А вот рядовые жители Ландура, с другой стороны, враждебности к легионерам не проявляли. Выполняя рекомендации капитана, его подчиненные активно общались с аборигенами, тратили деньги в магазинах и ресторанах и всеми силами старались убедить местное население, которое были призваны защищать, в очевидных преимуществах своего пребывания на планете. Эта тактика приносила ожидаемые дивиденды. Вскоре легионеры уже были столь же любимы народом, сколь нелюбимы властями.
– Эй, гляньте-ка, какое чудище с потешным носом! – послышался тоненький детский голосок с противоположной стороны улицы.
Клыканини остановился и присмотрелся к компании ребятишек. В несколько кварталах от гостиницы облик столицы разительно менялся, и сразу становилось ясно, что прежде здесь располагался рабочий район. Полуразвалившееся здание, возле которого сгрудились ребятишки, явно должно было пойти под снос: здесь предполагалось разбить просторный парк.
– Приветы, – поздоровался волтон. – Мои имена – Клыканини. Вы тут жить?
Дети стали боязливо перешептываться. Похоже, они не знали, как им быть теперь, когда они привлекли к себе внимание этого странного существа. В конце концов вперед вышла самая бойкая девчушка.
– Ты солдат, что ли? – смело спросила она.
– Не солдаты, – гордо вскинул голову Клыканини. – Мы Космические Легионы, это намного лучше быть, чем солдаты.
С этими словами он направился через замусоренную улицу к детям, всеми силами стараясь придать себе самый безобидный вид, что было не так-то легко при росте в семь футов и внешности кабана-бородавочника. Но капитан настоятельно рекомендовал легионерам налаживать дружественные отношения с местным населением, и Клыканини решил последовать рекомендациям командира.
– Меня зовут Баки, и я тебя не боюсь, – нахмурив брови, заявила девчушка, отважно глядя на Клыканини снизу вверх.
Писклявый голосок кого-то из ребятишек внес ясность:
– А по-настоящему ее Клаудия звать.
– Заткнись, Абдул, – прошипела Баки-Клаудия, бросила на мальчишку свирепый взгляд через плечо и снова уставилась на Клыканини. Как и остальные ребятишки, одета она была плохонько, в латаное-перелатаное платьице. Похоже было, что она – не робкого десятка. Клыканини решил, что она – лидер этой компании.
– Вы тут жить, Баки, или вы приходить смотреть на меня? – поинтересовался Клыканини и опустился на одно колено, чтобы стать одного роста с девочкой. Он уже давно заметил, что люди меньше боятся его, когда он сравнивается с ними в росте. Бывали, конечно, случаи, когда нужно было выглядеть устрашающе, но сейчас был совсем не такой случай.
– Я на Гастингс-стрит живу, – ответила девочка. – У нас там целый свой дом, вот! – гордо добавила она.
– А у вас конфетка есть, мистер? – спросила еще одна чумазая девчушка, осмелившаяся встать рядом с Баки. У нее были растрепанные соломенные волосенки и пытливые голубые, непропорционально большие глаза.
– Как твои имена? – спросил Клыканини, уйдя от вопроса. Никаких конфет у него с собой не было, но он решил непременно захватить их с собой в следующий раз, когда пойдет этой дорогой. Пока же, по его мнению, достаточно было проявить дружелюбие.
– Это Синтия, – сообщила Баки. – Она моя младшая сестренка, но она хорошая. – Она строго взглянула на Синтию. И правда, какое-то сходство между ними было, но не настолько явное, чтобы оно могло броситься в глаза Клыканини. – Опять ты клянчишь конфеты у чужих людей? Тебе мама строго-настрого запретила!
– А он и не человек вовсе, – заявила Синтия с непоколебимой уверенностью. Другие ребятишки согласно закивали. То, что Клыканини подходил под определение «чужой», у них сомнений не вызывало, а вот относительно его соответствия определению «человек» можно было и поспорить, тем более что тут можно было бы схитрить и взять таки конфетку.
– Клыканини не брать конфеты сегодня, – смущенно проговорил волтон. – Следующий раз, как приходи сюда, обязательно неси конфеты. Но вы спрашивай мама, можно забирай у меня конфеты. Я не хотеть, чтобы ваша мама на меня ругайся.
– И разговаривает он смешно как… – вставил слово мальчик, решивший, что неграмотная речь – еще одно оправдание для того, чтобы взять конфеты у этого странного незнакомца и не получить за это нагоняй от родителей.
