Сердце громко стучало. Кстати, покалывание в левой кисти сменилось устойчивой болью… что поделать — артрит; время идет, время идет. Быть может, даже сами Иные не властны над ним…
— Ну, — продолжил Арчер по-английски. — Ну, черт побери! Что ж, приветствую вас. Ну как вы?
Лангендийк перешел на тот же язык, явно обнаруживая большую непринужденность, поскольку на борту «Эмиссара» к нему прибегали чаще, чем к испанскому:
— Экипаж потерял троих, но во всем остальном, капитан, у нас чудесные новости. Мы торопимся добраться до дома — это понятно. Просто не терпится донести нашу повесть до всего Союза.
— Значит, вы… — Арчер смолк, словно бы опасаясь договорить остальное. Возможно, так и было. Джоэль услышала, как он затаил дыхание, прежде чем докончить. — Значит, вы нашли Иных?
— Нет. Мы обнаружили развитую цивилизацию; не гуманоидную, но дружественную и находящуюся в контакте с большим количеством обитаемых миров. Они стремятся установить тесные взаимоотношения с человечеством и предлагают — на наш взгляд — фантастически выгодную сделку. Об Иных они знают не более чем мы; разве что им известно больше Ворот, которые они к тому же научились использовать. Словом, нескольким следующим поколениям людей придется как следует потрудиться, чтобы усвоить все, что предоставят нам бетане.
Впрочем, простите, капитан, понимаю, что вы хотели бы услышать всю повесть, но на нее уйдут дни; к тому же нам приказано поторопиться. Нас посылал Совет Всемирного Союза, и мы должны отчитаться перед ним. Согласитесь, это разумно. А посему мы запрашиваем разрешение на отправление прямо в Солнечную систему.
Арчер вновь онемел.
Неужели он пытается справиться не только с удивлением? Повинуясь порыву, Джоэль вызвала внешние приборные комплексы корабля. Хлынувший поток данных увлек ее. Он еще не нес полноты восприятия… и все же какую легкость и благословение ощущаешь, воспринимая космос как целое и сливаясь с ним воедино! Сопротивляясь желанию, она сконцентрировала свое внимание на показаниях радара и навигационной информации. За какую-то долю биения пульса Джоэль вычислила координаты «Фарадея» и вывела его на свой экран.
Для этого не было особых причин. Она знала, на что похожи сторожевики: усеченный серый цилиндр, способный опускаться на планеты, ракетная и лучевая установки, втянутые в обтекаемый корпус. Сколь непохожи его очертания на огромную, ощетинившуюся инструментами хрупкую сферу «Эмиссара». Когда картинка поменялась, она не стала увеличивать и усиливать изображение, чтобы различить корабль за тысячи километров. Вместо него перед ней на фоне звезд возникли два неярких огонька — зеленый и красный. Это были маяки возле Т-машины. Там их поместили Иные. Усиленные приборами органы чувств сообщили ей, что на экране виден и третий — ярким пятнышком в ультрафиолетовой области.
Она смутно расслышала Арчера:
— …карантин?
И ответ Лангендийка:
— Ну разве что, если они настаивают; однако мы восемь лет ходили по Бете, привезли сюда посла бетан, и никто не подцепил никаких болезней. Пинский и Де Карвалья, наши биологи, изучали этот вопрос и заявили, что перекрестное заражение невозможно. Слишком несходная биохимия.
Завороженная видом маяков, Джоэль перестала слушать. Настанет день, и она, голотевт, вступит в общение — разум с разумом — с их создателями, если когда-нибудь сумеет найти их.
Впрочем, зачем она Иным и что они сделают с ней, быть может, и в прямом смысле этой фразы? Даже физический облик, возможно, не совсем безразличен им. Как ни странно, в это мгновение, впервые едва ли не за десятилетие, Джоэль Кай представила свое тело состоящим из плоти, а не машиной.
В свои пятьдесят восемь земных лет и при 175 сантиметрах роста тело ее оставалось стройным, даже склонным к худобе, кожа чистой и бледной и почти лишенной морщин. На сложении и высоких скулах свой отпечаток оставила история, отзывавшаяся и в ее имени; Джоэль родилась в Северной Америке, точнее, в последних останках Соединенных Штатов, прежде чем они объединились с Канадой. Мягкое лицо, темные и большие глаза, соболиные волосы, ровно постриженные ниже ушей, ныне отливали сталью. Теперь на ней был рабочий комбинезон с огромным количеством карманов и застежек, но она и дома редко носила модные вещи.
