Всё было кончено.
«Я не верила, – думала тяжело дышавшая Галка, мрачно глядя на радующихся канониров. Она вспоминала читанный накануне происшествияфайл. – Я думала, всё – фантазия автора. А это просто желание жить…»
Позеленевший Владик, бросив пистолеты, свесился за борт. Отдавал матушке-природе недавно съеденный завтрак.
8
Вы думаете, этим всё закончилось? Фигушки.
Захватив корабль, пираты взяли кроме всякого добра ещё человек двадцать пленных, включая капитана и его семью. На кой чёрт испанец тащил за собой в море жену и троих детей?.. Солдат заставили переносить добычу на «Орфей», а благородного дона с семейством доставили на палубу пиратского корабля. Причард разумно решил не связываться с призовым кораблём – ну его, с таким довеском точно не смоешься. Приз попросту решили затопить, для чего канониры уже закладывали пороховую «мину» в крюйт-камере галеона, где остался «лишний» порох. Капитан приказал вытащить абордажные крючья, а Бертье собственноручно поджёг длинный фитиль. Пятнадцати минут, пока он тлел, оказалось достаточно, чтобы «Орфей» отошёл на безопасное расстояние. Затем последовал взрыв, и галеон упокоился вечным сном в какой-то миле от берега Эспаньолы.
Покажите мне, какому капитану понравится, когда от его команды остаются жалкие ошмётки, а корабль пускают на дно? Вот и дон Алонсо, испанский капитан, был явно не в настроении. Мягко выражаясь. Его матросы и один уцелевший офицер ожидали решения своей судьбы у квартердека, охраняемые пиратами. Его семья – жена, два сына и дочь – находилась там же. Хорошенькое дело. При таком раскладе у него немного шансов поговорить с этим англичанином так, как он того заслуживает.
– Сеньор капитан, – несмотря на «хорошее» настроение, испанец был учтив. – Надеюсь, у вас имеется каперское свидетельство? В противном случае власти любой колонии, даже английской, могут осудить вас за разбойное нападение.
– Разумеется, у меня есть все необходимые бумаги, – Причард знал, что не красавец, и что усмешка делает его похожим на людоеда. – Желаете ознакомиться?
– Верю вам на слово, – процедил дон Алонсо. – Теперь хотелось бы определиться относительно нашего будущего.
– Рад, что наша дружеская беседа перешла в практическое русло, сеньор, – со всей возможной учтивостью ответил Причард. Если с тобой говорят по-человечески, почему бы не ответить тем же? – Давайте обойдёмся без предисловий. Двадцать тысяч реалов выкупа за вас, столько же за ваше семейство.
– У меня нет таких денег, сеньор капитан.
– Дон Алонсо, я настоятельно советую вам их поискать. Ибо в противном случае мне придётся обойтись с вами и вашей семьёй не по-христиански. Вы проиграли бой, и согласитесь, что по всем законам я имею право требовать от вас репараций.
– Выкуп, разумеется, будет выплачен в казну его величества короля Англии? – испанец не удержался от той единственной шпильки, которую ещё мог подсунуть англичанину.
– Вас, дон Алонсо, это должно заботить в последнюю очередь, – Причард стал проявлять признаки раздражения. – Королю Англии всё равно, откуда берётся его законная доля от всех моих деловых операций.
– Разумеется, – ядовито ответил испанец, вкладывая в это слово всё, что думал по поводу столь неразборчивого в средствах короля. Но зарываться не стоило: не он был хозяином положения, а этот пират. – Сеньор капитан, уверяю вас, сорок тысяч реалов для меня неподъёмная сумма. Вы пустите по миру не только меня самого, но и всех моих родственников в Испании.
– Полноте вам прибедняться, дон Алонсо. Неужто вы ещё не успели запустить пятерню в колониальную казну? – хохотнул пиратский капитан. – В жизни не поверю.
– Увы, сеньор капитан. Я не казнокрад.
