Изумленные драки, и без того сидевшие тихо, замерли так, что стало слышно скрипение песка под подошвами Первосвященника.
– Жители Дракии! – негромко, но отчетливо, неожиданно звонким голосом сказал он. – Нынче у нас, по воле Богов, особенный Год, а сегодня – особенный День. Близится к финалу миссия, ради которой много Лет назад задумывались и создавались Игры Богов. Что эта за миссия, вы все, я думаю, скоро узнаете. Узнаете тогда, когда станет ясно окончательно, что древнее предсказание сбывается… А о том, что оно начинает сбываться, говорит многое. Например, то, что впервые в нашем празднике принимает участие неведомое создание. Это существо не животное, но оно и не драк. Оно почти такое же разумное, как и мы…
Существо само изъявило желание сражаться на арене Игр Богов. Мы никому не можем запретить испытать благосклонность Богини Сау на этом песке, если он, по Воле Богов, добровольно ступил на него. Кто знает, может быть, именно это создание – тот, кому суждено отправиться на поиски Храма Разума Богов? Ибо на все Воля Отца Богов, и постичь ее нам, смертным, невозможно…
Но есть дела, в которых можем разобраться и мы, простые смертные драки, – неожиданно возвысил голос Верховный Жрец. – Одно из них – это то, как несут службу Жрецы во вверенных нам Храмах Богов. Несут ее не просто плохо, а порой – отвратительно плохо. Некоторые из наших Жрецов разленились настолько, что совершенно забыли о необходимости ежедневно заниматься воинскими упражнениями, тренировать свое тело, закаливать дух… – Неожиданно он сделал рукой что-то вроде приглашающего жеста. И тотчас же, повинуясь его команде, на арену отворились еще одни ворота – противоположные тем, из которых недавно выбегали гладиаторы. Из открывшейся створки в амфитеатр стали выходить… охранники. Выходить так, словно это были их последние в жизни шаги. Одеты они были тоже не так, как обычно. Во-первых, у каждого из них при себе был только один вид оружия (обычно стражники имели при себе три-четыре орудия убийства и усмирения). А во-вторых, на каждом из Жрецов матово чернела скорлупа металлической брони.
Амфитеатр ахнул. Стало ясно, почему вышел на арену именно Верховный Жрец, а не его помощник рангом ниже. Случай действительно не имел прецедентов. До этого Дня стражники появлялись на арене только в качестве… стражников, но никак не гладиаторов!
– Несколько Дней назад, – продолжил между тем Первосвященник, не дожидаясь, пока окончательно утихнет волнение многотысячной толпы, – по вине этих Жрецов едва не сбежала опаснейшая преступница. А вчера наши «доблестные» охранники напали на гладиаторов и убили одного из них!
Амфитеатр ахнул еще раз, но уже потише, чем в первый раз.
Верховный Жрец в последний раз поднял руку, призывая к тишине.
– Напав на гладиаторов, эти драки решили заменить Волю Богов своей волей. Они посчитали, что могут лишить нас Третьего Дня праздника Игры Богов… – Понтифик сделал паузу, выжидая, пока до всех присутствующих дойдет смысл сказанного. Из редких разрозненных выкриков он понял, что дошло довольно скоро. – И все же не я вправе судить Жрецов за их проступок.
Это могут только бессмертные Боги.
Вы все знаете, что наивысшая справедливость Богов выражается здесь, вот на этом золотом песке Храма Воли Богов. – Он слегка притопнул правой ногой по арене. – Поэтому мое решение таково: пусть гладиаторы и Жрецы охраны здесь, на арене довершат начатое вчера. И пусть Боги покажут, на чьей стороне была правда.
Верховный Жрец развернулся и, не сводя взгляда с глаз Ар'рахха, двинулся к выходу за спиной зеленого верзилы и Саш'ши. Похоже, он не остерегался нападения со стороны гладиаторов. А вот коварной атаки бывших стражников опасался. Но негоциант почему-то был твердо уверен, что если в спину Понтифику полетит меч или копье, пущенные предательской рукой, эти двое не допустят убийства Первосвященника – здесь, на глазах тысяч драков…
Он, конечно, не ошибся. Опальные Жрецы дали уйти с арены живым их Верховному единоверцу. И все же у К'нарра осталось твердое мнение: не будь на арене этой пары его бывших рабов, для Понтифика все могло бы сложиться иначе.