– Заткнись, Абдул, – строго приказала ему Баки. – Он чужак. Чужаки все странные и разговаривают смешно.
– Он мне не нравится, – заключил Абдул. – Чужаки тут не должны жить.
Клыканини гадал, дипломатично ли будет указать мальчику на то обстоятельство, что если бы не успехи, достигнутые в области межзвездных перелетов, люди бы на этой планете тоже вряд ли бы появились, и что к любым чужакам следует проявлять терпимость, но тут внимание детей было отвлечено новым действующим лицом.
– Ой, а это еще кто такой? – ахнула Баки и от изумления открыла рот.
Клыканини обернулся в ту сторону, куда смотрела девочка, и увидел зрелище, которое ему было очень хорошо знакомо: из-за угла вылетел на глайдборде – летающей доске – Спартак, один из двоих легионеров-синтианцев, и устремился вперед, паря над улицей,
– Друг Спартак, летай сюда! – позвал его Клыканини.
– Ой, а он твой друг? – восхитился Абдул. – А что это за штука, на которой он летает?
Казалось, его интересует исключительно транспортное средство, используемое синтианцем, а на то, что водитель этого удивительного транспортного средства напоминал гигантского слизня, облаченного в легионерскую форму, мальчик, похоже, внимания не обращал.
– Я летаю на глайдборде, – добродушно отозвался Спартак. Голос его из динамика транслятора слышался в виде приятного баритона, и неведомо каким образом приобретал аристократический акцент, неизменно поражавший тех, кто имел дело со Спартаком впервые. На самом деле этот выговор никак не вязался с общим популистским настроем синтианцев, но детям этого знать было не дано.
– Вот это штука! – восхищенно воскликнула Баки. – А можешь показать, как на ней кататься?
– Пожалуй, я мог бы предложить вам нечто поинтереснее, – ответил Спартак. – Если мой друг Клыканини не откажется мне помочь, я так думаю, капитан позволит нам захватить с собой несколько таких летающих досок, когда мы вознамеримся в следующий раз посетить вас. И тогда вы все сможете научиться тому, как ими управлять.
– Ничего себе! – восторженно вытаращил глаза Абдул. – Ну, мужики, вот это вы даете!
Клыканини по-кабаньи хрюкнул. Похоже было на то, что ему можно было обойтись без лекции о расовой терпимости. Новая игрушка из рук чужака – беспроигрышный способ завоевания детских сердец.

Дневник, запись No 378


Ландур стал не только и не просто приятной, переменой после жизни на космической станции. Вскоре легионеры обнаружили, во время прогулок по городу и его окрестностям, что местные пляжи и северная гористая местность острова столь же хороши наяву, сколь и в рекламных проспектах. Неплохой оказалась и местная кухня, впитавшая сразу несколько терранских традиций. Ротный повар, сержант Искрима, незамедлительно принялся включать в меню легионеров новые блюда, изготовленные по ландурским рецептам, расширяя, тем самым, свой и без того обширный кулинарный репертуар.
Искрима обвел взглядом гостиничную кухню. Сверкающее современное оборудование, аппетитные ароматы – все это говорило о том, что перед ним – кухня ресторана мирового уровня. Мало кому из поваров Легиона выпадала возможность по-настоящему заняться приготовлением еды…
Запахи по большей части были знакомые. Пахло чесноком и лавровым листом, перцем и луком, помидорами. Пахло вареным рисом и бобами, варившимися в больших кастрюлях. Готовилось сразу несколько сортов мяса – жареного, тушеного, на вертеле. Один из мясных запахов показался Искриме незнакомым. Он решил, что скорее всего, это блюдо готовится из мяса какого-то местного животного. Но ведь это было почти неслыханное дело! Люди в крайне редких случаях могли без боязни за свое здоровье решаться пробовать местную живность.
Что ж, он должен был это в самом скором времени выяснить. Ему была назначена встреча с шеф-поваром ресторана, который не очень-то приветствовал превращение его кухни в ротную столовую. Искрима как раз затем и явился к нему, чтобы помочь справиться с этим предубеждением.
Он подошел к плите и приподнял крышку булькающей кастрюли, чтобы взглянуть на содержимое. В кастрюле готовилось острое месиво из аппетитно пахнущего мяса и лука, с добавлением каких-то специй. Искрима пошарил взглядом в поисках ложки, чтобы попробовать незнакомое блюдо, но его негромко окликнули:
– А-а-а, простите, вы, наверное, армейский повар?