– Врёт, как сивый мерин, – Владик, навострив уши, прислушивался к этой душещипательной беседе.
– Кто? – Галка старалась не выпускать из виду и сбившихся в кучку пленных, и любезно беседующих капитанов.
– Испанец.
– Это ты с чего взял-то? – Галка удивленно уставилась на него.
– Ну… По роже видно… – Владик вдруг смутился, даже покраснел. – Я с детства сразу определял, когда люди врут. При личном разговоре, понятно, не с экрана. Не знаю, как это получается, но получается, и всё…
– М-да, весело… Значит, на раз брехню сечёшь? Будем знать, – усмехнулась Галка. – Но если испанец врёт, кэп это тоже просёк, хоть и не ясновидящий, как ты. А это значит, что нам нужно быть наготове.
– Ты точно рехнулась, – Владик чуть не перекрестился – соседка по двору его иногда просто пугала.
– Может быть. Но у кэпа сегодня будет трудный день, обещаю…
…Разговор на квартердеке обещал затянуться надолго, однако Причард хорошо знал способ поторопить и самого прижимистого из испанцев. Надёжнее не придумаешь…
– Что ж, дон Алонсо, – он решил подвести итог. – Видимо, к голосу разума вы не желаете прислушаться. Может быть, сердце подскажет вам что-нибудь дельное, а?.. – он подошёл к поручням и обратился к команде: – Парни! Выкупа за пленных не будет! Делайте с ними, что хотите!
Испанец побледнел, схватился за поручень – у него подкосились ноги.
– Сеньор капитан, я…
Причард, однако, его не слышал. Он поначалу не понял, что именно не так. Что мешает ему в должной мере натешиться унижением пленника. Потом сообразил. Сколько он себя помнил, команда всегда отзывалась на подобные слова весёлым гоготом, и начиналась свистопляска. Мужчин либо загоняли в трюм, либо убивали и бросали за борт, а женщин «пускали по кругу». Но сейчас всё было не так. Задние ряды – по большей части, это были новички, набранные в Порт-Ройяле – радостно заржали, но те, кто стоял впереди, почему-то начали переглядываться между собой, шушукаться. Одним словом, непорядок. Капитан присмотрелся… и тихо выругался сквозь зубы. Около пленников с хорошо знакомой ему бесшабашной улыбочкой прохаживалась девчонка. Улыбаться-то она улыбалась, но в глаза посмотришь – и увидишь свою смерть.
– В чём дело? – поинтересовался капитан, начиная медленно сатанеть. Кто-то осмелился поставить под сомнение его авторитет на корабле! – Я отдал приказ.
Кто-то из матросов двинулся было к двум перепуганным испанкам – даме средних лет и её дочери, девчонке лет пятнадцати. Старший брат, видать, ещё не успевший отметить своё семнадцатилетие, храбро заслонил собой мать, сестру, мелкого братишку и приготовился геройски умереть. Но видно ещё не вышел его срок на земле.
Около самого носа непонятливого – или слишком послушного приказам – пирата свистнул клинок.
– Через мой труп.
Галка небрежно помахивала саблей, а левая рука как бы невзначай легла на рукоять ножа, который она теперь носила раскрытым в высоком голенище. Как она его метает, знала вся команда: девушка с полубака попадала в муху, сидящую на грот-мачте. А уж каким тоном она заговорила… В общем, самоубийц не нашлось. Хотя все были в курсе, что на саблях она не дока, и если завяжется бой, то для неё он станет последним. Но оказаться среди тех пяти или шести неудачников, которых она наверняка прихватит с собой – извините, дураков нет. Пусть лучше противник в бою зарубит, чем вот так, по глупости, из-за каких-то двух тощих испанок. Или кэп сам попробует ей голову снять, если больно охота позориться перед командой.
– Не горячись, капитан, – вмешался Эшби, заметив, что Причард собирается кое-кого немедленно отправить на нок-рею. – Мёртвые не возвращаются.