Мелькнула улыбка. «Какой глупой я становлюсь. Если об Иных что-нибудь точно известно, так это именно то, что никто из них т станет ухаживать за мной. Неужели я думаю о Дэне, оставшемся на Деметре? Еще одна чепуха. Слетав на Бету, я стала старше его на восемь лет».
Мысль эта каким-то образом пробудила память об Эрике Странатане, первом и последнем мужчине, которого она беззаветно любила. Четверть столетия плюс то время, которое она провела в этом полете, он возвращался к ней, — в том каноэ на лесном озере у подножия гор, под пропахшим соснами ясным небом, столь же беспредельным, как и то, которое окружало «Эмиссар».
Подняв вверх глаза, она прошептала:
— Интересно, каким видят его Иные? Что значит небо для них?
— Что представляют собой Иные? — спрашивал он тогда. — Животные ли они, в своем развитии превзошедшие нас, или думающие машины; ангелы, обитающие у престола Господня; или же столь удивительные создания, что мы просто не умели представить себе такое и не сумеем; или вообще что-нибудь еще? Люди гадают об их природе уже более века.
Она ответила с гордостью:
— Мы намереваемся выяснить это.
— С помощью голотевтики? — спросил он.
— Возможно; или с помощью… Впрочем, кто может сказать? Но я верю в то, что это случится. Я должна в это верить.
— Быть может, лучше не хотеть этого. По-моему, узнав их суть, мы не останемся прежними, цена может оказаться слишком высокой.
Она поежилась:
— Ты хочешь сказать, что нам придется отречься от всего, что у нас есть?
— И от всего, что представляем мы сами. Да, такое возможно. — Родной стройный силуэт шевельнулся, качнув лодку. — А я не хочу этого. Я так счастлив сейчас. В это мгновение.
В ту ночь они стали любовниками.
…Джоэль очнулась. «Прекрати, будь разумной. Иные — мое наваждение, я знаю об этом. Я вновь увидела их творение, служащее не инопланетянам, но людям, и зрелище словно открыло во мне родник. Виллем прав. Одних бетан хватит многим поколениям исследователей моей расы. Неужели Иные знают это? И предвидели?»
С легким замешательством Джоэль обнаружила, что внимание ее отвлеклось от интеркома не на одну минуту. Она не была склонна к мечтам и задумчивости посреди бела дня. Быть может, так вышло, потому что она подсоединена к компьютеру. В подобные мгновения оператор становится великим математиком и логиком, чьи возможности на несколько порядков превышают возможности существ из плоти и крови, живших на Земле прежде, чем была разработана эта связь. Но оператор все равно остается смертным, полным глупости, подобающей всему человеческому роду. «Должно быть, мной овладела привычка к рабочей концентрации. Я ведь отвыкла от эмоций».
Так сказать, краем уха она понимала, что идет спор, и, прислушавшись, услышала слова Арчера:
— Очень хорошо, капитан Лангендийк. Никто не ожидал, что вы вернетесь так рано. Откровенно говоря, не было гарантий, что вы вернетесь вообще, а посему я не имею никаких приказов относительно вас. Однако начальство все же снабдило меня общими инструкциями.
— Ну и?.. — поинтересовался шкипер «Эмиссара». — Что же они гласят?
— Ну, скажем, некоторые высокопоставленные особы опасаются не просто того, что вы занесете на Землю неизвестную болезнь… Дело в том, что они просто не представляют, что вы можете прихватить с собой. Я не стану говорить о том, что корабль могло захватить чудовище, теперь изображающее вас… на мой взгляд, это уже совершенная паранойя.
— Надеюсь, что вы действительно так думаете! Дело в том, сэр, что бетане — так их назвали, конечно, мы сами, — бетане не только дружественно настроены к людям. Они просто рвутся ближе познакомиться с нами и поэтому соглашаются торговать с нами на условиях, которые мы могли бы посчитать просто невероятно выгодными. Однако у них есть свой интерес.
Последовал осторожный ответ:
— Какой именно?
— Долго объяснять. Человечество располагает сведениями об одном важном для них вопросе.
В сердце Джоэль шевельнулась мысль: «То самое, чего я так и не поняла и, наверное, не пойму».
Голос Арчера прогнал эту задумчивость:
— Что ж, возможно. Однако я полагаю, что ваши слова только подчеркивают правильность принятых мер, никто не может сказать, как отразится — на нас — ваш полет. А как известно, Всемирный Союз учреждение не слишком стабильное. Итак, вы намереваетесь доложить результаты непосредственно Совету…
— Да, — проговорил Лангендийк. — Мы подойдем к Земле, вызовем Лиму и затребуем инструкции. Что в этом плохого?
