Естественно, мы сделаем это только с согласия родственников.
- Но она может очнуться, - запротестовала Сьюзен с пылающими щеками и блеском в глазах.
- Некоторые из них просыпаются, - возразил Беллоуз, - но не те, у кого плоская электроэнцефалограмма. Давайте взглянем фактам в лицо - это значит, что мозг мертв, умер, и нет способа вернуть его к жизни. Вы не можете сделать пересадку мозга, хотя в некоторых случаях это было бы полезно, - Беллоуз выразительно посмотрел на Картрайта, который понял намек и рассмеялся.
- А кто-нибудь знает, почему во время операции ее мозг не получил необходимого количества кислорода? - спросила Сьюзен, возвращаясь к своему первоначальному вопросу в безуспешной попытке не допустить даже мысли о взятии почек у Нэнси Гринли.
- Нет, - отчетливо сказал Беллоуз и в упор посмотрел на Сьюзен. - Случай казался простым. Анестезиологическая процедура была выполнена скрупулезно. Это произошло на операции у одного из наших наиболее обязательных ординаторов. Он досконально изучил этот случай. Я полагаю, он был беспощаден к себе. Но тому, что произошло, нет внятного объяснения. Мне кажется, что был инсульт. Я предполагаю, что у нее были какие-то предрасположения к развитию инсульта... Не знаю... В любом случае, кислород довольно длительное время не поступал в мозг, так что погибло слишком много нервных клеток. Так происходит потому, что клетки мозга очень чувствительны к низкому уровню кислорода, они погибают первыми, когда концентрация кислорода падает ниже критического уровня. В результате мы имеем здесь то, что имеем, - Беллоуз сделал рукой жест над телом Нэнси, - Растение. Сердце бьется, так как оно независимо от мозга. Но для такого пациента должно делаться все как обычно. Мы дышим за нее с помощью этого аппарата, - Беллоуз указал на свистящую машину справа от головы Нэнси. - Мы должны поддерживать баланс жидкости и электролитов так, как мы разбирали несколько минут назад. Мы должны кормить ее, регулировать температуру... - Беллоуз прервался после слова "температура". Мысль всплыла в его памяти. - Картрайт, назначьте ей сегодня рентгенографию грудной клетки. Я почти забыл об этом подъеме температуры, о котором вы упоминали недавно. - Беллоуз посмотрел на Сьюзен. - Вот так большинство больных без мозга уходят из жизни, пневмония... их единственный друг. Иногда я думаю, каким дерьмом я занимаюсь, когда лечу у них пневмонию. Но, занимаясь медициной, мы не должны задавать подобных вопросов. Мы лечим пневмонию, потому что у нас есть антибиотики.
В этот момент больничная система радиооповещения вернулась к жизни. Прозвучало объявление:
- Доктор Уилер, доктор Сьюзен Уилер, пожалуйста, номер 938.
Пол Карпин толкнул Сьюзен и обратил ее внимание на объявление. Сьюзен в изумлении посмотрела на Беллоуза.
- Это для меня? - спросила Сьюзен недоверчиво. - Они сказали "Доктор Уилер".
- Я дал сестрам на этаже список с вашими именами для того, чтобы внести их в истории болезни и разделить между вами пациентов. Вас будут вызывать для проведения всех манипуляций, связанных с кровью, и для других захватывающих вещей.
- Довольно странно слышать в свой адрес обращение "доктор", - сказала Сьюзен, оглядываясь вокруг в поисках ближайшего телефона.
- Вам лучше зваться докторами, тем более вы так записаны в историях. Это не значит, что мы вам льстим. Это нужно, чтобы было легче общаться с больными. Вы не должны скрывать, что вы студенты, но не нужно объявлять всем об этом. Некоторые пациенты не дадут дотронуться до себя, если будут знать, что вы - студенты. Они тут же начинают кричать и визжать, что их используют, как морских свинок. В любом случае, пойдите ответьте, доктор Уилер, и возвращайтесь к нам. После того, как мы здесь закончим, к десяти мы будем в конференц-зале.