Капитан чуть было не поблагодарил его за хорошую мысль, но вовремя передумал. Девчонка не смотрела на него, но он понял одну вещь: она что-то пыталась ему доказать. Узнать, что именно, он мог только от неё. Но для этого следовало оставить ей жизнь. Хотя она ослушалась капитана и теперь подлежала суду. Если не докажет, что была права – вперёд, на рею…
– Пленных в трюм, – гневно прорычал он. – И эту… защитницу справедливости – тоже. Пусть остынет.
Вроде бы ничего не изменилось, но призрак смерти, который все без исключения видели за спиной девушки, исчез. Галка с ехидной улыбкой на хитрющей физиономии отдала оружие своим друзьям, Билли и Дуарте. И без комментариев отправилась под арест. Её, ошалевших от таких крутых перемен в своей нелёгкой жизни испанцев и хватающегося за сердце дона Алонсо молча отправили в трюм, на отсидку.
– Джеймс, – капитан негромко окликнул своего штурмана. – Может, хоть ты понимаешь, что происходит на моём корабле?
– Честно говоря, не очень, – признался Эшби. – С таким я сталкиваюсь впервые.
– Ладно, – капитан медленно опустил пудовый кулачище на поручень. – Разберись, что к чему. Пусть девчонка посидит в трюме, ей не помешает. Заодно пленных посторожит. Вечером распорядись, чтобы её ко мне привели. Поговорить надо.
– Перед судом?
– После суда она может замолкнуть навсегда А я бы дорого дал, чтобы узнать, какие мысли у неё в черепушке бродят… Чтоб меня разорвало, Джеймс, не так она проста, как кажется.
Эшби хотел было добавить, что она и так не проста, но молча согласился с капитаном. Странное ощущение чужого,не свойственного этому миру, не покидало его с того момента, когда он впервые увидел эту девушку. Капитан прав, тут нужно разобраться. И желательно без лишнего шума.
9
– Не переживай, Воробушек, мы всё переиграем, – Дуарте тихо, чтобы не услышали лишние уши, сказал, когда настала её очередь лезть в люк.
Воробушком Галку первым прозвал Жером. Так и приклеилось. К тому же она с невероятной для увесистых мужиков скоростью носилась по вантам. Как птичка. Раз – и уже на брам-рее или вообще на грот-марсе. Владик тогда ещё посмеялся: мол, нашлась сестра Джека-Воробья. А девушка состроила рожицу, до того похожую на этого киношного персонажа, что Владик вовсе скис со смеху. Сейчас, правда, ему было не смешно. Он маячил за спинами пиратов, не пытаясь подойти к люку: уже схлопотал за такие попытки пару ощутимых тычков под рёбра. Глаза у него были совершенно полоумные.
– За братцем твоим балованным присмотрим, никто не обидит, – совсем уже тихо пообещал Билли. – Ты только подумай хорошенько, что будешь на суде говорить. Кэп смелых любит.
«Не под соусом, случайно?» – хотела спросить Галка, но удержалась. Судя по всему, капитан «Орфею» и впрямь достался умный. Хоть и сволочь.
– Спасибо вам, братцы, – сказала она вслух.
– Это ещё за что? – весельчак Дуарте сейчас выглядел как не в своей тарелке.
– За то, что вы не дерьмо.
Пожалуй, она единственная в трюме не была подавлена всем случившимся. И ей было плевать на косые взгляды испанцев. Они-то видели в ней врага. Даже жена дона Алонсо, которой она, если хорошенько подумать, попросту спасла жизнь. Когда захлопнулась крышка люка, и мрачную тишину трюма прорезал лишь неизбежный на паруснике скрип рангоута, сеньора вдруг разразилась потоком проклятий, от которых повяли бы уши у любого пирата Галка обрадовалась, что не знает испанского языка, но о содержании этой эмоциональной речи догадалась и без переводчика. Сеньора тоже каким-то образом догадалась, что её не поняли, и перешла на английский язык… Уж на что Галка считала себя невоспитанной и грубой, но знатная испанка оставила её далеко позади себя.
