Его лицо почернело от сажи. Нулевой камень, оставшийся у него за спиной, покосился. Глубокая трещина шла через его центр.
— Да! — прошептал голос за спиной у Грейс. — Клянусь Олригом, да!
Грейс бросила ошеломленный взгляд на человека со шрамами. Теперь на его странном лице появилось предвкушение триумфа. Грейс даже не пыталась понять, что произошло, она бросилась навстречу Тревису. В его серых глазах она увидела смущение и удивление, рассмеялась и отбросила на спину капюшон. Серые глаза за стеклами очков округлились.
— Грейс?
— Я здесь, Тревис. Я действительно здесь.
Слезы потекли по его измазанным сажей щекам.
— Грейс, — повторил Тревис, и они обнялись. — Ты пришла.
Она напряглась, понимая, что ей следует оттолкнуть Тревиса и осмотреть его ноги, чтобы определить, как сильно он пострадал, а потом заняться его лечением. Однако Грейс лишь сильнее прижалась к его груди. Так тоже можно исцелить.
Толкователи рун зашумели. Грейс и Тревис повернулись к ним одновременно.
Орагиен смотрел на расколотый камень.
— Невозможно…
— Нет, Гроссмейстер, ты ошибаешься.
К ним подошел другой толкователь рун, в тусклом лунном свете виднелись белые шрамы у него на лице.
— Мастер Ларад, — сказал Тревис.
Ларад мрачно ухмыльнулся, а потом повернулся к Орагиену.
— Мы слишком часто говорим «невозможно», когда просто боимся попробовать.
К ним подошел еще один толкователь рун: толстенький, невысокий человек с маленькими близорукими глазами. Его руки непрестанно сплетались и расплетались.
— А как же наказание мастера Уайлдера?
Мастер Ларад рассмеялся.
— Не бойся, мастер Эрион. — Потом он заговорил громче, чтобы его услышали все. — Нулевой камень расколот. Старый закон гласит: приговор вынесен неправильно, мастер Уайлдер свободен. Возвращайтесь в башню и подумайте о том, что произошло, встретимся на хоре!
Толкователи рун медленно потянулись к башне, некоторые из них тихонько переговаривались между собой. Вскоре площадка перед башней опустела.
— Ты поняла мое послание, Грейс. — Тревис поднял каменную руку, которую успел вытащить из потухшего костра. — Ты догадалась, что рука Олрига поможет мне расколоть нулевой камень.
— Честно говоря, это не я.
Она посмотрела на мастера Ларада. Тревис нахмурился.
— Ничего не понимаю.
Орагиен оперся на свой посох.
— И я тоже.
— Я знал, что статую Олрига и нулевой камень, — сказал Ларад, — создали повелители рун из Малакора. И я подозревал, что руна рун, начертанная на ладони статуи, может компенсировать действие нулевого камня. Руна рун самая старшая руна. Вот почему я дал Эмпирею руку, чтобы ты передала ее своему другу.
— Зачем? — спросил Тревис и мягко отстранился от Грейс. — Я думал, ты хочешь моей смерти. Почему ты мне помог?
— По той же причине, по которой убедил тебя разбить рунный камень — чтобы разбудить моих собратьев, показать им, что нет ничего невозможного. Я хотел, чтобы они перестали оглядываться на тени прошлого и начали жить своей жизнью. Только так толкователи рун вернут себе уважение в Фаленгарте — не благодаря одной руке повелителя рун, а при помощи всех наших рук.
— Ты мог бы поговорить со мной, мастер Ларад, — мрачно заявил Орагиен.
— Да? И что бы ты мне сказал, Гроссмейстер? — резко отозвался Ларад.
Орагиен сжал руками посох.
— Ты упомянул о старых законах, мастер Ларад. В них говорится о случаях вроде сегодняшнего. Не знаю, чем закончится для нас то, что ты сейчас заварил. Но в любом случае ты понесешь наказание за свои деяния.
— Я знаю, — спокойно ответил Ларад.
Грейс хотела подойти к Лараду, чтобы задать ему еще несколько вопросов — спросить, почему он передал каменную руку ей, а не воспользовался ею сам, но тут увидела в воротах башни своих друзей, которые бежали к ним.
