Она давно желала этого, ещё чумазой босоногой девчонкой, она всеми ночами вымаливала у Господа Бога, чтобы англичанин не утонул прежде, чем она ему отдастся.
Именно на этом фрагменте Инга проснулась. Она ещё была полна ночной истомы, она ещё чувствовала на теле огненные поцелуи англосакса, и вдруг такая грубая действительность - тяжелые мозги в голове, проклятые потолки над головой, а за окном все те же, не пробиваемые никакими спутниками, тучи.
Чтобы продолжить видение, страдалица принялась поглаживать те места, в которые её только что целовал англичанин, и вдруг нащупала слева от пупка мягкую мушку величиной с булавочную головку. Пинком отбросив одеяло, девушка взглянула на живот и испуганно воскликнула:
- Юлька! Родинка проявилась!
Юлька что-то недовольно проворчала с дивана и повернулась на другой бок. Потом за чаем, щелкая зубами, Инга все допытывалась от подруги, как от служительницы храма, мол, чем она объяснит такое явление, как появление никогда не существовавшей родинки.
Юлька хмурилась, нехотя жевала бутерброд с сыром и отвечала, что если завтра не вернутся муж с сыном, то она, как бывшая жрица, имеет полное право подохнуть от тоски.
11
После разговора с вдовой следователь вызвал к себе задержанного Ягуткина. Ему Батурин задал единственный вопрос: знал ли он, что Воронович симулировал болезнь? Вместо ответа Евгений Зиновьевич вытаращил глаза. Было видно, что подозреваемый не только этого не знал, но и предположить не мог, что на свете может такое твориться.
- Почему же мне Римма ничего не сказала? - пробормотал он растерянно. - Тогда бы все могло быть по-другому...
Что именно могло быть по-другому, Анатолий Семенович уточнять не стал. Ему было достаточно того, что на задержанного эта новость произвела колоссальное впечатление.
"Действительно, почему Римма Герасимовна утаила от любовника такой важный факт? - подумал следователь. - Только потому, что Ягуткин мог убить Вороновича за такую подлость? Нет, это не ответ. Наоборот, Ягуткин мог убить его от отчаяния, видя, что болезнь не прогрессирует. Но Римма Герасимовна не только не успокаивает возлюбленного, а напротив подогревает его отчаяние. Она акцентирует на одном, что муж не собирается исполнять обещанное после того, как его дочь выйдет замуж. Однако с какой-то целью она умалчивает о его мнимой болезни".
Поразмыслив над этим, Батурин решил отправиться в редакцию. Прежде всего нужно было разобраться с отпечатками. К этому времени Игошин уже снял "пальчики" почти со всех сотрудников журнала, включая главного редактора. Отпечатки в кабинете завотделом поэзии были явно посторонние.
Прикатив в редакцию, полковник первым делом насел на вахтера. Вахтер долго уходил от разговора, клянясь и божась, что в то утро, несмотря на открытую дверь, ни одна мышь не проскользнула мимо его каптерки.
- Откуда такая уверенность? - нахмурился Батурин. - Вы же сами сказали, что не слышали шагов девушки, а слышали только, как хлопнула входная дверь.
- В ту минуту у меня закипал чайник, - пояснил вахтер, - поэтому я не слышал её шагов. А вообще слух у меня стопроцентный. Я ощущаю малейший шорох...
Сторож неожиданно замолк и как-то очень тяжело задумался. Следователь почувствовал, что вахтеру вспомнилось что-то необычайно важное. И он не ошиб ся.
- Знаете, - произнес сторож с китайским прищуром, - я только сейчас сообразил... но я не уверен, что это мне не показалось...
- Ну! - нетерпеливо подбодрил следователь.
- Около семи утра я проходил по второму этажу, и вдруг мне показалось, что в кабинете Натана Сигизмундовича кто-то набирает номер. Я подошел, дернул дверь. Она была запертой. Я прислушался - тихо. Ну, думаю, померещилось. И пошел к себе.
Батурин переменился в лице.
- Что же вы сразу об этом не сказали? Эх... - покачал головой полковник. - Ключ от его кабинета пропадал?
- Откуда вы знаете? - вытаращил глаза вахтер. - Месяц назад с гвоздика действительно исчез ключ от его кабинета. А через два дня появился снова.
Следователь снял со стены бронзовый ключ с номером тринадцать и погрузился в его изучение. Вахтер с любопытством наблюдал.
- Я слышал, что это не самоубийство, а убийство, - наконец произнес он полушепотом.