– Мария! – остановил её дон Алонсо. – Не забывайся! Сеньорита только что спасла жизнь и честь наших детей, и её могут за это повесить.
– Молю Господа и святого Яго, чтобы это случилось как можно скорее! – гневно воскликнула сеньора. – Я буду счастлива узнать, если этой грязной английской еретичке перед повешеньем всыпали плетей, как рабыне!
– Как вы добры, – ехидно отозвалась Галка, усаживаясь на какую-то бочку. – Но скажите мне, вы, светоч христианской добродетели, кто ещё на этом корабле вас защитит, если со мной сделают всё вышеперечисленное?.. То-то же.
– Вы говорите как весьма образованная девушка, – кажется, дону Алонсо было немного стыдно за свою жену. – Могу ли я узнать, какая превратность судьбы привела вас на пиратский корабль? Неужели вы…
– Нет, это не то, о чём подумала, но пока ещё не сказала ваша супруга, – Галка засмеялась. Откровенничать с испанцами её не тянуло, потому она собралась закончить этот разговор как можно скорее. Сеньора Мария гневно зыркнула на неё, но, повинуясь молчаливому приказу мужа, удержала-таки язык за зубами. – Не обо всём можно говорить с каждым встречным, согласитесь. Могу только сказать, что я не англичанка, и что меньше всего на свете думала оказаться именно здесь. Но раз уж оказалась, то стараюсь по мере сил остаться человеком.
– Это дорогое удовольствие в наше жестокое время, сеньорита.
Галка подумала: «И в наше тоже». Эта мысль так и осталась при ней.
– Ну, знаете, сеньор, лучше умереть человеком, чем жить скотиной, – сказала она. – А вы готовы платить такую же цену?
– У меня семья, сеньорита. Я должен думать прежде всего о них… – вздохнул испанец.
– Тогда мой вам совет: не зажимайте денежку. Я почему-то уверена, что сорок тысяч у вас где-то прикопаны и ещё на безбедную жизнь останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
«Я не верила, – думала тяжело дышавшая Галка, мрачно глядя на радующихся канониров. Она вспоминала читанный накануне происшествияфайл. – Я думала, всё – фантазия автора. А это просто желание жить…»
Позеленевший Владик, бросив пистолеты, свесился за борт. Отдавал матушке-природе недавно съеденный завтрак.
8
Вы думаете, этим всё закончилось? Фигушки.
Захватив корабль, пираты взяли кроме всякого добра ещё человек двадцать пленных, включая капитана и его семью. На кой чёрт испанец тащил за собой в море жену и троих детей?.. Солдат заставили переносить добычу на «Орфей», а благородного дона с семейством доставили на палубу пиратского корабля. Причард разумно решил не связываться с призовым кораблём – ну его, с таким довеском точно не смоешься. Приз попросту решили затопить, для чего канониры уже закладывали пороховую «мину» в крюйт-камере галеона, где остался «лишний» порох. Капитан приказал вытащить абордажные крючья, а Бертье собственноручно поджёг длинный фитиль. Пятнадцати минут, пока он тлел, оказалось достаточно, чтобы «Орфей» отошёл на безопасное расстояние. Затем последовал взрыв, и галеон упокоился вечным сном в какой-то миле от берега Эспаньолы.
Покажите мне, какому капитану понравится, когда от его команды остаются жалкие ошмётки, а корабль пускают на дно? Вот и дон Алонсо, испанский капитан, был явно не в настроении. Мягко выражаясь. Его матросы и один уцелевший офицер ожидали решения своей судьбы у квартердека, охраняемые пиратами. Его семья – жена, два сына и дочь – находилась там же. Хорошенькое дело. При таком раскладе у него немного шансов поговорить с этим англичанином так, как он того заслуживает.
– Сеньор капитан, – несмотря на «хорошее» настроение, испанец был учтив. – Надеюсь, у вас имеется каперское свидетельство? В противном случае власти любой колонии, даже английской, могут осудить вас за разбойное нападение.