— Тревис! — послышался радостный крик. Тревис повернул голову и рассмеялся от радости.
— Бельтан!
Светловолосый рыцарь примчался первым, за ним появились Дарж, Эйрин и Лирит, которая вела за руку Тиру. Последним подошел молодой человек в коричневой рясе.
— Я знал, что ты к нам вернешься, — сказал Бельтан, обнимая Тревиса. — Я знал.
Они обнялись, а остальные радостно похлопывали Тревиса по плечам. Наконец Тревис отступил на шаг и с улыбкой повернулся к немому юноше.
— Эмпирей — я мог бы догадаться, что ты в этом участвовал.
Юноша низко поклонился. Всегда готов служить, мастер Уайлдер.
Дарж посмотрел на дымящийся костер и треснувший нулевой камень.
— Что здесь произошло?
— Я бы тоже хотела знать, — послышался уверенный голос.
Все повернулись и увидели, как из тени вышли два человека и встали так, что на них упал свет луны. Сердце Грейс затрепетало в груди, но от удивления, а не страха.
Орагиен сдержанно поклонился царственной леди с янтарными глазами, одетой в голубое, и мужчине с короткими седыми волосами, в одной черной перчатке.
— Леди Мелия, мастер Фолкен. Как хорошо, что вы вернулись.
Грейс искала и не находила слов, которые могли бы выразить ее чувства. Но взгляды — и молчание — остальных говорили о том, что они тоже в замешательстве.
Под шелест юбок Мелия поплыла вперед.
— Ну, я вижу, ты опять устроил всем неприятности, Тревис.
Грейс заметила, как поморщился Тревис. Послышался негромкий музыкальный смех Фолкена.
— Клянусь богами, — сказал бард, — я рад снова вас видеть.
Теперь улыбка появилась и на лице Мелии, а ее янтарные глаза заискрились.
— О Тревис.
Она прижалась щекой к его щеке. Тревис заморгал, вздохнул и обнял Мелию. Наконец она высвободилась из его объятий и подошла к Грейс.
— Моя дорогая, ты стала еще прекрасней.
Грейс не нашлась, что ответить, и просто крепко обняла Мелию.
— Достаточно, дорогая. Ты мне все косточки переломаешь.
— Извините, — пробормотала Грейс, отпуская маленькую женщину.
Получалось, что Грейс знает только два способа демонстрировать свою любовь — никак или изо всех сил.
— Конечно, дорогая. — Мелия разгладила свои юбки и посмотрела на Лирит и Тиру. Потом она присела рядом с девочкой. — А это кто?
— Ее зовут Тира, — ответила Грейс, но прежде чем она успела что-нибудь добавить, девочка обхватила Мелию за шею и прижалась губами к ее щеке.
— Да, дорогая, я тебя люблю, — пробормотала Мелия. Очевидно, удовлетворенная этими словами, Тира опустила руки и вернулась к Лирит.
Грейс удивило странное поведение Тиры, но она решила разобраться в этом позднее.
— Мелия, Фолкен, что вы здесь делаете? — спросила она. Мелия обвела рукой всех.
— Как что? Ждем вас, естественно.
— Совершенно верно, — кивнул Фолкен. — Самое время вам всем собраться. Пора отправляться на поиски Крондизара.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ШАГИ
ГЛАВА 56
На рассвете, через два дня после полнолуния, спутники собрались возле Серой Башни толкователей рун, чтобы отправиться дальше на восток. Тревиса поразило то, с какой быстротой они вернулись к привычному порядку.
— Я подготовлю лошадей, — сказал Бельтан.
— Конечно, дорогой.
Загорелая кожа Мелии золотилась в лучах теплого утреннего солнца.
Фолкен взглянул на Мелию выцветшими голубыми глазами.
— Ты уверена, что знаешь, как найти это место?
— Ты мне не веришь?
— Не могу сказать, что до конца.
Леди с янтарными глазами сложила руки на корсаже голубого платья.
— Я уверена, что справлюсь.
Тревис поправил очки.