- От кого слышали? - сощурился полковник, соображая, что информация могла исходить только от двух особ: либо от Риммы Герасимовны, либо от Инги. Но Римма Герасимовна в редакции никого не знает, а у девушки вряд ли было время распространяться на эту тему. Впрочем, она перекинулась парой слов с Гогиным.
- Все говорят, - неопределенно ответил сторож.
В ту минуту Батурин мог поклясться, что сторож знает больше, чем говорит. Это отметило подсознание, но его мысли были заняты другим. Через окно, только через окно мог проникнуть преступник. Он влез в его кабинет задолго до прихода Вороновича. Ключ у него уже был. Убийца отпер кабинет, втащил стол... Хотя нет! Сначала, наверное, позвонил...
- Вспомните: в то утро, когда вы подошли к кабинету Вороновича, стол стоял на месте?
- А где же он мог ещё стоять? - искренне удивился вахтер. - Хотя... может быть, я не заметил. Да нет! Точно стоял. Иначе мой глаз бы отметил, что в коридоре что-то не так.
Так оно и есть! Убийца действительно звонил, потом, дождавшись, когда сторож спустится к себе в каптерку, открыл изнутри дверь, втащил в кабинет стол и снова заперся на ключ.
- И ещё такой вопрос: Воронович часто запирался изнутри?
- Раньше часто, - ответил вахтер. - Но в последние два года он перестал водить в редакцию поэтесс. Так что запираться больше не было необходимости. Вы думаете, преступник забрался через окно?
Полковник внимательно посмотрел на вахтера и не ответил. "Однако проницательные охранники работают в редакциях", - подумал он.
- Пойдемте посмотрим, можно ли со двора забраться в кабинет Вороновича.
- Да запросто! У него под окном пристройка к подвалу...
В общем, эта поездка в журнал ничего принципиально нового для следствия не открыла, если не считать предположения, что убийца не был штатным сотрудником журнала, но, вероятно, имел к нему какое-то косвенное отношение. Во всяком случае, был в нем частым гостем. Чужой бы не смог незаметно спереть со стены ключ из каптерки вахтера, а затем повесить его на место. Однако по возвращении в контору водитель неожиданно брякнул своему засыпающему шефу:
- А вдова, видимо, не дура. И зря время не теряет.
- Что ты имеешь в виду? - пробормотал сквозь сон Батурин.
- Не успела похоронить мужа, а уже её обхаживает молодой ухажер с иномаркой.
- Не понял, - поднял голову следователь.
- Когда сегодня утром она вышла из отдела, её ждал в машине хахаль. И знаете, кто? Тот самый дылда - поэт, который был на кладбище.
12
Сладкое ощущение этого сна не проходило целый день. И вечером, когда они снова встретились под памятником Грибоедову, Инга неожиданно взяла Володю под руку и нежно взглянула в глаза. Он смутился.
- Значит, в этом году ты опять будешь поступать в ГИТИС? - спросил он не своим голосом.
- Что делать? - притворно вздохнула Инга. - Это мое призвание. Я с детства мечтала стать актрисой. И я буду актрисой. Я как увижу сцену, у меня внутри все переворачивается. Кстати, сценическая речь у меня давно поставлена и с дикцией полный о'кей! А про пластику и говорить нечего. Оказывается, там таких не любят. Я имею в виду тех, кто уже многое умеет. А один престарелый типчик из приемной комиссии сказал, что мои данные его устраивают и если я буду послушной, то мое поступление в институт гарантировано. Разумеется, я отказалась от его услуг.
После недоуменной паузы Володя недоверчиво спросил:
- Что же, талант совсем не учитывается?
- Он никогда не учитывался, - ответила Инга с раздражением, удивляясь наивности Володи, и вдруг осеклась.
Кажется, девушку занесло. Это пацанам во дворе можно заливать про полное растление в театральных вузах. На самом деле Инга вылетела сразу после первого прослушивания. И уже на следующий день, когда она печально сидела на подоконнике столь желанного института в ожидании черт знает чего, к ней развязно подвалил прыщеватый второкурсник. Студент обласкал её не вполне братским взором и стал нести ахинею про свои режиссерские способности. Он обещал за год так подготовить абитуриентку, что приемная комиссия будет рыдать и рвать на себе одежду по примеру библейских пророков. Абитуриентка смотрела на него и грустно думала, что вот такие сморчки учатся в лучших театральных вузах страны, а она со своими голливудскими параметрами вынуждена утирать слезы на подоконнике.