– Разумеется, у меня есть все необходимые бумаги, – Причард знал, что не красавец, и что усмешка делает его похожим на людоеда. – Желаете ознакомиться?
– Верю вам на слово, – процедил дон Алонсо. – Теперь хотелось бы определиться относительно нашего будущего.
– Рад, что наша дружеская беседа перешла в практическое русло, сеньор, – со всей возможной учтивостью ответил Причард. Если с тобой говорят по-человечески, почему бы не ответить тем же? – Давайте обойдёмся без предисловий. Двадцать тысяч реалов выкупа за вас, столько же за ваше семейство.
– У меня нет таких денег, сеньор капитан.
– Дон Алонсо, я настоятельно советую вам их поискать. Ибо в противном случае мне придётся обойтись с вами и вашей семьёй не по-христиански. Вы проиграли бой, и согласитесь, что по всем законам я имею право требовать от вас репараций.
– Выкуп, разумеется, будет выплачен в казну его величества короля Англии? – испанец не удержался от той единственной шпильки, которую ещё мог подсунуть англичанину.
– Вас, дон Алонсо, это должно заботить в последнюю очередь, – Причард стал проявлять признаки раздражения. – Королю Англии всё равно, откуда берётся его законная доля от всех моих деловых операций.
– Разумеется, – ядовито ответил испанец, вкладывая в это слово всё, что думал по поводу столь неразборчивого в средствах короля. Но зарываться не стоило: не он был хозяином положения, а этот пират. – Сеньор капитан, уверяю вас, сорок тысяч реалов для меня неподъёмная сумма. Вы пустите по миру не только меня самого, но и всех моих родственников в Испании.
– Полноте вам прибедняться, дон Алонсо. Неужто вы ещё не успели запустить пятерню в колониальную казну? – хохотнул пиратский капитан. – В жизни не поверю.
– Увы, сеньор капитан. Я не казнокрад.
– Врёт, как сивый мерин, – Владик, навострив уши, прислушивался к этой душещипательной беседе.
– Кто? – Галка старалась не выпускать из виду и сбившихся в кучку пленных, и любезно беседующих капитанов.
– Испанец.
– Это ты с чего взял-то? – Галка удивленно уставилась на него.
– Ну… По роже видно… – Владик вдруг смутился, даже покраснел. – Я с детства сразу определял, когда люди врут. При личном разговоре, понятно, не с экрана. Не знаю, как это получается, но получается, и всё…
– М-да, весело… Значит, на раз брехню сечёшь? Будем знать, – усмехнулась Галка. – Но если испанец врёт, кэп это тоже просёк, хоть и не ясновидящий, как ты. А это значит, что нам нужно быть наготове.
– Ты точно рехнулась, – Владик чуть не перекрестился – соседка по двору его иногда просто пугала.
– Может быть. Но у кэпа сегодня будет трудный день, обещаю…
…Разговор на квартердеке обещал затянуться надолго, однако Причард хорошо знал способ поторопить и самого прижимистого из испанцев. Надёжнее не придумаешь…
– Что ж, дон Алонсо, – он решил подвести итог. – Видимо, к голосу разума вы не желаете прислушаться. Может быть, сердце подскажет вам что-нибудь дельное, а?.. – он подошёл к поручням и обратился к команде: – Парни! Выкупа за пленных не будет! Делайте с ними, что хотите!
Испанец побледнел, схватился за поручень – у него подкосились ноги.
– Сеньор капитан, я…
Причард, однако, его не слышал. Он поначалу не понял, что именно не так. Что мешает ему в должной мере натешиться унижением пленника. Потом сообразил. Сколько он себя помнил, команда всегда отзывалась на подобные слова весёлым гоготом, и начиналась свистопляска. Мужчин либо загоняли в трюм, либо убивали и бросали за борт, а женщин «пускали по кругу». Но сейчас всё было не так. Задние ряды – по большей части, это были новички, набранные в Порт-Ройяле – радостно заржали, но те, кто стоял впереди, почему-то начали переглядываться между собой, шушукаться. Одним словом, непорядок. Капитан присмотрелся… и тихо выругался сквозь зубы. Около пленников с хорошо знакомой ему бесшабашной улыбочкой прохаживалась девчонка. Улыбаться-то она улыбалась, но в глаза посмотришь – и увидишь свою смерть.
