7
В сердце Белых гор к серой скале, скрывающей монастырь илинитов,
приближался израненный рослый путник в старом заляпанном плаще, из-под
которого торчали не менее грязные и потертые сапоги... Солнце клонилось к
закату и человек кутался в плащ и как мог торопливо шагал по горной тропе,
приближаясь отвесной скале, с которой свисали веревочные лестницы.
Стоявший возле одной из них монах в черном плаще с капюшоном пошел
навстречу путнику и встретив его на тропе сказал:
- Здесь ждут Вас. Меня послали проводником.
Путник странно взглянул исподлобья и спросил:
- Как меня могут здесь ждать, когда не знают, кто я?
- Мы знаем, кто Вы, Корджерсин-из-Меретарка.
- Вот как... И куда же меня приглашают?
- Сначала мы поможем Вам залечить раны и снять последствия
неосторожных заклятий, которые видны вокруг Вас. А затем с Вами хотел бы
поговорить Его Святейшество.
- Что ж, идем. В конце концов я и шел сюда подлечиться, и, может
быть...
Оба подошли к веревочной лестнице, по которой Корджер с помощью
монаха поднялся на уступ, за которым открывался проход внутрь.

Пестрый отряд из Дастина, Онтеро, Ильмера и Тича потихоньку добрался
до пристаней на южной оконечности города. Там они воспользовались советом
старого Бальнеро, который хотя и освободился от злобного духа,
захватившего его в плен, отнюдь не забыл, где можно достать лодку, чтобы
тайно переправиться на другой берег. Добравшись до кривоватого мостика,
под которым был спрятан плот, друзья слезли с повозки и огляделись. Вокруг
не было ничего подозрительного, обычный гам пристаней торгового города,
имевшего удачу оказаться возле реки, по которой ежедневно сплавлялось
множество товаров.
Дастин с Ильмером осторожно полезли под мост, где была спрятана
лодка, на которой они собирались переправиться через реку, а Онтеро и Тич
остались караулить сверху. В темноте под мостом мало что можно было
разглядеть, но Дастин каким-то шестым чувством заметил блестящий клинок и
отпрыгнул за минуту до того, как холодная сталь взвилась и ударила в то
место, где он должен был только что оказаться. Герцог среагировал
мгновенно и нападавший тут же свалился в реку, но навстречу выскочило еще
двое. Первый набросился на Ильмера, но нагнулся и швырнул его на землю.
Дастину досталось хуже, его противник оказался ловчее, а может сказалось
отсутствие боевой выучки, но кинжал чуть задел левое плечо, и если бы не
подоспевший герцог, мог бы попасть и пониже... Получив передышку оба
бросились наверх, вскочили в повозку, а Онтеро, уже понявший, что внизу
творится что-то не то, тут же хлестнул коня, и пыль взметнулась за
друзьями, отправившимися по северо-западной дороге. Через минуту на дорогу
выскочили несколько человек в мокрых серых плащах с капюшонами, но все что
они могли сделать - это в бессильной ярости проводить глазами клубы пыли,
оседающие за ближайшим поворотом. Один из них вскочил на привязанную
невдалеке лошадь и ускакал в противоположном направлении, а остальные
закутались в свои плащи и быстрым шагом отправились по следам телеги.
Уже выехав из города Дастин спросил:
- Так что делать-то теперь будем?
- Что, что! - проворчал недовольный Онтеро. - В Ирнар, а оттуда на
Эст-Арви, к Аргвинару...
- Ты ж хотел в Теренсию? - встрял Тич.
- Мало ли что хотел, сами что ль не видите - не пустят нас туда. За
нами погоня, пока мы найдем место для переправы, нас догонят. Так что все,
что нам остается - это как можно быстрее двигаться в Ирнар.
Ильмер задумчиво покачал головой. Казалось, герцог Хорнкарский,
несмотря на свое происхождение, принял это негласное руководство старого
волшебника. Но временами он, как и все остальные, затруднялся даже себе
объяснить, что же им руководило и почему он согласился с авторитетом этого
лысоватого старого толстяка.

В большой комнате в глубоком подземелье заброшенной башни,
возвышавшейся почти на самом берегу Иглинга невдалеке от причалов Ирнара,
сидело двое далеко немолодых людей в плащах c капюшонами. Рослого и лысого
неопытный наблюдатель мог бы принять за монаха илинита, по его черному
плащу и аскетическому лицу в окружении благородной седины на висках.
Второй не походил на монахов ни бордовым цветом своего плаща, ни жестоким,
злобным лицом, ни таким же голосом:
- Говорю же тебе, они если не здесь, то скоро здесь будут. Мы их
спугнули в Кельде от южного направления, и они пустились вниз по реке.
