Он никогда не знал, как долго будет продолжаться передача молитв, ибо время растворялось, когда Константин оказывался во власти великих стихий. Но вот наконец стихали последние ноты молитв, и Константин, уловив одну из последних, поддерживал ее собственным обращением к Единому Богу.
Четыре хвалебных гимна смолкли, Благословенные провинции Роланда завершили вечернее обращение к Цепи Молитв, и, когда отзвучала последняя молитва Благословенного Сорболда, Патриарх заговорил.
— Найлэш Моуса, — прошептал он. — Задержись.
Никогда прежде Константин не поступал таким образом, возвращаясь по Цепи Молитв к Благословенному, но положение сложилось отчаянное. Алтарь под его руками завибрировал. Несколько долгих мгновений Константин ждал, а затем услышал удивленный голос:
— Я слышу вас, ваша милость.
Тошнотворное ощущение наполнило Патриарха, гармоничное звучание благодарственных гимнов сменилось резким диссонансом. Константин изо всех сил вцепился в алтарь, чтобы удержаться на ногах.
Ему вдруг показалось, что тяжесть всего мира давит ему на плечи, лишая последних сил. Удивительная легкость, с которой он воспринимал молитвы, исчезла; он не мог пошевельнуть даже пальцем, немыслимое бремя пригибало его к земле.
Время стало растягиваться. Если раньше ежедневные молитвы пролетали мгновенно, то теперь каждое биение сердца, каждый вздох давались ему с таким огромным трудом, что казалось, будто ему приходится втягивать воздух с самых дальних окраин земли.
«Соберись», — вновь подумал он, и на лбу у него выступил пот.
Он открыл рот, собираясь заговорить, но это движение вызвало мучительную боль во всем теле. Челюсти с трудом разжались, в горле пересохло, его руки страшно дрожали. Он закрыл глаза и прошептал два слова — на него обрушилась чудовищная волна боли. Понимая, как важны эти слова, Константин вложил в них все оставшиеся у него силы.
— Береги… Терреанфор.
Как только слова сорвались с его губ, мир потемнел. Он смутно ощутил, что ударился об алтарь, и потерял сознание еще до того, как его кровь пролилась на пол базилики. Константин лежал неподвижно, залитый серебристым светом звезды, сиявшей на вершине Шпиля Сепульварты, слишком далекой в сером тумане, заполнявшем промежуток между бодрствованием и сном. Поэтому он не услышал ответа Благословенного.
— Я понял.
30
Гавань Ганта, Сорболд
Хотя Ганту было далеко до огромного Порт-Фаллона, расположенного в Авондерре, на восточном побережье, тем не менее его гавань по праву считалась одной из крупнейших в мире, здесь ежедневно разгружались тонны различных грузов. Сотни торговых кораблей с каждым приливом входили в гавань, надежно охраняемую военным флотом Сорболда, который стоял здесь на якоре. Каждое судно тщательно досматривали, список товаров проверяли портовые служащие, после чего кораблю либо разрешали швартоваться у причала, либо отправляли обратно в море. Только получив такое разрешение, корабль мог войти в тихую внутреннюю лагуну порта.
Анборн не раз здесь бывал. Гант стал одним из первых городов, захваченных им во время Намерьенской войны, поскольку таким образом войска лорда-маршала перекрыли важную транспортную артерию, что позволило им атаковать лиринский порт Таллоно, находящийся на северо-западе. Таллоно был укрепленным портом, построенным лирином Горллевиноло с помощью бабушки самого Анборна, драконицы Элинсинос, но к тому времени, когда лорд-маршал добрался до Ганта, в его сердце уже не осталось места для сентиментальности, им владела лишь ненависть и жажда мести.
Он сжег дотла Таллоно, а затем расправился с менее крупными портами в Минсите и Эвермере, это означало, что ему удалось полностью взять под контроль все северное побережье и часть восточного, до Порт-Фаллона. Даже тысячи лет оказалось недостаточно, чтобы избавиться от воспоминаний, которые продолжали преследовать Анборна в кошмарах.
Но теперь призраки прежних сражений перестали кружить над Гантом, как во времена прошлых визитов Анборна. В порту кипела жизнь, даже издалека, еще только спускаясь вместе с Гвидионом Наварном с холмов, он видел, как многочисленные груженые повозки выезжают за пределы порта и начинают свой путь на север и восток Сорболда. Он нахмурился и остановил своего скакуна, вспомнив, что эти дороги построили его собственные солдаты.