– В чём дело? – поинтересовался капитан, начиная медленно сатанеть. Кто-то осмелился поставить под сомнение его авторитет на корабле! – Я отдал приказ.
Кто-то из матросов двинулся было к двум перепуганным испанкам – даме средних лет и её дочери, девчонке лет пятнадцати. Старший брат, видать, ещё не успевший отметить своё семнадцатилетие, храбро заслонил собой мать, сестру, мелкого братишку и приготовился геройски умереть. Но видно ещё не вышел его срок на земле.
Около самого носа непонятливого – или слишком послушного приказам – пирата свистнул клинок.
– Через мой труп.
Галка небрежно помахивала саблей, а левая рука как бы невзначай легла на рукоять ножа, который она теперь носила раскрытым в высоком голенище. Как она его метает, знала вся команда: девушка с полубака попадала в муху, сидящую на грот-мачте. А уж каким тоном она заговорила… В общем, самоубийц не нашлось. Хотя все были в курсе, что на саблях она не дока, и если завяжется бой, то для неё он станет последним. Но оказаться среди тех пяти или шести неудачников, которых она наверняка прихватит с собой – извините, дураков нет. Пусть лучше противник в бою зарубит, чем вот так, по глупости, из-за каких-то двух тощих испанок. Или кэп сам попробует ей голову снять, если больно охота позориться перед командой.
– Не горячись, капитан, – вмешался Эшби, заметив, что Причард собирается кое-кого немедленно отправить на нок-рею. – Мёртвые не возвращаются.
Капитан чуть было не поблагодарил его за хорошую мысль, но вовремя передумал. Девчонка не смотрела на него, но он понял одну вещь: она что-то пыталась ему доказать. Узнать, что именно, он мог только от неё. Но для этого следовало оставить ей жизнь. Хотя она ослушалась капитана и теперь подлежала суду. Если не докажет, что была права – вперёд, на рею…
– Пленных в трюм, – гневно прорычал он. – И эту… защитницу справедливости – тоже. Пусть остынет.
Вроде бы ничего не изменилось, но призрак смерти, который все без исключения видели за спиной девушки, исчез. Галка с ехидной улыбкой на хитрющей физиономии отдала оружие своим друзьям, Билли и Дуарте. И без комментариев отправилась под арест. Её, ошалевших от таких крутых перемен в своей нелёгкой жизни испанцев и хватающегося за сердце дона Алонсо молча отправили в трюм, на отсидку.
– Джеймс, – капитан негромко окликнул своего штурмана. – Может, хоть ты понимаешь, что происходит на моём корабле?
– Честно говоря, не очень, – признался Эшби. – С таким я сталкиваюсь впервые.
– Ладно, – капитан медленно опустил пудовый кулачище на поручень. – Разберись, что к чему. Пусть девчонка посидит в трюме, ей не помешает. Заодно пленных посторожит. Вечером распорядись, чтобы её ко мне привели. Поговорить надо.
– Перед судом?
– После суда она может замолкнуть навсегда А я бы дорого дал, чтобы узнать, какие мысли у неё в черепушке бродят… Чтоб меня разорвало, Джеймс, не так она проста, как кажется.
Эшби хотел было добавить, что она и так не проста, но молча согласился с капитаном. Странное ощущение чужого,не свойственного этому миру, не покидало его с того момента, когда он впервые увидел эту девушку. Капитан прав, тут нужно разобраться. И желательно без лишнего шума.
9
– Не переживай, Воробушек, мы всё переиграем, – Дуарте тихо, чтобы не услышали лишние уши, сказал, когда настала её очередь лезть в люк.
