Какое место вы, как человеческое существо, занимаете в мире, если предполагается, что вы получите образование, что вам придется зарабатывать на жизнь, что вы, возможно, обзаведетесь семьей, будете нести ответственность за детей, дом, закладную, и если существует опасность, что вы останетесь в этой ловушке всю свою жизнь?
С.: Может быть, мы надеемся, что кто-то будет заботиться о нас?
КРИШНАМУРТИ: Это означает, что вы должны обладать способностью что-то делать. Нельзя просто попросить: «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне», — никто этого делать не будет. Но пусть это обстоятельство вас не огорчает. Просто посмотрите на наш мир, познакомьтесь с его особенностями, осознайте все те приемы, с помощью которых люди обманывают друг друга. Политики никогда не объединят мир, наоборот: даже когда люди не воюют по-настоящему, ни на минуту не прекращается экономическая война. Ученые являются рабами правительства. Все правительства в той или иной степени коррумпированы, некоторые больше, некоторые — меньше. Посмотрите на все это так, чтобы не испытывать уныния, и задайте себе вопрос: «Что мне делать, как я собираюсь встретить это, ведь у меня нет таких способностей?» Способность у вас появится; когда вы знаете, как смотреть, эта ваша способность будет просто огромной.
Так каково же ваше место во всем этом? Вы можете задать этот вопрос, если видите все целиком, но если, не видя Целого, вы просто спрашиваете себя: «Что мне делать?», вы оказываетесь в ловушке и никогда не найдете ответ.
С.: Конечно, для нас очень важно обсуждать подобные вещи открыто. Но мне кажется, что люди немного боятся свободного обсуждения. Может быть, это из-за того, что предмет их подлинной заботы оказывается под угрозой.
КРИШНАМУРТИ: А вы чего-то боитесь?
С.: Если я скажу, что хочу скоростную машину, кто-то, возможно, в этом усомнится.
КРИШНАМУРТИ: Так и должно быть. Я получаю письма, в которых мне постоянно задают вопросы; с самого детства я сталкиваюсь с различными сомнениями.
С.: Сэр, во время подобных обсуждений меня постоянно волнует один вопрос. Говорят, что мы живем в высоко механизированном индустриальном обществе и некоторые из нас имеют возможность стать хиппи или отстраниться от него лишь благодаря тому, что другие люди ежедневно ходят в контору, работают, превращаясь в безжизненный автомат.
КРИШНАМУРТИ: Да, конечно, это так.
С.: Мы не могли бы отстраниться от общества, если бы эти люди не вели такое механизированное, жалкое существование.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Вопрос состоит в том, как жить в этом мире и, в то же время, не принадлежать ему. Как жить в этом безумии, сохраняя разумность?
С.: Вы хотите сказать, что человек, который ходит на работу и ведет явно механическую жизнь, мог бы делать все это и в то же время быть совершенно иным человеком? Другими словами, дело не обязательно в системе.
КРИШНАМУРТИ: Эта система, какой бы она ни была, делает ум механическим.
С.: Но должна ли она делать ум механическим?
КРИШНАМУРТИ: Так или иначе, это происходит.
С.: Все молодые люди сталкиваются с проблемой взросления, они понимают, что им, возможно, придется заняться такой работой, которая повлечет за собой механизацию ума. Можно ли подойти к этой проблеме как-нибудь иначе?
КРИШНАМУРТИ: Мой вопрос заключается в следующем: как можно разумно жить в этом безумном мире? Несмотря на то, что мне, может быть, придется ходить в контору и зарабатывать на жизнь, должно существовать иное качество души и ума. Можем ли мы утверждать, что здесь, в этой школе, наши душа и ум действительно другие? Или мы просто попадаем в мельницу, которая выбрасывает нас в этот ужасный мир?
С. (1): Сегодня благодаря автоматизации больше нет необходимости работать с 9 утра до 5 вечера шесть дней в неделю. Наш век позволяет нам уделять дополнительное время другой стороне жизни.
С. (2): Но мы говорили, что люди стремятся к досугу, не зная, как его использовать.
С. (3): В зарабатывании денег, конечно же, нет ничего плохого.