— Чересчур много шума! — воскликнул Арчер, помедлив. — Видите ли, я не все могу сказать вам, но… упомянутые чиновники намереваются опросить вас приватно, изучить собранные материалы и все прочее, прежде чем передавать известия о вашем возвращении в новости. Понимаете?
— М-м-м, у меня были такие подозрения, — грохотнул Лангендийк. — Продолжайте.
— Словом, с учетом обстоятельств и так далее, я собираюсь интерпретировать полученные мною приказы следующим образом. Мы проводим вас через Ворота в Солнечную систему. И, естественно, синхронизируем по радио автопилоты, чтобы корабли одновременно вышли на той стороне. Вы не будете ни с кем общаться по прямому лучу, мы сами уладим все необходимые вопросы, пока не отменят приказ. Понятно?
— Пожалуй, даже чересчур.
— Поймите, капитан, мы не хотим обидеть вас. Учтите, какой огромной важностью обладает это дело. Люди, отвечающие за миллиарды человеческих жизней, обязаны быть осторожными. А считать их начнем хотя бы с меня.
— Хорошо, я согласен; вы выполняете свои обязанности так, как считаете нужным, капитан Арчер. К тому же сила на вашей стороне.
Уже в последний момент на «Эмиссаре» установили парочку пушек, корабельные стрелки дублировали пилотов при запуске. Располагая достаточным временем, корабль мог набрать колоссальную скорость, однако предельное ускорение в заправленном состоянии и при полной нагрузке меньше чем в два раза превосходило земное тяготение, а гироскопы и вспомогательные двигатели весьма медленно разворачивали судно. Никто не собирался отправлять одинокий военный корабль на просторы Галактики. «Фарадей» же был рассчитан для боя, хотя прежде подобных оказий не возникало. Однако, кто знает, что может однажды вынырнуть из Ворот? К тому же высокая маневренность сторожевых кораблей помогала им совершать спасательные работы и также перевозить исследовательские экипажи.
— Я пытаюсь наилучшим образом выполнять требования правительства, сэр.
— Хотелось бы мне услышать от вас состав правительства в вашем понимании.
— Простите, но я всего лишь офицер-астронавт, и мне не подобает обсуждать политические вопросы. Э, видите ли .. ну, словом, вам не о чем беспокоиться. Это всего лишь дополнительная предосторожность, не более. — Да-да, — вздохнул Лангендийк. — Тогда приступим к выполнению. — Разговор перешел к техническим подробностям.
Завершив переговоры и выключив луч, Лангендийк обратился к своему экипажу:
— Ну, слыхали, конечно? Есть вопросы? Комментарии? Отвечал ему взрыв негодования и разочарования. Самым громким был голос Фриды фон Мольтке:
— Hollenfeuer und Teufelscheiss!
Первый инженер Дайроку Мицукури выразился мягче:
— Быть может, это и произвол, но долго нас не задержат. Сам факт нашего прибытия заставит публику требовать нашего освобождения.
Карлос Франсиско Руэда Суарес, старший помощник, добавил надменным тоном:
— К тому же у членов моего семейства найдутся весьма веские соображения по этому поводу.
Ужас, который, как она надеялась, был смешным, охватил Джоэль, заморозив ее плоть, заставил огрубеть голос.
— Ты полагаешь, что они узнают? — спросила она.
— Господи Боже, как ты можешь такое говорить! — вмешался второй инженер Торстейн Свердруп. — Чтобы клан Руэда держали в неведении… немыслимо.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — отвечала Джоэль. — Мы полностью и целиком зависим от этого сторожевого корабля. А капитан его не похож на персону, радеющую о безопасности человечества. Или вы думаете иначе?
Не могу претендовать на тонкое понимание людей, однако мне пришлось немного пообщаться с разными лицами и группировками на высоком политическом уровне. К тому же еще на Земле, перед самым отлетом, Дэн Бродерсен предупредил меня, что наше возвращение может не просто встревожить некоторые группы, но и подтолкнуть их к действиям.
— Бродерсен? — осведомился Сэм Калахеле, коллега фон Мольтке по артиллерийской части.
