгнутых брака - ради Этого.
Трое оставленных детей - ради Этого.
Три жены у отца - тоже ради Этого.
Три жизни в одной - ради Этого.
Три человека в одном - ради Этого…
И много ещё чего - всё ради Этого.
Это - несказуемое, невыразимое, немыслимое, но любимое.
Этим было стремление познать Космическую Любовь.
Потом, за маской настоящей жизни стали мелькать маски предыдущих.
В конце концов, на неё глянул Сфинкс.
Зверочеловек уловил момент чужого взгляда, взъерошился, и спросил:
«Кто посягнул на мой покой?!»
Даки не испугалась.
Она знала свою неуязвимость.
Это в текущий момент она - Даки, а без этого она всемогущая Ларуна.
Центр галактики направлял её движения, и никто, ни один Бог не в силах был остановить Замысел Центра.
«Ага! - поняла Даки. - Теперь я знаю, откуда у моего пациента привычка задавать вопросы. От Сфинкса! Придётся их разделить в том времени. А сфинксов отправить к их Создателю!» - решила она в уме.
Просмотрев глаз-в-глаз файлы бытия пригоашенного, Даки открыла файл небытия.
Она увидела, что в промежуточном состоянии между смертью и новой жизнью её пациент совершил много подвигов. В каких только созвездиях Безымянный не побывал!
И встречая Космическую Любовь, он пользовался ею во всех случаях жизни, как восточный воин - стратагемами.
Такая картина вполне удовлетворяла Даки.
Она продолжала вглядываться.
Ее встречный с трудом выдерживал её взгляд.
Глаза резало с непривычки, слезы текли по щекам, взор застилало, но он не моргал.
Окружающие предметы перестали быть видимыми для пришедшего, ибо спектр земного света стал несовместимым с космической радужной оболочкой Даки.
Не только предметы, даже лицо Даки пропало, оставались только глаза.
Эти глаза каждую секунду менялись.
В один момент они были человеческими, в другую - птичьими, в третью - кошачьими, в четвертую - пчелиными, в пятую - глаза сверкали солнечной вспышкой, в шестую - мраком ночи, затем опять становились человеческими…
Наконец Даки позволила ему моргнуть.
«Только, пожалуйста, не три глаза! - предупредила она его, вставая.
Астом снова внимательно осмотрел её обнаженную стать.
И снова он убедился, что её тело не имело аналогов с земными девушками.
Оно было почти таким же, как у Иды, когда он её встретил на пляже нудистов и задавал ей глупые вопросы об отсутствии пупка, странных сосков, безволосом лобке, и прочие.
Сегодня у него вопросов не было.
Вопросы вообще не возникали у него в уме, как будто из его природы был исключен вопросительный знак.
Это был символ того, что в его изменили.
«Не путай знак с символом! - сказала обнажённая, вставая на середину горницы. - Знак может принимать вид чего-то, и действует как опознавательный ярлык. Символ же - всегда выходит за свои пределы. Символ - лишь указывает на то, о чем нельзя сказать в каком-то конкретном случае».
Даки нажала ногой какую то невидимую кнопку на полу и сказала:
«Сейчас я проиллюстрирую тебе ряд символов. Повернись, и сядь так, чтобы ты мог видеть меня!»
Астом развернулся на голых ягодицах и сел, скрестив ноги.
С потолка полилась чарующая музыка.
Как только закончились вступительные аккорды, Даки начала танец.
Безостановочные, неповторяющиеся движения девушки вызвали у наблюдающего восхищение, от которого у него по телу прокатились волны мурашек.
Одновременно с музыкой в слуховых улитках гостя зазвучал голос.
Голос явно комментировал танец.
Комментатор начал с того, что пояснил значение имени Даки:
«Даки, или дакини, известны не только в Индийской культуре, но и в Тибете.
Тибетский эквивалент - это хайдама, что означает «свободная прогулка через пространство».
Это пространство Присутствия - жизненное пространство. «Прогулка через» - обозначает вид правильного понимания.
Это понимание пространства есть вдохновение, которое символически изображается в женской форме - дакини.
Дакини - инспирация открытости пространства».
Действительно, пространство горницы потеряло свои границы.
Стены, как мираж, маячили где-то далеко от танцующей девушки.
Обнаженная танцевала не для зрителя, она действовала, подчиняясь незримому Присутствию.
Даки не просто танцевала, - она писала поэму любви в танце. Ни одно движение не повторялось. Спортивные танцы с лентой или мячом, какие можно было видеть на стадионах, были лишь слабым отражением вдохновения Даки.
А невидимый комментатор продолжал:
«Богатая символика танца дакини указывает, что вдохновение открытости приходит не в одной, а во многих формах.
Этот танец - ряд грациозных движений, также выражает тот факт, что каждое движение является новой ситуацией.