Сьюзен подошла к центральному посту и набрала шифр 938. Беллоуз наблюдал за ней, пока она пересекала комнату. Он не мог ей помочь, но заметил, что под белым халатом скрывается отличная фигурка. И почувствовал, что она начинает привлекать его.
Понедельник, 23 февраля
11 часов 40 минут
Чувство нереальности происходящего охватило Сьюзен, когда она услышала вызов "доктор Уилер". Она ощутила себя прозрачной для всех взглядов, как актриса, играющая на сцене в мелодраме и наряженная в белый халат. Внутри у нее теплилась мысль, что она мучительно не соответствует своей роли, и ее вот-вот разоблачат как шарлатанку.
На другом конце телефонного провода голос медсестры был сух и прозаичен:
- Необходимо поставить капельницу в порядке предоперационной подготовки. Начало операции отложено, так как анестезиолог считает, что пациенту необходимо перелить еще жидкости.
- Когда вы хотите, чтоб я это сделала? - спросила Сьюзен, теребя телефонный провод.
- Сейчас! - отрезала медсестра и бросила трубку.
Одногруппники Сьюзен уже перешли к другому больному и опять столпились вокруг поста, стараясь рассмотреть историю болезни, которую Беллоуз вытянул из лотка и положил перед собой. Никто и не посмотрел, как Сьюзен пересекает полумрак БИТа и идет к двери. Ее рука уже легла на стальную дверную ручку, она медленно повернула голову направо и бросила взгляд на безмолвную неподвижную фигуру Нэнси Гринли. Ее снова кольнула мысль о несправедливом отношении к себе. Сьюзен заставила себя выйти из БИТа и, как ни странно, даже почувствовала при этом некоторое облегчение.
Но это чувство быстро улетучилось. Спеша вдоль коридора, заполненного снующими людьми, Сьюзен начала мысленно готовиться к преодолению очередного барьера. Ей никогда не приходилось ставить капельницу. Конечно, на лабораторных занятиях ей случалось брать кровь из вены у своего партнера по лабораторной работе и у нескольких больных, но с капельницами она дела не имела, правда, теоретически знала, как это делается. В конце концов, всего-то и надо было, что проколоть вену острой иглой и попасть в ее просвет, не пропоров сосуд насквозь. Проблема заключалась лишь в том, что часто вена была толщиной лишь с тонкую макаронину, и, соответственно, ее просвет был малюсенький. К тому же, у некоторых людей вен не было видно вообще и приходилось действовать наощупь.
Кроме этих чисто технических проблем, Сьюзен боялась, что сделает настолько очевидной свою неопытность, что больной возмутится и потребует настоящего врача. И ей совершенно не хотелось подвергаться насмешкам со стороны этих стервозных медсестер.
Когда Сьюзен вернулась в Беард-5, обстановка там не изменилась, и лихорадочная активность продолжалась. Терри Линквивист вскользь взглянула на Сьюзен и скрылась в процедурной. Другая медсестра, с ярко-оранжевой полосой на колпаке, на нагрудной карточке которой значилось "Сара Стернз", отреагировала на прибытие Сьюзен тем, что вручила ей поднос с принадлежностями для внутривенного переливания и флакон с раствором декстрозы на растворе глюкозы.
- Больной Берман, из пятьсот третьей, - сказала Сара Стернз. - Но не беспокойтесь о скорости подачи раствора. Я подойду через пару минут и сама подрегулирую.
Сьюзен кивнула и отправилась в 503-ю палату. По дороге она рассмотрела лоток с набором. В него входили все виды игл: подкожные иглы, постоянные катетеры, катетеры для подключичной вены, обычные съемные иглы. Были также пакетики со спиртовыми губками, несколько жгутов разной длины из плоских резиновых трубок. Глядя на мигающий свет, Сьюзен вспоминала, что за прошедшую ночь она не раз представляла себя, идущей, как на плаху, ставить внутривенную капельницу.