— Владелец «Чехалис энтерпрайзес» на Деметре, — проговорила Мари Фюили, экспедиционный химик. — Твой друг вполне может преувеличивать. Он вольный капиталист, а потому излишне подозрительно относится к правительству, а быть может, и к самому Союзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Ну, — продолжил Арчер по-английски. — Ну, черт побери! Что ж, приветствую вас. Ну как вы?
Лангендийк перешел на тот же язык, явно обнаруживая большую непринужденность, поскольку на борту «Эмиссара» к нему прибегали чаще, чем к испанскому:
— Экипаж потерял троих, но во всем остальном, капитан, у нас чудесные новости. Мы торопимся добраться до дома — это понятно. Просто не терпится донести нашу повесть до всего Союза.
— Значит, вы… — Арчер смолк, словно бы опасаясь договорить остальное. Возможно, так и было. Джоэль услышала, как он затаил дыхание, прежде чем докончить. — Значит, вы нашли Иных?
— Нет. Мы обнаружили развитую цивилизацию; не гуманоидную, но дружественную и находящуюся в контакте с большим количеством обитаемых миров. Они стремятся установить тесные взаимоотношения с человечеством и предлагают — на наш взгляд — фантастически выгодную сделку. Об Иных они знают не более чем мы; разве что им известно больше Ворот, которые они к тому же научились использовать. Словом, нескольким следующим поколениям людей придется как следует потрудиться, чтобы усвоить все, что предоставят нам бетане.
Впрочем, простите, капитан, понимаю, что вы хотели бы услышать всю повесть, но на нее уйдут дни; к тому же нам приказано поторопиться. Нас посылал Совет Всемирного Союза, и мы должны отчитаться перед ним. Согласитесь, это разумно. А посему мы запрашиваем разрешение на отправление прямо в Солнечную систему.
Арчер вновь онемел.
Неужели он пытается справиться не только с удивлением? Повинуясь порыву, Джоэль вызвала внешние приборные комплексы корабля. Хлынувший поток данных увлек ее. Он еще не нес полноты восприятия… и все же какую легкость и благословение ощущаешь, воспринимая космос как целое и сливаясь с ним воедино! Сопротивляясь желанию, она сконцентрировала свое внимание на показаниях радара и навигационной информации. За какую-то долю биения пульса Джоэль вычислила координаты «Фарадея» и вывела его на свой экран.
Для этого не было особых причин. Она знала, на что похожи сторожевики: усеченный серый цилиндр, способный опускаться на планеты, ракетная и лучевая установки, втянутые в обтекаемый корпус. Сколь непохожи его очертания на огромную, ощетинившуюся инструментами хрупкую сферу «Эмиссара». Когда картинка поменялась, она не стала увеличивать и усиливать изображение, чтобы различить корабль за тысячи километров. Вместо него перед ней на фоне звезд возникли два неярких огонька — зеленый и красный. Это были маяки возле Т-машины. Там их поместили Иные. Усиленные приборами органы чувств сообщили ей, что на экране виден и третий — ярким пятнышком в ультрафиолетовой области.
Она смутно расслышала Арчера:
— …карантин?
И ответ Лангендийка:
— Ну разве что, если они настаивают; однако мы восемь лет ходили по Бете, привезли сюда посла бетан, и никто не подцепил никаких болезней. Пинский и Де Карвалья, наши биологи, изучали этот вопрос и заявили, что перекрестное заражение невозможно. Слишком несходная биохимия.
Завороженная видом маяков, Джоэль перестала слушать. Настанет день, и она, голотевт, вступит в общение — разум с разумом — с их создателями, если когда-нибудь сумеет найти их.
Впрочем, зачем она Иным и что они сделают с ней, быть может, и в прямом смысле этой фразы? Даже физический облик, возможно, не совсем безразличен им. Как ни странно, в это мгновение, впервые едва ли не за десятилетие, Джоэль Кай представила свое тело состоящим из плоти, а не машиной.
В свои пятьдесят восемь земных лет и при 175 сантиметрах роста тело ее оставалось стройным, даже склонным к худобе, кожа чистой и бледной и почти лишенной морщин. На сложении и высоких скулах свой отпечаток оставила история, отзывавшаяся и в ее имени; Джоэль родилась в Северной Америке, точнее, в последних останках Соединенных Штатов, прежде чем они объединились с Канадой. Мягкое лицо, темные и большие глаза, соболиные волосы, ровно постриженные ниже ушей, ныне отливали сталью. Теперь на ней был рабочий комбинезон с огромным количеством карманов и застежек, но она и дома редко носила модные вещи.