— И куда вы собираетесь направиться?
Бард и леди недовольно посмотрели на него.
— Тревис, пожалуйста, не перебивай, мы разговариваем.
Он вздохнул, а Мелия и Фолкен принялись приглушенными голосами о чем-то спорить.
— Ну вот, опять, — вздохнул Тревис.
Однако вздох перешел в смех, когда он перехватил взгляд блестящих изумрудно-золотых глаз Грейс. Она тоже рассмеялась, а Фолкен с Мелией замолчали и повернулись к ним.
— Что это вы веселитесь? — нахмурившись, спросил Фолкен.
— О, вам не понять, — ответил Тревис, взял под руку Грейс, и они зашагали за Бельтаном в конюшню.
— Похоже, кое-кто становится слишком нахальным, — заявила им вслед Мелия.
Фолкен лишь фыркнул в ответ. Тревис наклонил голову к Грейс, а она еще сильнее сжала его локоть.
— Я скучал по тебе, Грейс.
— Я знаю.
Прежде, когда Тревис путешествовал с Мелией, Фолкеном и Бельтаном, ему было не до смеха.
Дарж помогал Бельтану готовить лошадей. Кольчуга эмбарского рыцаря поглощала солнечные лучи, а доспехи Бельтана их отражали. Эйрин стояла неподалеку от Фолкена и Мелии, и хотя баронесса со времени их последней встречи заметно побледнела и стала меньше говорить, ее сапфировые глаза сияли ярче драгоценных камней.
Компанию Грейс и Эйрин составила пара, которую Тревис видел в первый раз. Лирит немного напоминала Мелию. У обеих были темные волосы и таинственные улыбки. Но если волосы Лирит, заплетенные в косы, разметались по спине, то черные, словно ночь, волосы Мелии гладкой волной сбегали на плечи. Если загорелая кожа Мелии напоминала Тревису бронзу, то смуглая кожа Лирит казалась похожей на полированное темное дерево. В то время как тайны Мелии были далекими, точно звезды в ночном небе, секреты Лирит казались близкими и привлекательными, будто вход в темную прохладную пещеру на границе изнывающих от зноя песков.
И еще девочка, которую Тревис раньше не видел. Он поискал ее глазами и увидел, что она сидит на камне, в стороне от остальных. На коленях у нее лежал какой-то маленький предмет. Вчера Грейс рассказала ему страшную историю их путешествия к Серой Башне, в том числе и о событиях в Фаланоре. Несколько раз Тревис пытался познакомиться с Тирой, но девочка отворачивалась от него, прижималась к Грейс или Лирит и прятала личико у них на груди или под каскадом рыжих волос.
Тира посмотрела в его сторону, и Тревис разглядел ее глаза — один красивый, идеальной формы, другой с приспущенным веком, на изуродованной шрамами половине лица. Он замер. На мгновение, как когда-то среди развалин Кельсиора, над каждым из его спутников появилась аура света.
Над Грейс струился изумрудно-золотой свет, в тон ее глазам, только более приглушенный. Сапфировая аура Эйрин оказалась такой яркой, что становилось больно глазам. Лирит излучала сияние цвета меда, согретого лучами теплого солнца. Когда из конюшни вышел Дарж, который вел на поводу трех лошадей, Тревис ожидал, что его будет окружать серый туман, но ошибся — тело эмбарца окутывал ореол цвета голубой стали. Потом его глаза вернулись к Тире. И на мгновение ему показалось, что он видит мерцающие всполохи жаркого огня, облизывающего ее хрупкую фигурку.
— Тревис?
Он поправил очки, и все исчезло. Тревис повернулся к Грейс и улыбнулся — почти искренне.
— Давай поможем с лошадьми.
Грейс кивнула и последовала за ним.
Тревис узнал трех лошадей, которых Дарж вывел из конюшни. Первой вышагивала серая, как утренний туман, кобыла с точеными ногами, которая принадлежала Мелии, вторым — гордый вороной жеребец Фолкена. Тревис рассмеялся, когда увидел третью лошадь: того самого косматого каурого мерина, на котором он проехал весь путь от Кельсиора до Кейлавера.