– Не армейский, – автоматически отозвался Искрима, постаравшись не обидеть собеседника резкостью возражения. Тот выглядел как классический шеф-повар – белый фартук и колпак. – Я из Космического Легиона. Меня зовут сержант Искрима, я специалист по приготовлению пищи категории «Е-9», и прибыл сюда для ознакомления с оборудованием. Вероятно, вы уже извещены о том, что впредь нам с вами предстоит вместе работать на кухне?
– Да, сержант, – кивнул шеф-повар. – Наверное, это будет очень… интересно.
– «Интересно» – это слабо сказано! – воскликнул Искрима. – Да у меня аппетит разыгрался, стоило мне только войти на кухню! Если легионеры откажутся от вашей стряпни, их непременно надо будет обследовать на наличие признаков жизни. А мне, как я посмотрю, придется освоить в корне новое для меня меню. Как называется это блюдо?
– Нутрия «джамбалайя!» – ответил повар. – Одно из блюд креольской кухни. Еще мы готовим сладкую и кислую нутрию с бобами бинго, и нутрию «пармезан». Все эти блюда в нашем меню на ужин.
– Нутрия? – переспросил Искрима. – Наверняка., это какое-то мясо, но название мне незнакомо. Оно синтезированное?
– Ну, что вы! – всплеснул руками повар. – Вовсе нет! Нутрия – наше самое знаменитое животное, его сюда с Земли привезли могулы. В их времена нутрии считались редкими животными, и каждое из них стоило примерно столько, сколько лошадь или осел. Но нутрии прекрасно прижились в болотистых низинах, и так размножились, что за их истребление опасаться не приходится. Нутрий так много, что теперь они стали для нас главным источником животного белка.
– Земное животное… – задумчиво проговорил Искрима. – Что ж, это просто замечательно. Там, где в изобилии имеется натуральное мясо, я готов отказаться от синтезированного белка. Но что же это за животное?
– Я бы назвал его дичью, сержант. У мяса особенный привкус, оно хорошо в жареном виде и под пряным соусом. Универсальное, как курятина и говядина, но намного дешевле. «Джамбалайя» будет готова окончательно только тогда, когда я добавлю риса к овощам и мясу. Но можно и сейчас попробовать, и тогда вы поймете, каково это блюдо на вкус хотя бы приблизительно.
Искрима зачерпнул из кастрюли ложкой немного аппетитно пахнущего блюда и попробовал.
– Превосходно! – похвалил он качество блюда. – Вы совершенно правы, мясо действительно универсальное. А если оно действительно дешевле курятины, наши солдаты с огромным удовольствием будут питаться вашими нутриями.
Повар улыбнулся.
– Вы уж мне поверьте, сержант: как только вы привыкнете к нутрии, вы будете использовать ее во всех своих рецептах.
– Будущее – это хорошо, но настоящее – еще лучше, – усмехнулся Искрима. – Расскажите мне, пожалуйста, что еще вы готовите сегодня?
Уже через несколько минут повара взахлеб обсуждали преимущества разных специй и разговаривали о местных источниках натуральных продуктов. Младшие повара с нескрываемым восхищением слушали эту беседу двух светил кулинарии. Похоже, готовящимся сегодня блюдам было суждено стать еще вкуснее.

Дневник, запись No 381


Прямо напротив ландурского отеля «Плаза» располагался огромный пустырь. Он был огорожен и охранялся. Когда мой босс поинтересовался тем, каково назначение этого пустыря, ему ответили, что пустырю предстоит стать частью ландурского парка, и что этот грандиозный проект финансируется правительством как один из пунктов возрождения национальной экономики.
– Капитан, позвольте уведомить вас о том, что мы не предлагаем иностранным инвесторам вкладывать средства в наши экономические проекты, – объявил Борис Истмэн таким тоном, что было ясно: для него это предложение оскорбительно. По размерам и декору его кабинета можно было заключить, что он не вправе что-либо менять в решении данного вопроса, даже если бы он этого пожелал. Но он оказался единственным чиновником, согласившимся принять капитана, командира бригады миротворцев, и потому Шутт вознамерился выжать из этой беседы максимум выгоды для себя.
– Мистер Истмэн, я не собираюсь читать вам лекции по экономике, – сказал Шутт, не скрывая раздражения. Он добрался до центра города, где располагалась министерство развития – большое здание, выстроенное в неоконструктивистском стиле – и, невзирая на то, что аудиенция ему была назначена на определенный час, вынужден был довольно долго томиться в приемной, а за это время в кабинет Исгмэна и из него вошло и вышло несколько местных жителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46