Мелькнула улыбка. «Какой глупой я становлюсь. Если об Иных что-нибудь точно известно, так это именно то, что никто из них т станет ухаживать за мной. Неужели я думаю о Дэне, оставшемся на Деметре? Еще одна чепуха. Слетав на Бету, я стала старше его на восемь лет».
Мысль эта каким-то образом пробудила память об Эрике Странатане, первом и последнем мужчине, которого она беззаветно любила. Четверть столетия плюс то время, которое она провела в этом полете, он возвращался к ней, — в том каноэ на лесном озере у подножия гор, под пропахшим соснами ясным небом, столь же беспредельным, как и то, которое окружало «Эмиссар».
Подняв вверх глаза, она прошептала:
— Интересно, каким видят его Иные? Что значит небо для них?
— Что представляют собой Иные? — спрашивал он тогда. — Животные ли они, в своем развитии превзошедшие нас, или думающие машины; ангелы, обитающие у престола Господня; или же столь удивительные создания, что мы просто не умели представить себе такое и не сумеем; или вообще что-нибудь еще? Люди гадают об их природе уже более века.
Она ответила с гордостью:
— Мы намереваемся выяснить это.
— С помощью голотевтики? — спросил он.
— Возможно; или с помощью… Впрочем, кто может сказать? Но я верю в то, что это случится. Я должна в это верить.
— Быть может, лучше не хотеть этого. По-моему, узнав их суть, мы не останемся прежними, цена может оказаться слишком высокой.
Она поежилась:
— Ты хочешь сказать, что нам придется отречься от всего, что у нас есть?
— И от всего, что представляем мы сами. Да, такое возможно. — Родной стройный силуэт шевельнулся, качнув лодку. — А я не хочу этого. Я так счастлив сейчас. В это мгновение.
В ту ночь они стали любовниками.
…Джоэль очнулась. «Прекрати, будь разумной. Иные — мое наваждение, я знаю об этом. Я вновь увидела их творение, служащее не инопланетянам, но людям, и зрелище словно открыло во мне родник. Виллем прав. Одних бетан хватит многим поколениям исследователей моей расы. Неужели Иные знают это? И предвидели?»
С легким замешательством Джоэль обнаружила, что внимание ее отвлеклось от интеркома не на одну минуту. Она не была склонна к мечтам и задумчивости посреди бела дня. Быть может, так вышло, потому что она подсоединена к компьютеру. В подобные мгновения оператор становится великим математиком и логиком, чьи возможности на несколько порядков превышают возможности существ из плоти и крови, живших на Земле прежде, чем была разработана эта связь. Но оператор все равно остается смертным, полным глупости, подобающей всему человеческому роду. «Должно быть, мной овладела привычка к рабочей концентрации. Я ведь отвыкла от эмоций».
Так сказать, краем уха она понимала, что идет спор, и, прислушавшись, услышала слова Арчера:
— Очень хорошо, капитан Лангендийк. Никто не ожидал, что вы вернетесь так рано. Откровенно говоря, не было гарантий, что вы вернетесь вообще, а посему я не имею никаких приказов относительно вас. Однако начальство все же снабдило меня общими инструкциями.
— Ну и?.. — поинтересовался шкипер «Эмиссара». — Что же они гласят?
— Ну, скажем, некоторые высокопоставленные особы опасаются не просто того, что вы занесете на Землю неизвестную болезнь… Дело в том, что они просто не представляют, что вы можете прихватить с собой. Я не стану говорить о том, что корабль могло захватить чудовище, теперь изображающее вас… на мой взгляд, это уже совершенная паранойя.
— Надеюсь, что вы действительно так думаете! Дело в том, сэр, что бетане — так их назвали, конечно, мы сами, — бетане не только дружественно настроены к людям. Они просто рвутся ближе познакомиться с нами и поэтому соглашаются торговать с нами на условиях, которые мы могли бы посчитать просто невероятно выгодными. Однако у них есть свой интерес.
Последовал осторожный ответ:
— Какой именно?
— Долго объяснять. Человечество располагает сведениями об одном важном для них вопросе.
В сердце Джоэль шевельнулась мысль: «То самое, чего я так и не поняла и, наверное, не пойму».
Голос Арчера прогнал эту задумчивость:
— Что ж, возможно. Однако я полагаю, что ваши слова только подчеркивают правильность принятых мер, никто не может сказать, как отразится — на нас — ваш полет. А как известно, Всемирный Союз учреждение не слишком стабильное. Итак, вы намереваетесь доложить результаты непосредственно Совету…
— Да, — проговорил Лангендийк. — Мы подойдем к Земле, вызовем Лиму и затребуем инструкции. Что в этом плохого?