…К'нарр с дочкой, как ни странно, увиденному совершенно не удивились – за прошедшие Дни насмотрелись и не такого. Работорговец, однако, повинуясь выработанной Годами привычке моментально реагировать на любую опасность, непроизвольно подался вперед, инстинктивно подобрал под себя ноги так, словно вот-вот готовился прыгнуть, а его рука сама собой незаметно потянулась к мечу, скрытому на поясе под складками широкого плаща.
…Стражников, как и гладиаторов, было восемь. В полной тишине шестнадцать бойцов стояли друг против друга. И гладиаторы, и стражники почему-то медлили, не начинали сражения: в их вынужденном противостоянии было что-то противоестественное, чуждое духу Игр Богов. Возможно, срабатывали Годами формировавшиеся догматы, один из которых гласил: на золотистую арену гладиаторских боев выходят только по доброй воле. Жрецы-стражники никогда не сражаются на аренах Игр Богов – через это правило, как, оказалось, перешагнуть было тоже не так-то просто.
Пауза начинала затягиваться. Со стороны хорошо было заметно, что ни те ни другие не хотят убивать друг друга. Обида и злость вчерашнего Дня давно сгорели в топке Времени, от них остались только сожаление и неловкость за поступок, недостойный настоящих воинов… И все же ни один из воинов не мог добровольно отказаться от навязанного им сражения, не уронив при этом своей чести.
Выхода не было. Им все же придется пролить кровь друг другу – видимо, к такому же выводу пришел и Верховный Жрец накануне ночью. Судя по всему, Понтифик рассчитал все точно. Не учел он только одного: уже не все на этой планете живут только по адату, принятому здесь. Что есть другие миры, где другие разумные создания существуют по другим, более гуманным Законам, где свободу выбора одного-единственного индивидуума не может изменить воля многих тысяч или миллионов других разумных созданий… Что эти правила могут оказаться «заразными», ими легко «пропитаться», как пропитывается влагой кора дерева Ус'том во время сезонных дождей…
Все произошло очень быстро. От восьмерки гладиаторов неожиданно отделилась высоченная зеленая фигура молодого охотника. Ар'рахх неторопливо вышел на середину арены и… спокойно бросил к своим ногам большую шипастую дубину, которую он выбрал в качестве оружия на сегодняшние схватки. Бросил и отошел на пару шагов в сторону, всем видом показывая, что намерен сразиться с кем угодно – без оружия, врукопашную; и предлагал последовать его примеру.
В стане Жрецов охранников произошло некоторое замешательство, но потом кто-то из них, по-видимому, самый решительный или сообразительный, так же спокойно вышел вперед и бросил рядом с дубиной Ар'рахха свое копье. Стражник немного помедлил, но потом все так же неторопливо, с чувством собственного достоинства снял и оставил на золотистом песке черную скорлупу брони. (Что было скорее рациональным поступком, нежели эмоциональным, поскольку бороться без тяжелой стальной брони было все же намного легче и удобнее.)
Опальный Жрец-охранник и зеленый великан стали молча кружить вокруг друг друга, делая ложные выпады, выискивая прорехи в обороне соперника. Первым терпение не выдержало у стражника. Он резко прыгнул вперед, стараясь левой рукой ухватить Ар'рахха за его одежду и одновременно готовя коварный удар справа… Замысел его был очевиден даже для тех, кто сидел на самом верху воронки потухшего вулкана. Но молодой охотник никак не отреагировал на дерзкий выпад своего соперника. Он терпеливо дождался, когда Жрец – охранник покрепче ухватится за его кожаную куртку и начнет движение правым плечом, предваряющее мощный удар справа. Его выдержки хватило даже на то, чтобы не отреагировать на сам удар, направленный точно в голову зеленому верзиле. И лишь тогда, когда трехпалая десница охранника преодолела больше половины своего пути к лицу Ар'рахха, он немного наклонил голову вперед и вправо, убирая ее с траектории прямого удара, неожиданно подсел под яростным кулаком жреца, перехватил его правую руку своей правой рукой и быстро развернулся, подставляя жрецу свою утыканную шипами спину. Охранник провалился вперед от собственного движения, молодой охотник «поймал» это его движение и, подставив спину, мощно бросил жреца на золотистый песок арены.
