В его голосе не слышалось ни сожаления, ни потребности в сочувствии, он звучал спокойно и равнодушно, и потому его слова приобретали еще больший вес.
— Но вот наступил день, когда зов моей крови стал таким сильным, что я уже не мог его игнорировать. Я понял, что должен узнать, какая сила призывает меня совершить убийство. Чтобы бежать от болгов, мне пришлось прикончить своего охранника, в некотором смысле он был моим братом и лишь на несколько лет старше меня самого.
Архонты завороженно смотрели на открывшийся их взглядам нос с раздувающимися почти как у лошади ноздрями, словно составленный из тончайших лепестков, пронизанных сетью вен.
— Чтобы выжить, мне пришлось его съесть.
Архонты лишь кивнули, услышав его слова. До прихода Акмеда каннибализм был самым обычным делом в горах. По настоянию Рапсодии поедание людей объявили вне закона. Король согласился не потому, что близко к сердцу принял ее возмущение дикими обычаями, и не из-за того, что внешний мир относился к ним с ужасом, просто он хотел, чтобы как можно больше его подданных оставались в целости и сохранности, а значит, они не должны были есть друг друга.
Тихие слова короля вылетали из безгубого рта, созданного для того, чтобы пробовать воздух и улавливать в нем страх.
— Теперь, когда вы наконец увидели мое лицо, вы сможете понять, каким образом я знаю то, что знаю, как улавливаю, когда вы входите в комнату, как слышу ваше дыхание и разговоры, ощущаю вашу усталость. Это мое благословение и одновременно проклятие. Я чувствую ритм жизни окружающего меня мира и не могу от него спрятаться. Он небезупречен, этот мир, развивается согласно своим внутренним, вполне логичным законам. Теперь я скажу вам, почему мы должны оберегать наши тысячу и один секрет.
Он повернулся к Харран и вперил в нее свой тяжелый взгляд, словно оценивал оружие. Она героически выдержала его взгляд, хотя ее худое тело дрожало, точно листок на ветру.
— Я позволил тебе изучить историю Роланда и других государств континента, но часто повторял, что это всего лишь народные сказания, легенды, извращенные целыми поколениями рассказчиков-идиотов, вместо того чтобы быть сохраненными лиринскими Дающими Имя и другими мастерами, поклявшимися всегда говорить правду. Что ты помнишь про ф'доров?
Харран сглотнула и страшно побледнела.
— Ф'доры были детьми Огня, древней расой, родившейся от него, — монотонным голосом начала она пересказывать предание, приведенное в одной из множества прочитанных ею книг. — Именно ф'доры укротили огонь и подарили его людям, чтобы он помог им защитить себя, согреть дома зимой и выковать оружие. Ф'доры, давно исчезнувшие с лица земли, были прародителями оружия и очагов, без них люди никогда бы не узнали, что такое огонь.
Акмед тяжело вздохнул.
— Так действительно говорится в древних текстах. Именно это проповедуют болваны, присматривающие за базиликой Огня в Бетани, тем жалким придуркам, которые приходят на их службы. Так думает весь мир. А на самом деле это самая большая ложь, какую когда-либо преподносили людям. — Его глаза засверкали, когда он знаком показал архонтам, чтобы они подошли поближе и могли расслышать его едва различимый шепот. — В Преждевременье, когда мир еще только создавался, существовало пять народов, родившихся от исходных стихий. Четыре из них — серенны, взявшие свое начало от эфира, вещества, из которого сотворены звезды; кизы, появившиеся на свет из воздуха; митлины, родившиеся из воды, и драконы — дети земли — жили в относительной гармонии друг с другом в незапамятные времена, предшествовавшие самой истории. Однако ф'доры, пришедшие в мир вторыми из пяти первородных народов, вовсе не дарили людям огонь и не учили их кузнечному делу, они являлись демонами огромной разрушительной силы, и главной их целью было уничтожить всю жизнь на Земле, а потом и саму Землю. Они были бесформенными, эфемерными, не имели физического тела и могли подчинить себе и проникнуть в человека или другое живое существо, которое было хоть чуть-чуть слабее их, и оставаться в выбранном теле до самой его смерти. Они чуть не добились своей цели и не уничтожили мир, но остальные народы объединились и заточили их в склеп из Живого Камня, расположенный глубоко в Подземном мире, в самом сердце Земли, неподалеку от огненного ядра, откуда они не могли выбраться. Каждый из народов сыграл свою роль в охоте на них и последующем низвержении их в склеп, а кизам выпала роль сторожей. И тогда дракиане, древний народ, рожденный от кизов, взял на себя суровую обязанность охранять склеп, для чего им пришлось поселиться глубоко под землей, расставшись со своей родной стихией, ветром, навечно. Все было хорошо многие тысячелетия, а потом с неба упала в море звезда, и этот страшный взрыв разрушил склеп. Многим ф'дорам, мечтавшим в своем заточении вырваться на свободу и разрушить весь мир, удалось бежать и затеряться среди ничего не ведающих потомков Первородных и древних народов. Так разрушительная стихия вырвалась на свободу.