Сьюзен прошла 507-ю, затем 505-ю палату. Увидев дверь 503-й, она порылась в наборе и нашла подкожную иглу двадцать первого номера в ярко-желтой упаковке. Именно с этой иглой ставили те капельницы, которые она видела. Она потрогала внушительные постоянные катетеры, но решила на первый раз свести экспериментирование к минимуму.
"Палата 503" - было выведено по трафарету на слегка приоткрытой двери. Сьюзен не знала, следует ли ей стучаться или нужно сразу входить. Невольно оглядевшись по сторонам и убедившись, что ее никто не видит, она постучалась.
- Войдите, - произнес голос изнутри.
Сьюзен ногой отворила дверь, так как в левой руке она сжимала лоток, а в правой держала флакон с раствором декстрозы. Представляя себе дряхлого больного старика, она вошла в палату. Палата была типичной для Мемориала - маленькая, старая, с полом, выложенным листами линолеума. Занавесок на окнах не было. Двадцать раз перекрашенная батарея виднелась в углу.
Но, вопреки ожиданиям, пациент оказался не старым и не беспомощным. На больничной койке устроился вполне молодой и здоровый на вид человек. Сьюзен мельком подумала, что ему не больше тридцати. На нем была обычная больничная пижама, стянутая на талии поясом. Темные густые волосы были зачесаны с висков и слегка прикрывали уши. Узкое тонкое лицо было загорелым, несмотря на зимнее время года. Ноздри узкого носа были напряженно расширены, как будто при дыхании он только вдыхал воздух, забывая делать выдох. Он выглядел спортсменом в хорошей физической форме. Больной сидел на кровати, обхватив мускулистыми руками подтянутые к груди колени. Его руки нервно сжимались. Сьюзен, сквозь тонкий слой наигранного спокойствия, сразу почувствовала тревожное состояние больного.
- Не робейте, входите. А то я чувствую себя, как в тюрьме, - коротко улыбнулся Берман, словно приглашая посетителя сломать напряжение предоперационного ожидания.
Сьюзен вошла и закрыла дверь, позволив себе лишь один взгляд на больного вместе с ответной улыбкой. Она положила лоток в ногах кровати и повесила флакон на стояк для капельницы, расположенный у изголовья. Старательно избегая глаз Бермана, она подумала: "Господи, ну почему он такой молодой, здоровый и в полном сознании! Уж лучше бы мне попался полоумный столетний старец!"
- Опять уколы! - воскликнул Берман с преувеличенным ужасом.
- Боюсь, что да, - ответила Сьюзен, сдирая упаковку с трубок и подсоединяя их к флакону, давая раствору заполнить емкость до вентиля. Сделав это, она взглянула на Бермана и обнаружила, что он внимательно разглядывает ее.
- Вы врач? - спросил Берман с сомнением в голосе.
Сьюзен помолчала, продолжая смотреть прямо в глубокие карие глаза Бермана и мысленно перебирая варианты ответа. Она не была врачом, это очевидно. Что же сказать? Как бы ей хотелось ответить утвердительно, но она была реалистом и сейчас сомневалась, что вообще наступит когда-нибудь момент, когда она с ответственностью скажет, что она доктор.
- Нет, - наконец сказала Сьюзен, переводя взгляд на подкожную иглу двадцать первого номера. Ситуация не прибавляла ей уверенности, и она подумала, что это чувство передастся Берману и усилит его беспокойство. - Я всего лишь студентка, - добавила она.
Руки Бермана перестали нервно сжиматься.
- Вам совсем не нужно оправдываться, - искренне сказал он. - Просто вы не похожи на врача, даже на будущего врача.
Простодушный комментарий Бермана отпустил туго натянутую струну в душе Сьюзен.