КРИШНАМУРТИ: Я никогда не говорил, что зарабатывать на жизнь — это плохо; человеку приходится этим заниматься. Я зарабатываю деньги, беседуя с людьми в самых различных местах. Я занимаюсь этим на протяжении пятидесяти лет, делая то, что мне нравится. Я делаю то, что считаю действительно правильным, истинным; для меня это образ жизни, который мне никто не навязывал — и это мой способ зарабатывания на жизнь.
С.: Я хочу лишь сказать, что у вас есть возможность этим заниматься благодаря, к примеру, тому, что существуют люди, которые управляют самолетами.
КРИШНАМУРТИ: Конечно же, мне это известно: если бы их не было, я бы не мог путешествовать. Но если бы не существовало самолетов, я жил бы в одном месте — в деревне, где я родился — и все равно занимался бы там тем же самым.
С.: Да, но в нашем высокотехнологическом обществе, где прибыль служит важным мотивом, все организовано именно так.
КРИШНАМУРТИ: Нет, ведь кто-то выполняет грязную работу, а я делаю чистую работу.
С.: И люди предпочитают выполнять чистую работу?
КРИШНАМУРТИ: Да, можно сказать и так.
С.: Но кроме забот о хлебе насущном мы должны осознать, что для того чтобы совмещать зарабатывание на жизнь и разумное существование, необходима внутренняя революция.
КРИШНАМУРТИ: Я говорю о том же самом, только мой вопрос звучит по-другому: как я могу жить разумно в этом безумном мире? Это вовсе не значит, что я не собираюсь зарабатывать на жизнь, жениться, принимать на себя какую-то ответственность. Чтобы жить в этом безумном мире разумно, я должен отвергнуть его и во мне должна произойти революция, привносящая разум в мои действия. Вот смысл моих слов.
С.: Так как я был воспитан в этом сумасшедшем мире, я должен подвергать все сомнению.
КРИШНАМУРТИ: Это и есть образование. Вас посылают сюда и вы приезжаете в Броквуд испорченные безумным миром. Не обманывайте себя: он действительно обусловливает вас, вы формируетесь под влиянием прошлых поколений, куда относятся и ваши родители. Здесь же вам необходимо избавиться от обусловленности, подвергнув себя коренному изменению. Происходит ли это изменение? Или вы только говорите: «День за днем, то здесь, то там мы хорошо выполняем какую-то работу», и когда через два или четыре года вам предстоит покинуть школу, вы унесете с собой лишь бессмысленную мешанину из сделанных за это время дел?
С.: Мне кажется, что существует конфликт между тем, что мы хотим делать, и необходимостью.
КРИШНАМУРТИ: Что вы хотите делать? Я хочу быть инженером, потому что понимаю, что это принесет мне много денег или какие-то другие преимущества. Могу ли я полагаться на это желание? Могу ли я доверять своим искаженным инстинктам? Своим мыслям? Чему я должен доверять? Таким образом, образование должно быть направлено на создание разума, который будет реально действовать в этом мире и который не имеет ничего общего с нашими инстинктами, желаниями или какими-то мелкими потребностями.
Помогает ли вам образование, получаемое в Броквуде, быть разумными? Или, другими словами, быть невероятно чувствительными, но не по отношению к своим собственным желаниям и потребностям, а по отношению к миру и к тому, что в нем происходит. Несомненно, образование — это не только передача вам знаний, но и помощь в обретении способности объективно смотреть на мир и на то, что в нем происходит — видеть войны, разрушение, насилие, жестокость. Назначение образования состоит не только в том, чтобы сдать экзамены, получить степень, стать компетентным специалистом, но и в том, чтобы понять, как можно жить иначе. Оно должно помочь вам при встрече с миром, чтобы, даже зная о том, что вам придется зарабатывать на жизнь, нести огромный груз ответственности, столкнуться со страданиями и несчастьями, вы могли воспринять его совершенно по-другому, с позиции разума. И я хочу спросить: так ли обстоит дело здесь, в Броквуде? Действительно ли педагог обучается здесь не меньше, чем ученик?
С.: Меня тоже интересует ответ на этот вопрос. Действительно ли образование в Броквуде именно такое?
КРИШНАМУРТИ: То есть, вы спрашиваете, помогает ли оно вам быть достаточно разумными и способными к осознанию, чтобы вы могли достойно встретить это безумие? Если нет, то кто в этом виноват?
С.: Какую основу нужно заложить, чтобы сделать такое образование возможным?
КРИШНАМУРТИ: Послушайте, зачем вы получаете образование?
