Многие годы в центре огромной всепроникающей паутины интриг стоял сам Претор. Однако в ту эпоху стабильности и предсказуемости у каждого посвященного, если только он знал свое место, был шанс не запутаться в этой паутине. Сейчас же, во времена всеобщего хаоса, свобода и даже жизнь не гарантированы никому: ни самому мелкому чиновнику, ни обитателю Цитадели.
Империей по-прежнему правят те же приближенные Претора, но надолго ли? Иных уж нет, а многие падут в ближайшие дни, и на смену им придут молодые и честолюбивые проходимцы, вовремя поймавшие в свои паруса ветер перемен.
Когда-то в Империи существовал старинный обычай: казненных бросали на булыжную мостовую в назидание другим. Но ни у кого язык не повернется назвать те дни страшными или трагическими. Многих, очень многих чаша сия миновала. Тела на мостовых исчезли, а вместе с ними ушла целая эпоха. На смену ей пришла новая, куда более страшная и опасная, хотя и без варварских обычаев.
И все-таки почему Временное правительство упорно не замечает объект?
Кому эти выгодно? Одной из фракций? Но тогда чей же объект, и кому он служит? А может, он сам по себе? Как это можно выяснить? Способен ли кто-нибудь управлять этим объектом, держать его под контролем, задавать его курс?
– Мы вне досягаемости сенсоров, капитан. Однако, как вы и приказывали, объект все еще в поле нашего зрения.
– Хорошо. Скорректируйте наш курс так, чтобы дистанция между нами и объектом сохранялась.
– При всех усилиях мы не достигнем его скорости, капитан. Боюсь, через сутки он нас нагонит.
Капитан недовольно посмотрела на своего Первого офицера, но ничего не сказала. Через сутки... Значит, "Азмут" и объект поравняются где-то в районе Влаарииви. Что же тогда с ним делать?
* * *
Одри Бенар и ее ромуланский коллега Дайян стояли у центральной палатки, приспособленной под штаб экспедиции, и наблюдали за археологами, которые, разбившись на пары – ромуланец и землянин, – разбрелись по запыленным лабиринтам древних улочек. Каждую рабочую пару снабдили земным трикодером. Эти приборы сразу же пришлись ромуланцам по душе: раньше для сбора информации им требовалось несколько дней, а трикодеры выполняли все за считанные минуты.
К радости Одри и Дайяна, археологи приступили к работе очень быстро.
Никто не знал, сколько времени продолжатся совместные раскопки, поэтому никому не хотелось терять ни минуты драгоценного времени.
Первым делом необходимо было просканировать приборами всю долину: древние руины и их окрестности – и в конце дня передать информацию на компьютеры "Энтерпрайза" и "Галтиза". Затем, по мере анализа, планировалось приступить к раскопкам в самых многообещающих местах, Хотя на Темариусе нельзя было найти места, недостойного внимания.
Перед археологами простирался довольно унылый, окрашенный в серые краски ландшафт, который едва освещало тусклое и почти не греющее солнце.
Но глазу археолога, как и художника, вся эта неброская, непритязательная местность виделась совершенно в ином свете.
"Как похож этот мир на злосчастные руины Калиса-Три", – подумала Одри Бенар и тяжело вздохнула. Стараясь избавиться от неприятных воспоминаний, она резко тряхнула головой.
– Лихалла... – задумчиво произнесла Одри, словно пробуя слово на вкус. – Почему ромуланское название этой планеты звучит куда мягче и мелодичнее, чем то, которое бытует среди ученых федерации?
– Темариус, а не Лихалла, – мягко поправил Дайян.
Одри взглянула на напарника. Как и большинство ромуланцев, он был гораздо ниже и коренастее вулканцев и ненамного выше нее. Темные вьющиеся волосы обрамляли бледное лицо, челка почти доходила до темно-зеленых глаз.
Это лицо казалось Одри знакомым. Через мгновение она уже не сомневалась, что Дайян – брат-близнец Яндры, чья игра вчера покорила всех.
Главу ромуланских археологов можно было вполне назвать красивым даже по земным стандартам, хотя это еще ничего не значит. Руководитель ромуланской экспедиции на Калисе-Три тоже был красавцем. Однако своей поразительной жестокостью он затмил всех, с кем Одри встречалась раньше.
Не лишив ее жизни, этот ромуланец отнял у нее душевное здоровье. И если бы не вулканские медики... Они вернули Одри веру в себя и свои силы, а главное, они научили ее управлять своими эмоциями. С помощью вулканцев Одри подавила в себе ненависть, скопившуюся у нее в душе. Если бы не вулканские медики...
