Христос со свесившейся головой истекал кровью. Ранка на боку пылала сочным рубинчиком, терновый венок на голове сверкал изумрудными листочками, а волосы, видимо выполненные из агата, струились так естественно. Набедренная повязка отливала различными оттенками голубого сапфира, а веревки на ногах и руках были исполнены темным золотом. Все тело покрывали желтовато-коричневые камни, название которых Эжен не знал. В глазах Христа блестели яркой синью два изумительных сапфира, а губы его алели розовыми полосочками бледного рубина. - Эжен, что с тобой, ты ранен? - это голос Армана вернул парня к жизни. Он обернулся, как-то застенчиво улыбнулся и протянул ладонь с распятием. Разгоряченный дракой бродячий актер осмотрел его, восторженно почмокал губами и вернул Эжену: - Это роскошная штучка, Эжен. Оставь себе, ты честно взял это в бою. Это твой первый приз. - Какая прелесть, Арман! Глазам не верю, не думал даже, что такое можно сделать руками. - Забирай, Эжен, и пошли, а то еще подумают что нехорошее. И только тут Эжен понял, что упустил разбойника. Глаза его виновато забегали по кустам, но нигде, конечно, никого уже не было. - Не бери в голову, Эжен, - сказал Арман, заметив смятение в глазах юноши. - Всех все равно не схватить. Успокойся, я видел, как ты работал. Молодец, парень. Пошли, надо собрать добычу и отправляться домой. Мы свое дело сделали. - Да, да, пошли, Арман. Эжен был сильно обескуражен, даже унижен собственным поступком, но думать об этом было поздно. Удравший разбойник, видимо, теперь уже с усмешкой вспоминает этот его просчет и неопытность. - Как же я так мог его упустить? Он же ранен был и находился в моих руках! - Перестань терзать себя, Эжен. Хватит болтать, поднимайся. Сборы были недолгими. Все участники похода тут же получили свои доли из значительного количества захваченного добра. Эжену, который даже и не подумал сдать распятие в общий котел, досталось маленькое колечко с каким-то синим камнем, надеть его на палец ему не удалось, и он спрятал его в карман, надеясь преподнести своей Сиро. Он даже улыбнулся, вспомнив о девушке. Матросы с наслаждением искупались в мутных водах Иравади, потом натянули свои неизменные длинные юбки-лоунджи и короткие куртки. Весело переговариваясь, несмотря на то что трое их товарищей были мертвы, а пятеро ранены, они устраивались на судне, готовясь поднять якорь. - С добрыми вестями прибудем к вечеру в Сириам! - раздавались голоса. - Маун Зинга будет доволен. - Вечером можно будет устроить пир и отменно повеселиться. - Веселитесь, пока араканский правитель всем нам бамбуков не задаст, - ответил угрюмого вида пожилой мои. - Наш Маун Зинга сумеет отбиться от него. У нас есть пушки и мушкеты. - А у того людей в сто раз больше, - не унимался угрюмый. - Люди смертны, и они подвержены страху. А вот то, что мы упустили главаря шайки, нам не зачтется. Он, этот Мангуст, снова соберет банду, а нам в который раз придется усмирять его. Сейчас Эжен уже понял, что именно он упустил главаря Мангуста. Но это знал лишь он, а потому парень молча переживал свой позор, боясь об этом даже намекнуть. И настроение его было подавленное. Его не радовало сейчас даже то, что эта ночь будет так же восхитительна в объятиях Сиро, как и многие другие. И ночь действительно оказалась прекрасной. Сиро радостно встретила Эжена. Было видно, что она переживала, боялась за его жизнь, и теперь, когда он схватил ее в объятия, Сиро так затрепетала в жгучем желании побыстрее с ним уединиться, что у Эжена захватило дух. Лишь под утро им удалось заснуть. Утомленные любовными играми и забавами, они проспали почти до полудня. Эжен вновь захотел заняться любовью, но Сиро ускользнула от его жадных цепких рук, оставив юношу в недоумении и раздражении. Вернувшись с кувшином прохладительного напитка, она сказала: - Я хотела бы с тобой, мой дорогой Эжен, прожить долгую и счастливую жизнь, а не оказаться вдовой при каком-нибудь вроде бы живом муже, - при этих словах она слегка покраснела, и это сразу же стало заметно на ее чистом, неподбеленном лице. - Ты это вполне серьезно, Сиро? - Эжен был приятно удивлен столь смелым и определенным заявлением. - А как посмотрит на это твой отец? Я ведь не столь знатного рода, как ты, любовь моя. - Для нас каждый феринджи достаточно знатен, а ты тем более, я уж знаю. А мой отец так хочет породниться с европейцами, что с радостью отдаст меня за такого, как ты. Дай только срок, милый, и мы соединимся при благословении Богов. Моих и твоих, Эже. Это ласковое имя нравилось Эжену, он притянул к себе слабо сопротивлявшуюся девушку, и она не смогла удержаться. Эжен был по-настоящему счастлив. Он даже забыл вчерашние неприятности, связанные с побегом предводителя разбойников. Теперь он лишь наслаждался тем невероятным счастьем, которое свалилось ему на голову.