С.: Я этого действительно не знаю.
КРИШНАМУРТИ: Следовательно, вам необходимо выяснить, что значит слово «образование», не правда ли? Что такое образование? Качественное обучение академическим дисциплинам, передача информации, знаний по самым различным предметам и так далее? Это должно иметь место, вы согласны? Миллионы людей заканчивают университеты и колледжи.
С.: Учебные заведения дают человеку инструменты, помогающие ему жить.
КРИШНАМУРТИ: Но какие руки будут использовать эти инструменты? Ведь те же самые руки создали наш мир с его войнами и прочими пороками.
С.: Другими словами, можно обладать всеми инструментами, но если не произойдет внутренней, психологической революции, вы будете использовать эти инструменты все тем же старым способом, поддерживая продолжающееся загнивание. Именно об этом мне и интересно узнать.
КРИШНАМУРТИ: Если эта революция не происходит здесь, в этой школе, то почему это так? А если революция все же имеет место, действительно ли она воздействует на ум или это по-прежнему некая идея, не имеющая ничего общего с реальностью, с такой, например, как необходимость трехразового питания. Это подлинная реальность, а не идея, кто-то ведь должен готовить.
Итак, я задаю вам вопрос: получаете ли вы здесь то образование, о котором мы говорим? И если да, то давайте постараемся выяснить, как вдохнуть в него жизненную энергию, придать ему жизни. Если же это не так, то давайте выясним почему.
С.: Мне кажется, что этого нельзя сказать о всей школе в целом.
КРИШНАМУРТИ: Почему? Может быть, это происходит с некоторыми отдельными людьми то здесь, то там, но почему этого не происходит с каждым из нас?
С.: Мне представляется, что все это очень напоминает зерно, которое стремится прорасти, но верхний слой почвы слишком тверд.
КРИШНАМУРТИ: Вы когда-нибудь видели, как трава прорастает сквозь цемент?
С. (1): Видите ли, в нашем случае мы имеем дело с очень слабым зерном. (Смех.)
С. (2): Однако вопрос состоит в том, осознаем ли мы свою заурядность и хотим ли как-нибудь вырваться за ее пределы.
КРИШНАМУРТИ: Я хочу спросить вас, действительно ли вы посредственны? В моих устах слово «посредственный» не несет унизительного оттенка, я использую его в том основном значении, которое описано в словаре. Вы неизбежно будете принадлежать к среднему классу, если просто цепляетесь за свою собственную мелкую деятельность, вместо того чтобы видеть целое, видеть весь мир целиком и свое личное, небольшое место в нем, не занимаясь поисками обходных путей. Люди не видят Целое, они гоняются за своими мелкими желаниями, удовольствиями, за своим суетливым тщеславием и жестокостью, но если они увидели мир целиком и нашли свое место в нем, их взаимоотношения с целым полностью бы изменились.
Вы учитесь в Броквуде, живете здесь в небольшой общине, вы связаны определенными отношениями со своими учителями и другими учениками. Видите ли вы целостность того, что происходит в мире? Это самое главное. Важно просто посмотреть на все это и увидеть мир объективно, без каких-либо эмоций и предрассудков и предубеждений. Различные существующие на Земле правительства никогда не решат эту проблему, ни один политик в этом не заинтересован. Все они в той или иной степени стремятся поддерживать статус-кво, допуская лишь незначительные изменения. Они не думают о внутреннем единстве человека, они хотят единства Англии. Но даже если речь заходит об Англии, различные политические партии никогда не скажут: «Давайте объединимся и постараемся понять, что есть благо для человека».
С.: Но вы же не хотите сказать, что это невозможно?
КРИШНАМУРТИ: Они этого не делают.
С.: А мы?
КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, мы наблюдаем, мы смотрим на мир. И когда вы видите все целиком, каково ваше желание по отношению к целому? Если вы не видите целого, если вы просто гонитесь за своими личными инстинктами, склонностями и желаниями, все это составляет самую суть посредственности, все это сейчас и происходит в мире.
Знаете, в старину по-настоящему серьезные люди говорили: «Мы не хотим иметь с миром ничего общего, мы станем монахами, проповедниками, мы откажемся от собственности, от семьи, от положения в обществе. Мы — учителя, мы будем путешествовать по стране, переходить из деревни в деревню; люди будут кормить нас, а мы будем учить их нравственности, добру, отказу от ненависти друг к другу». Раньше подобная практика была очень распространена, но сегодня мы больше не можем себе этого позволить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
С.: Может быть, мы надеемся, что кто-то будет заботиться о нас?