«Ипон! Чистая победа!» – с легким оттенком белой зависти подумал Александр, проводив взглядом темное тело охранника, прочертившее над Ар'раххом высокую дугу. Жрец звучно шмякнулся о песок спиной. Дернулся, пытаясь вскочить на ноги, но не смог. Он еще раз двинулся, пытаясь подняться теперь на колени и доказать хотя бы самому себе, что способен встать и продолжить поединок. Но это движение, похоже, отняло у него остаток сил. Он вдруг вспомнил, что поединок – не до смерти, неловко завалился на бок и замер в скрюченной позе, демонстрируя полное нежелание или неспособность продолжить поединок.
Тотчас же из ворот выбежали одетые в броню охранники с традиционными копьями-баграми. Они нацелились было поглубже вонзить свои крючья в своего поверженного коллегу, но один из них перехватил взгляд молодого охотника и… передумал. Он передал свое копье одному из подбежавших стражников, махнул рукой другому. Вдвоем они ловко подхватили поверженного жреца под руки и быстро утащили его в одну из дверей арены. Ар'рахх остался на арене. Он вернулся в строй гладиаторов встал рядом с Александром.
И опять над ареной повисло напряжение. Впрочем, ненадолго. Его вновь разрядил один из гладиаторов. Кажется, тот самый, которого все смертники еще вчера определили как неформального лидера. Да, это был Зог'гарр. Он вышел на середину арены и, немного подумав, бросил-таки свой меч на песок арены. От жреческого полумесяца отделился один из охранников. Он почти вплотную подошел к гладиатору, долго молча смотрел смертнику в лицо, не отводя и не отпуская глаз. Затем он скосил взгляд на темную полоску меча противника, наискось прочертившую золото арены. Неожиданно он сделал шаг в сторону, нагнулся, ухватил рукой за клинок противника и так же молча подал его сопернику. Амфитеатр заметно оживился, загудел, затопал ногами и застучал руками. Зрители, потерявшие было надежду насладиться любимым зрелищем, увидели, что поединок до смерти одного из бойцов все же состоится – пусть и не между гладиаторами. Но так могло оказаться даже интереснее…
Зог'гарр сразу, по первым двум-трем выверенным движениям распознал в стражнике опытного бойца на мечах. Гладиатор решил, поэтому, не торопиться, предпочел выждать, когда соперник сам покажет все на что способен. И только потом атаковать самому, искать бреши в его обороне.
Но и Жрец-охранник оказался не так прост. Он долго кружил вокруг обреченного на смерть соперника, демонстрируя неожиданную быстроту в мощном высоком теле, непривычную змеиную ловкость в руках и отточенное до совершенства чувство дистанции между собой и противником. Несколько раз он с быстротой языка хамелеона нападал, наносил быстрый укол или скользящий, на самой грани касания удар и тут же отскакивал на безопасное расстояние. Чаще всего его стальное жало не достигало цели, но иногда после его молниеносных движений на теле гладиатора оставались небольшие порезы. С первого взгляда они совершенно не доставляли неудобств его противнику. Во всяком случае, на поведении Зог'гарра это не отражалось никак. Но оба бойца знали: когда количество таких вот мелких повреждений достигнет нескольких дюжин, гладиатор будет обречен. Понимал это стражник, знал это и опытный воин-гладиатор. Он попытался изменить ход поединка, стал чаще и злее нападать, пытаясь пробить искусную защиту жреца, но всякий раз натыкался на острие клинка своего неуязвимого противника. Наконец, как ему показалось, он стал одолевать опального стражника. Жрец перестал нападать, только отбивал злые удары все больше наседавшего смертника. Наконец, он не выдержал напора, отвернулся и… побежал. Гладиатор погнался за ним, занося меч для последнего, решающего удара.
Лучше бы он этого не делал.