Система постоянно изменяется, и каждый момент представляет новый случай для правильного понимания, нового чувствования каждого значения».
Комментатор сделал короткую паузу, глотнув чего-то неизвестного, и продолжал певучим голосом:
«Посмотри, как изменяется лалита - грациозное движение танца.
В нем нет состояния покоя.
Лалита обладает сильным оттенком прекрасного.
Прекрасное здесь не отличается от Любви, и Любовь не отличается от того, что она есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Лишь на третьем повороте Том увидел старуху, которая сидела на нагретом солнцем придорожном камне и ковырялась в своей поношенной сумке.
«Молодой человек! - обратилась она к нему. - Подай, сколько можешь, на пропитание?» - и она протянула к нему руку.
Том остановился, пошарил в карманах и достал 5 рублей.
«Хватит на первое время?» - спросил он.
«Да, спасибо милый!» - старуха схватила его руку с деньгами и пыталась её поцеловать. Путник отдал деньги, уклонившись от губ старухи, и пошел дальше.
Вдруг звонкий смех сзади заставил его оглянуться.
На камне, вместо старухи, сидела молодая девушка и скалила зубы.
«Со мной ведь так уже было!» - вспомнил Том загадочную встречу в горах.
«Что было - то и будет! - улыбаясь, сказала девушка. - Истории всегда повторяются, только в новой ситуации. Можно с тобой - нам ведь по Пути?» - попросила она.
Том стоял на месте, давая понять, что он ждёт её.
С этого момента у него сразу же включилось ощущение Присутствия Высших сил, которое заставило его перестроить всю психику.
Когда он просыпался, то его здравый рассудок еще не понимал, что есть разные состояния психики, которые практикуются в восточных цивилизациях. Теоретически он знал, что окружающий материю Разум представляет собой пирамиду многоуровневых сфер сознания, в которой существуют и боги и преты.
«Правильно думаешь!» - с улыбкой сказала девушка, беря его под руку.
«Ты тоже оттуда?» - спросил путник, разглядывая её лицо и пытаясь найти в ней черты Иды.
«Не следует привыкать к одному образу, - сказала девушка. Давай познакомимся, - меня зовут Даки. А ты, я вижу, Том. Но, мы дадим тебе новое имя, - предложила Даки, и, подумав, сказала, - Пусть твоё новое имя будет созвучным со старым: был Том - стал А-том.
Путник рассмеялся.
«Атом - это мельчайшая частица материи. Какой же я атом?»
«Атом - частица Космоса, - возразила Даки. - А Космос, как ты знаешь, бывает не только астрономический. Гораздо шире его - Космос Психический, о котором ты только думал. Ты и есть частица этого Космоса - Атом. Этот Космос образуется благодаря глубокому сосредоточению ума, или дхьянам, как это называется на Востоке. И все его уровни имеют человеческую природу».
«Вот это новость! - удивился сопровождающий. - Хотел бы я видеть, как эти космические уровни выглядят!»
«Смотри! Только не споткнись! Я ставлю у тебя перед глазами экран»:
Через пару секунд в воздухе перед лицом Путника возник голографический экран, сквозь который можно было видеть и дальнейшую дорогу.
Заголовок гласил:
Окружающие Сферы Сознания* (* - Окружающие сферы сознания см. таблицу в приложении 1)
А Том, действительно чуть не споткнулся. Он не ожидал такой быстрой реакции с её стороны.
Даки удержала его и вела по дороге, как слепого, пока пойманный рассматривал показанную ему картину Окружающих Сфер Сознания.
Потом легким мановением руки она сняла застилающий его глаза проекционный экран.
«Что скажешь, а Том?» - спросила девушка.
«Не хочу я быть Атомом, вот что! Это не имя, а прозвище!» - ответил он.
«Ну, не хочешь быть А-том, будь Астом!».
«И то лучше, - подумал он. - Да, зови меня хоть горшком, только в печь не ставь! - А вслух сказал: - Значит, это всё - есть состояния психики!»
«Психика - это ум. В психушке сидят с- ума- сшедшие. Вообще, всё - есть только ум» - заявила его новая знакомая. И вообще, её походка была какая-то странная, как будто она не шла, а танцевала.
«Ишь, какая ты умная! - удивлённо заметил Астом. - И ты, конечно, уверена, что такой психический Космос существует в реальности!»
«А ты представлял себе, что вся восточная цивилизация занимается иллюзиями? - вызывающе спросила Даки, подпрыгивая. - Какой смысл мудрым людям заниматься самообманом и фантазиями? Надеюсь, ты понимаешь, что, зная Космос таким, у каждого есть возможность изменить свою карму в желаемую сторону?» - спрашивала Даки, перепрыгивая к нему с другой стороны.