КРИШНАМУРТИ: Это означает, что вы должны обладать способностью что-то делать. Нельзя просто попросить: «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне», — никто этого делать не будет. Но пусть это обстоятельство вас не огорчает. Просто посмотрите на наш мир, познакомьтесь с его особенностями, осознайте все те приемы, с помощью которых люди обманывают друг друга. Политики никогда не объединят мир, наоборот: даже когда люди не воюют по-настоящему, ни на минуту не прекращается экономическая война. Ученые являются рабами правительства. Все правительства в той или иной степени коррумпированы, некоторые больше, некоторые — меньше. Посмотрите на все это так, чтобы не испытывать уныния, и задайте себе вопрос: «Что мне делать, как я собираюсь встретить это, ведь у меня нет таких способностей?» Способность у вас появится; когда вы знаете, как смотреть, эта ваша способность будет просто огромной.
Так каково же ваше место во всем этом? Вы можете задать этот вопрос, если видите все целиком, но если, не видя Целого, вы просто спрашиваете себя: «Что мне делать?», вы оказываетесь в ловушке и никогда не найдете ответ.
С.: Конечно, для нас очень важно обсуждать подобные вещи открыто. Но мне кажется, что люди немного боятся свободного обсуждения. Может быть, это из-за того, что предмет их подлинной заботы оказывается под угрозой.
КРИШНАМУРТИ: А вы чего-то боитесь?
С.: Если я скажу, что хочу скоростную машину, кто-то, возможно, в этом усомнится.
КРИШНАМУРТИ: Так и должно быть. Я получаю письма, в которых мне постоянно задают вопросы; с самого детства я сталкиваюсь с различными сомнениями.
С.: Сэр, во время подобных обсуждений меня постоянно волнует один вопрос. Говорят, что мы живем в высоко механизированном индустриальном обществе и некоторые из нас имеют возможность стать хиппи или отстраниться от него лишь благодаря тому, что другие люди ежедневно ходят в контору, работают, превращаясь в безжизненный автомат.
КРИШНАМУРТИ: Да, конечно, это так.
С.: Мы не могли бы отстраниться от общества, если бы эти люди не вели такое механизированное, жалкое существование.
КРИШНАМУРТИ: Нет. Вопрос состоит в том, как жить в этом мире и, в то же время, не принадлежать ему. Как жить в этом безумии, сохраняя разумность?
С.: Вы хотите сказать, что человек, который ходит на работу и ведет явно механическую жизнь, мог бы делать все это и в то же время быть совершенно иным человеком? Другими словами, дело не обязательно в системе.
КРИШНАМУРТИ: Эта система, какой бы она ни была, делает ум механическим.
С.: Но должна ли она делать ум механическим?
КРИШНАМУРТИ: Так или иначе, это происходит.
С.: Все молодые люди сталкиваются с проблемой взросления, они понимают, что им, возможно, придется заняться такой работой, которая повлечет за собой механизацию ума. Можно ли подойти к этой проблеме как-нибудь иначе?
КРИШНАМУРТИ: Мой вопрос заключается в следующем: как можно разумно жить в этом безумном мире? Несмотря на то, что мне, может быть, придется ходить в контору и зарабатывать на жизнь, должно существовать иное качество души и ума. Можем ли мы утверждать, что здесь, в этой школе, наши душа и ум действительно другие? Или мы просто попадаем в мельницу, которая выбрасывает нас в этот ужасный мир?
С. (1): Сегодня благодаря автоматизации больше нет необходимости работать с 9 утра до 5 вечера шесть дней в неделю. Наш век позволяет нам уделять дополнительное время другой стороне жизни.
С. (2): Но мы говорили, что люди стремятся к досугу, не зная, как его использовать.
С. (3): В зарабатывании денег, конечно же, нет ничего плохого.
КРИШНАМУРТИ: Я никогда не говорил, что зарабатывать на жизнь — это плохо; человеку приходится этим заниматься. Я зарабатываю деньги, беседуя с людьми в самых различных местах. Я занимаюсь этим на протяжении пятидесяти лет, делая то, что мне нравится. Я делаю то, что считаю действительно правильным, истинным; для меня это образ жизни, который мне никто не навязывал — и это мой способ зарабатывания на жизнь.