Стражник неожиданно резко остановился, развернулся и мгновенно нанес удар точно в грудь потерявшему бдительность гладиатору. Зог'гарр напоролся на меч, сделал по инерции еще шаг, а потом медленно опустился на колени. Стражник рывком выдернул клинок из груди противника и одним движением смахнул сопернику голову. Толпа заревела от восторга. Шипастая коричневая дыня несколько раз кувыркнулась по золотистому песку и, наконец, замерла – почти у самых ног светлокожего осьминога. Александр невольно дернулся, сделал шаг назад. Его испуганное движение не ускользнуло от зрителей и от победителя схватки. Многотысячная толпа неодобрительно загудела, а жрец – победитель схватки как-то странно посмотрел на спутника Ар'рахха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Жители Дракии! – негромко, но отчетливо, неожиданно звонким голосом сказал он. – Нынче у нас, по воле Богов, особенный Год, а сегодня – особенный День. Близится к финалу миссия, ради которой много Лет назад задумывались и создавались Игры Богов. Что эта за миссия, вы все, я думаю, скоро узнаете. Узнаете тогда, когда станет ясно окончательно, что древнее предсказание сбывается… А о том, что оно начинает сбываться, говорит многое. Например, то, что впервые в нашем празднике принимает участие неведомое создание. Это существо не животное, но оно и не драк. Оно почти такое же разумное, как и мы…
Существо само изъявило желание сражаться на арене Игр Богов. Мы никому не можем запретить испытать благосклонность Богини Сау на этом песке, если он, по Воле Богов, добровольно ступил на него. Кто знает, может быть, именно это создание – тот, кому суждено отправиться на поиски Храма Разума Богов? Ибо на все Воля Отца Богов, и постичь ее нам, смертным, невозможно…
Но есть дела, в которых можем разобраться и мы, простые смертные драки, – неожиданно возвысил голос Верховный Жрец. – Одно из них – это то, как несут службу Жрецы во вверенных нам Храмах Богов. Несут ее не просто плохо, а порой – отвратительно плохо. Некоторые из наших Жрецов разленились настолько, что совершенно забыли о необходимости ежедневно заниматься воинскими упражнениями, тренировать свое тело, закаливать дух… – Неожиданно он сделал рукой что-то вроде приглашающего жеста. И тотчас же, повинуясь его команде, на арену отворились еще одни ворота – противоположные тем, из которых недавно выбегали гладиаторы. Из открывшейся створки в амфитеатр стали выходить… охранники. Выходить так, словно это были их последние в жизни шаги. Одеты они были тоже не так, как обычно. Во-первых, у каждого из них при себе был только один вид оружия (обычно стражники имели при себе три-четыре орудия убийства и усмирения). А во-вторых, на каждом из Жрецов матово чернела скорлупа металлической брони.
Амфитеатр ахнул. Стало ясно, почему вышел на арену именно Верховный Жрец, а не его помощник рангом ниже. Случай действительно не имел прецедентов. До этого Дня стражники появлялись на арене только в качестве… стражников, но никак не гладиаторов!
– Несколько Дней назад, – продолжил между тем Первосвященник, не дожидаясь, пока окончательно утихнет волнение многотысячной толпы, – по вине этих Жрецов едва не сбежала опаснейшая преступница. А вчера наши «доблестные» охранники напали на гладиаторов и убили одного из них!
Амфитеатр ахнул еще раз, но уже потише, чем в первый раз.
Верховный Жрец в последний раз поднял руку, призывая к тишине.
– Напав на гладиаторов, эти драки решили заменить Волю Богов своей волей. Они посчитали, что могут лишить нас Третьего Дня праздника Игры Богов… – Понтифик сделал паузу, выжидая, пока до всех присутствующих дойдет смысл сказанного. Из редких разрозненных выкриков он понял, что дошло довольно скоро. – И все же не я вправе судить Жрецов за их проступок.
Это могут только бессмертные Боги.
Вы все знаете, что наивысшая справедливость Богов выражается здесь, вот на этом золотом песке Храма Воли Богов. – Он слегка притопнул правой ногой по арене. – Поэтому мое решение таково: пусть гладиаторы и Жрецы охраны здесь, на арене довершат начатое вчера. И пусть Боги покажут, на чьей стороне была правда.
Верховный Жрец развернулся и, не сводя взгляда с глаз Ар'рахха, двинулся к выходу за спиной зеленого верзилы и Саш'ши. Похоже, он не остерегался нападения со стороны гладиаторов. А вот коварной атаки бывших стражников опасался. Но негоциант почему-то был твердо уверен, что если в спину Понтифику полетит меч или копье, пущенные предательской рукой, эти двое не допустят убийства Первосвященника – здесь, на глазах тысяч драков…
Он, конечно, не ошибся. Опальные Жрецы дали уйти с арены живым их Верховному единоверцу. И все же у К'нарра осталось твердое мнение: не будь на арене этой пары его бывших рабов, для Понтифика все могло бы сложиться иначе.