— Чересчур много шума! — воскликнул Арчер, помедлив. — Видите ли, я не все могу сказать вам, но… упомянутые чиновники намереваются опросить вас приватно, изучить собранные материалы и все прочее, прежде чем передавать известия о вашем возвращении в новости. Понимаете?
— М-м-м, у меня были такие подозрения, — грохотнул Лангендийк. — Продолжайте.
— Словом, с учетом обстоятельств и так далее, я собираюсь интерпретировать полученные мною приказы следующим образом. Мы проводим вас через Ворота в Солнечную систему. И, естественно, синхронизируем по радио автопилоты, чтобы корабли одновременно вышли на той стороне. Вы не будете ни с кем общаться по прямому лучу, мы сами уладим все необходимые вопросы, пока не отменят приказ. Понятно?
— Пожалуй, даже чересчур.
— Поймите, капитан, мы не хотим обидеть вас. Учтите, какой огромной важностью обладает это дело. Люди, отвечающие за миллиарды человеческих жизней, обязаны быть осторожными. А считать их начнем хотя бы с меня.
— Хорошо, я согласен; вы выполняете свои обязанности так, как считаете нужным, капитан Арчер. К тому же сила на вашей стороне.
Уже в последний момент на «Эмиссаре» установили парочку пушек, корабельные стрелки дублировали пилотов при запуске. Располагая достаточным временем, корабль мог набрать колоссальную скорость, однако предельное ускорение в заправленном состоянии и при полной нагрузке меньше чем в два раза превосходило земное тяготение, а гироскопы и вспомогательные двигатели весьма медленно разворачивали судно. Никто не собирался отправлять одинокий военный корабль на просторы Галактики. «Фарадей» же был рассчитан для боя, хотя прежде подобных оказий не возникало. Однако, кто знает, что может однажды вынырнуть из Ворот? К тому же высокая маневренность сторожевых кораблей помогала им совершать спасательные работы и также перевозить исследовательские экипажи.
— Я пытаюсь наилучшим образом выполнять требования правительства, сэр.
— Хотелось бы мне услышать от вас состав правительства в вашем понимании.
— Простите, но я всего лишь офицер-астронавт, и мне не подобает обсуждать политические вопросы. Э, видите ли .. ну, словом, вам не о чем беспокоиться. Это всего лишь дополнительная предосторожность, не более. — Да-да, — вздохнул Лангендийк. — Тогда приступим к выполнению. — Разговор перешел к техническим подробностям.
Завершив переговоры и выключив луч, Лангендийк обратился к своему экипажу:
— Ну, слыхали, конечно? Есть вопросы? Комментарии? Отвечал ему взрыв негодования и разочарования. Самым громким был голос Фриды фон Мольтке:
— Hollenfeuer und Teufelscheiss!
Первый инженер Дайроку Мицукури выразился мягче:
— Быть может, это и произвол, но долго нас не задержат. Сам факт нашего прибытия заставит публику требовать нашего освобождения.
Карлос Франсиско Руэда Суарес, старший помощник, добавил надменным тоном:
— К тому же у членов моего семейства найдутся весьма веские соображения по этому поводу.
Ужас, который, как она надеялась, был смешным, охватил Джоэль, заморозив ее плоть, заставил огрубеть голос.
— Ты полагаешь, что они узнают? — спросила она.
— Господи Боже, как ты можешь такое говорить! — вмешался второй инженер Торстейн Свердруп. — Чтобы клан Руэда держали в неведении… немыслимо.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — отвечала Джоэль. — Мы полностью и целиком зависим от этого сторожевого корабля. А капитан его не похож на персону, радеющую о безопасности человечества. Или вы думаете иначе?
Не могу претендовать на тонкое понимание людей, однако мне пришлось немного пообщаться с разными лицами и группировками на высоком политическом уровне. К тому же еще на Земле, перед самым отлетом, Дэн Бродерсен предупредил меня, что наше возвращение может не просто встревожить некоторые группы, но и подтолкнуть их к действиям.
— Бродерсен? — осведомился Сэм Калахеле, коллега фон Мольтке по артиллерийской части.
— Владелец «Чехалис энтерпрайзес» на Деметре, — проговорила Мари Фюили, экспедиционный химик. — Твой друг вполне может преувеличивать. Он вольный капиталист, а потому излишне подозрительно относится к правительству, а быть может, и к самому Союзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69