Не повезло. Ой, как дико не повезло Инге в прошлом году, как и, впрочем, многим длинноногим девчонкам, которые свои провалы на актерские факультеты объясняют нежеланием отдаваться похотливым старикашкам из приемной комиссии.
Кажется, парень догадался, что девушка несколько преувеличила свои актерские способности. Чтобы замять казус, Инга спросила:
- Чем ты занимаешься? Кроме ясновидения, разумеется?
Его работой девушка поинтересовалась исключительно для того, чтобы заговорить зубы, и очень была удивлена, когда молодого человека смутил её вопрос. Впрочем, на смущение она обратила внимание потом, а в данную минуту Инга думала про то, какая она дура, что наврала ему про приемную комиссию.
- Я работаю в одной компьютерной фирме, - ответил он после некоторого замешательства.
Его замешательство в тот вечер не бросилось в глаза. Это потом уже девушка вспомнила о нем.
- Ты программист? - выгнула бровь красотка, не имеющая представления, что это такое, но краем уха слышавшая, что есть такая специальность.
- Да нет! - тихо засмеялся он. - У нас посредническая фирма. Мы только торгуем компьютерами. В данный момент я закупаю в столице большую партию. Мне приходится тестировать каждую машину, а это очень занудно и долго.
- Так ты не москвич? - вытаращила глаза Инга и даже остановилась, сраженная ужасной догадкой.
- Я из Самары, - произнес он со смущенной улыбкой.
- Так ты командированный! - присвистнула Инга.
- Ну... да, - ответил он.
- И живешь в гостинице "Колос"?
- Почему "Колос"? Я живу в гостинице "Космос"! Это плохо?
Что же тут хорошего? Можно сказать, девушка докатилась: связалась с командированным лохом из Самары, хотя и остановившимся в "Космосе". А ведь Самара - это глушь, провинция, чуть ли не Саратов, где, кажется, очень сварливые тетки.
Неистовая досада на судьбу снова раскинула свои проклятые щупальца, и королева подумала, что если не везет, то это уже болезнь. Он скоро укатит в свою Самару, этот командированный, потому что командировки имеют свойство кончаться, а она опять останется одна, как в дешевом водевиле. Ведь наверняка парень женат и наверняка в своей жене души не чает.
Чтобы скрыть уныние, Инга принялась подробно расспрашивать про его фирму и про модели компьютеров, хотя и первое и второе ей было до ф ени. Почему так по-дурацки устроена жизнь? Ровесники её сплошь дебилы. Пацаны набираются ума только к тридцати, но к тридцати они уже все женаты, а которые не женаты, те алкоголики. "Только этого я не упущу", - неожиданно подумала Инга и удивилась своим мыслям.
- Постой минуточку, - перебила она его и бабочкой полетела к таксофону.
Как она потом будет раскаиваться в своем порыве и уверять Юльку, что это бес попутал. А ведь могла бы просто уйти и больше никогда не встретиться с ним. У неё сначала было такое желание, так нет, она сделала кардинально противоположное.
Инга набрала Юлькин номер и попросила разрешения привести в гости её нового друга. Вот тут произошла вторая странность. Юлька - девушка строгих правил, дорожащая своей честью и репутацией, без всяких раздумий позволила подруге явиться в дом с посторонним мужчиной.
13
Вернувшись в контору, Батурин ещё раз перечитал заключение экспертов. Крышу подвала под окном они, конечно, не обработали. Впрочем, в этом не было необходимости. На подоконнике не обнаружено следов обуви. Но возможно, убийца вставал на подоконник коленкой. Ведь на нем четко отпечаталась распластанная ладонь, причем та же, что на телефонной трубке и на столе.
Немного поразмыслив, Батурин сорвал с аппарата трубку, набрал номер Игошина и коротко произнес:
- Выпустите Ягуткина.
- Под подписку о невыезде?
- Без всякой подписки...
Батурин ещё до разговора с водителем догадался, что Ягуткин к этой истории не имеет никакого отношения. Убийца молодой, высокий и спортивный. Ягуткин хоть и высокий, но абсолютно не спортивный. Вряд ли он с легкостью подтянется на руках с крыши пристройки на редакционный подоконник.
