К'нарр едва заметно потемнел, но вновь сдержался. Его рука, вцепившаяся в пояс возле рукояти оружия, даже не шелохнулась. Вряд ли такая уверенность Верховного Жреца в своей безопасности была случайной. Работорговца всегда безотчетно раздражала извечная полутемность комнат и залов в Храмах Богов. В углах, бездонных и темных, как души татей, могли скрываться Жрецы-лучники. Или «охранники-невидимки», прошедшие длительное и сложное обучение в горных Храмах Богов. Он дернул плечом, намереваясь направиться к выходу, но его остановил окрик Первосвященника:
– Постой! Давай-ка все же сделаем немного иначе. Твой отъезд в самый кульминационный момент Игр может вызвать кривотолки. А то и верно подскажет твой маршрут. Наведет на твой след ЕЕ соглядатаев, которых, я не сомневаюсь, здесь немало. Так что сейчас ты вернешься на свое место и досмотришь до конца Игры Богов. Вряд ли что-то случится сегодня необычное. Твоим рабам не одолеть ЕГО. Но ты заплатил за право увидеть это зрелище, и ты досмотришь его. Ведь, возможно, ты больше никогда не будешь иметь возможность посидеть на каменных ступенях Храма во время Игр Богов.
К'нарр подавился тугим комком ненависти, раздиравшим его горло. Он ничего не смог ответить, только молча кивнул в знак согласия. Выбора у него не было. Его дочь останется при Храме. Останется, по сути, заложницей – до тех пор, пока ее отец не выполнит возложенную на него миссию. Или пока… он не погибнет среди скал Спины Дракона, где прячется Фул'лан Дэв'ви – королева разбойников, наверняка ставшая для своих, после побега из Храма Воли Богов, легендарной. Убить разбойницу, при жизни ставшую легендой, – это задание для самоубийцы. К'нарр опустил голову. Он не стал дожидаться официального объявления об окончании аудиенции, резко повернулся и, не спрашивая разрешения, покинул зал для приемов, оставив Верховного Жреца наедине с его тяжелыми мыслями.
А на арене между тем осталось всего четверо гладиаторов. Все было как всегда в последний День Игр Богов. Кое-где на песке темнели пятна крови, в бесформенных комочках, облепленных мелким золотистым кварцем, угадывались частички плоти. Было только одно небольшое отличие – на арене – то здесь то там чернели куски и кусочки брони стражников. Видно было, что совсем недавно рубились здесь всерьез, и мало кто предпочел бескровный поединок традиционной схватке до смерти. Молодой охотник из племени Хромой черепахи, его светлокожий друг, высокий стражник, победивший во втором поединке и еще один гладиатор из числа прибывших на Третий День Игр Богов – вот все, кто оставался в живых, когда К'нарр незаметно вернулся на свое место. На бедре и руке зеленого верзилы виднелись длинные глубокие порезы от какого-то оружия, скорее всего, от копья; у остальных поединщиков заметных повреждений не было.
– Отец! Ты где пропадал?! – услышал он возмущенный шепот своей дочери. – Здесь такое было! ТАКОЕ!!! – замахала она руками, пытаясь рассказать о том, что пропустил работорговец. Но северянин почему-то лишь прикрыл ей рот своей ладонью, взял ее за плечи и развернул к арене. Удивленная таким поведением отца, молодая драконша сразу замолчала. Она хотела обидеться, но еще раз взглянув на лицо К'нарра, неожиданно догадалась, что там, где только что был ее родитель, с ним произошло нечто странное или даже страшное. ТАКОГО лица у отца она не видела никогда.
Что же могло так расстроить ее отца? Драка, повидавшего многие ужасы и несметное количество смертей? Воина, чье презрение к смерти давно стало предметом восхищения и подражания для многих коллег-негоциантов? Она хотела спросить об этом его самого, но на арене вновь началось движение. Она вновь устремила свой взор туда, где стояли высокий охотник и его неразлучный спутник.
Высокий Жрец-охранник, единственный из стражников, уцелевший в гладиаторских поединках, двинулся вперед и остановился напротив среднего из смертников. Его право выбрать себе соперника почему-то никто не стал оспаривать. Наверное, в предыдущей схватке выбор делали гладиаторы… К'нарр неожиданно для себя, за долю мгновения до того, как опальный Жрец совершил выбор своего противника, догадался, кто им будет. И не ошибся. Стражник ткнул мечом в сторону чел'века и, не оглядываясь, пошел к центру арены. Многотысячный амфитеатр заревел так, что у северянина не осталось сомнений – исход поединка будет непредсказуемым, и драки предвкушают интересную борьбу с непредсказуемым финалом.