- Как вас зовут? - продолжал Берман, совершенно не замечая эффекта своих слов. Он прищурился, прикрывая глаза от блеска люминесцентной лампы, и наклонился влево, чтобы увидеть карточку с именем на отвороте халата Сьюзен. - Сьюзен Уилер... Доктор Сьюзен Уилер. Звучит очень естественно.
Сьюзен уже поняла, что Берман не хотел ее обидеть как врача, но ничего не ответила. Что-то в поведении Бермана было такое близкое и знакомое ей, но что, она не могла определить, что-то неуловимое, возможно связанное с обаятельной манерой Бермана.
Отчасти для того, чтобы сосредоточиться, отчасти, чтобы перехватить инициативу, Сьюзен занялась капельницей. С деловым видом она обернула резиновый жгут повыше запястья Бермана и туго затянула его. Затем сняла упаковку с иглы и губки, пропитанной спиртом. Глаза Бермана с интересом следили за этими приготовлениями.
- Бог свидетель, я не схожу с ума при виде иглы, - сказал Берман, стараясь поддержать присутствие духа. Он отвернулся и протянул руку Сьюзен.
Сьюзен чувствовала усиливающееся беспокойство Бермана и подумала, что бы тот сказал, если бы узнал, что это ее первая в жизни капельница. Она была уверена, что его сердце ушло бы в пятки, во всяком случае, если бы они поменялись местами, она бы испытала именно это.
Берман поработал кулаком, и вены на его запястье вздулись как садовые шланги. Сьюзен набрала полную грудь воздуха и затаила дыхание. Берман поступил также. Протерев кожу на тыльной стороне руки Бермана, Сьюзен попыталась вонзить иглу, но не смогла проколоть кожу.
- А-а-а! - заорал Берман, сжимая простыню свободной правой рукой. Прозвучало это преувеличенно, на всякий случай. Тем не менее, Сьюзен испугалась и прекратила попытку воткнуть иглу.
- Если это вас утешит, то вы сейчас выглядите точно как доктор, - сказал Берман, глядя на свою левую руку, которая уже побелела, так как жгут все еще перетягивал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
- Но она может очнуться, - запротестовала Сьюзен с пылающими щеками и блеском в глазах.
- Некоторые из них просыпаются, - возразил Беллоуз, - но не те, у кого плоская электроэнцефалограмма. Давайте взглянем фактам в лицо - это значит, что мозг мертв, умер, и нет способа вернуть его к жизни. Вы не можете сделать пересадку мозга, хотя в некоторых случаях это было бы полезно, - Беллоуз выразительно посмотрел на Картрайта, который понял намек и рассмеялся.
- А кто-нибудь знает, почему во время операции ее мозг не получил необходимого количества кислорода? - спросила Сьюзен, возвращаясь к своему первоначальному вопросу в безуспешной попытке не допустить даже мысли о взятии почек у Нэнси Гринли.
- Нет, - отчетливо сказал Беллоуз и в упор посмотрел на Сьюзен. - Случай казался простым. Анестезиологическая процедура была выполнена скрупулезно. Это произошло на операции у одного из наших наиболее обязательных ординаторов. Он досконально изучил этот случай. Я полагаю, он был беспощаден к себе. Но тому, что произошло, нет внятного объяснения. Мне кажется, что был инсульт. Я предполагаю, что у нее были какие-то предрасположения к развитию инсульта... Не знаю... В любом случае, кислород довольно длительное время не поступал в мозг, так что погибло слишком много нервных клеток. Так происходит потому, что клетки мозга очень чувствительны к низкому уровню кислорода, они погибают первыми, когда концентрация кислорода падает ниже критического уровня. В результате мы имеем здесь то, что имеем, - Беллоуз сделал рукой жест над телом Нэнси, - Растение. Сердце бьется, так как оно независимо от мозга. Но для такого пациента должно делаться все как обычно. Мы дышим за нее с помощью этого аппарата, - Беллоуз указал на свистящую машину справа от головы Нэнси. - Мы должны поддерживать баланс жидкости и электролитов так, как мы разбирали несколько минут назад. Мы должны кормить ее, регулировать температуру... - Беллоуз прервался после слова "температура". Мысль всплыла в его памяти. - Картрайт, назначьте ей сегодня рентгенографию грудной клетки. Я почти забыл об этом подъеме температуры, о котором вы упоминали недавно. - Беллоуз посмотрел на Сьюзен. - Вот так большинство больных без мозга уходят из жизни, пневмония... их единственный друг. Иногда я думаю, каким дерьмом я занимаюсь, когда лечу у них пневмонию. Но, занимаясь медициной, мы не должны задавать подобных вопросов. Мы лечим пневмонию, потому что у нас есть антибиотики.