Акмед замолчал. Архонты едва дышали, потрясенные его рассказом, а также тем, что они первые в этом мире увидели его лицо и услышали от него больше слов, чем за все годы, прошедшие с тех пор, как он появился в Илорке. Он заставил себя успокоиться, чтобы его голос звучал не так резко.
— Ф'доры продолжают жить в нашем мире, часть из них находится в восстановленном склепе, другие разгуливают на свободе, прячутся среди людей, цепляясь и паразитируя на тех, в кого им удалось проникнуть. Определить присутствие обретших плоть практически невозможно, а они стремятся только к одному: освободить своих соплеменников из склепа, чтобы вместе они могли удовлетворить свою врожденную жажду к разрушению и уничтожению всего сущего — не только в нашем мире, но и за его пределами. Они мечтают вернуться в вечную Пустоту, кануть в небытие. Их тлетворное, ядовитое дыхание ощущается во всех войнах, убийствах, предательствах. Иными словами, в том, что творят люди. Теперь вы услышали достаточно, чтобы я мог открыть вам последнюю тайну. Давным-давно Пророчество сообщило нам о Спящем Дитя, хотя на самом деле Спящих было трое. Ты знаешь Пророчество, о котором я говорю, Харран?
Девушка кивнула, закрыла глаза и произнесла тихим, ровным голосом:
Спящий ребенок — младшая дочь,
Вечно живущая в снах.
Смерть ее имя вписала
В книгу свою,
И никто не оплакал ее.
Средняя дочь дремлет в тиши,
Руки сложив на коленях.
Чувствует небо, слушает море,
Внемлет движенью песков —
Ждет пробужденья.
Старшая дочь — нерожденная дочь,
Спит под землей
Во тьме вековой.
Время придет — и родится она,
Но с рожденьем ее — кончится время.
Харран замолчала, и Акмед пристальным взором окинул лица молодых архонтов.
— Первое дитя из этого Пророчества спрятано в наших горах, — вновь заговорил он. — Она Дитя Земли и сотворена из Живого Камня, оставшегося после рождения мира. Вполне возможно, что она последняя представительница народа, созданного драконами. Ее ребро может стать ключом от склепа в который заключены ф'доры, поэтому демоны огня будут стремиться заполучить Спящее Дитя, к тому же они знают, что она здесь.
Акмед почувствовал, что архонты дружно вздрогнули, и посмотрел на Грунтора, лицо которого оставалось непроницаемым. Король болгов вздохнул и продолжал:
— Второе Дитя, о котором идет речь в Пророчестве, это звезда, упавшая тысячи лет назад на другом конце мира, та самая звезда, что разрушила склеп. Горящая звезда на протяжении многих веков спала на дне океана, укрытая толщей вод, но однажды она поднялась и поглотила остров Серендаир. Но даже несмотря на все разрушения, все жизни, которые унесло ее пробуждение, она причинила нашему миру гораздо меньше зла по сравнению с тем, что могут сделать две другие.
Король болгов замолчал, и в туннеле повисла гробовая тишина.
— А третья, сир? Самая старшая? — осмелился спросить Омет.
Король не отвечал очень долго. Наконец он заговорил, и его голос звучал очень тихо и непривычно мягко.
— Давным-давно, в самом начале Времен, когда на Земле жили только пять Первородных народов, ф'доры кое-что украли у драконов — у их прародительницы, самой древней из вирмов. Это было яйцо. Они похитили еще не родившегося вирма, в крови которого одновременно сошлись все пять стихий, и напитали его своим ядом, и, хотя он продолжает спать, он вырос до таких размеров, что стал частью структуры мира. Очень глубоко под землей, даже глубже склепа, где заключены ф'доры, лежит третье Спящее Дитя — чудовище невероятных размеров. Оно спит во чреве земли, но, когда будет произнесено его имя, оно сможет проснуться, и это станет началом конца. Вирм до сих пор продолжает спать только потому, что, когда ф'доров заключили в склеп, жар их порочного огня остался с ними, но если они получат свободу, немедленно разбудят чудовище. Он проснется и поглотит мир.