Итак, несмотря на отсутствие следов ног на подоконнике, картина, кажется, начинает проясняться: убийца влез в окно за час до прихода Вороновича. Мыло и веревка у него были с собой. Преступник позвонил будущей жертве домой с его же рабочего телефона. Тут сторож не ошибся. Он действительно слышал в отделе звуки набираемого номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Именно на этом фрагменте Инга проснулась. Она ещё была полна ночной истомы, она ещё чувствовала на теле огненные поцелуи англосакса, и вдруг такая грубая действительность - тяжелые мозги в голове, проклятые потолки над головой, а за окном все те же, не пробиваемые никакими спутниками, тучи.
Чтобы продолжить видение, страдалица принялась поглаживать те места, в которые её только что целовал англичанин, и вдруг нащупала слева от пупка мягкую мушку величиной с булавочную головку. Пинком отбросив одеяло, девушка взглянула на живот и испуганно воскликнула:
- Юлька! Родинка проявилась!
Юлька что-то недовольно проворчала с дивана и повернулась на другой бок. Потом за чаем, щелкая зубами, Инга все допытывалась от подруги, как от служительницы храма, мол, чем она объяснит такое явление, как появление никогда не существовавшей родинки.
Юлька хмурилась, нехотя жевала бутерброд с сыром и отвечала, что если завтра не вернутся муж с сыном, то она, как бывшая жрица, имеет полное право подохнуть от тоски.
11
После разговора с вдовой следователь вызвал к себе задержанного Ягуткина. Ему Батурин задал единственный вопрос: знал ли он, что Воронович симулировал болезнь? Вместо ответа Евгений Зиновьевич вытаращил глаза. Было видно, что подозреваемый не только этого не знал, но и предположить не мог, что на свете может такое твориться.
- Почему же мне Римма ничего не сказала? - пробормотал он растерянно. - Тогда бы все могло быть по-другому...
Что именно могло быть по-другому, Анатолий Семенович уточнять не стал. Ему было достаточно того, что на задержанного эта новость произвела колоссальное впечатление.
"Действительно, почему Римма Герасимовна утаила от любовника такой важный факт? - подумал следователь. - Только потому, что Ягуткин мог убить Вороновича за такую подлость? Нет, это не ответ. Наоборот, Ягуткин мог убить его от отчаяния, видя, что болезнь не прогрессирует. Но Римма Герасимовна не только не успокаивает возлюбленного, а напротив подогревает его отчаяние. Она акцентирует на одном, что муж не собирается исполнять обещанное после того, как его дочь выйдет замуж. Однако с какой-то целью она умалчивает о его мнимой болезни".
Поразмыслив над этим, Батурин решил отправиться в редакцию. Прежде всего нужно было разобраться с отпечатками. К этому времени Игошин уже снял "пальчики" почти со всех сотрудников журнала, включая главного редактора. Отпечатки в кабинете завотделом поэзии были явно посторонние.
Прикатив в редакцию, полковник первым делом насел на вахтера. Вахтер долго уходил от разговора, клянясь и божась, что в то утро, несмотря на открытую дверь, ни одна мышь не проскользнула мимо его каптерки.
- Откуда такая уверенность? - нахмурился Батурин. - Вы же сами сказали, что не слышали шагов девушки, а слышали только, как хлопнула входная дверь.
- В ту минуту у меня закипал чайник, - пояснил вахтер, - поэтому я не слышал её шагов. А вообще слух у меня стопроцентный. Я ощущаю малейший шорох...
Сторож неожиданно замолк и как-то очень тяжело задумался. Следователь почувствовал, что вахтеру вспомнилось что-то необычайно важное. И он не ошиб ся.
- Знаете, - произнес сторож с китайским прищуром, - я только сейчас сообразил... но я не уверен, что это мне не показалось...
- Ну! - нетерпеливо подбодрил следователь.
- Около семи утра я проходил по второму этажу, и вдруг мне показалось, что в кабинете Натана Сигизмундовича кто-то набирает номер. Я подошел, дернул дверь. Она была запертой. Я прислушался - тихо. Ну, думаю, померещилось. И пошел к себе.
Батурин переменился в лице.
- Что же вы сразу об этом не сказали? Эх... - покачал головой полковник. - Ключ от его кабинета пропадал?
- Откуда вы знаете? - вытаращил глаза вахтер. - Месяц назад с гвоздика действительно исчез ключ от его кабинета. А через два дня появился снова.
Следователь снял со стены бронзовый ключ с номером тринадцать и погрузился в его изучение. Вахтер с любопытством наблюдал.
- Я слышал, что это не самоубийство, а убийство, - наконец произнес он полушепотом.