В этот момент больничная система радиооповещения вернулась к жизни. Прозвучало объявление:
- Доктор Уилер, доктор Сьюзен Уилер, пожалуйста, номер 938.
Пол Карпин толкнул Сьюзен и обратил ее внимание на объявление. Сьюзен в изумлении посмотрела на Беллоуза.
- Это для меня? - спросила Сьюзен недоверчиво. - Они сказали "Доктор Уилер".
- Я дал сестрам на этаже список с вашими именами для того, чтобы внести их в истории болезни и разделить между вами пациентов. Вас будут вызывать для проведения всех манипуляций, связанных с кровью, и для других захватывающих вещей.
- Довольно странно слышать в свой адрес обращение "доктор", - сказала Сьюзен, оглядываясь вокруг в поисках ближайшего телефона.
- Вам лучше зваться докторами, тем более вы так записаны в историях. Это не значит, что мы вам льстим. Это нужно, чтобы было легче общаться с больными. Вы не должны скрывать, что вы студенты, но не нужно объявлять всем об этом. Некоторые пациенты не дадут дотронуться до себя, если будут знать, что вы - студенты. Они тут же начинают кричать и визжать, что их используют, как морских свинок. В любом случае, пойдите ответьте, доктор Уилер, и возвращайтесь к нам. После того, как мы здесь закончим, к десяти мы будем в конференц-зале.
Сьюзен подошла к центральному посту и набрала шифр 938. Беллоуз наблюдал за ней, пока она пересекала комнату. Он не мог ей помочь, но заметил, что под белым халатом скрывается отличная фигурка. И почувствовал, что она начинает привлекать его.
Понедельник, 23 февраля
11 часов 40 минут
Чувство нереальности происходящего охватило Сьюзен, когда она услышала вызов "доктор Уилер". Она ощутила себя прозрачной для всех взглядов, как актриса, играющая на сцене в мелодраме и наряженная в белый халат. Внутри у нее теплилась мысль, что она мучительно не соответствует своей роли, и ее вот-вот разоблачат как шарлатанку.
На другом конце телефонного провода голос медсестры был сух и прозаичен:
- Необходимо поставить капельницу в порядке предоперационной подготовки. Начало операции отложено, так как анестезиолог считает, что пациенту необходимо перелить еще жидкости.
- Когда вы хотите, чтоб я это сделала? - спросила Сьюзен, теребя телефонный провод.
- Сейчас! - отрезала медсестра и бросила трубку.
Одногруппники Сьюзен уже перешли к другому больному и опять столпились вокруг поста, стараясь рассмотреть историю болезни, которую Беллоуз вытянул из лотка и положил перед собой. Никто и не посмотрел, как Сьюзен пересекает полумрак БИТа и идет к двери. Ее рука уже легла на стальную дверную ручку, она медленно повернула голову направо и бросила взгляд на безмолвную неподвижную фигуру Нэнси Гринли. Ее снова кольнула мысль о несправедливом отношении к себе. Сьюзен заставила себя выйти из БИТа и, как ни странно, даже почувствовала при этом некоторое облегчение.
