Истинное же удовольствие пришло, когда они поняли, что могут разделить и воспоминания о крохотных гостиницах и кафе. Вспоминая их, она оживилась. Сюзанна бывала и в Перу, но только в общеизвестных местах. Карлос с наслаждением повествовал ей о прочих.
— Если мы вернемся домой — а это не исключено, — я свожу тебя в Перу, — обещал Руэда.
— Ты очень добр, — проговорила Сюзанна. Он развел руки:
— Я буду рад. Откровенно говоря, до нынешнего вечера ты казалась мне бесцветной, и я с восторгом признаю ошибку. — Она покраснела и опустила глаза.
Заметив ее смущение, Карлос принял более серьезный тон, чтобы помочь ей:
— Мы ведь в одной лодке, правда? И оба мы не нужны… в лучшем случае можно считать себя запасной частью.
Она повернулась к Дану:
— Нет, ты хотя бы летал на планету.
— Именно потому, что меня можно потерять. И нет никакой уверенности в том, что я потребуюсь для аналогичного предприятия. Но даже если будет иначе, пройдут дни и недели, прежде чем нам обоим предоставится такая оказия.
Она вздрогнула:
— Как?
— А это нужно вычислить, — он принялся загибать пальцы, обдумывая идею. — Дело в том, Сюзанна, что наш корабль не имеет на борту опытных ученых. У нас есть лишь полевая лаборатория. «Чинук» обладает базой данных, содержащей большую часть человеческих познаний, не говоря уже о том, что Фиделио, вне сомнения, хотел бы поделиться своими познаниями. Почему бы нам с тобой не сделаться экспертами?
Она подняла глаза:
— Имя Господне!
— Сперва придется подумать, — заторопился он. — Прикинуть, поэкспериментировать и… ты можешь стать химиком, я планетологом… все полезное, что мы найдем, станет нашим… Сью! — воскликнул он. — У нас будет куча работы.
Лейно набрался храбрости и принялся поддразнивать Кейтлин.
— Кстати, об этой последней песне, — проговорил он. — Я-то думал, что ты против всех предрассудков относительно роли обоих полов. Но в твоем стихотворении в космос отправляется мужчина. Постыдись.
Она сморщила нос.
— Чтобы ты знал, парниша: мужчина в контексте не обязательно обозначает взрослого человека мужского пола — здесь это все человечество. Такие строки могут принадлежать и женщине, отправившейся в космос и обращающейся к нему, оставшемуся на Земле… — Она задумалась. — Но я тебе это припомню, Мартти Лейно. Подожди следующей песни.
— Прости! — воскликнул он, болезненно напрягаясь. — Я не хотел обидеть тебя.
Она взяла обеими руками ту его ладонь, которая была к ней поближе:
— Никаких обид! Никаких. Не будь таким ранимым, милый! Лейно нагнул голову и пробормотал:
— Таков я, когда речь о тебе.
Кейтлин протянула правую руку к голове, провела по виску, щеке, скуле к уху, кончики пальцев шевельнули его волосы.
— Какой ты у нас милый мальчик!
Лейно смутился и хлопнул себя свободной рукой по бедру.
— Кейтлин, не надо — я зять Дэна и Лиз, ты это помнишь, и Лиз… но ты не такая, какой я себе представлял тебя. Ты очаровательна, ты отдаешь, ты достойна восхищения. — Он задохнулся. — Прости меня. Это говорит виски.
— А ты молчишь? — спросила она ласковым голосом.
— Какая разница?
Кейтлин отодвинулась и обняла его. Через плечо она видела, как Бродерсен обнимал Джоэль. Они поглядели друг на друга и коротко, — чтобы никто не увидел, — обменялись одобрительными знаками.
Последними ушли Сюзанна и Руэда. Разговор был оживленным, но в конце концов усталость взяла свое. Он проводил ее до двери.
— Спокойной ночи, Карлос, — сказала она. — Или скорее доброго утра…
Услыхав нервные нотки в ее голосе, он пригнулся и поцеловал ей руку.
— Спокойной ночи, Сюзанна, — сказал он и отправился к себе. Как требовала программа, автопилот вывел корабль на орбиту на известном расстоянии от Т-машины; переход к невесомости пробудил некоторых членов экипажа, все еще отсыпавшихся после нарушения режима. Более опытные пристегнулись.
Бродерсен находился в своем кабинете и производил вычисления: «Вилливо» потратил бездну реакционной массы в своем путешествии, и капитан хотел знать, что еще можно позволить себе, когда в дверях показалась Кейтлин.