Глава 9
Тем временем слухи о готовящемся походе араканского короля на Сириам продолжали будоражить город и окрестности. Де Бриту усиленно готовил крепость к осаде, спешно строил корабли на верфи и постоянно с попутными судами слал письма в Гоа, прося вице-короля побыстрее прислать помощь оружием и людьми. Гардан не давал о себе знать. Того оружия и боеприпасов, что привез Пьер, было явно недостаточно для серьезной драки, но все же оно чуточку укрепляло сириамское воинство. Поддержка населения пока гарантировалась. Буддийские монахи убеждали население не отказывать в помощи Маун Зинге в его борьбе с араканским владыкой. На одной из встреч в доме де Бриту Пьер затронул тему взаимоотношений португальцев с местным населением. Он говорил: - Здесь я впервые увидел, как можно привлечь к себе людей мудрой политикой, сеньор де Бриту. - Что вы имеете в виду, сеньор Пьер? - спросил рассеянно король. Видно было, что его сейчас занимали другие мысли. - Я хочу сказать, что уверенней себя чувствуешь, когда люди, которыми управляешь, хорошо к тебе относятся. Как вам удалось этого достичь? - Да, сударь, эта полезная мысль и мне пришла в голову. Не дави на людей, и они готовы будут выступить за тебя. Я ее тут и претворил в жизнь как в отношении налогов, так и религиозной терпимости. Однако сопротивление отцов-иезуитов было значительно, особенно в последнем, - де Бриту вздохнул. - Но тут удивляться не приходится. Эта их постоянная забота о заблудших душах, с которых можно еще и содрать три шкуры, всегда приводит к стычкам и войнам. А нужно ли мне это было? Естественно, нет. Сил наших было слишком мало. - И теперь, я уверен, сеньор, можно вполне рассчитывать на помощь жителей? Это же здорово! - Да насчет этого у меня голова не болит, сударь. Здесь мне удалось многое, и я рад, что настоял на своем и не послушал этих отцов-иезуитов. - И очень плохо сделали, сеньор де Бриту, - вмешался в разговор отец Бове, внезапно вошедший и услышавший последнюю фразу чужого разговора. - Это обязательно выльется в непочитание святой католической церкви. - Но, падре, - сказал Пьер, оборачиваясь к иезуиту, - зато мир воцарился на этой несчастной, растерзанной войнами земле. А это уже немалое достижение. - Достижение тогда хорошо, сударь, когда оно угодно Богу! - голос святого отца повысился. - А разве Богу не угоден мир, падре? - по-прежнему спокойно молвил Пьер. - Богу прежде всего угодно заполучить побольше заблудших душ в свою паству, сударь. - Губы отца Бове сжались в тонкие нити, что говорило о его крайнем раздражении. - Однако Христос никогда не настаивал на насильственных действиях даже ради торжества веры, - попытался спорить Пьер. - Да вы, сударь, еретик! Место ли вам здесь, среди праведных католиков? - Полно вам спорить, господа, - вмешался де Бриту. - Это сейчас не так важно для нас. Другие заботы волнуют куда больше. - Но вопросы веры не могут быть второстепенными делами, сеньор! - отец Бове возмутился не на шутку. Он готов был броситься в бой, однако де Бриту вместе с Пьером уже удалялись в другой конец комнаты. - Настырный падре, - шепнул де Бриту. - Он готов из-за своих дурацких догм испортить мне всю политику. К тому же он весьма вольно их трактует. И ведь не избавишься от этих святош. Они везде суют свой нос, и я боюсь, что в конце концов может произойти нечто пагубное. - Но вы, сеньор, все же сумели хоть как-то усмирить и убавить их пыл. Это уже что-то. - Надолго ли, сударь? Предстоят великие испытания для нашего маленького королевства, и мне не хотелось бы все наши достижения потерять из-за тупого фанатизма и жадности таких вот ревнителей веры Христовой. Здесь их никто не поймет. - Вы правы, сеньор. Но как оградить от них местное население? - Подумаем и над этим, а пока я бы хотел вас попросить заняться артиллерией крепости, сеньор Пьер. Мой Диегу не столь сведущ в этом деле, как я понимаю. Что вы ответите мне на это? - Сеньор, я могу ответить на это лишь положительно. Но как на это посмотрит уважаемый сеньор Диегу? Удобно ли это будет с моей стороны? - Это я беру на себя, сударь. Так что завтра же и принимайтесь за работу. Кстати, вы не возражаете, если нам придется снять пушки с зафрахтованного вами судна, если такая необходимость возникнет? - Ради бога, сеньор! Конечно, можно и нужно так поступить. Я ведь весь в вашем распоряжении вместе со всем, что у меня имеется. - Вы очень любезны, сеньор Пьер. Я благодарю вас заранее, зная мнение о вас капитана Эжена. И пусть сеньор Арман будет при вас.