— Мы долго не виделись, старый друг, — сказал Тревис, когда мерин ткнулся носом в его ладонь. Не найдя морковки, он недовольно фыркнул, и Тревис рассмеялся. — Пожалуй, пора придумать тебе имя. — Он протянул руку и погладил коня по светлому пятнышку на голове. — Как насчет Пятныша?
Мерин закатил глаза, но не сумел предложить ничего получше, и Тревис принял окончательное решение.
— Что ж, пусть будет Пятныш.
Дарж и Бельтан уже успели сложить вещи Тревиса в седельные сумки — постельные принадлежности, пакет с едой и серую рясу. Тревис сменил ее на зеленую куртку и коричневые штаны — их привез для него Фолкен, и они почти ничем не отличались от тех, которыми бард снабдил его в первый раз. Возможно, Фолкен украл их на какой-то ферме. Одежда оказалась поношенной, но чистой, и вполне подходила для верховой езды.
Тревис проверил седельные сумки и убедился, что туманный плащ и малакорский кинжал надежно спрятаны. Потом его пальцы задели еще один предмет, привязанный к седлу, — длинный и узкий, завернутый в фетр. И в сознании Тревиса вновь прозвучали слова, которые произнес накануне вечером Орагиен.
Рунный посох изготовлен повелителями рун много лет назад. Поскольку ты их наследник, он по праву принадлежит тебе.
Тревис иначе представлял себе расставание с толкователями рун. Вчера на рассвете они собрались на хор и не выходили из зала до самого заката. Тревис не знал, о чем они говорили. Однако Фолкен и Мелия приняли в разговоре участие, а до Тревиса доносился неумолчный шепот, накатывавшийся, словно волны прибоя.
Когда наступил вечер, Фолкен и Мелия покинули хор, предоставив толкователям рун самостоятельно принять решение. Увидев их, Тревис нервно сглотнул. Щеки леди Мелии раскраснелись, а рука Фолкена в черной перчатке сжалась в кулак.
— Я же говорил тебе, что нельзя уходить, пока он не оправился от лихорадки, — сердито сказал Фолкен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
— Да! — прошептал голос за спиной у Грейс. — Клянусь Олригом, да!
Грейс бросила ошеломленный взгляд на человека со шрамами. Теперь на его странном лице появилось предвкушение триумфа. Грейс даже не пыталась понять, что произошло, она бросилась навстречу Тревису. В его серых глазах она увидела смущение и удивление, рассмеялась и отбросила на спину капюшон. Серые глаза за стеклами очков округлились.
— Грейс?
— Я здесь, Тревис. Я действительно здесь.
Слезы потекли по его измазанным сажей щекам.
— Грейс, — повторил Тревис, и они обнялись. — Ты пришла.
Она напряглась, понимая, что ей следует оттолкнуть Тревиса и осмотреть его ноги, чтобы определить, как сильно он пострадал, а потом заняться его лечением. Однако Грейс лишь сильнее прижалась к его груди. Так тоже можно исцелить.
Толкователи рун зашумели. Грейс и Тревис повернулись к ним одновременно.
Орагиен смотрел на расколотый камень.
— Невозможно…
— Нет, Гроссмейстер, ты ошибаешься.
К ним подошел другой толкователь рун, в тусклом лунном свете виднелись белые шрамы у него на лице.
— Мастер Ларад, — сказал Тревис.
Ларад мрачно ухмыльнулся, а потом повернулся к Орагиену.
— Мы слишком часто говорим «невозможно», когда просто боимся попробовать.
К ним подошел еще один толкователь рун: толстенький, невысокий человек с маленькими близорукими глазами. Его руки непрестанно сплетались и расплетались.
— А как же наказание мастера Уайлдера?
Мастер Ларад рассмеялся.
— Не бойся, мастер Эрион. — Потом он заговорил громче, чтобы его услышали все. — Нулевой камень расколот. Старый закон гласит: приговор вынесен неправильно, мастер Уайлдер свободен. Возвращайтесь в башню и подумайте о том, что произошло, встретимся на хоре!