- Как ты был, Егард, бестолочью еще в Гланте, так и остался. Ничего
тебе поручить нельзя! Столько попыток и никакого результата... - голос
лысого также не отличался добротой, и если бы не сквозящее в каждом слове
раздражение, был бы жестким и холодным.
- Не я один, между прочим, - огрызнулся Егард. - С Кельда твой
любимчик их тоже догнал. И тоже без толку. Только с бабами и умеет
обращаться.
- Зато он с монахом справился. А насчет баб... Чего?
- Да он с собой ту шлюху из Джемпира потащил, которая у нас в связных
со Жрицей была.
- А-а-а, ну, пусть мальчик развлекается. Ты ему кажется завидуешь?
- Ты же меня знаешь!
- Вот именно, знаю. Ты все это время не бабой, а убийствами
развлекался, тебе кто хоть слово сказал?
- Вроде бы наш орден не считает это грехом? - язвительно усмехнулся
бордовый.
- Не считает, верно. Ни то, ни другое. Только не думай, что я твои
развлечения за дело приму, ты за ними, между прочим, упустил менестреля. А
он ведь на тебе был. Так что это ты, а не Йолан, не справился. И если уж о
вкусах судить, то у него он куда разумнее.
- Это чем же?
- Тем, что мы не придурки с архипелага, и не развращенные вельможи, и
не сдуревшая чернь. Убийство не цель, а средство. Если в каком-нибудь
портовом городе под нашим присмотром жертвоприношения устраивают, так для
этого быдла большее и недоступно. Пусть и дальше этим занимаются. А нам в
игрушки играть нечего, дело делать надо. Убийством мы приобретаем одного
человека - убийцу, и теряем другого - убитого. Потеря, конечно, невелика,
но толку тоже немного. Мы в одном публичном доме за день соберем больше
душ, чем убийством за год. Так что, не чванься трупами. Лучше сделай дело,
и играйся сколько влезет, коль охота. Вон у Йолана за это время - один
труп, зато тот, который нужно.
- Ну, это еще вопрос, - усмехнулся Егард.
- В смысле?
- Йолан таскает за собой какого-то серого, как две капли воды,
похожего на того монаха. Так что... а был ли тот, который нужно, Вейерг?
Лысый задумался, подперев щеку рукой, и казалось перестал замечать
все вокруг. После некоторой паузы Егард окликнул его:
- Вейерг! Ты, понял? Предал нас похоже твой любимчик!
- Уймись, дурак! Ты сам не представляешь, как это было бы хорошо для
нас! Так говоришь, как две капли?
- Точь-в-точь. И ни с кем не говорит. Да и я его никогда до этого не
видал. А чем это хорошо-то?
Вейерг вздохнул, посмотрел на собеседника, как смотрят только на
стариков или детей, задающих глупые вопросы, и ответил:
- В монахе тоже та сила изначальная есть. Но пока он у илинитов был,
нам его не заполучить было, поэтому и выход был один - убить. Если не
наше, так пусть совсем исчезнет, а то слишком опасно. А теперь он с
Йоланом идет и нашего изображает! И если его поставить в положение, когда
ему придется убить, или предать, или... Пусть он к нам и не примкнет, но
какой-то кусочек изначальной мелодии исказится. А значит и опасности для
нас в нем не будет. А там, кто знает... Нет, мальчик оказался выше
всяческих похвал! Привести к нам живьем! Да я об этом и не мечтал! Только
бы это было так...
- А то что Йолан к белым переметнулся тебя не волнует? -
издевательски спросил Егард.
- Дурак ты, он же всеми благами Ордена пользуется. Зря я его что ли
учил? Да и какой он белый, коль с этой девкой спит? С ведьмой между
прочим.
- А если он на ней по всем правилам женится?
Вновь последовал усталый вздох, как бы говорящий "Что за идиот!", и
лысый ответил:
- Тем лучше, Егард, тем лучше. Что ведьму потеряем, так черт с ней. Я
любую шлюху в порту за две недели всему тому же научу. А он тогда ради нее
и убьет, и предаст, и что угодно сделает. Или ее предаст, что то же самое.
Так что, наш он, наш, никуда не денется.
- А если он на твое место метит?
- Конечно, метит. Ты что ли не метишь? Я ж говорю, толковый мальчик.

- Проклятая пыль! - закашлялся Онтеро. - Даром, что река рядом, а все
равно дышать нечем!