— Ну, привет, — сказала она обрадовавшись. — Как дела? Заметив ее смятение, Бродерсен отстегнулся от кресла и метнулся навстречу, чтобы обнять ее. Она ответила объятием.
— Милая, что случилось?
— Ох, не знаю, не знаю, — сказала она, припадая к плечу. Они плыли вместе. — Ты лучше скажи, как сложилось у вас с Джоэль.
— Все хорошо. Два или три раза. Конечно, она не столь хороша, как ты, макушла, но все в порядке. Не думаю, что потребуются частые повторения. Не обижая Джоэль, откровенно говоря, надеюсь, что они не потребуются. Я предпочитаю тебя.
— А я тебя, — она поежилась.
— Ты хочешь сказать, что Мартти грубо обошелся с тобой?
— Нет, нет и нет. Он был пьян, но пытался обращаться со мной, как с хрустальной принцессой. А во всем прочем был ни на что не способен… ни на что. Не спрашивай, что я делала. Потом мы спали, и хмель уже оставил его. Он плакал. Только не говори ему, что я рассказала тебе, ладно?
— Конечно, нет.
— Как ты думаешь, продолжать? Он сказал «нет», но плоха та любовница, которая не может помочь своему любовнику… — Кейтлин ощутила, как Бродерсен напрягся. — Нет, лучше пусть поскорбит немного.
— Я предлагаю тебе то же самое. И, пожалуйста, подтверди, что я не жадюга.
— Да, мой драгоценнейший, ты не жадюга. Он рассмеялся и обнял ее.
— Ну, Пиджин, пока я еще капитан этого летучего голландца, и могу диктовать свои условия. Итак, сегодня мы отдыхаем, а потом приступим к своим обязанностям… м-м-м-м-м-м.
Глава 32
Корабль все глубже и глубже уходил в поле, окружавшее Звездные ворота, Дану растворялась в сияющее пятно, а Бродерсен гадал, стала ли прощаться грустная Кейтлин с миром, который заворожил ее и которого ей никогда более не увидеть, или и она тоже покорилась неповторимому приключению? Как бы хотелось ему, чтобы Кейтлин оказалась сейчас возле него в рубке управления, где он сидел без всякого дела. Что, если и впрямь вызвать ее? Нет, как врач она обязана находиться в госпитальной каюте — на всякий случай. Если не говорить о том, что этот всякий случай принесет всем мгновенную смерть.
С шепотом химических ракет на несколько минут вернулась невесомость. «Чинук» двинулся к последнему маяку, отливавшему серебром. Фиделио самым решительным образом настоял на том, чтобы перед прыжком они прошли каждую базу. Данная последовательность маяков должна обязательно привести к другим Т-машинам: в то же время нельзя было исключить, что строители или позаботились, или не успели соорудить Звездные ворота в конце всех более коротких маршрутов. Многие из них кончаются просто в межзвездном пространстве, — нигде… так бы закончился случайный полет вокруг цилиндра. И вся разница определялась тем, в каком порядке корабль проходил маяки. Возле этой транспортной машины их было девять, что давало более трети миллиона мест назначения. Неужели Иные посетили все из них?
«Чинук» направился самым простым и очевидным путем. От внешнего маяка он шел внутрь зигзагом, позволявшим израсходовать минимальное количество энергии. Такой путь должен был привести куда-нибудь, если Иные ценили элегантность технической мысли… и если их не ограничивали внешние факторы.
Но если за этими Воротами ничего не было, изгнанникам придется провести конец своей жизни в пустоте. Невесомость можно терпеть очень недолго: вес необходим для сохранения здоровья. При постоянном ускорении реакционная масса быстро закончится. Остается раскрутить корабль по большому радиусу, чтобы минимизировать центральные силы и эффект Кориолиса.
Предвидевшие подобную возможность проектировщики учли ее во время модификации транспорта класса «Королева». Корпус можно было разделить на две половины; требовалось поработать, лишь часть дел осуществлялась с помощью взрывных швов, но возможность такая имелась. Потом обе половины должен был соединить кабель из волоконного материала с повышенной прочностью на разрыв. Под действием боковых двигателей они должны разойтись на два километра; те же двигатели должны раскрутить разделенный корабль. Тогда на борту его образуется псевдотяготение, почти равное земному. Но кабель будет передавать энергию от реактора к жилам помещения, и еще одно Колесо закружит в космосе… другая тюрьма.