После Вулкана Одри долгие годы удавалось жить в мире и согласии с собой. Это было нелегким делом. Но научившись владеть собой, она уже никогда не поддавалась грузу тяжких воспоминаний. Так было и тогда, когда к Одри пришла темнокожая женщина с "Энтерпрайза" и предложила возглавить археологическую миссию на Темариус.
И все-таки был момент внутренней слабости, призналась Одри себе, когда упоминание о ромуланцах бросило ее в дрожь. Секунду-другую она боролась с приступом ненависти. Но уроки вулканцев не прошли для Одри даром. Она не могла отказать Ухуре, и дело даже не в археологических красотах Темариуса.
Сейчас, стоя от ромуланца на расстоянии вытянутой руки, Одри Бенар вдруг снова ощутила отвращение и ненависть: слишком похож был Дайян внешне на того садиста, слишком жуткими и трагическими были те месяцы на Калисе, когда следом шла смерть и понятия "ромуланец" и "садист" стали синонимами.
Со страхом, липким и ежечасным, Одри справилась еще на Вулкане. После напряженных занятий страх вполне поддается замене на другие эмоции. А вот с ненавистью гораздо сложнее. За тот год, что Одри находилась в плену, ненависть проникла в каждую ее клеточку, во все фибры души. Не страх, а ненависть разъедае! душу, но закаляет характер.
Вулканцы считали, что именно ненависть позволила Одри выжить тогда, когда другие один за одним умирали от пыток, голода и безысходности. "Я выживу только ради того, чтобы увидеть, как вы будете дохнуть, корчась от страшных мук!" – бросила тогда палачам Одри.
Что ж, здесь другой мир, другое окружение, другое время; и эти воспоминания не помогут, скорее взорвут ее изнутри, лишив прелестей жизни.
Одри постаралась взять себя в руки. При чем тут Дайян? Разве он виноват в трагедии на Калисе-Три?
Не в первый раз Одри Бенар вдруг отчаянно захотелось стать холодным, бесстрастным вулканцем. Хотя и вулканцы, особенно их женщины, поддаются эмоциям. Когда-то давно они очень походили на людей, но долгие годы лишений и страданий развили в них замечательные качества.
Одри вдохнула чистый и прохладный воздух, на несколько секунд задержала дыхание и с силой выдохнула, словно выплеснула из себя все эмоции и воспоминания. Все-таки это был Темариус – Мекка археологов всей галактики, и негоже сейчас предаваться черным мыслям.
– Идем, – решительно произнесла Бенар и направилась к одному из холмов, обрамляющих замечательную долину. – Есть или, по крайней мере, должны быть развалины особого строения, которые я хочу найти прежде всего.
– "Чертоги исхода", – почти не задумываясь, назвал Дайян.
– Да, А откуда вы знаете? Они не упоминались на пресс-конференции, насколько я помню. И мои труды вряд ли попадали в ромуланские журналы по археологии.
– Вы правы, не попадали, – признал Дайян и, подойдя к Одри почти вплотную, прошептал:
– Но от случая к случаю на глаза попадаются подпольные рукописные журналы. Я подозреваю, что то же самое есть и у вас в федерации.
Понимающе кивнув, доктор Бенар надолго за молчала. Бедный Дайян!
Бедные ромуланцы! Как много им еще предстоит узнать об окружающем мире!
Наверное, Дайяну потребовалось немало смелости признаться в том, из-за чего он и его коллеги могли быть немедленно арестованы. Но Одри решила, что будет верхом нескромности, если она начнет оспаривать заблуждения ромуланца. Но почему Дайян так неосторожен и откровенен? Думает, что перемены в Империи всерьез и надолго? Или уверен, что эта конференция навсегда изменит мир к лучшему?
– Не стану этого отрицать, – Одри, наконец, заговорила. – Но меня удивляет, что вы упомянули о самописных журналах так откровенно.
– Глупо отрицать правду там, где она есть.
– Как-то очень уж по-вулкански вы произнесли эту фразу, – усмехнулась Одри.
– Все-таки они наши близкие родственники.
Одри вздрогнула. Вновь ожили нешуточные страсти. Но доктор не подала вида, оставшись внешне спокойной. То, что вулканцы, ее спасители, были родственны ромуланцам, ее обидчикам, не давало покоя Одри. Это был факт, на котором ей меньше всего хотелось останавливаться. Доктору была неприятна мысль, что под внешним благородством и дисциплинированностью вулканцев могло биться злое ромуланское сердце. Но, с другой стороны, разве есть такие расы, представители которых – сплошь исчадия ада или, наоборот, безгрешные ангелы? А она сама разве не смесь порока и добродетели?