- От кого слышали? - сощурился полковник, соображая, что информация могла исходить только от двух особ: либо от Риммы Герасимовны, либо от Инги. Но Римма Герасимовна в редакции никого не знает, а у девушки вряд ли было время распространяться на эту тему. Впрочем, она перекинулась парой слов с Гогиным.
- Все говорят, - неопределенно ответил сторож.
В ту минуту Батурин мог поклясться, что сторож знает больше, чем говорит. Это отметило подсознание, но его мысли были заняты другим. Через окно, только через окно мог проникнуть преступник. Он влез в его кабинет задолго до прихода Вороновича. Ключ у него уже был. Убийца отпер кабинет, втащил стол... Хотя нет! Сначала, наверное, позвонил...
- Вспомните: в то утро, когда вы подошли к кабинету Вороновича, стол стоял на месте?
- А где же он мог ещё стоять? - искренне удивился вахтер. - Хотя... может быть, я не заметил. Да нет! Точно стоял. Иначе мой глаз бы отметил, что в коридоре что-то не так.
Так оно и есть! Убийца действительно звонил, потом, дождавшись, когда сторож спустится к себе в каптерку, открыл изнутри дверь, втащил в кабинет стол и снова заперся на ключ.
- И ещё такой вопрос: Воронович часто запирался изнутри?
- Раньше часто, - ответил вахтер. - Но в последние два года он перестал водить в редакцию поэтесс. Так что запираться больше не было необходимости. Вы думаете, преступник забрался через окно?
Полковник внимательно посмотрел на вахтера и не ответил. "Однако проницательные охранники работают в редакциях", - подумал он.
- Пойдемте посмотрим, можно ли со двора забраться в кабинет Вороновича.
- Да запросто! У него под окном пристройка к подвалу...
В общем, эта поездка в журнал ничего принципиально нового для следствия не открыла, если не считать предположения, что убийца не был штатным сотрудником журнала, но, вероятно, имел к нему какое-то косвенное отношение. Во всяком случае, был в нем частым гостем. Чужой бы не смог незаметно спереть со стены ключ из каптерки вахтера, а затем повесить его на место. Однако по возвращении в контору водитель неожиданно брякнул своему засыпающему шефу:
- А вдова, видимо, не дура. И зря время не теряет.
- Что ты имеешь в виду? - пробормотал сквозь сон Батурин.
- Не успела похоронить мужа, а уже её обхаживает молодой ухажер с иномаркой.
- Не понял, - поднял голову следователь.
- Когда сегодня утром она вышла из отдела, её ждал в машине хахаль. И знаете, кто? Тот самый дылда - поэт, который был на кладбище.
12
Сладкое ощущение этого сна не проходило целый день. И вечером, когда они снова встретились под памятником Грибоедову, Инга неожиданно взяла Володю под руку и нежно взглянула в глаза. Он смутился.
- Значит, в этом году ты опять будешь поступать в ГИТИС? - спросил он не своим голосом.
- Что делать? - притворно вздохнула Инга. - Это мое призвание. Я с детства мечтала стать актрисой. И я буду актрисой. Я как увижу сцену, у меня внутри все переворачивается. Кстати, сценическая речь у меня давно поставлена и с дикцией полный о'кей! А про пластику и говорить нечего. Оказывается, там таких не любят. Я имею в виду тех, кто уже многое умеет. А один престарелый типчик из приемной комиссии сказал, что мои данные его устраивают и если я буду послушной, то мое поступление в институт гарантировано. Разумеется, я отказалась от его услуг.
После недоуменной паузы Володя недоверчиво спросил:
- Что же, талант совсем не учитывается?
- Он никогда не учитывался, - ответила Инга с раздражением, удивляясь наивности Володи, и вдруг осеклась.
Кажется, девушку занесло. Это пацанам во дворе можно заливать про полное растление в театральных вузах. На самом деле Инга вылетела сразу после первого прослушивания. И уже на следующий день, когда она печально сидела на подоконнике столь желанного института в ожидании черт знает чего, к ней развязно подвалил прыщеватый второкурсник. Студент обласкал её не вполне братским взором и стал нести ахинею про свои режиссерские способности. Он обещал за год так подготовить абитуриентку, что приемная комиссия будет рыдать и рвать на себе одежду по примеру библейских пророков. Абитуриентка смотрела на него и грустно думала, что вот такие сморчки учатся в лучших театральных вузах страны, а она со своими голливудскими параметрами вынуждена утирать слезы на подоконнике.