Бродерсен скривился, не впервые обдумывая перспективу проведения подобных работ со своим неукомплектованным экипажем. Сложностей оказалось гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Уже простое уравновешивание масс обеих полусфер, не говоря о выходе наружу в космических костюмах… "Но мы сделаем это, если придется, — дал он себе обет. — И выброси в помойку это тупое слово «тюрьма». Слышал? Здесь будет Пиджин!
И потом она тоже умрет".
Бродерсен резко, словно отмахиваясь, повел рукой и обратил все свое внимание вовне. Цилиндр светился уже вблизи. Он попытался представить, каким его видят Джоэль и Фиделио, воспринимая непосредственные показания приборов, когда направляют корабль сквозь силы, отрицавшие пространство и время. Но ему никогда не узнать этого. Переживания голотевтов лежали за пределами слов; в области мистики, или, быть может, даже за нею. Ему же лучше стоило обратиться к практическим вопросам. Оба голотевта были подключены к машине; они и сами не имели представления о том, куда перенесется корабль и что именно предстоит незамедлительно осознать и сделать.
А вот и маяк, по правому борту.
Взвыла предупреждающая сирена. Корпус вздрогнул, и, поворачиваясь, «Чинук» нырнул в Ворота.
Сперва Бродерсен принялся лихорадочно оглядываться, разыскивая Т-машину, сердце лихорадочно колотилось в груди. Он заметил вдали палочку, растворявшуюся во мраке, и дыхание с криком вырвалось из груди.
Тут лишь он понял, какая тьма царит впереди. Ни одной звезды не светилось за этим стержнем. Повсюду, куда ни глянь, только ночь. Лишь в одной стороне виден был мрачный сине-голубой огонек, жемчужное облачко крыльями отходило от него по бокам. Потом на достаточном удалении он сумел различить несколько туманных огоньков. Двигатели выключились, корабль притих в ночи.
— Боже мой, — пробормотал Бродерсен. — Куда мы попали?
Ощутив желание общения, он взялся рукой за интерком.
— Капитан к экипажу. Доложитесь по порядку постов. — Потрясенные голоса сообщили, что все целы.
Наконец заговорила Джоэль, словно сквозь сон:
— Мы с Фиделио, кажется, понимаем, что произошло. Очень странно… — И вдруг голос ее сделался механическим:
— Нам необходимы новые данные. Ускорьтесь под углом 45" к нашему нынешнему радиусу по направлению к этому солнцу. Приступайте к исследовательским программам и ждите дальнейших инструкций.
— Так точно, — отвечал Бродерсен, отчасти удивляясь тому, что повиновение оказалось столь же автоматическим. Джоэль, которую он помнил — любившая его и позволявшая разделять свое одиночество, пусть он мог понять лишь крупицы ее познаний, оставалась независимой в своем сердце, — навсегда исчезла.
Несколько вахт назад он обнимал тело своей ровесницы, едва ли не старой девы, сперва проявившей патетическое рвение, а затем сжавшуюся и затосковавшую… сделавшуюся совсем беспомощной во сне. После она ограничивалась в основном обсуждением дел с теми, кто непосредственно работал с приборами, и проводила едва ли не все время в своей каюте, почти всегда отсутствуя за общими трапезами. Должно быть, смутилась, решил он, не понимая с чего бы это вдруг.
«Однако интеллект Джоэль оставался великолепным, и сейчас возможности его превосходят пределы моего скудного воображения».
Вес вернулся. Бродерсен знал по крайней мере три причины для ускорения. Его требовали допплеровские измерения, тонкий анализ окружающей среды, в том числе солнечного ветра; кроме того, фотокамеры обнаруживают планеты в качестве полос на фоне далеких звезд. Но где же звезды? В этой системе для нас ничего нет.
Но пока не станет ясно, что все в порядке, он должен оставаться у пульта управления. И если не случится чего-нибудь чрезвычайного, так и останется здесь ненужным дополнением к приборам. Бродерсен потрогал переключатели на пульте, поглядел на датчики, пытаясь в чем-то разобраться.
Сине-белое пекло, которое Джоэль назвала солнцем, воистину ослепляло, оптика едва справлялась с потоком лучей. Звезда освещала «Чинук» примерно как Солнце Землю, но даже при высоком увеличении диск казался крошечным, а значит, находился весьма и весьма далеко. Селективно сканируя и увеличивая, он обнаружил меньшую компоненту пары, желтую звезду, почти потерявшуюся в ярком сиянии.
Разбросанные по небесам туманные пятна, как выяснилось, окружали светящиеся точки, погруженные в светлый туман, образованный сложным переплетением волокон. Значит, перед ним туманность типа той, что находится в Орионе, и новое солнце образуется из пыли и газа прямо на его глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69