Гвидион Наварн, чью душу не тревожили дела давно минувших дней, с интересом разглядывал гавань.
— А у них неплохо идут дела, верно? — заметил он и широким жестом показал на десятки кораблей, стоявших у причалов, между которыми сновали люди, похожие на муравьев.
Лорд-маршал кивнул, но с его лица не сходило угрюмое выражение.
— Вот только какие это дела? — буркнул он.
Он перевел взгляд дальше, к выходу из порта, где стояли корабли военного флота.
Вся внешняя гавань ощетинилась специальными причалами для военных кораблей. Анборн насчитал дюжину таких пирсов, и возле каждого было пришвартовано по боевому кораблю. Но и дальше, за пределами порта, стояли на якоре суда военного флота.
— О Единый Бог, — пробормотал он.
Гвидион Наварн обернулся к своему наставнику. Юноша с наслаждением вдыхал свежий морской воздух, его радовала деловая активность в порту, особенно после бесконечных пустынных ландшафтов, угнетавших его на протяжении всего путешествия по южным степям. Вот почему его поразило застывшее лицо героя намерьенов.
— Что-то не так, лорд-маршал? — вскинулся он, и ветер с моря вдруг показался ему холодным.
Анборн слегка развернул свою лошадь направо, чтобы получше изучить весь порт. Он долго смотрел вниз, а потом оглянулся на холмы, по которым они спустились к морю.
— Во время Намерьенской войны здесь располагался мой штаб, из Ганта велись все наступательные морские операции, — наконец ответил он. — У нас был флот, который уничтожил большую часть западного Тириана, а также прибрежные районы Авондерра, находившиеся к северу от Гвинвуда. Я, как ты знаешь, командовал армией отца против войск матери, и на суше нам сопутствовал успех, потому что мы имели значительное численное превосходство, да и вооружение у нас было лучше. Но до тех пор, пока Ллаурон не решил, что больше не может воевать, и не сбежал от Энвин, он оставался очень серьезным противником — нам никак не удавалось одержать решающую победу в морских сражениях. Ллаурон уничтожил бы наш флот, если бы мы не владели Гантом, где стояла большая часть наших кораблей. — Лорд-маршал прикрыл ладонью глаза, чтобы защититься от солнца. — Но даже в те дни в гавани находилось гораздо меньше боевых кораблей, — со вздохом закончил он.
Гвидион сглотнул, но ничего не сказал. Здешний воздух вдруг показался ему горьким на вкус, в горле запершило, словно туда попал песок.
Анборн заерзал в седле, пытаясь что-то разглядеть в горах.
— Насколько я помню, там должен быть удобный наблюдательный пункт, — промолвил он и перевел взгляд на вереницу фургонов, которую сопровождали солдаты в кожаных доспехах.
Помимо этого, солдаты, растянувшись в цепь, стояли вдоль ведущей к столице дороги протяженностью не в одну сотню миль. Караван без лишней спешки двигался вверх по склону, по одному из древних трактов, но тем не менее в недалеком будущем должен был достаточно близко проехать от того места, где остановились разведчики.
— Пожалуй, нам лучше спрятаться, пока нас не заметили. Мне кажется, наше присутствие здесь нежелательно.
Они пришпорили своих лошадей и поскакали в направлении перевала, постепенно поднимаясь в горы и удаляясь от порта. Вскоре они уже скрылись среди скал. Когда они выехали на небольшую ровную площадку, Анборн осадил коня и нетерпеливо подозвал Гвидиона.
— Помоги мне спуститься с этого проклятого седла, — проворчал он, отстегивая ремни.
Гвидион быстро соскочил с лошади и поспешил к генералу, чтобы ему помочь. Оказавшись на земле, Анборн оттолкнул руку юноши и весьма сноровисто подполз к самому краю площадки. Он поманил к себе Гвидиона, и тот улегся рядом с ним на живот.
Забыв обо всем, они долго наблюдали за происходящим внизу.
Спустя около часа они заметили, как более двух дюжин торговых судов подошли к внешней границе порта, но, что удивительно, их сопровождали военные корабли. Суда очень быстро досмотрели и направили дальше, в лагуну, и, как только корабли встали у причалов, началась разгрузка. Товары сразу переносили в фургоны, но все происходило совсем не так, как в Порт-Фаллоне, где товары приходилось сортировать, — ведь они принадлежали разным купцам, которые тут же их разбирали.