С.: Я хочу лишь сказать, что у вас есть возможность этим заниматься благодаря, к примеру, тому, что существуют люди, которые управляют самолетами.
КРИШНАМУРТИ: Конечно же, мне это известно: если бы их не было, я бы не мог путешествовать. Но если бы не существовало самолетов, я жил бы в одном месте — в деревне, где я родился — и все равно занимался бы там тем же самым.
С.: Да, но в нашем высокотехнологическом обществе, где прибыль служит важным мотивом, все организовано именно так.
КРИШНАМУРТИ: Нет, ведь кто-то выполняет грязную работу, а я делаю чистую работу.
С.: И люди предпочитают выполнять чистую работу?
КРИШНАМУРТИ: Да, можно сказать и так.
С.: Но кроме забот о хлебе насущном мы должны осознать, что для того чтобы совмещать зарабатывание на жизнь и разумное существование, необходима внутренняя революция.
КРИШНАМУРТИ: Я говорю о том же самом, только мой вопрос звучит по-другому: как я могу жить разумно в этом безумном мире? Это вовсе не значит, что я не собираюсь зарабатывать на жизнь, жениться, принимать на себя какую-то ответственность. Чтобы жить в этом безумном мире разумно, я должен отвергнуть его и во мне должна произойти революция, привносящая разум в мои действия. Вот смысл моих слов.
С.: Так как я был воспитан в этом сумасшедшем мире, я должен подвергать все сомнению.
КРИШНАМУРТИ: Это и есть образование. Вас посылают сюда и вы приезжаете в Броквуд испорченные безумным миром. Не обманывайте себя: он действительно обусловливает вас, вы формируетесь под влиянием прошлых поколений, куда относятся и ваши родители. Здесь же вам необходимо избавиться от обусловленности, подвергнув себя коренному изменению. Происходит ли это изменение? Или вы только говорите: «День за днем, то здесь, то там мы хорошо выполняем какую-то работу», и когда через два или четыре года вам предстоит покинуть школу, вы унесете с собой лишь бессмысленную мешанину из сделанных за это время дел?
С.: Мне кажется, что существует конфликт между тем, что мы хотим делать, и необходимостью.
КРИШНАМУРТИ: Что вы хотите делать? Я хочу быть инженером, потому что понимаю, что это принесет мне много денег или какие-то другие преимущества. Могу ли я полагаться на это желание? Могу ли я доверять своим искаженным инстинктам? Своим мыслям? Чему я должен доверять? Таким образом, образование должно быть направлено на создание разума, который будет реально действовать в этом мире и который не имеет ничего общего с нашими инстинктами, желаниями или какими-то мелкими потребностями.
Помогает ли вам образование, получаемое в Броквуде, быть разумными? Или, другими словами, быть невероятно чувствительными, но не по отношению к своим собственным желаниям и потребностям, а по отношению к миру и к тому, что в нем происходит. Несомненно, образование — это не только передача вам знаний, но и помощь в обретении способности объективно смотреть на мир и на то, что в нем происходит — видеть войны, разрушение, насилие, жестокость. Назначение образования состоит не только в том, чтобы сдать экзамены, получить степень, стать компетентным специалистом, но и в том, чтобы понять, как можно жить иначе. Оно должно помочь вам при встрече с миром, чтобы, даже зная о том, что вам придется зарабатывать на жизнь, нести огромный груз ответственности, столкнуться со страданиями и несчастьями, вы могли воспринять его совершенно по-другому, с позиции разума. И я хочу спросить: так ли обстоит дело здесь, в Броквуде? Действительно ли педагог обучается здесь не меньше, чем ученик?
С.: Меня тоже интересует ответ на этот вопрос. Действительно ли образование в Броквуде именно такое?
КРИШНАМУРТИ: То есть, вы спрашиваете, помогает ли оно вам быть достаточно разумными и способными к осознанию, чтобы вы могли достойно встретить это безумие? Если нет, то кто в этом виноват?
С.: Какую основу нужно заложить, чтобы сделать такое образование возможным?
КРИШНАМУРТИ: Послушайте, зачем вы получаете образование?
С.: Я этого действительно не знаю.