Но это чувство быстро улетучилось. Спеша вдоль коридора, заполненного снующими людьми, Сьюзен начала мысленно готовиться к преодолению очередного барьера. Ей никогда не приходилось ставить капельницу. Конечно, на лабораторных занятиях ей случалось брать кровь из вены у своего партнера по лабораторной работе и у нескольких больных, но с капельницами она дела не имела, правда, теоретически знала, как это делается. В конце концов, всего-то и надо было, что проколоть вену острой иглой и попасть в ее просвет, не пропоров сосуд насквозь. Проблема заключалась лишь в том, что часто вена была толщиной лишь с тонкую макаронину, и, соответственно, ее просвет был малюсенький. К тому же, у некоторых людей вен не было видно вообще и приходилось действовать наощупь.
Кроме этих чисто технических проблем, Сьюзен боялась, что сделает настолько очевидной свою неопытность, что больной возмутится и потребует настоящего врача. И ей совершенно не хотелось подвергаться насмешкам со стороны этих стервозных медсестер.
Когда Сьюзен вернулась в Беард-5, обстановка там не изменилась, и лихорадочная активность продолжалась. Терри Линквивист вскользь взглянула на Сьюзен и скрылась в процедурной. Другая медсестра, с ярко-оранжевой полосой на колпаке, на нагрудной карточке которой значилось "Сара Стернз", отреагировала на прибытие Сьюзен тем, что вручила ей поднос с принадлежностями для внутривенного переливания и флакон с раствором декстрозы на растворе глюкозы.
- Больной Берман, из пятьсот третьей, - сказала Сара Стернз. - Но не беспокойтесь о скорости подачи раствора. Я подойду через пару минут и сама подрегулирую.
Сьюзен кивнула и отправилась в 503-ю палату. По дороге она рассмотрела лоток с набором. В него входили все виды игл: подкожные иглы, постоянные катетеры, катетеры для подключичной вены, обычные съемные иглы. Были также пакетики со спиртовыми губками, несколько жгутов разной длины из плоских резиновых трубок. Глядя на мигающий свет, Сьюзен вспоминала, что за прошедшую ночь она не раз представляла себя, идущей, как на плаху, ставить внутривенную капельницу.
Сьюзен прошла 507-ю, затем 505-ю палату. Увидев дверь 503-й, она порылась в наборе и нашла подкожную иглу двадцать первого номера в ярко-желтой упаковке. Именно с этой иглой ставили те капельницы, которые она видела. Она потрогала внушительные постоянные катетеры, но решила на первый раз свести экспериментирование к минимуму.
"Палата 503" - было выведено по трафарету на слегка приоткрытой двери. Сьюзен не знала, следует ли ей стучаться или нужно сразу входить. Невольно оглядевшись по сторонам и убедившись, что ее никто не видит, она постучалась.
- Войдите, - произнес голос изнутри.
Сьюзен ногой отворила дверь, так как в левой руке она сжимала лоток, а в правой держала флакон с раствором декстрозы. Представляя себе дряхлого больного старика, она вошла в палату. Палата была типичной для Мемориала - маленькая, старая, с полом, выложенным листами линолеума. Занавесок на окнах не было. Двадцать раз перекрашенная батарея виднелась в углу.
Но, вопреки ожиданиям, пациент оказался не старым и не беспомощным. На больничной койке устроился вполне молодой и здоровый на вид человек. Сьюзен мельком подумала, что ему не больше тридцати. На нем была обычная больничная пижама, стянутая на талии поясом. Темные густые волосы были зачесаны с висков и слегка прикрывали уши. Узкое тонкое лицо было загорелым, несмотря на зимнее время года. Ноздри узкого носа были напряженно расширены, как будто при дыхании он только вдыхал воздух, забывая делать выдох. Он выглядел спортсменом в хорошей физической форме. Больной сидел на кровати, обхватив мускулистыми руками подтянутые к груди колени. Его руки нервно сжимались. Сьюзен, сквозь тонкий слой наигранного спокойствия, сразу почувствовала тревожное состояние больного.