Воробушком Галку первым прозвал Жером. Так и приклеилось. К тому же она с невероятной для увесистых мужиков скоростью носилась по вантам. Как птичка. Раз – и уже на брам-рее или вообще на грот-марсе. Владик тогда ещё посмеялся: мол, нашлась сестра Джека-Воробья. А девушка состроила рожицу, до того похожую на этого киношного персонажа, что Владик вовсе скис со смеху. Сейчас, правда, ему было не смешно. Он маячил за спинами пиратов, не пытаясь подойти к люку: уже схлопотал за такие попытки пару ощутимых тычков под рёбра. Глаза у него были совершенно полоумные.
– За братцем твоим балованным присмотрим, никто не обидит, – совсем уже тихо пообещал Билли. – Ты только подумай хорошенько, что будешь на суде говорить. Кэп смелых любит.
«Не под соусом, случайно?» – хотела спросить Галка, но удержалась. Судя по всему, капитан «Орфею» и впрямь достался умный. Хоть и сволочь.
– Спасибо вам, братцы, – сказала она вслух.
– Это ещё за что? – весельчак Дуарте сейчас выглядел как не в своей тарелке.
– За то, что вы не дерьмо.
Пожалуй, она единственная в трюме не была подавлена всем случившимся. И ей было плевать на косые взгляды испанцев. Они-то видели в ней врага. Даже жена дона Алонсо, которой она, если хорошенько подумать, попросту спасла жизнь. Когда захлопнулась крышка люка, и мрачную тишину трюма прорезал лишь неизбежный на паруснике скрип рангоута, сеньора вдруг разразилась потоком проклятий, от которых повяли бы уши у любого пирата Галка обрадовалась, что не знает испанского языка, но о содержании этой эмоциональной речи догадалась и без переводчика. Сеньора тоже каким-то образом догадалась, что её не поняли, и перешла на английский язык… Уж на что Галка считала себя невоспитанной и грубой, но знатная испанка оставила её далеко позади себя.
– Мария! – остановил её дон Алонсо. – Не забывайся! Сеньорита только что спасла жизнь и честь наших детей, и её могут за это повесить.
– Молю Господа и святого Яго, чтобы это случилось как можно скорее! – гневно воскликнула сеньора. – Я буду счастлива узнать, если этой грязной английской еретичке перед повешеньем всыпали плетей, как рабыне!
– Как вы добры, – ехидно отозвалась Галка, усаживаясь на какую-то бочку. – Но скажите мне, вы, светоч христианской добродетели, кто ещё на этом корабле вас защитит, если со мной сделают всё вышеперечисленное?.. То-то же.
– Вы говорите как весьма образованная девушка, – кажется, дону Алонсо было немного стыдно за свою жену. – Могу ли я узнать, какая превратность судьбы привела вас на пиратский корабль? Неужели вы…
– Нет, это не то, о чём подумала, но пока ещё не сказала ваша супруга, – Галка засмеялась. Откровенничать с испанцами её не тянуло, потому она собралась закончить этот разговор как можно скорее. Сеньора Мария гневно зыркнула на неё, но, повинуясь молчаливому приказу мужа, удержала-таки язык за зубами. – Не обо всём можно говорить с каждым встречным, согласитесь. Могу только сказать, что я не англичанка, и что меньше всего на свете думала оказаться именно здесь. Но раз уж оказалась, то стараюсь по мере сил остаться человеком.
– Это дорогое удовольствие в наше жестокое время, сеньорита.
Галка подумала: «И в наше тоже». Эта мысль так и осталась при ней.
– Ну, знаете, сеньор, лучше умереть человеком, чем жить скотиной, – сказала она. – А вы готовы платить такую же цену?
– У меня семья, сеньорита. Я должен думать прежде всего о них… – вздохнул испанец.
– Тогда мой вам совет: не зажимайте денежку. Я почему-то уверена, что сорок тысяч у вас где-то прикопаны и ещё на безбедную жизнь останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44