Толкователи рун медленно потянулись к башне, некоторые из них тихонько переговаривались между собой. Вскоре площадка перед башней опустела.
— Ты поняла мое послание, Грейс. — Тревис поднял каменную руку, которую успел вытащить из потухшего костра. — Ты догадалась, что рука Олрига поможет мне расколоть нулевой камень.
— Честно говоря, это не я.
Она посмотрела на мастера Ларада. Тревис нахмурился.
— Ничего не понимаю.
Орагиен оперся на свой посох.
— И я тоже.
— Я знал, что статую Олрига и нулевой камень, — сказал Ларад, — создали повелители рун из Малакора. И я подозревал, что руна рун, начертанная на ладони статуи, может компенсировать действие нулевого камня. Руна рун самая старшая руна. Вот почему я дал Эмпирею руку, чтобы ты передала ее своему другу.
— Зачем? — спросил Тревис и мягко отстранился от Грейс. — Я думал, ты хочешь моей смерти. Почему ты мне помог?
— По той же причине, по которой убедил тебя разбить рунный камень — чтобы разбудить моих собратьев, показать им, что нет ничего невозможного. Я хотел, чтобы они перестали оглядываться на тени прошлого и начали жить своей жизнью. Только так толкователи рун вернут себе уважение в Фаленгарте — не благодаря одной руке повелителя рун, а при помощи всех наших рук.
— Ты мог бы поговорить со мной, мастер Ларад, — мрачно заявил Орагиен.
— Да? И что бы ты мне сказал, Гроссмейстер? — резко отозвался Ларад.
Орагиен сжал руками посох.
— Ты упомянул о старых законах, мастер Ларад. В них говорится о случаях вроде сегодняшнего. Не знаю, чем закончится для нас то, что ты сейчас заварил. Но в любом случае ты понесешь наказание за свои деяния.
— Я знаю, — спокойно ответил Ларад.
Грейс хотела подойти к Лараду, чтобы задать ему еще несколько вопросов — спросить, почему он передал каменную руку ей, а не воспользовался ею сам, но тут увидела в воротах башни своих друзей, которые бежали к ним.
— Тревис! — послышался радостный крик. Тревис повернул голову и рассмеялся от радости.
— Бельтан!
Светловолосый рыцарь примчался первым, за ним появились Дарж, Эйрин и Лирит, которая вела за руку Тиру. Последним подошел молодой человек в коричневой рясе.
— Я знал, что ты к нам вернешься, — сказал Бельтан, обнимая Тревиса. — Я знал.
Они обнялись, а остальные радостно похлопывали Тревиса по плечам. Наконец Тревис отступил на шаг и с улыбкой повернулся к немому юноше.
— Эмпирей — я мог бы догадаться, что ты в этом участвовал.
Юноша низко поклонился. Всегда готов служить, мастер Уайлдер.
Дарж посмотрел на дымящийся костер и треснувший нулевой камень.
— Что здесь произошло?
— Я бы тоже хотела знать, — послышался уверенный голос.
Все повернулись и увидели, как из тени вышли два человека и встали так, что на них упал свет луны. Сердце Грейс затрепетало в груди, но от удивления, а не страха.
Орагиен сдержанно поклонился царственной леди с янтарными глазами, одетой в голубое, и мужчине с короткими седыми волосами, в одной черной перчатке.
— Леди Мелия, мастер Фолкен. Как хорошо, что вы вернулись.
Грейс искала и не находила слов, которые могли бы выразить ее чувства. Но взгляды — и молчание — остальных говорили о том, что они тоже в замешательстве.
Под шелест юбок Мелия поплыла вперед.
— Ну, я вижу, ты опять устроил всем неприятности, Тревис.
Грейс заметила, как поморщился Тревис. Послышался негромкий музыкальный смех Фолкена.
— Клянусь богами, — сказал бард, — я рад снова вас видеть.
Теперь улыбка появилась и на лице Мелии, а ее янтарные глаза заискрились.
— О Тревис.
Она прижалась щекой к его щеке. Тревис заморгал, вздохнул и обнял Мелию. Наконец она высвободилась из его объятий и подошла к Грейс.