- Не робейте, входите. А то я чувствую себя, как в тюрьме, - коротко улыбнулся Берман, словно приглашая посетителя сломать напряжение предоперационного ожидания.
Сьюзен вошла и закрыла дверь, позволив себе лишь один взгляд на больного вместе с ответной улыбкой. Она положила лоток в ногах кровати и повесила флакон на стояк для капельницы, расположенный у изголовья. Старательно избегая глаз Бермана, она подумала: "Господи, ну почему он такой молодой, здоровый и в полном сознании! Уж лучше бы мне попался полоумный столетний старец!"
- Опять уколы! - воскликнул Берман с преувеличенным ужасом.
- Боюсь, что да, - ответила Сьюзен, сдирая упаковку с трубок и подсоединяя их к флакону, давая раствору заполнить емкость до вентиля. Сделав это, она взглянула на Бермана и обнаружила, что он внимательно разглядывает ее.
- Вы врач? - спросил Берман с сомнением в голосе.
Сьюзен помолчала, продолжая смотреть прямо в глубокие карие глаза Бермана и мысленно перебирая варианты ответа. Она не была врачом, это очевидно. Что же сказать? Как бы ей хотелось ответить утвердительно, но она была реалистом и сейчас сомневалась, что вообще наступит когда-нибудь момент, когда она с ответственностью скажет, что она доктор.
- Нет, - наконец сказала Сьюзен, переводя взгляд на подкожную иглу двадцать первого номера. Ситуация не прибавляла ей уверенности, и она подумала, что это чувство передастся Берману и усилит его беспокойство. - Я всего лишь студентка, - добавила она.
Руки Бермана перестали нервно сжиматься.
- Вам совсем не нужно оправдываться, - искренне сказал он. - Просто вы не похожи на врача, даже на будущего врача.
Простодушный комментарий Бермана отпустил туго натянутую струну в душе Сьюзен.
- Как вас зовут? - продолжал Берман, совершенно не замечая эффекта своих слов. Он прищурился, прикрывая глаза от блеска люминесцентной лампы, и наклонился влево, чтобы увидеть карточку с именем на отвороте халата Сьюзен. - Сьюзен Уилер... Доктор Сьюзен Уилер. Звучит очень естественно.
Сьюзен уже поняла, что Берман не хотел ее обидеть как врача, но ничего не ответила. Что-то в поведении Бермана было такое близкое и знакомое ей, но что, она не могла определить, что-то неуловимое, возможно связанное с обаятельной манерой Бермана.
Отчасти для того, чтобы сосредоточиться, отчасти, чтобы перехватить инициативу, Сьюзен занялась капельницей. С деловым видом она обернула резиновый жгут повыше запястья Бермана и туго затянула его. Затем сняла упаковку с иглы и губки, пропитанной спиртом. Глаза Бермана с интересом следили за этими приготовлениями.
- Бог свидетель, я не схожу с ума при виде иглы, - сказал Берман, стараясь поддержать присутствие духа. Он отвернулся и протянул руку Сьюзен.
Сьюзен чувствовала усиливающееся беспокойство Бермана и подумала, что бы тот сказал, если бы узнал, что это ее первая в жизни капельница. Она была уверена, что его сердце ушло бы в пятки, во всяком случае, если бы они поменялись местами, она бы испытала именно это.
Берман поработал кулаком, и вены на его запястье вздулись как садовые шланги. Сьюзен набрала полную грудь воздуха и затаила дыхание. Берман поступил также. Протерев кожу на тыльной стороне руки Бермана, Сьюзен попыталась вонзить иглу, но не смогла проколоть кожу.
- А-а-а! - заорал Берман, сжимая простыню свободной правой рукой. Прозвучало это преувеличенно, на всякий случай. Тем не менее, Сьюзен испугалась и прекратила попытку воткнуть иглу.
- Если это вас утешит, то вы сейчас выглядите точно как доктор, - сказал Берман, глядя на свою левую руку, которая уже побелела, так как жгут все еще перетягивал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50