Может, в нем есть что-то такое, что непроизвольно
вызывает смерть у других. Нечто вроде ангела-хранителя, но очень
злого. Так сказать, дьявола-хранителя. Чушь! Ни в одной сказке
или мифе ничего подобного я не читал.
Участковый привел меня в комнату, где находился Алеша. Он
пока один в этой большой квартире. Но скоро его вновь отправят в
детский дом. Если сейчас мне не удастся чего-нибудь выяснить.
Старшина оставил нас одних.
Я представился мальчику. Сказал, что следователь и
расследую смерть его приемных родителей и соседских детей. И что
мне надо задать ему несколько вопросов. Мальчик держался
спокойно, только кивнул в ответ. Мы начали разговор. Из него
выходило, что он ничего не видел, не слышал и вообще не
представляет, отчего они все умерли.
- А как насчет тех детей, с которыми ты спал в детском
доме? Что там было? Ведь это ты что-то там устроил! А как насчет
преподавательницы, выпавшей из окна? Она-то чем тебе не угодила?
Двойку поставила?
- Я ничего не знаю, поверьте мне! - попытка заплакать.
Неудачная.
- И охранник, и воспитатель... А приемные родители? Они ведь
к тебе всем сердцем! Тоже ничего не видел? Тоже не причем?
- Ну ладно! Посмотрим, как ты будешь орать, умирая...
До меня не сразу дошел смысл его слов. Я взглянул на него,
еще не понимая, какая угроза нависла над моею жизнью. А мальчик
смотрел мне прямо в глаза...
Вместо глаз у него были две дыры. Дыры, которые вели,
казалось, в бесконечную пропасть. Я почувствовал, что все мои
силы уходят туда, в эту пропасть, уходит все. Страшная боль во
всем теле и какая-то другая, внутренняя боль. Боль в моей душе.
А страшный мальчик захохотал, было видно, что он получает сейчас
запредельное удовольствие. А потом что-то как бы оборвалось
внутри. Казалось, я сорвался с какой-то неведомой цепи. И увидел
себя сверху. Лежащим на полу. А надо мной наклонялся мальчик.
Теперь я видел совершенно ясно, что он совершенно черный внутри.
Дальнейшие ощущения незабываемы. Легкость, чувство полета.
Потом я пролетал через какую-то трубу, слышал нечто вроде свиста
в ушах. Сколько времени продолжался полет? Может быть,
мгновение, а может, и бесконечно долго. Время, казалось,
потеряло свой смысл...
* * *
Это было помещение или не помещение? Стен не было, но было
ощущение ограниченности пространства. И рядом были другие, такие
же, как я. Очень ясно я ощущал их присутствие.
Было темно, но, одновременно, все было залито светом. Свет
исходил от какого-то существа, находившегося на возвышении слева
от меня. "Божество" - мелькнуло у меня в голове. "Судья" -
подумал я чуть позже, услышав, как светящееся божество задает
вопросы другим представившимся. Поминутно чувствовалось, что
божество в хорошем настроении. Шутки! И надо же! Такое создается
впечатление, что ничего особенного не произошло... Подумаешь -
умер. С кем не бывает. И вообще, все хорошо, прекрасная
маркиза...
Наконец, дошла очередь и до меня. Я только успел назвать
себя, как обычное течение этого малого и совсем не страшного
суда прервалось. Вмешался еще один голос.
- Опять этот Абадон! - сказал новый голос. Кому он
принадлежал? Я так и не узнал. Может, какой-нибудь секретарь.
- Что, и этот человек попал сюда из-за него? - это был
голос судьи.
- Да, уже целая толпа. Ломается естественное течение истории.
Все неправильно. Этот Виктор Толстых должен был еще долго жить.
- Тогда надо что-то предпринять, - сказал голос судьи, -
может, выслать оперативную группу?
- Она уже готовится...
- Сколько же времени она готовится? Месяц?
- Я не в курсе.
- Так можно ждать до бесконечности, а за это время этот
артефакт завалит нас ненормально поступающими душами. Ты бы сам
занялся лучше, чем ждать оперативников.
- Да я там уже сотню лет не бывал! Знаю только из
документов что да как, а в натуре наверняка такого напортачу,
что потом еще и за мной придется все убирать и концы прятать.
- Извините, - вмешался я: на меня вдруг снизошло
вдохновение, - но если все так сложно для вас, может, проще мне
заняться этим Абадоном? Я же все-таки специалист, да к тому же и
местный!
- Тебя уже провели как умершего, - сказал судья.