Не повезло. Ой, как дико не повезло Инге в прошлом году, как и, впрочем, многим длинноногим девчонкам, которые свои провалы на актерские факультеты объясняют нежеланием отдаваться похотливым старикашкам из приемной комиссии.
Кажется, парень догадался, что девушка несколько преувеличила свои актерские способности. Чтобы замять казус, Инга спросила:
- Чем ты занимаешься? Кроме ясновидения, разумеется?
Его работой девушка поинтересовалась исключительно для того, чтобы заговорить зубы, и очень была удивлена, когда молодого человека смутил её вопрос. Впрочем, на смущение она обратила внимание потом, а в данную минуту Инга думала про то, какая она дура, что наврала ему про приемную комиссию.
- Я работаю в одной компьютерной фирме, - ответил он после некоторого замешательства.
Его замешательство в тот вечер не бросилось в глаза. Это потом уже девушка вспомнила о нем.
- Ты программист? - выгнула бровь красотка, не имеющая представления, что это такое, но краем уха слышавшая, что есть такая специальность.
- Да нет! - тихо засмеялся он. - У нас посредническая фирма. Мы только торгуем компьютерами. В данный момент я закупаю в столице большую партию. Мне приходится тестировать каждую машину, а это очень занудно и долго.
- Так ты не москвич? - вытаращила глаза Инга и даже остановилась, сраженная ужасной догадкой.
- Я из Самары, - произнес он со смущенной улыбкой.
- Так ты командированный! - присвистнула Инга.
- Ну... да, - ответил он.
- И живешь в гостинице "Колос"?
- Почему "Колос"? Я живу в гостинице "Космос"! Это плохо?
Что же тут хорошего? Можно сказать, девушка докатилась: связалась с командированным лохом из Самары, хотя и остановившимся в "Космосе". А ведь Самара - это глушь, провинция, чуть ли не Саратов, где, кажется, очень сварливые тетки.
Неистовая досада на судьбу снова раскинула свои проклятые щупальца, и королева подумала, что если не везет, то это уже болезнь. Он скоро укатит в свою Самару, этот командированный, потому что командировки имеют свойство кончаться, а она опять останется одна, как в дешевом водевиле. Ведь наверняка парень женат и наверняка в своей жене души не чает.
Чтобы скрыть уныние, Инга принялась подробно расспрашивать про его фирму и про модели компьютеров, хотя и первое и второе ей было до ф ени. Почему так по-дурацки устроена жизнь? Ровесники её сплошь дебилы. Пацаны набираются ума только к тридцати, но к тридцати они уже все женаты, а которые не женаты, те алкоголики. "Только этого я не упущу", - неожиданно подумала Инга и удивилась своим мыслям.
- Постой минуточку, - перебила она его и бабочкой полетела к таксофону.
Как она потом будет раскаиваться в своем порыве и уверять Юльку, что это бес попутал. А ведь могла бы просто уйти и больше никогда не встретиться с ним. У неё сначала было такое желание, так нет, она сделала кардинально противоположное.
Инга набрала Юлькин номер и попросила разрешения привести в гости её нового друга. Вот тут произошла вторая странность. Юлька - девушка строгих правил, дорожащая своей честью и репутацией, без всяких раздумий позволила подруге явиться в дом с посторонним мужчиной.
13
Вернувшись в контору, Батурин ещё раз перечитал заключение экспертов. Крышу подвала под окном они, конечно, не обработали. Впрочем, в этом не было необходимости. На подоконнике не обнаружено следов обуви. Но возможно, убийца вставал на подоконник коленкой. Ведь на нем четко отпечаталась распластанная ладонь, причем та же, что на телефонной трубке и на столе.
Немного поразмыслив, Батурин сорвал с аппарата трубку, набрал номер Игошина и коротко произнес:
- Выпустите Ягуткина.
- Под подписку о невыезде?
- Без всякой подписки...
Батурин ещё до разговора с водителем догадался, что Ягуткин к этой истории не имеет никакого отношения. Убийца молодой, высокий и спортивный. Ягуткин хоть и высокий, но абсолютно не спортивный. Вряд ли он с легкостью подтянется на руках с крыши пристройки на редакционный подоконник.
Итак, несмотря на отсутствие следов ног на подоконнике, картина, кажется, начинает проясняться: убийца влез в окно за час до прихода Вороновича. Мыло и веревка у него были с собой. Преступник позвонил будущей жертве домой с его же рабочего телефона. Тут сторож не ошибся. Он действительно слышал в отделе звуки набираемого номера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27