Король болгов выпрямил спину, стараясь не замечать взглядов, которыми обменялись архонты.
— Мне удалось вырваться из лап ф'дора, пожелавшего похитить мое тело, около полутора тысяч лет назад, но, еще будучи его рабом, мне довелось заглянуть за ворота склепа. Увидев, что там находится, я понял, что в мире существуют вещи хуже смерти, хуже самого страшного предательства, хуже мучительных пыток. И тогда я, наконец, узнал, почему дракианская кровь в моих жилах требует смерти всех ф'доров, почему я должен следовать за малейшим намеком на их мерзкий запах, который мне принесет ветер, и сделать все, что в моих силах, чтобы избавить землю от тех демонов, кого мне удастся найти. Это долг, стоящий превыше всех остальных. Я охотник, но, кроме того, я еще и страж — мне выпало охранять покой Спящего Дитя. И покой болгов. И — какая ирония! — я еще и страж самой Земли. Когда-то я был лучшим наемным убийцей и держал в страхе целый континент, а теперь на мою долю выпала ответственная задача хранить Жизнь и, возможно, Жизнь После Смерти, потому что ф'доры ненавидят и то и другое и непременно их уничтожат, если им только представится такая возможность. И потому, дети мои, хотя некоторые из вас и думают, будто старость и смерть не могут за мной прийти и Время течет мимо меня, я должен не только оставить вам свое наследство, но и, начиная с настоящего момента, призвать вас на службу, ибо вам пришла пора стать взрослыми, оставить детство позади. Я, к сожалению, больше не могу нести эту ответственность в одиночестве. Грунтор всегда был рядом со мной, но он тоже не в силах справиться один. Я не знаю, какой властью сейчас обладают ф'доры, живущие на свободе, и сколько демонов прячется в телах людей, но я вижу, что они набирают силу, и за горами, в которых мы живем, нарастает стремление к насилию. Вы встанете рядом со мной — как и мне, вам не пришлось самим выбирать свою судьбу, выбор сделан за вас. И вы ничего не можете с этим поделать, как не можете контролировать биение собственных сердец. Таков ваш долг, и выполнять его — ваша святая обязанность. Это и есть тысяча первый секрет: всю свою жизнь вы будете нести вахту, охраняя Землю и всех, кто на ней живет, защищая ее от демонов, стремящихся ее уничтожить. Ваша подготовка, целеустремленность и мудрость — сама ваша жизнь — должны быть посвящены тому, чтобы оберегать наши горы и Дитя Земли, как это делаю я. Вы станете первой и, возможно, последней преградой между ф'дорами и вирмом, спящим в самом сердце мира.
Архонты по очереди кивнули, показывая, что они его поняли.
Король болгов снова надел свою вуаль.
— А если вам кажется, что это непосильная задача, вспомните, что вам, по крайней мере, выпало родиться болгами. Если вам вдруг захочется себя пожалеть, представьте себе, что вы могли бы быть людьми или, что еще хуже, намерьенами. Как правило, жалость к себе исчезает, когда ты начинаешь понимать, какая судьба могла тебе выпасть.
Впервые за все время Грунтор тихонько фыркнул.
— Угу, если кто-то из вас, ребятишки, желает попробовать, каково это, Ой с радостью освободит вас от половины ваших хлипеньких мозгов и отправит жить в Роланд. Желающие есть?
Архонты так дружно и энергично затрясли головами, что в коридорах Руки поднялась пыль.
Вернувшись из Руки, Акмед обнаружил, что в Большом зале его ждет гонец и страшно при этом нервничает.
Король нетерпеливо протянул руку, и мальчишка, младше Трага, быстро отдал ему футляр из слоновой кости, в котором лежало послание, прибывшее с почтовым караваном. Акмед сломал восковую печать и, увидев, что письмо пришло из Хагфорта, вытащил листок и поднес его к носу. Бумага еще сохранила запах Рапсодии, свежий аромат ванили и пряностей.
Ему нравился этот запах, хотя он вряд ли смог бы сказать почему. Вместо мирта и амбры, столь любимых другими королевами, Рапсодия предпочитала аромат, к которому привыкла, когда жила на ферме, по другую сторону Времени. Акмеда радовало, что хоть что-то не изменилось после того, как она стала королевой намерьенов и женой Эши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59