– Раз уж вам известен термин, которым я обозначаю эти структуры, значит, вам известна и моя гипотеза об их назначении и даже то, каким образом я собираюсь их найти.
– Не совсем, – признался Дайян. – Ваша статья, которая попалась мне на глаза, была неполной, а перевод – довольно скверным. Вообще, наша самиздатовская литература грешит отрывочностью и неточным изложением мыслей. И все же она куда лучше той, что проходит через ножницы цензора.
Низкое качество с лихвой компенсируется свободой духа. Разве у вас не так?
Разве вы знакомы с лучшими образцами ромуланской археологической мысли?
Отвернувшись, Одри Бенар едва сдержала улыбку.
– Ладно. Пока мы будем идти, постарайтесь во всех подробностях вспомнить, что вы почерпнули из моей неполной и плохо переведенной статьи, а я, в свою очередь, подправлю и дополню переводчика.
– Сочту за честь.
Увлеченные разговором, Одри и Дайян не заметили, как поравнялись с первыми улицами раскопанного города.
* * *
– Замечательно, капитан! – восхищенно воскликнул Хиран, но в его голосе прозвучали нотки горечи и зависти.
Неслышно ступая по узкой дорожке, петляющей среди растений огромного ботанического сада, капитан ромуланцев не переставал сыпать комплиментами.
– Это обязательная принадлежность корабля класса "Конституция", просто объяснил Кирк.
Экскурсия, как и просил Хиран, началась рано. Очевидно, ромуланец чувствовал, что конференция может пройти не так, как хотелось бы, и он лишится, возможно, единственного шанса осмотреть внутри корабль Федерации.
– Вы говорите, что не только офицеры имеют право прогуливаться по этому саду? – терзался сомнениями Хиран.
– Вся команда, безусловно. А сейчас и все пассажиры.
В дальнем конце ботанического сада оживленно беседовала группа музыкантов; некоторые из них сидели на зеленой лужайке, а другие с восхищением рассматривали в огромном, во всю стену, окне медленно проплывающий Темариус и яркую точку – ромуланский "Галтиз".
– Замечательно! – повторил Хиран все тем же восхищенно-завистливым тоном. – Просто восхитительно! На нашем "Галтизе" вы не увидите ничего подобного.
– Ну, все-таки ваш корабль довольно небольших размеров, – поспешил успокоить Кирк. – В нем трудно выделить место и под клумбы, не говоря уже о таком царстве комфорта и уюта.
– Царство комфорта и уюта... Да... Однако для центуриона Тиама и его жены нашлись и комфорт, и уют. Скажите, капитан, вы верите, что из всей этой затеи может выйти хоть какой-нибудь толк?
На некоторое время Кирк погрузился в раздумья.
– Надеюсь, но не очень-то верю.
– Я тоже, – признался Хиран, изучающе посмотрев на землянина, словно решая для себя вопрос о продолжении разговора на эту тему. – Скажу вам откровенно, капитан, в самом начале этой миссии я еще тешил себя кое-какими иллюзиями, пока не узнал ближе центуриона Тиама. Вас это удивляет?
– Только то, что вы в этом признались, – рассмеялся Кирк.
– Что ж, тогда попробую удивить вас еще больше. Знаете, капитан, я тайно надеюсь на успех археологов. Вдруг они откроют, что эризианцы были предками землян. Знаете, почему мне этого хочется?
– Почему? – спросил Кирк, стараясь оставаться невозмутимым.
– Тогда наше правительство вынуждено будет разрешить доступ федератов к этой планете, пусть и на своих условиях. И нам останется лишь протоптать тропинку друг к другу. Вот это и будет настоящим началом!
– Надеюсь, что и мое правительство поступит так же, если выяснится, что эризианцы – ваши предки.
Оба капитана замолчали. Продолжать подобный разговор им не хотелось, иначе придется выяснять, у какого государства больше прав на Нейтральную Зону и кто вправе разрешать чей-то допуск.
– Скажите, Кирк, раз мы столь откровенны друг с другом, существует ли на самом деле Зонд? Или это плод чьей-то больной фантазии?
– Это не миф, это реальность, Хиран, – в голосе землянина послышались нотки печали. – Очень грозная реальность.
– В самом деле? Вы его сами видели?
– Видел. И даже слышал. Я видел, что может натворить этот Зонд. Могу даже показать записи, сделанные во время его последнего приближения к Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36