«Мой разум ещё не может привыкнуть к феноменальному, которое идет рядом со мной и говорит не о любви, а о философии» - улыбнулся Астом., дотрагиваясь до ее плеча.
«Наступит время, и европейские ученые серьёзно займутся исследованием смежных цивилизаций, - ответила Даки, поворачивая его за руку в переулок. И добавила. - Скажу тебе по секрету, что к этому шагу учёных подтолкнут военные».
«Разве вокзал в эту сторону?» - удивился Астом.
«Опять задаёшь ненужные вопросы?» - укоризненно заметила Даки.
Она молча протанцевала несколько шагов по переулку.
Впереди них обозначилась «фазенда» огороженная забором с калиткой.
«Здесь я живу, - сказала Даки. - Заходи гостем будешь!»
Огромный пёс с львиной мордой зарычал, натягивая цепь, но Даки осадила его порыв:
«Сидеть, Лев! Свои! Запомни - свои!» - приказала хозяйка.
Затем Даки толкнула незапертую дверь и пропустила вперед Астома.
В прихожей было почти пусто.
Кран над раковиной слегка подтекал, как бы приглашая вошедших умыть руки.
Даки так и сделала. Грациозно бросая Астому рушник, сказала:
«В саду есть душ. Смой, пожалуйста, всё старое, что принес внутри и снаружи! А потом, не одеваясь, проходи в горницу».
Пройдя в сад, путник осмотрелся.
Кругом чувствовалось Присутствие. Ни один листик не был повреждён червём, не был покрыт пылью.
Душ был аккуратно отгорожен чистой занавесью с цветными Драконами, которые казались живыми, когда занавес колыхался.
Перед входом стояло плетеное кресло, на которое можно было сложить одежду.
Собравшийся ехать в Петербург, разделся .
Раздевшись здесь, понял, что так просто не уйдёт отсюда.
Когда Астом включил душ, одновременно с водой включилась и музыка, источник которой был искусно спрятан за занавесью.
Путник услышал звуки индийских Раги, которые, вместе с водой, омывали душу от мирской суеты.
Тщательно вымывшись, Астом вытерся полотняным рушником, оставил его вместе с одеждой на кресле и направился в дом.
Собачий Лев, лёжа, спокойно смотрел на него, положив голову на лапы.
Казалось, он понимал каждую человеческую мысль.
Дверь в горницу была приоткрыта.
Обнаженная Даки сидела на полу, покрытом домотканым ковриком.
Когда Астом вошёл, она жестом пригласила его сесть напротив.
«Дай-ка я посмотрю на тебя тратаком*, - сказала она. - Не моргай!»
(* - «Тратак» - разновидность глубокого взгляда, когда зритель смотрит в душу. Если не моргать, то лицо наблюдаемого начинает меняться, показывая разные маски предыдущих воплощений. Моргнувший - выключает видения. Прим. автора)
Астом пристально посмотрел ей в глаза, и попытался что-то сказать.
Даки подняла руку и приложила свой палец к его губам.
«Я сама скажу, когда пойму, чё те надо - сказала она, копируя деревенскую женщину. - Смотри мне в глаза и, хоть плачь, но не моргай, пока не скажу!».
Астом нырнул взглядом в её расширенные зрачки и захлебнулся.
Захлебнулся от переполнивших его чувств.
В глазах девушки была пустота, но в этой Пустоте пульсировала Любовь.
Это была не та любовь, которую мы испытываем по отношению к близким, к ребенку, к матери, к дому, к родине, к игре, к нации, к религии, к Богу, наконец.
Это была безответная Любовь Солнца ко всему, что его окружает.
Даки увидела, что он задыхается в её Космосе, и дала ему всплыть:
«Не жадничай! - улыбнулась она. - Хватит на всех!»
Звуки её слов вернули гостя в реальность и он, с послушанием пациента, снова подставил ей свои зрачки.
Даки всмотрелась.
Она видела все прошлые Реинкарнации приглашенного, но то, что она увидела в данный момент, отличалось от оригинала так же, как отличается текст книги от кино.
Сначала перед ней развернулась картина его настоящей жизни.
Троякое возвращение к жизни - всё ради Этого.
Три экспедиции - ради Этого.
Три расторгнутых брака - ради Этого.
Трое оставленных детей - ради Этого.
Три жены у отца - тоже ради Этого.
Три жизни в одной - ради Этого.
Три человека в одном - ради Этого…
И много ещё чего - всё ради Этого.
Это - несказуемое, невыразимое, немыслимое, но любимое.
Этим было стремление познать Космическую Любовь.
Потом, за маской настоящей жизни стали мелькать маски предыдущих.
В конце концов, на неё глянул Сфинкс.
