Но нам был нужен дранат. Мы опустошили местную сокровищницу и заплатили столько, сколько запросил Ролстра. Много лет после этого приходилось делать вид, что это нас полностью разорило. Но после смерти Ролстры и присоединения Марки люди стали думать, что мы разбогатели, и у нас появилась возможность приступить к строительству. Мы обновили Тиглат и замок Туат. Байсаль из Долины Фаолейна получил свою долгожданную крепость. Но больше всего денег ушло на то, чтобы отбить у Долгих Песков Ремагев.
— И ты вернул другим принцам многое из того, что получил от них Ролстра за свой дранат, — догадался Поль, хорошо зная отцовский характер.
Рохан слегка улыбнулся.
— Да, большей частью. Тобин убедила меня, что возвращать все глупо. Она говорила, что принцы обязаны мне жизнью, поскольку на мое золото было куплено достаточно драната, предназначенного для раздачи другим. Как бы то ни было, вскоре мы с Оствелем начали расширять дело предварительно пустив слух, что найдены новые залежи серебра.
Итак, Поль, ты всегда знал, что мы богаты, но на самом деле мы гораздо богаче. Однако источник нашего богатства следует хранить в строжайшей тайне.
— Плохо то, что мне предстоит унаследовать два престола. То, что я и принц, и фарадим, еще хуже. Но если добавить к этому еще и золото… — медленно сказал Поль, слыша себя со стороны.
— Именно. На свете есть примерно пятьдесят человек, которые посвящены в эту тайну. Даже здесь, в Скайбоуле, далеко не все знают правду; лишь немногие догадываются о связи между драконами и золотом. Люди, которые доставляют золото в копи Кирста, не знают, откуда оно поступает. Лорд Эльтанин тоже ни о чем не догадывается. Среди посвященных твоя мать, Тобин, Чейн, Оствель и Риян. Но ни Сорин, ни Андри, ни Мааркен не ведают об этом ни сном ни духом. Как и Андраде. Мы отправляем немного золота в Верхний Кират, ремесленникам принца Давви Сирского, но тот тоже не в курсе, из какого источника оно поступает.
— Как, даже родной брат моей матери?
— Да. Пятьдесят человек — это слишком много, Поль. Конечно, я им доверяю, но этих людей так много лишь потому, что без них нельзя обойтись. — Он вздохнул и расправил плечи. — А теперь, когда ты тоже посвящен, я могу рассказать тебе остальное. Эти пещеры не единственные. Драконы не жили здесь Богиня знает сколько лет и никогда не вернутся сюда. Здесь копалось слишком много людей.
— А как же с Избиением в Ривенроке?
— Оно продолжалось один день раз в три года. А в этих пещерах работают уже тридцать лет без передышки. Другая сторона ущелья уже полностью истощена, а на этой осталось лишь несколько неосвоенных пещер.
— Значит, очередь за Ривенроком, верно? Мы могли бы… Ох! — Поль выпрямился. — Но ведь те пещеры нужны драконам!
— Если мы устроим там то же, что и здесь, они ни за что не вернутся в Ривенрок. Лучше всего было бы заманить их куда-нибудь еще, а самим начать разрабатывать те пещеры на севере, которые драконы занимают сейчас.
— Около Феруче, — сказал Поль.
— Да. — Пригоршня сжалась в кулак. Кольцо с топазом в изумрудах полыхнуло пламенем. — Твоя мать хочет, чтобы я восстановил замок. Похоже, придется это сделать.
Что-то в его тоне насторожило Поля, но не настолько, чтобы прямо спросить, почему отец так неохотно говорит о Феруче.
— Отец, но ведь те пещеры тоже нельзя трогать, иначе драконам негде будет откладывать яйца! В Ривенрок они не вернутся, а это единственное место, где достаточно пещер, чтобы вместить множество драконов.
— Я же говорил, Поль, что одних знаний недостаточно. Надо еще придумать, как ими воспользоваться. — Рохан отряхнул руки и встал. — Ну вот, теперь ты все знаешь про драконов и их золото. Я не хотел тревожить тебя раньше времени, но… — Он умолк и пожал плечами.
— Жалеешь, что пришлось рассказать?
— Нет. Когда имеешь дело с серьезной проблемой, ум хорошо, а два лучше. Кроме того, трудности начнутся не сию минуту. Оствель считает, что этих пещер хватит еще лет на восемь-десять. А к тому моменту мы что-нибудь придумаем.
— Чем скорее, тем лучше, — сказал Поль, поднимаясь на ноги. Он швырнул кусок скорлупы обратно в пещеру, шагнул к выходу, но обернулся, когда Рохан деликатно покашлял. — О Богиня, неужели осталось еще что-то, о чем тебе нужно рассказать?