— Моя дорогая, ты стала еще прекрасней.
Грейс не нашлась, что ответить, и просто крепко обняла Мелию.
— Достаточно, дорогая. Ты мне все косточки переломаешь.
— Извините, — пробормотала Грейс, отпуская маленькую женщину.
Получалось, что Грейс знает только два способа демонстрировать свою любовь — никак или изо всех сил.
— Конечно, дорогая. — Мелия разгладила свои юбки и посмотрела на Лирит и Тиру. Потом она присела рядом с девочкой. — А это кто?
— Ее зовут Тира, — ответила Грейс, но прежде чем она успела что-нибудь добавить, девочка обхватила Мелию за шею и прижалась губами к ее щеке.
— Да, дорогая, я тебя люблю, — пробормотала Мелия. Очевидно, удовлетворенная этими словами, Тира опустила руки и вернулась к Лирит.
Грейс удивило странное поведение Тиры, но она решила разобраться в этом позднее.
— Мелия, Фолкен, что вы здесь делаете? — спросила она. Мелия обвела рукой всех.
— Как что? Ждем вас, естественно.
— Совершенно верно, — кивнул Фолкен. — Самое время вам всем собраться. Пора отправляться на поиски Крондизара.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ШАГИ
ГЛАВА 56
На рассвете, через два дня после полнолуния, спутники собрались возле Серой Башни толкователей рун, чтобы отправиться дальше на восток. Тревиса поразило то, с какой быстротой они вернулись к привычному порядку.
— Я подготовлю лошадей, — сказал Бельтан.
— Конечно, дорогой.
Загорелая кожа Мелии золотилась в лучах теплого утреннего солнца.
Фолкен взглянул на Мелию выцветшими голубыми глазами.
— Ты уверена, что знаешь, как найти это место?
— Ты мне не веришь?
— Не могу сказать, что до конца.
Леди с янтарными глазами сложила руки на корсаже голубого платья.
— Я уверена, что справлюсь.
Тревис поправил очки.
— И куда вы собираетесь направиться?
Бард и леди недовольно посмотрели на него.
— Тревис, пожалуйста, не перебивай, мы разговариваем.
Он вздохнул, а Мелия и Фолкен принялись приглушенными голосами о чем-то спорить.
— Ну вот, опять, — вздохнул Тревис.
Однако вздох перешел в смех, когда он перехватил взгляд блестящих изумрудно-золотых глаз Грейс. Она тоже рассмеялась, а Фолкен с Мелией замолчали и повернулись к ним.
— Что это вы веселитесь? — нахмурившись, спросил Фолкен.
— О, вам не понять, — ответил Тревис, взял под руку Грейс, и они зашагали за Бельтаном в конюшню.
— Похоже, кое-кто становится слишком нахальным, — заявила им вслед Мелия.
Фолкен лишь фыркнул в ответ. Тревис наклонил голову к Грейс, а она еще сильнее сжала его локоть.
— Я скучал по тебе, Грейс.
— Я знаю.
Прежде, когда Тревис путешествовал с Мелией, Фолкеном и Бельтаном, ему было не до смеха.
Дарж помогал Бельтану готовить лошадей. Кольчуга эмбарского рыцаря поглощала солнечные лучи, а доспехи Бельтана их отражали. Эйрин стояла неподалеку от Фолкена и Мелии, и хотя баронесса со времени их последней встречи заметно побледнела и стала меньше говорить, ее сапфировые глаза сияли ярче драгоценных камней.
Компанию Грейс и Эйрин составила пара, которую Тревис видел в первый раз. Лирит немного напоминала Мелию. У обеих были темные волосы и таинственные улыбки. Но если волосы Лирит, заплетенные в косы, разметались по спине, то черные, словно ночь, волосы Мелии гладкой волной сбегали на плечи. Если загорелая кожа Мелии напоминала Тревису бронзу, то смуглая кожа Лирит казалась похожей на полированное темное дерево. В то время как тайны Мелии были далекими, точно звезды в ночном небе, секреты Лирит казались близкими и привлекательными, будто вход в темную прохладную пещеру на границе изнывающих от зноя песков.