- Тем лучше, - парировал я, - стало быть, я уже не смогу
еще раз умереть от взгляда этого, как вы говорите, артефакта.
- В этом что-то есть, - сказал другой голос, - но как это
оформить? Как командировку? Но он не в штате!
- Давай так, - сказал судья, - даем ему отсрочку на сутки,
оставляя его юридически за нами.
- Тогда еще проще, - сказал другой голос, - дадим ему
временное, на сутки, бессмертие...
- Белиберда какая-то, - голос судьи звучал недовольно, -
бессмертие на сутки. Нонсенс. Хотя, в принципе, возможно. Я уже
встречал что-то подобное. Кому-то давали. Правда, давно. Но,
главное, есть прецедент.
- Вы сами-то, Виктор, согласны? Вам дают возможность пожить
в этой личности еще сутки. И только для того, чтобы поймать
Абадона. Подумайте, всего сутки...
- Я согласен, - сразу ответил я, - тем более, что я привык
доводить любое дело до конца!
- Тогда отправляйся обратно сейчас же! А ты, дорогуша, -
обратился он уже не ко мне, - изволь-ка хотя бы для этого
оторвать свою задницу от кресла. Покажи дорогу. Да, и еще оформи
потом все!
* * *
Я открыл глаза. Как светло! Я находился в той же комнате.
Мальчика не было. Шум в соседней комнате. Быстро туда. А вот и
мальчик - тот, который артефакт. Стоит возле зеркала и что-то
такое проделывает руками. Услышал, как видно, что я вошел,
обернулся. Посмотрел на меня.
- Ты еще бегаешь? Живучий попался! Ну, сейчас я тебя
успокою, - говорил он мне, жутко улыбаясь. Странно, подумал я,
ведь это речь взрослого человека.
- Два раза одного и того же человека убить нельзя, - сказал
я, - и пора тебе угомониться!
Он не сразу понял в чем дело, попытался вновь убить меня
своим взглядом. И дал, таким образом, мне время. Я подпрыгнул и
схватил его за руку. Тут-то он все и понял. Далее последовало
то, что вызывает у меня стыд до сих пор. Самый обычный
самбистский перехват кисти с его стороны. Я просто не ожидал
этого от мальчика. Перехватив мою руку выше по предплечью, он
резко нажал другой возле сустава. Я выпустил его и чуть не сел
на пол. Тут же вскочил, но было поздно, Абадон вырвался. Я
попытался вновь поймать его, но он теперь ловко ускользал от
меня. Потом мальчишка схватил стул и начал отбиваться им. Я
вырвал стул из его рук. И вновь потерял на этом время. Абадон
бросился к зеркалу и... нырнул в него.
Я тоже бросился к зеркалу. Потрогал его рукой. Обнаружил
только, что это самое обычное зеркало, стекло, да и только! Как
быть? Ведь должен быть простой выход. И тут я вспомнил, что моя
старенькая прабабушка рассказывала мне в детстве, как самый
обычный человек может обнаружить даже весьма замысловатые
магические штучки.
- Если тебе отвели глаза... Или спрятано что-то
заколдованное, так, чтобы простой человек не увидел. Тогда делай
так. Смотри мимо, почти в другую сторону. Потом немного
прищурься - так, чтобы стало немного темнее. Продолжай смотреть
мимо, и, не поворачивая глаз, попробуй уловить то, что удается
поймать сбоку. Главное, не поворачивай туда глаз, а то спугнешь!
Так я и поступил. Посмотрел мимо зеркала, куда-то на стену.
Прищурился. И обнаружил на стекле этого зеркала нечто вроде
трещины. Что-то непонятное такое, как будто бы расхождение
поверхности в этом самом месте. В конце концов я ведь на целые
сутки сверхчеловек! И я сунул в эту "трещину" руку. Рука прошла
куда-то вовнутрь. Я сунул другую руку, схватил за края
подавшегося пространства и раздвинул руки. Появилась дыра. Я
хотел сразу туда запрыгнуть, потом подумал - а как потом
обратно, если дыра закроется?.. На полу лежала швабра. Я
подкинул ее ногой, поймал локтем и подбородком. И сунул ее в
дыру, потом развернул. И швабра уперлась в края развернувшегося
передо мною входа куда-то. Вот так, теперь, на всякий случай,
будет выход. А сам я полез в дыру. Мир, который предстал передо
мной, был самый обыкновенный. Просто я находился в каком-то
длинном туннеле, слабо освещенным редко расположенными
светильниками. Исследовать было некогда, я бросился вперед.
Пробежав до поворота, я обнаружил раздвоение. Лабиринт? Похоже.