Эжен-младший наотрез отказался войти в состав батареи крепости, как предлагал ему отец. Ему хотелось быть поближе к самой гуще военных событий. - Сын, но мне бы хотелось, чтобы ты был поближе ко мне. Что я скажу матери, если с тобой что-нибудь случится? Подумай об этом, сынок. - Что ты говоришь, па! А на войне многое может случиться с каждым из нас. Нет, я хочу быть со всеми и проверить себя в настоящем деле. - Ты опечалил меня, Эжен. Но я не настаиваю. Поступай, как знаешь, но прошу тебя, будь осмотрительней. На рожон лезть глупо, не в этом геройство. - Зато больше шансов урвать хорошую добычу, па. Разве ради этого не стоит рискнуть жизнью хоть раз? - Эжен разгорячился, пытаясь убедить отца. - Мы и так слишком часто рискуем этой самой своей жизнью, Эжен. Единственной, кстати. Поэтому ты все же подумай над моими словами, прошу тебя. - Хорошо, па, я подумаю - это обещаю. - Как твои дела с Сиро? - перевел Пьер разговор на другую тему. - Великолепно, па! Ты уже знаешь, что и она, и ее отец согласны на наш брак. - Ты говорил, да я и со стороны слышал. - Так вот, как только араканская угроза минует, мы решили обвенчаться. Ты согласен, па? - Ты же знаешь, что волен поступать так, как считаешь нужным. И ты что же, решил остаться тут жить постоянно? - Нет, конечно. Я увезу ее во Францию. Мы будем жить там. - И она согласна? А ее отец? - Мы этого еще не обсуждали, но обсудим, - с юношеской легкостью отмахнулся Эжен. - Поэтому погоди радоваться. Не так-то легко поменять столь привычное место жительства, сынок.
Дней через десять к де Бриту примчался гонец с известиями. Новость каким-то образом тут же разнеслась по всей округе. Араканский король посылает своего сына покарать отступника де Бриту и вернуть Сириам в лоно его государства. - Сеньоры, - сказал де Бриту собравшимся начальникам отрядов. - Наступают решающие дни. Надо хорошенько подумать, как устранить столь мощную угрозу нашему королевству. - Ничего страшного не произойдет, сеньор де Бриту, - воскликнул отец Бове, выступая вперед в своей замызганной сутане. - Крепость сильна, и армия туземного принца разобьет о ее стены свои головы. Мы выстоим и победим. С нами Бог и Святая Троица! Послышались советы, возгласы бравады и бахвальства, но Фелипе де Бриту молчал, а его лоб морщился от дум. Наконец он сказал: - Сеньоры, рано еще принимать окончательное решение. Нужно подождать приближения неприятельской армии, уточнить ее численность и планы и уже тогда рассчитывать свои конкретные действия. А пока срочно занимайтесь подготовкой к борьбе с Араканом. Два дня спустя армия принца араканского подошла на расстояние видимости. Де Бриту со своими помощниками вскарабкался на колокольню нового собора. С ее высоты хорошо можно было рассмотреть огромный лагерь араканского войска. Оно раскинуло свои шатры в двух милях от города, рассчитывая дня через два-три начать решительный штурм города. - Сеньоры, их флот отстал и появится, судя по всему, лишь завтра. - Де Бриту оторвал глаз от зрительной трубы, оглядел собравшихся и продолжил: - Надо использовать этот момент. А что, если мы завтра на рассвете обрушим на армию принца огонь всей нашей артиллерии? Это должно решить дело в нашу пользу. Что скажет сеньор Пьер? - И он вопросительно посмотрел на начальника артиллерии. - Думаю, сеньор, что замысел хорош. Но удастся ли нам внезапно обрушить пушечный огонь на лагерь противника? Ведь его соглядатаи наверняка будут следить за нами во все глаза. - Дорогой мой Пьер, вы не очень хорошо знаете обычаи ведения войны на Востоке. Араканцы и не подумают этого сделать. Так что подтянуть артиллерию и незаметно разместить ее поблизости от лагеря принца не представит особого труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33