КРИШНАМУРТИ: Следовательно, вам необходимо выяснить, что значит слово «образование», не правда ли? Что такое образование? Качественное обучение академическим дисциплинам, передача информации, знаний по самым различным предметам и так далее? Это должно иметь место, вы согласны? Миллионы людей заканчивают университеты и колледжи.
С.: Учебные заведения дают человеку инструменты, помогающие ему жить.
КРИШНАМУРТИ: Но какие руки будут использовать эти инструменты? Ведь те же самые руки создали наш мир с его войнами и прочими пороками.
С.: Другими словами, можно обладать всеми инструментами, но если не произойдет внутренней, психологической революции, вы будете использовать эти инструменты все тем же старым способом, поддерживая продолжающееся загнивание. Именно об этом мне и интересно узнать.
КРИШНАМУРТИ: Если эта революция не происходит здесь, в этой школе, то почему это так? А если революция все же имеет место, действительно ли она воздействует на ум или это по-прежнему некая идея, не имеющая ничего общего с реальностью, с такой, например, как необходимость трехразового питания. Это подлинная реальность, а не идея, кто-то ведь должен готовить.
Итак, я задаю вам вопрос: получаете ли вы здесь то образование, о котором мы говорим? И если да, то давайте постараемся выяснить, как вдохнуть в него жизненную энергию, придать ему жизни. Если же это не так, то давайте выясним почему.
С.: Мне кажется, что этого нельзя сказать о всей школе в целом.
КРИШНАМУРТИ: Почему? Может быть, это происходит с некоторыми отдельными людьми то здесь, то там, но почему этого не происходит с каждым из нас?
С.: Мне представляется, что все это очень напоминает зерно, которое стремится прорасти, но верхний слой почвы слишком тверд.
КРИШНАМУРТИ: Вы когда-нибудь видели, как трава прорастает сквозь цемент?
С. (1): Видите ли, в нашем случае мы имеем дело с очень слабым зерном. (Смех.)
С. (2): Однако вопрос состоит в том, осознаем ли мы свою заурядность и хотим ли как-нибудь вырваться за ее пределы.
КРИШНАМУРТИ: Я хочу спросить вас, действительно ли вы посредственны? В моих устах слово «посредственный» не несет унизительного оттенка, я использую его в том основном значении, которое описано в словаре. Вы неизбежно будете принадлежать к среднему классу, если просто цепляетесь за свою собственную мелкую деятельность, вместо того чтобы видеть целое, видеть весь мир целиком и свое личное, небольшое место в нем, не занимаясь поисками обходных путей. Люди не видят Целое, они гоняются за своими мелкими желаниями, удовольствиями, за своим суетливым тщеславием и жестокостью, но если они увидели мир целиком и нашли свое место в нем, их взаимоотношения с целым полностью бы изменились.
Вы учитесь в Броквуде, живете здесь в небольшой общине, вы связаны определенными отношениями со своими учителями и другими учениками. Видите ли вы целостность того, что происходит в мире? Это самое главное. Важно просто посмотреть на все это и увидеть мир объективно, без каких-либо эмоций и предрассудков и предубеждений. Различные существующие на Земле правительства никогда не решат эту проблему, ни один политик в этом не заинтересован. Все они в той или иной степени стремятся поддерживать статус-кво, допуская лишь незначительные изменения. Они не думают о внутреннем единстве человека, они хотят единства Англии. Но даже если речь заходит об Англии, различные политические партии никогда не скажут: «Давайте объединимся и постараемся понять, что есть благо для человека».
С.: Но вы же не хотите сказать, что это невозможно?
КРИШНАМУРТИ: Они этого не делают.
С.: А мы?
КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, мы наблюдаем, мы смотрим на мир. И когда вы видите все целиком, каково ваше желание по отношению к целому? Если вы не видите целого, если вы просто гонитесь за своими личными инстинктами, склонностями и желаниями, все это составляет самую суть посредственности, все это сейчас и происходит в мире.
Знаете, в старину по-настоящему серьезные люди говорили: «Мы не хотим иметь с миром ничего общего, мы станем монахами, проповедниками, мы откажемся от собственности, от семьи, от положения в обществе. Мы — учителя, мы будем путешествовать по стране, переходить из деревни в деревню; люди будут кормить нас, а мы будем учить их нравственности, добру, отказу от ненависти друг к другу». Раньше подобная практика была очень распространена, но сегодня мы больше не можем себе этого позволить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37