— Нет. Просто ты забыл об одной мелочи. — Он указал на язык пламени толщиной с палец, все еще плясавший над песком.
Смущенный Поль усилием воли заставил Огонь погаснуть.
— Хорошо, что мы заранее договорились ничего не говорить Андраде, — добавил Рохан. — Узнай она про такую промашку, ты бы и дня не прожил на свете!
* * *
Вдалеке от пещер с драконьим золотом леди Андраде наслаждалась шедшим на убыль прекрасным весенним днем. Единственным золотом, которое она сегодня видела, были морские волны, превращенные тускло светящимся закатом в складки золотистого бархата. Она распустила косы по спине и плечам, как молоденькая девушка, и влетавший в окна теплый ветерок развевал их серебряные пряди. Как все фарадимы, она была созданием солнечного света; зимние бури и туман подавляли ее дух. Но сейчас, почуяв в воздухе дыхание весны и намек на приближающееся лето, она чувствовала себя ожившей.
Прислонившись плечом к каменному оконному проему, Андраде сложила руки на груди и вздохнула от удовольствия, когда солнце коснулось ее щек и проникло в тело. Мрачные зимние разговоры о возрасте и смерти были забыты; она всегда плохо чувствовала себя, когда небо затягивали грозовые тучи. Но когда солнце изгоняло из мышц остатки холода, ее кровь обновлялась и начинала бурлить в венах. Андраде хихикнула и поклялась, что переживет их всех.
Сегодняшний день был особенным, а двух людей в крепости ждала еще более особенная ночь. Утром юного Сеяста подвергли испытанию на умение вызывать Огонь, и мальчишка чуть было не устроил пожар. Но он не сгорел от стыда и не стал просить прощения за то, что не сумел удержать Огонь под контролем. Он обладал большой силой и догадывался об этом. Андраде знала, что в ближайшие годы сумеет научить его сдерживаться; через ее руки прошло множество юношей и девушек более одаренных, чем Сеяст, и еще сильнее стремившихся познать могущество своего дара. Но надо было признать, что его надменность — другое слово тут не годилось — была под стать только надменности Андри.
Или ее собственной, подсказала Андраде врожденная честность. Она снова хихикнула, удивляясь, как старые учителя сумели сдержаться и не задушить ее. Андраде едва не захотелось снова стать молодой, чтобы самой сделать Сеяста мужчиной, потому что у нее хватило бы сил укротить мальчишку. Но она доверяла искусству Морвенны. «Гонцу Солнца» с восемью кольцами, тридцатипятилетней Морвенне хватило бы собственного Огня на десять таких щенков, как Сеяст.
Легкий стук в дверь заставил ее отвлечься от лицезрения морского заката. Она повернула голову и сказала:
— Входи, Уриваль. Открыто. — Но за дверью стоял вовсе не ее главный сенешаль; в комнату, как будто подслушав мысли леди Крепости Богини, с трудом вошла Морвенна. Она была ужасно раздосадована и постанывала от боли. Андраде пошла к ней навстречу и властно спросила:
— Что случилось? Проходи и садись.
— Спасибо, миледи. Что случилось? Глупейшая вещь на свете. — Она опустилась в кресло и в отчаянии похлопала себя по бедру. — Бывает и на старуху проруха, вот что случилось! Вы помните ту выщербленную ступеньку в библиотеке, которую все обходят стороной? Вот и я пыталась обойти ее, но вместо этого споткнулась и полетела кувырком. Боюсь, сегодня ночью вам придется посылать к Сеясту кого-нибудь другого.
— Надеюсь, тебе оказали помощь?
— Да, конечно. Перелома нет, просто здоровенный синяк. Но болит ужасно. — Она откинула со лба черные волосы. — Богиня могла бы одолжить мне на ночь свои чары, но сомневаюсь, что даже ей было бы под силу скрыть вот это. — Она задрала юбку и показала свежую отметину на своей смуглой коже. — Впечатляюще, правда?
— Очень. Тебе еще повезло, что нет перелома. Ну что ж, скажи мне, кого послать вместо тебя.
Морвенна опустила юбку и откинулась на спинку кресла.
— Поверьте, я искренне жалею об утраченной возможности. С ним будет трудно управиться, и мне хотелось самой взяться за это дело. — Андраде что-то сердито проворчала, и женщина улыбнулась. Даже для пылкой уроженки Фирона страсть Морвенны делать мальчиков мужчинами была просто неприличной. — Джобина слишком мягка. Весси недостаточно искушена в этом искусстве для такого разборчивого мальчишки, каким кажется Сеяст. Я бы послала Фенис, но у нее сейчас опасные дни. Ему бы подошли Эридин или Холлис — если она, конечно, сегодня не тоскует по своему Мааркену.