Так оно и произошло.
Оружия у странного осьминога не было. Обрубок палки, оставшийся от выбранный им в самом начале боев жердины куда-то исчез. Сражаться теперь ему предстояло практически голыми руками. Северянин хорошо знал, как ловок и быстр Саш'ша, но и ему в душу стали запускать свои липкие щупальца тревога и страх за него. Теперь, после разговора с Верховным Жрецом он больше не было уверен ни в чем. Наверняка эти служители культа обладали какими-то знаниями, недоступными простым смертным. Может, они просто умели видеть будущее?
…Пришелец не дошел до своего противника всего несколько шагов. Стражник, спокойно стоявший в ожидании начала схватки неожиданно выбросил вперед свою левую руку. Ком песка из нее рассыпался на мельчайшие золотистые частички и с быстротой шершня полетел в лицо чел'века. Тот, судя по всему, все-таки не ожидал от жреца такого подвоха и среагировал с самым крошечным, но запозданием. Этой ничтожной доли времени хватило, чтобы несколько десятков кусочков колючего кварца попали в глаза пришельца. Острые песчинки вонзились в мягкую ткань глаз осьминога. Он часто-часто заморгал, стал тереть глаза руками, пытаясь удалить неожиданную помеху. Жрец несколько мгновений стоял, наслаждаясь результатом своей хитрости. А потом напал – быстро, яростно, неотвратимо.
К'нарр так и не смог понять, как Саш'ша сумел уклониться от острого меча, просвистевшего буквально в волоске от его головы. Чел'век отскочил далеко назад, не прекращая своих попыток вернуть себе нормальное зрение. Жрец не спешил. Он спокойно догнал осьминога и еще раз ударил – правда, почему-то не так быстро, как в первый раз. Саш'ша вновь отскочил назад, потом еще и… наткнулся спиной на стену арены. Дальше отступать было некуда. Стражник подошел поближе, нагнулся и зачерпнул полную руку песка. Он неторопливо разжал пальцы, глядя, как золото вытекает у него между пальцев, сжал кисть. И вновь швырнул остатки песка в лицо чел'века. Саш'ша уклоняться не стал. Он закрыл на долю мгновения глаза и резко ушел в сторону, не без основания полагая, что следом за песчаной атакой незамедлительно последует более грозная – мечом.
Клинок Жреца звучно клацнул по облицовочному камню арены, послышался его тяжелый выдох и яростный вопль толпы, разочарованной неудачной атакой охранника. Судя по всему, симпатии зрителей в этом поединке были явно не на стороне пришельца. Интересно, почему? К'нарр приподнялся, чтобы получше видеть происходящее на арене. Он заметил, как чел'век полностью закрыл глаза кулаками, трет их… Северянин решил, что вот теперь-то осьминог точно обречен. Работорговец видел много воинов на своем веку, но Жрец, несомненно, был одним из лучших воинов этой планеты. Не приходилось сомневаться попал он сюда после основательной подготовки в Храмах Жрецов-«не-видимок». С таким воином непросто бороться в полном вооружении, а уж без оружия и практически ослепленному… Шансов нет.
Кажется, именно так считал и противник его бывшего раба. Уверенный в своей победе, он не спешил добивать практически поверженного врага, смаковал мгновения своего триумфа и… тем самым невольно давал драгоценные мгновения форы своему оппоненту. Он поднял вверх свои мощные трехпалые руки, похожие, скорее, на клешни краба, нежели на конечности драка. Мечом, словно выросшим из его руки, он помахал зрителям. Насладился восторженным ревом тысяч и тысяч драков, до краев заполнивших воронку потухшего вулкана и неспешно направился к чел'веку.
Добивать.