…К'нарр с дочкой, как ни странно, увиденному совершенно не удивились – за прошедшие Дни насмотрелись и не такого. Работорговец, однако, повинуясь выработанной Годами привычке моментально реагировать на любую опасность, непроизвольно подался вперед, инстинктивно подобрал под себя ноги так, словно вот-вот готовился прыгнуть, а его рука сама собой незаметно потянулась к мечу, скрытому на поясе под складками широкого плаща.
…Стражников, как и гладиаторов, было восемь. В полной тишине шестнадцать бойцов стояли друг против друга. И гладиаторы, и стражники почему-то медлили, не начинали сражения: в их вынужденном противостоянии было что-то противоестественное, чуждое духу Игр Богов. Возможно, срабатывали Годами формировавшиеся догматы, один из которых гласил: на золотистую арену гладиаторских боев выходят только по доброй воле. Жрецы-стражники никогда не сражаются на аренах Игр Богов – через это правило, как, оказалось, перешагнуть было тоже не так-то просто.
Пауза начинала затягиваться. Со стороны хорошо было заметно, что ни те ни другие не хотят убивать друг друга. Обида и злость вчерашнего Дня давно сгорели в топке Времени, от них остались только сожаление и неловкость за поступок, недостойный настоящих воинов… И все же ни один из воинов не мог добровольно отказаться от навязанного им сражения, не уронив при этом своей чести.
Выхода не было. Им все же придется пролить кровь друг другу – видимо, к такому же выводу пришел и Верховный Жрец накануне ночью. Судя по всему, Понтифик рассчитал все точно. Не учел он только одного: уже не все на этой планете живут только по адату, принятому здесь. Что есть другие миры, где другие разумные создания существуют по другим, более гуманным Законам, где свободу выбора одного-единственного индивидуума не может изменить воля многих тысяч или миллионов других разумных созданий… Что эти правила могут оказаться «заразными», ими легко «пропитаться», как пропитывается влагой кора дерева Ус'том во время сезонных дождей…
Все произошло очень быстро. От восьмерки гладиаторов неожиданно отделилась высоченная зеленая фигура молодого охотника. Ар'рахх неторопливо вышел на середину арены и… спокойно бросил к своим ногам большую шипастую дубину, которую он выбрал в качестве оружия на сегодняшние схватки. Бросил и отошел на пару шагов в сторону, всем видом показывая, что намерен сразиться с кем угодно – без оружия, врукопашную; и предлагал последовать его примеру.
В стане Жрецов охранников произошло некоторое замешательство, но потом кто-то из них, по-видимому, самый решительный или сообразительный, так же спокойно вышел вперед и бросил рядом с дубиной Ар'рахха свое копье. Стражник немного помедлил, но потом все так же неторопливо, с чувством собственного достоинства снял и оставил на золотистом песке черную скорлупу брони. (Что было скорее рациональным поступком, нежели эмоциональным, поскольку бороться без тяжелой стальной брони было все же намного легче и удобнее.)
Опальный Жрец-охранник и зеленый великан стали молча кружить вокруг друг друга, делая ложные выпады, выискивая прорехи в обороне соперника. Первым терпение не выдержало у стражника. Он резко прыгнул вперед, стараясь левой рукой ухватить Ар'рахха за его одежду и одновременно готовя коварный удар справа… Замысел его был очевиден даже для тех, кто сидел на самом верху воронки потухшего вулкана. Но молодой охотник никак не отреагировал на дерзкий выпад своего соперника. Он терпеливо дождался, когда Жрец – охранник покрепче ухватится за его кожаную куртку и начнет движение правым плечом, предваряющее мощный удар справа. Его выдержки хватило даже на то, чтобы не отреагировать на сам удар, направленный точно в голову зеленому верзиле. И лишь тогда, когда трехпалая десница охранника преодолела больше половины своего пути к лицу Ар'рахха, он немного наклонил голову вперед и вправо, убирая ее с траектории прямого удара, неожиданно подсел под яростным кулаком жреца, перехватил его правую руку своей правой рукой и быстро развернулся, подставляя жрецу свою утыканную шипами спину. Охранник провалился вперед от собственного движения, молодой охотник «поймал» это его движение и, подставив спину, мощно бросил жреца на золотистый песок арены.