И еще девочка, которую Тревис раньше не видел. Он поискал ее глазами и увидел, что она сидит на камне, в стороне от остальных. На коленях у нее лежал какой-то маленький предмет. Вчера Грейс рассказала ему страшную историю их путешествия к Серой Башне, в том числе и о событиях в Фаланоре. Несколько раз Тревис пытался познакомиться с Тирой, но девочка отворачивалась от него, прижималась к Грейс или Лирит и прятала личико у них на груди или под каскадом рыжих волос.
Тира посмотрела в его сторону, и Тревис разглядел ее глаза — один красивый, идеальной формы, другой с приспущенным веком, на изуродованной шрамами половине лица. Он замер. На мгновение, как когда-то среди развалин Кельсиора, над каждым из его спутников появилась аура света.
Над Грейс струился изумрудно-золотой свет, в тон ее глазам, только более приглушенный. Сапфировая аура Эйрин оказалась такой яркой, что становилось больно глазам. Лирит излучала сияние цвета меда, согретого лучами теплого солнца. Когда из конюшни вышел Дарж, который вел на поводу трех лошадей, Тревис ожидал, что его будет окружать серый туман, но ошибся — тело эмбарца окутывал ореол цвета голубой стали. Потом его глаза вернулись к Тире. И на мгновение ему показалось, что он видит мерцающие всполохи жаркого огня, облизывающего ее хрупкую фигурку.
— Тревис?
Он поправил очки, и все исчезло. Тревис повернулся к Грейс и улыбнулся — почти искренне.
— Давай поможем с лошадьми.
Грейс кивнула и последовала за ним.
Тревис узнал трех лошадей, которых Дарж вывел из конюшни. Первой вышагивала серая, как утренний туман, кобыла с точеными ногами, которая принадлежала Мелии, вторым — гордый вороной жеребец Фолкена. Тревис рассмеялся, когда увидел третью лошадь: того самого косматого каурого мерина, на котором он проехал весь путь от Кельсиора до Кейлавера.
— Мы долго не виделись, старый друг, — сказал Тревис, когда мерин ткнулся носом в его ладонь. Не найдя морковки, он недовольно фыркнул, и Тревис рассмеялся. — Пожалуй, пора придумать тебе имя. — Он протянул руку и погладил коня по светлому пятнышку на голове. — Как насчет Пятныша?
Мерин закатил глаза, но не сумел предложить ничего получше, и Тревис принял окончательное решение.
— Что ж, пусть будет Пятныш.
Дарж и Бельтан уже успели сложить вещи Тревиса в седельные сумки — постельные принадлежности, пакет с едой и серую рясу. Тревис сменил ее на зеленую куртку и коричневые штаны — их привез для него Фолкен, и они почти ничем не отличались от тех, которыми бард снабдил его в первый раз. Возможно, Фолкен украл их на какой-то ферме. Одежда оказалась поношенной, но чистой, и вполне подходила для верховой езды.
Тревис проверил седельные сумки и убедился, что туманный плащ и малакорский кинжал надежно спрятаны. Потом его пальцы задели еще один предмет, привязанный к седлу, — длинный и узкий, завернутый в фетр. И в сознании Тревиса вновь прозвучали слова, которые произнес накануне вечером Орагиен.
Рунный посох изготовлен повелителями рун много лет назад. Поскольку ты их наследник, он по праву принадлежит тебе.
Тревис иначе представлял себе расставание с толкователями рун. Вчера на рассвете они собрались на хор и не выходили из зала до самого заката. Тревис не знал, о чем они говорили. Однако Фолкен и Мелия приняли в разговоре участие, а до Тревиса доносился неумолчный шепот, накатывавшийся, словно волны прибоя.
Когда наступил вечер, Фолкен и Мелия покинули хор, предоставив толкователям рун самостоятельно принять решение. Увидев их, Тревис нервно сглотнул. Щеки леди Мелии раскраснелись, а рука Фолкена в черной перчатке сжалась в кулак.
— Я же говорил тебе, что нельзя уходить, пока он не оправился от лихорадки, — сердито сказал Фолкен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75