- Потерпи, - дружески попытался поддержать его Дастин. - В конце
концов, пыль - не самое страшное на свете. Вон из каких передряг уже
выпутались, что же от пыли страдать будем?
- И то верно, но все-таки это тяжеловато...
- Ладно, держитесь, - заметил Ильмер, уже вернувший свою горделивую
осанку, и восседавший на неизвестно откуда приблудившемся коне, которого
путешественники сочли возможным присвоить. В конце концов, совсем рядом
догорала деревня, и очевидно, конь был оттуда. Так что своим хозяевам он,
видимо, уже был не нужен. Так чего скотине зря пропадать? Горящая деревня
была дурным знаком. Уже много лет король Леогонии не допускал такого в
своем королевстве, так что либо государство настолько ослабело, что не
могло сдержать бандитов, либо вместо короля оказался кто-то другой.
- Веселей! - продолжил Ильмер. - Нам лишь бы до Ирнара добраться, а
там уж корабль найдем.
- Да, уж, а как быть со портовой стражей? - пробурчал себе под нос
Дастин, тоже удрученный жарким солнцем и дорожной пылью.
- Со стражей справимся, зря я что-ли родился герцогом?
- Да уж, - хихикнул Тич. - Однажды я это уже слышал!
- Уймись, мальчик, - осадил его Ильмер. - Однажды ты здорово помог
мне, но ты еще не понимаешь, что значит быть дворянином. Придет время, и
тебе придется понять это. Во всяком случае, если мы успешно выберемся из
этой истории. Тогда ты вспомнишь эти свои слова и решишь сам - прав я был
или нет. А пока помолчи.
- Да ладно, действительно, - поддержал герцога Онтеро. - Успокойся,
Тич, не так же они могущественны, чтобы везде своих людей иметь.
- Как знать... - задумчиво пробормотал Дастин.

Перевязанный тайными травами, уже не хромающий и полный новых сил
Корджер вошел в келью, служившую рабочим кабинетом Его Святейшества.
Предупрежденный о визите петрарх вышел ему навстречу из-за стола и
приветствовал его первым:
- Мы рады видеть Вас у себя.
- Не могу сказать того же о себе, - ответил Корджер. - В свое время я
не слишком потворствовал вашему ордену. Как Вы знаете, я всегда старался
не стоять ни на стороне света, ни на стороне тьмы...
- Зато Вы всегда стояли на стороне людей. И этого вполне достаточно.
- Ой, ли? Ваш бог как-то не очень ласков с людьми...
- Он требует этого от нас. А значит, кто и не по завету даже, а лишь
по зову сердца радеет о людях, тот тоже благ перед Ним.
- Ну, что ж, в любом случае я делал это не ради него. И ваш орден мне
всегда казался может и терпимым, но чересчур резким в суждениях. К тому
же, когда пришла пора, сражаться пришлось обычным людям, мне, даже
волшебникам, а где тогда были вы?
- Мы были с вами, просто вы об этом не знали. У нас до сих пор хранят
память о тех, кто не вернулся с полей Гланта, и поют баллады о короле,
идущем в тени...
- В тени? - переспросил Корджер, удивленно передернув плечом.
Петрарх подошел к двери в соседнюю келью и попросил:
- Позовите, пожалуйста, Шолто. Я хочу, чтобы он спел для гостя.
Затем он развернулся снова лицом к Корджеру и продолжил:
- Да, в тени. Вы же не хотели быть ни на стороне Света, ни на стороне
Тьмы. А там где нет ни того, ни другого, там - тень. Серая тень.
- Что ж, пусть так. Мне не важно ни то, ни другое. Я просто хочу,
чтобы людям жилось лучше.
- Потому с Вами те, кто на стороне Света, а против Вас те, кто на
стороне Тьмы...
- Но почему я не знал о ваших людях у себя?
- А зачем? Мы помогали Вам не для выгод, и кто знает, доверяли ли бы
Вы этим людям, если бы считали их илинитами? Они помогали Вам в правом
деле - это было главное. А вот и певец, - в дверь вошел молодой монах в
черном плаще с лютней. - Если он покинет нас со временем, его будут рады
принять при любом из высоких дворов Запада. Спой нам, Шолто, о
Короле-в-Тени.
Монах слегка поклонился и запел мелодичным, хорошо поставленным
голосом. Его интонации переливались и отражали то грусть, то гордость, то
отчаяние, то сомнение, и слова эти вызвали бурю воспоминаний и чувств в
груди бывшего короля...
Король Корджерсин-нор-Меретарк
Правил счастливой страной,
Глантом звалась она в те времена,
И был король молодой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16