Спокойное выражение лица его противника никак не гармонировало с трагической ситуацией, в которой тот оказался. Жрец сделал ложный замах мечом, желая в последний раз убедиться, что все идет по его сценарию. Осьминог на ложный замах не отреагировал, недвижимо и безучастно смотрел перед собой. Стражник, мысленно уже вкушая сладостные плоды своей победы (после Игр Богов его наверняка ждало возвращение на службу, наверняка с существенным повышением в табели о рангах), невысоко размахнулся, очевидно, желая продемонстрировать отточенную технику рубки мечом с укороченного замаха. Он рубанул несчастное создание наискось, намереваясь не только отделить его голову от тела, но и отсечь изрядный кусок от этого самого тела (была такая профессиональная «фишка» у заматеревших стражников Храма Воли Богов). Меч свистнул и… провалился в пустоту. Каким-то образом практически побежденный осьминог сумел избежать смерти, уклонившись от клинка Жреца буквально на долю ногтя. Стражник опешил. Он вновь напал на Чел'века, потом еще и еще… Наконец, ему удалось зацепить краешком меча слишком далеко отставленную ногу пришельца. По бедру гладиатора потекла кровь. Была она странного ярко-алого цвета. «Так вот какая у тебя кровь! – подумал К'нарр. – Она почти такого же цвета, как Отец Богов перед уходом на ночной покой. Это неспроста. Наверняка этот пришелец как-то связан с нашим Верховным Богом. Случайным такое совпадение быть не может. А это значит только одно: Верховный Жрец не прав. Этот Саш'ша послан нам Богами». Работорговец в сильнейшем волнении приподнялся над скамьей, хотел что-то крикнуть своему бывшему рабу, но его возглас утонул в могучем реве многотысячной толпы, с восторгом приветствовавшей успех своего любимца.
…Боль была прожигающей. Словно горячий чайник булькнул кипятком прямо на ногу. Сашка моментально переместился, стараясь избежать еще большего повреждения. Кровь быстро заполнила весь порез и быстро потекла по ноге, пачкая ногу, мокасин, оставляя заметные следы на золотом песке арены. «Сейчас опять накинется добивать!» – неохотно подумал он о сопернике. Умирать категорически не хотелось. Но и желания продолжать поединок тоже не было. Александр несколько раз довольно неуклюже отскакивал от меча, оставляя себе все меньше и меньше шансов для спасения. Наконец, он перестал бороться и просто встал во весь рост, как бы предлагая своему сопернику закончить, наконец, поединок, исход которого для Жреца давно уже был ясен. Жрец не стал на этот раз медлить, придвинулся поближе и в последний раз замахнулся мечом, рассчитывая, что уж этот-то удар точно будет последним.
Неожиданно закричал Ар'рахх. Громко, обреченно, предостерегающе. Сашка проводил потухшим взглядом размытое темно-зеленое пятно, в которое превратился его друг, услышал звук удара тела о тело, негромкий рык, удар, и потом все стихло. В амфитеатре настала такая мертвая тишина, что слышно стало свадебное пение лягушек далеко за воротами Храма Воли Богов. Сашка открыл глаза и увидел, что Жрец лежит с переломанной шеей около его ног, а зеленый верзила вытаскивает меч из руки мертвого Жреца, чтобы встретить им тройку стражников, быстрым аллюром приближающихся от ближайших ворот. В ложе Верховного Жреца тонко пропела одинокая труба, Жрецы остановились как вкопанные, глянули вверх, быстро развернулись и так же споро, как бежали на арену, выбежали с нее.
Дураку было ясно, что, спасая Александра, молодой охотник нарушил какое-то очень важное правило Игр Богов. Вопрос был только в том, насколько важным было это правило и каким будет наказание за него.
Наказание последовало незамедлительно.
Жрецы-охранники быстро подбежали к самым большим воротам, за которыми, как предполагал землянин, находилось нечто вроде паровой машины. Они по трое ухватились за края могучих, обитых толстым листовым железом воротин, и что было сил потянули за них. Ворота поначалу не поддавались, но Жрецы налегали со всем усердием, рывками, враскачку заставили тяжелые створки сдвинуться со своего места. Ворота заскрипели громко, тяжко, так, словно их не смазывали целую Вечность. Пели свою «песню» они долго, тяжело, словно жаловались на жизнь, хотели рассказать о своей тяжелой воротной доле. Наконец, ворота распахнулись. Жрецы очень быстро скрылись в почти незаметных узеньких калиточках, чье предназначенье заключалось только в том, чтобы быть как можно ближе к большим воротам. Довольно долго из ворот никто не показывался. Зрители на удивление терпеливо ждали, не иначе как пауза с появлением последнего действующего лица сегодняшней драмы была запланированной.
Наконец, в темноте глубокого провала заворочалось что-то большое, сильное, опасное. Прошло еще немного времени, и на арену стало выползать это «что-то». Вначале показалась огромная уродливая голова с длинной пастью, густо заселенной длинными острыми белыми зубами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43