Зверочеловек уловил момент чужого взгляда, взъерошился, и спросил:
«Кто посягнул на мой покой?!»
Даки не испугалась.
Она знала свою неуязвимость.
Это в текущий момент она - Даки, а без этого она всемогущая Ларуна.
Центр галактики направлял её движения, и никто, ни один Бог не в силах был остановить Замысел Центра.
«Ага! - поняла Даки. - Теперь я знаю, откуда у моего пациента привычка задавать вопросы. От Сфинкса! Придётся их разделить в том времени. А сфинксов отправить к их Создателю!» - решила она в уме.
Просмотрев глаз-в-глаз файлы бытия пригоашенного, Даки открыла файл небытия.
Она увидела, что в промежуточном состоянии между смертью и новой жизнью её пациент совершил много подвигов. В каких только созвездиях Безымянный не побывал!
И встречая Космическую Любовь, он пользовался ею во всех случаях жизни, как восточный воин - стратагемами.
Такая картина вполне удовлетворяла Даки.
Она продолжала вглядываться.
Ее встречный с трудом выдерживал её взгляд.
Глаза резало с непривычки, слезы текли по щекам, взор застилало, но он не моргал.
Окружающие предметы перестали быть видимыми для пришедшего, ибо спектр земного света стал несовместимым с космической радужной оболочкой Даки.
Не только предметы, даже лицо Даки пропало, оставались только глаза.
Эти глаза каждую секунду менялись.
В один момент они были человеческими, в другую - птичьими, в третью - кошачьими, в четвертую - пчелиными, в пятую - глаза сверкали солнечной вспышкой, в шестую - мраком ночи, затем опять становились человеческими…
Наконец Даки позволила ему моргнуть.
«Только, пожалуйста, не три глаза! - предупредила она его, вставая.
Астом снова внимательно осмотрел её обнаженную стать.
И снова он убедился, что её тело не имело аналогов с земными девушками.
Оно было почти таким же, как у Иды, когда он её встретил на пляже нудистов и задавал ей глупые вопросы об отсутствии пупка, странных сосков, безволосом лобке, и прочие.
Сегодня у него вопросов не было.
Вопросы вообще не возникали у него в уме, как будто из его природы был исключен вопросительный знак.
Это был символ того, что в его изменили.
«Не путай знак с символом! - сказала обнажённая, вставая на середину горницы. - Знак может принимать вид чего-то, и действует как опознавательный ярлык. Символ же - всегда выходит за свои пределы. Символ - лишь указывает на то, о чем нельзя сказать в каком-то конкретном случае».
Даки нажала ногой какую то невидимую кнопку на полу и сказала:
«Сейчас я проиллюстрирую тебе ряд символов. Повернись, и сядь так, чтобы ты мог видеть меня!»
Астом развернулся на голых ягодицах и сел, скрестив ноги.
С потолка полилась чарующая музыка.
Как только закончились вступительные аккорды, Даки начала танец.
Безостановочные, неповторяющиеся движения девушки вызвали у наблюдающего восхищение, от которого у него по телу прокатились волны мурашек.
Одновременно с музыкой в слуховых улитках гостя зазвучал голос.
Голос явно комментировал танец.
Комментатор начал с того, что пояснил значение имени Даки:
«Даки, или дакини, известны не только в Индийской культуре, но и в Тибете.
Тибетский эквивалент - это хайдама, что означает «свободная прогулка через пространство».
Это пространство Присутствия - жизненное пространство. «Прогулка через» - обозначает вид правильного понимания.
Это понимание пространства есть вдохновение, которое символически изображается в женской форме - дакини.
Дакини - инспирация открытости пространства».
Действительно, пространство горницы потеряло свои границы.
Стены, как мираж, маячили где-то далеко от танцующей девушки.
Обнаженная танцевала не для зрителя, она действовала, подчиняясь незримому Присутствию.
Даки не просто танцевала, - она писала поэму любви в танце. Ни одно движение не повторялось. Спортивные танцы с лентой или мячом, какие можно было видеть на стадионах, были лишь слабым отражением вдохновения Даки.
А невидимый комментатор продолжал:
«Богатая символика танца дакини указывает, что вдохновение открытости приходит не в одной, а во многих формах.
Этот танец - ряд грациозных движений, также выражает тот факт, что каждое движение является новой ситуацией.
Система постоянно изменяется, и каждый момент представляет новый случай для правильного понимания, нового чувствования каждого значения».
Комментатор сделал короткую паузу, глотнув чего-то неизвестного, и продолжал певучим голосом:
«Посмотри, как изменяется лалита - грациозное движение танца.
В нем нет состояния покоя.
Лалита обладает сильным оттенком прекрасного.
Прекрасное здесь не отличается от Любви, и Любовь не отличается от того, что она есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63