— Гм-м… — Андраде села и забарабанила пальцами по ручкам кресла. — По-моему, Холлис и Сеяст проводят много времени в одной и той же компании.
— Не больше, чем остальные фарадимы проводят с новичками. Конечно, они разговаривали. Но Богиня хранит свои тайны.
— Богиня, — сухо возразила Андраде, — позволяет нам жить своим умом. Я не доверяю людям, которые хорошо знают друг друга…
— Ой, перестаньте! Меня могли сделать женщиной только пять мужчин. С тремя из них я выросла в этой крепости, четвертый был моим наставником, а с пятым я всю весну выращивала лекарственные растения! Но я так и не узнала, кто из них на самом деле был у меня в ту ночь.
— Пожалуй, ты права, — уступила Андраде. — Тогда это скорее всего будет Холлис. Время для нее подходящее?
— Да, опасные дни прошли. А жаль. Любопытно было бы посмотреть, какие дети могут получиться у этого мальчика. Впрочем, не поручусь, что он не оставил на родине одного-другого! — хихикнула Морвенна.
— Да, тут даже такая отчаянная спорщица, как Сьонед, не стала бы биться об заклад, — согласилась Андраде. — Ладно, иди и приложи компресс к ноге. Я распоряжусь, чтобы обед принесли тебе в комнату.
Морвенна вздохнула.
— Да, совсем не так я собиралась провести вечер… Ничего, переживем. Ну что, сходить к Холлис?
— Я сама схожу. А ты побереги ногу. Синяк действительно чудовищный. — Андраде улыбнулась. — Обещаю, что ступеньку починят.
— Ступеньку починить можно. А вот что делать с моей неуклюжестью? — Она поднялась на ноги, скорчила гримасу и захромала к двери.
Пальцы Андраде продолжали выбивать какой-то странный ритм. Если Холлис сходит с ума по Мааркену — что ж, тем хуже для нее. Она ему еще не жена. Но она была и всегда будет «Гонцом Солнца». До того как Холлис обуяло неистовое желание провести ночь с Мааркеном, она два-три раза уже пробовала свои чары на других, и у Андраде были основания полагать, что Мааркен знал об этом. Но тело ее оставалось при ней даже в том случае, если душа была отдана другому. А она даже не была его официальной Избранной. Зато хорошо знала свои обязанности «Гонца Солнца».
Заплетая косы перед тем, как идти искать Холлис, Андраде подумала, что женщина не слишком подходит для отведенной ей роли. Но это неважно. Похоже, оставалась последняя возможность напомнить Холлис о ее долге перед Крепостью Богини. Андраде готова выдавать своих воспитанниц за знатных лордов, но будь она проклята, если «Гонец Солнца» снова вернет свои кольца ради того, чтобы оставить себе один-единственный перстень, подаренный мужем! Холлис выполнит свой долг. Она не пойдет по стопам Сьонед.
* * *
Сегев вызвался отнести Морвенне ее обед. Это была компенсация за то, что он устроил ей ловушку.
Все оказалось до смешного просто. Морвенна всегда приходила в библиотеку за час-два до ужина, чтобы подготовиться к занятиям, которые ей предстояло вести на следующий день. Сломанная ступенька оказалась союзником Сегева. Переступая эту ступеньку, каждый делал одно и то же движение; достаточно было поскользнуться, чтобы потерять равновесие. Ночью он для очистки совести провел эксперимент, а затем досуха вытер дерево. Днем Сегев дождался неизменного визита Морвенны, а когда она охнула, чертыхнулась и захромала, вышел из укрытия, стер со ступеньки остатки масла и выбросил тряпку со скалы, чтобы прилив мог унести ее в море. Никто не видел его, никто не заподозрил, что несчастный случай был вовсе не случаем, и Сегев сел ужинать с совершенно равнодушным видом.
Холлис не было на ее обычном месте, и это следовало считать хорошим предзнаменованием. Но отсутствовали также Джобина и Эридин, а это уже никуда не годилось. Конечно, он учитывал возможность, что сегодня ночью вместо Морвенны могла прийти совсем не Холлис, но он предпочел бы иметь дело с золотоволосой фарадимкой. Конечно, другие тоже сгодились бы, однако Холлис была из них самой красивой. Самым забавным было то, что инстинкт безошибочно указал ему на Избранную лорда Мааркена, кузена того мальчика, которому предстояло во время ближайшей Риаллы потерять Марку, а через несколько лет — и Пустыню. Сегев был чрезвычайно заинтересован в том, чтобы именно он, а не его старший брат Руваль выгнал Поля из Стронгхолда, но все зависело от того, кого станет поддерживать Мирева… Он рано поднялся наверх, устав разыгрывать смущение от грубых намеков своих товарищей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95