— Ну и что ты можешь сказать? — коротко поинтересовался лорд-маршал — таким тоном он разговаривал с молодым герцогом, когда занимался его обучением.
Гвидион смотрел на бочки и ящики, которые рабочие быстро перегружали на бесконечные крытые повозки, рядами стоявшие вдоль причалов.
— Либо весь груз будет перевезен в одно место, либо его владельцем является один человек, — предположил Гвидион.
Анборн кивнул.
— Вне всякого сомнения, грузы принадлежат короне. Ну в некотором смысле в этом нет ничего удивительного: новый регент, Талквист, до вступления на престол был главой торговой гильдии, контролировавшей западные торговые пути. Но меня тревожит вовсе не место доставки грузов.
— А что же?
— Сам груз. Посмотри.
Гвидион проследил за пальцем Анборна, указывавшего на правый борт корабля, который как раз стоял под разгрузкой. По двум разным трапам судно покидали люди, но они были так далеко, что он с трудом различал их среди грузчиков порта. Крохотных человечков, спускавшихся по верхнему трапу с палубы, было не очень много, они двигались не торопясь и растворялись в толпе. Гвидион решил, что это пассажиры.
Вторая цепочка людей выбиралась по сходням на причал прямо из трюма. Сначала молодой герцог подумал, что это члены команды, но, присмотревшись, понял, что они идут к рядам фургонов и забираются в них. Гвидион прикинул, что с одного корабля сошло более сотни человек. Они спотыкались и закрывали глаза от солнца. Гвидион встряхнул головой, словно рассчитывал, что таким образом сможет избавиться от возникших у него ужасных подозрений. Наконец, когда сомнений уже не осталось, он прошептал:
— Рабы. Он перевозит рабов.
Анборн кивнул. А потом указал на каждый из двух дюжин кораблей, пришвартовавшихся к причалам за то время, пока они вели наблюдение. С каждого из этих кораблей на берег сходили рабы. Их быстро распихивали по фургонам, из которых тут же составляли караваны и без задержек отправляли по разным дорогам во все уголки Сорболда.
— Рабство давно прижилось в этой стране, — негромко проговорил Анборн. — Лейта правила империей три четверти века, очень долгий срок для человека, в жилах которого нет крови намерьенов. Во время ее правления работорговля велась скрытно, в рабство попадали должники, преступники или военнопленные и использовали их главным образом в качестве гладиаторов. Рабство было наследственным, и семья рабов могла обрести свободу только после того, как один из ее членов, как правило мужчина, полностью выкупал ее — обычно это удавалось удачливым гладиаторам. Однако к рабству относились с отвращением, люди старались скрывать, что они используют рабов. Арен же в Сорболде было немного — не более одной на каждый город-государство, то есть всего около двух дюжин.
Он бросил быстрый взгляд на Гвидиона, а потом вновь вернулся к наблюдению за портом.
— За последний час мы видели такое количество рабов, что их хватило бы, чтобы заполнить несколько гладиаторских арен. А ведь своей очереди встать под разгрузку ждут еще десятки торговых кораблей. И речь идет только об одном дне.
— Вы полагаете, за месяцы правления Талквиста сильно увеличилось количество арен? — с тоской спросил Гвидион.
Глаза Анборна сузились, но он продолжал смотреть вниз.
— Весьма возможно, поскольку известно, что Талквист питает слабость к подобным развлечениям. Но я полагаю, что лишь небольшая часть рабов попадет на арены. Скорее всего, их отправят на соляные копи Никоса или в оливковые рощи Ремалдфаера. Но главный вопрос не в том, куда попадут несчастные, а откуда они взялись. Если хотя бы половина этих кораблей привезла рабов, то тут собрано население целого города.
— О Единый Бог, — прошептал Гвидион.
— Да уж, — не стал спорить Анборн. — Похоже, теперь помочь может лишь обращение к Создателю. А если это продолжается с того самого момента, как Талквист стал регентом, твоему крестному отцу предстоит пережить немало кошмаров.
— Пожалуйста, поясните, — попросил Гвидион, чувствуя, как холодеют пальцы.
Анборн слегка повернулся на бок и жестом попросил молодого герцога замолчать.
Снизу донесся грохот — еще один караван фургонов приближался к перевалу. Анборн и Гвидион молча наблюдали за катившими мимо повозками, которые сопровождал многочисленный отряд солдат армии Сорболда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59