А мне надо не только не заблудиться, но еще и поймать
преступника. Никаких там нитей или горсти крупы у меня, понятно,
с собой не было. Но я знал один способ выхода из любого
лабиринта. Надо просто весь его обойти. А чтобы ни разу не
повториться, надо просто как бы держаться одной рукой за стену,
скажем, правой рукой. Прикиньте сами, и вы поймете. И если
маленькое чудовище где-то там спряталось, я неизбежно на него
наткнусь.
И я побежал вперед, выбрав правый туннель. Еще развилка,
еще... Я бежал минут десять. А если этот тоннель
многокилометровый? Все равно своего добьюсь. Эх, собаку бы
сейчас! Не пришлось бы блуждать. И инфракрасного зрения у меня,
как у некоторых, тоже нет. Остаются только ноги. Быстрее!
Абадон выскочил мне навстречу сам. В руках у него был
невесть откуда взявшийся топор. Я почти увернулся, но лезвие
все-таки зацепило меня по руке. До кости. Страшно больно.
Но вот новое чудо. Рана почти мгновенно закрылась. Сама.
Стало быть, действительно, выдали мне там бессмертие. Жаль, что
только на сутки, а то каким бы суперменом я стал! Гроза
преступников...
Топор отброшен в сторону. Я наваливаюсь на маленькое
чудовище. Абадон пытается провести болевые приемы. Я терплю,
делаю свое дело. И вот, наконец, я сижу на нем, завернув ему
руки за спину. Наручников у меня, понятное дело, нет. Да и
стыдно признаться, я ими и пользоваться-то не умею. Да и не
помогли бы, небось. Удивительно вообще, что я его скрутил.
Ну, а теперь что? Что делать? Этим вопросом задавались
многие великие умы - Чернышевский, Ленин и... Виктор Толстых. Но
сегодня день вдохновения. Я поднимаю свой взгляд вверх и просто
громко говорю:
- Эй вы там, кто меня сюда отрядил! Дело сделано, забирайте
свой артефакт!
- Он такой же наш, как и твой, - услышал я прямо перед
собой. Но там никого не было, - подержи еще немного, сейчас мы
его упакуем. Доставай мешок, да не этой стороной, да, вот так! -
последние слова были обращены явно не ко мне. С минуту ничего не
происходило, потом одна нога Абадона как бы начала исчезать. Он
яростно забил другой ногой.
- Ишь как сучит ножкой-то! Попридержи, я сейчас и вторую
ножку туда суну! Вот, так-то лучше.
Исчезла и вторая нога, потом, рывком, от глаз скрыли и
всего Абадона. Исчезли также и кисти моих рук. Я почувствовал,
что в районе предплечий у меня стягивается нечто вроде большого
кисета.
- Убирай руки, можешь больше не держать!
Я выдернул руки.
- Что теперь?
- Мы позаботимся об артефакте сами, ты свое дело сделал.
Выход сам найдешь?
- Найду, - ответил я.
Легкое дуновение ветерка. Я почувствовал, что остался один.
Что ж, поворот на сто восемьдесят градусов, левая рука к стене и
вперед. Через несколько минут я увидел впереди знакомую швабру.
Она торчала прямо в воздухе. Я разбежался и прыгнул прямо, по
направлению к ней. Звон разбитого стекла, нормальный дневной
свет, старшина Демидов. Я вырубился.
* * *
Участковый рассказывал после, что, привлеченный шумом в
одной из комнат, вбежал туда. Но никого в той комнате не
обнаружил. Зато был потрясен невероятным зрелищем - поперек
большого напольного зеркала, прямо внутри стекла, торчала
наперекосяк грязная швабра. При этом в зеркале образовалось
нечто вроде дыры, которая ничего не отражала. И еще, в этой дыре
можно было даже что-то разглядеть. Так старшина и простоял,
открыв рот, какое-то время. А потом случилось и вовсе
невероятное.
Прямо из зеркала, разбив его при этом, вывалился сотрудник
комитета товарищ Толстых. Весь оборванный, в порезах, но вполне
живой. Правда, практически сразу же потерявший сознание.
* * *
Опомнился я уже в больнице. Собственно, никаких особых
повреждений у меня и не обнаружили. Но это я узнал потом. В тот
же момент, как я пришел в себя, меня интересовали только время и
дата. Вы понимаете, конечно, меня. Ведь мне дали сутки. Но,
кажется, опять произошла какая-то накладка. Забыли? А может, и
специально так сделали. Короче, сутки-то уже истекли, а я все
оставался живым. И жив по сей день. Правда, раны на глазах уже
не затягиваются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16