«Ипон! Чистая победа!» – с легким оттенком белой зависти подумал Александр, проводив взглядом темное тело охранника, прочертившее над Ар'раххом высокую дугу. Жрец звучно шмякнулся о песок спиной. Дернулся, пытаясь вскочить на ноги, но не смог. Он еще раз двинулся, пытаясь подняться теперь на колени и доказать хотя бы самому себе, что способен встать и продолжить поединок. Но это движение, похоже, отняло у него остаток сил. Он вдруг вспомнил, что поединок – не до смерти, неловко завалился на бок и замер в скрюченной позе, демонстрируя полное нежелание или неспособность продолжить поединок.
Тотчас же из ворот выбежали одетые в броню охранники с традиционными копьями-баграми. Они нацелились было поглубже вонзить свои крючья в своего поверженного коллегу, но один из них перехватил взгляд молодого охотника и… передумал. Он передал свое копье одному из подбежавших стражников, махнул рукой другому. Вдвоем они ловко подхватили поверженного жреца под руки и быстро утащили его в одну из дверей арены. Ар'рахх остался на арене. Он вернулся в строй гладиаторов встал рядом с Александром.
И опять над ареной повисло напряжение. Впрочем, ненадолго. Его вновь разрядил один из гладиаторов. Кажется, тот самый, которого все смертники еще вчера определили как неформального лидера. Да, это был Зог'гарр. Он вышел на середину арены и, немного подумав, бросил-таки свой меч на песок арены. От жреческого полумесяца отделился один из охранников. Он почти вплотную подошел к гладиатору, долго молча смотрел смертнику в лицо, не отводя и не отпуская глаз. Затем он скосил взгляд на темную полоску меча противника, наискось прочертившую золото арены. Неожиданно он сделал шаг в сторону, нагнулся, ухватил рукой за клинок противника и так же молча подал его сопернику. Амфитеатр заметно оживился, загудел, затопал ногами и застучал руками. Зрители, потерявшие было надежду насладиться любимым зрелищем, увидели, что поединок до смерти одного из бойцов все же состоится – пусть и не между гладиаторами. Но так могло оказаться даже интереснее…
Зог'гарр сразу, по первым двум-трем выверенным движениям распознал в стражнике опытного бойца на мечах. Гладиатор решил, поэтому, не торопиться, предпочел выждать, когда соперник сам покажет все на что способен. И только потом атаковать самому, искать бреши в его обороне.
Но и Жрец-охранник оказался не так прост. Он долго кружил вокруг обреченного на смерть соперника, демонстрируя неожиданную быстроту в мощном высоком теле, непривычную змеиную ловкость в руках и отточенное до совершенства чувство дистанции между собой и противником. Несколько раз он с быстротой языка хамелеона нападал, наносил быстрый укол или скользящий, на самой грани касания удар и тут же отскакивал на безопасное расстояние. Чаще всего его стальное жало не достигало цели, но иногда после его молниеносных движений на теле гладиатора оставались небольшие порезы. С первого взгляда они совершенно не доставляли неудобств его противнику. Во всяком случае, на поведении Зог'гарра это не отражалось никак. Но оба бойца знали: когда количество таких вот мелких повреждений достигнет нескольких дюжин, гладиатор будет обречен. Понимал это стражник, знал это и опытный воин-гладиатор. Он попытался изменить ход поединка, стал чаще и злее нападать, пытаясь пробить искусную защиту жреца, но всякий раз натыкался на острие клинка своего неуязвимого противника. Наконец, как ему показалось, он стал одолевать опального стражника. Жрец перестал нападать, только отбивал злые удары все больше наседавшего смертника. Наконец, он не выдержал напора, отвернулся и… побежал. Гладиатор погнался за ним, занося меч для последнего, решающего удара.
Лучше бы он этого не делал.
Стражник неожиданно резко остановился, развернулся и мгновенно нанес удар точно в грудь потерявшему бдительность гладиатору. Зог'гарр напоролся на меч, сделал по инерции еще шаг, а потом медленно опустился на колени. Стражник рывком выдернул клинок из груди противника и одним движением смахнул сопернику голову. Толпа заревела от восторга. Шипастая коричневая дыня несколько раз кувыркнулась по золотистому песку и, наконец, замерла – почти у самых ног светлокожего осьминога. Александр невольно дернулся, сделал шаг назад. Его испуганное движение не ускользнуло от зрителей и от победителя схватки. Многотысячная толпа неодобрительно загудела, а жрец – победитель схватки как-то странно посмотрел на спутника Ар'рахха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43