Ллейн помогает. И Волог тоже.
Полю отчаянно хотелось услышать все подробности этого многолетнего финансового мошенничества, но отец помахал рукой кривоногому человеку, стоявшему на верхнем карнизе скалы, и мальчику пришлось замолчать. Когда они с отцом поднялись наверх, Поля представили некоему Расоуну, который управлял здесь в отсутствие Оствеля. Шахтер почтительно поклонился и вполголоса сказал:
— Добро пожаловать…
— Спасибо, — вежливо ответил Поль. — Вы будете показывать нам пещеры?
— Думаю, эта честь принадлежит его высочеству, — улыбнулся Расоун. — Я был примерно в вашем возрасте, когда мой отец впервые позволил мне взглянуть на пещеры.
Он был управляющим лорда Фарида, который получил Скайбоул от отца вашего отца, принца Зехавы.
Поль произвел в уме несколько быстрых подсчетов. Фарид был убит за год до его рождения; Зехава умер за шесть лет до этого; плюс несколько лет работы во время правления деда, судя по приблизительному возрасту Расоуна… Получалось, что пещеры действовали по меньшей мере лет тридцать. Как же удавалось все это время тайно вывозить отсюда такое количество золота?
— Расоун, какую пещеру ты советуешь нам обследовать? — спросил Рохан.
— Должно быть, среднюю в дальнем конце, милорд. Мы собирались приступить к ее освоению только следующей весной, так что, там будет на что посмотреть. Но вам понадобится факел.
— Нет, спасибо. В распоряжении моего сына есть другой Огонь.
У Поля приоткрылся рот. Расоун посмотрел на него с опаской, а потом пробормотал:
— Ах, да… Конечно, милорд.
Когда они свернули на другую тропу и начали подниматься к указанной пещере, Поль спросил:
— Отец, ты действительно хочешь, чтобы я вызвал для тебя Огонь?
— Твоя мать говорит, что это тебе вполне по силам. А что? Страшновато с непривычки?
— Ну… да. Немножко.
— Нам ведь не нужен пожар, правда? — улыбаясь, сказал ему Рохан. — Просто немного света. Но подожди, пока я не скажу тебе, и будь осторожен. — Он понизил голос и тоном заговорщика шепнул: — Не вздумай рассказать обо всем леди Андраде!
Поль многозначительно кивнул, и Рохан усмехнулся.
Тропа была крутая и не приспособленная для прохода вьючных лошадей и рабочих. Остановившись на полпути, чтобы перевести дух, Поль бросил взгляд на опустевшее ущелье. Оно было не таким длинным и широким, как лежавший на юге Ривенрок, а пещер здесь было вчетверо меньше, но все же зрелище было внушительное. Склоны отливали розовым светом, что бывало в Пустыне только поздней весной или осенью; глубокие пурпурные тени покрывали дальний конец ущелья, сужавшийся и поворачивавший к северу.
— Отец, разве здесь на ночь не оставляют стражу? И почему работы ведутся не во всех пещерах, а только в нескольких? Кроме того, все, кого я здесь видел, не такие большие и сильные, чтобы вырубать золото из скал.
— Поль, ты все узнаешь чуть попозже, — недовольно сказал отец.
— Но когда?
— Потерпи немного.
Наконец они добрались до узкого карниза; последние метры пришлось ползти на четвереньках. Рохан задержался на мгновение, чтобы отряхнуть руки и одежду, а потом спросил:
— Мааркен никогда не рассказывал тебе, как его с братом однажды чуть не зажарил себе на обед юный дракончик? Поль кивнул.
— Они с Яни полезли в пещеру без разрешения.
— Так оно и было. И испытали самый большой страх в жизни, когда им навстречу выполз дракон. Это случилось во время Избиения, которое стало последним, — тихо продолжил он. — Ужасный обычай. Не охота, а настоящая бойня.
— Почему же дедушка не запретил его?
— Потому что думал, что драконов всегда будет много. А теперь постарайся не задавать вопросов, пока я не расскажу тебе всю историю.
Поль кивнул и затаил дыхание, глядя в темное отверстие.
— Мааркена и Яни взяли с собой, чтобы показать им, что такое Избиение. Это был тот самый день, когда мы с твоей матерью впервые вошли в пещеру дракона. Тем летом Сьонед жила в Стронгхолде. Это было незадолго до нашей свадьбы. Тогда мы с ней и узнали тайну, которая была известна моему отцу долгие годы, но он никогда не рассказывал об этом.
Они вошли в пещеру. Непроницаемые тени окутывали помещение, которое было по крайней мере втрое выше и шире, чем комната Поля в Стронгхолде. Потолок и стены образовывали неправильную арку над песчаным полом. Дальше все скрывала тьма; пещера могла оканчиваться на расстоянии протянутой руки, но с таким же успехом могла уходить вглубь горы на целую меру. Рохан жестом велел Полю идти вперед, и их тут же окутала тень.
— А сейчас будь добр, вызови небольшой Огонь.
Он так и сделал, и вскоре над песком, в нескольких шагах от них, вспыхнул язычок пламени толщиной с палец. Когда пламя окрепло, пещера заблестела. Поль покрепче уперся ногами в песок, потому что от неожиданности у него все поплыло перед глазами. Однако в этом был виноват свет, озаривший своды мерцающими золотистыми отблесками.
Рохан подошел к ближайшей стене, наклонился и поднял с земли пригоршню чего-то напоминавшего осколки глиняной посуды. Но эти осколки сверкали.
— Это обломок скорлупы яйца, из которого вылупился дракон, — объяснил он. — Именно отсюда мы и добываем золото.
Когда до Поля дошло, Огонь замигал, но мальчик быстро восстановил контроль над ним.
— Вылупившись из яйца, дракончики выдыхают пламя, чтобы высушить крылья. Когда огонь попадает на скорлупу, она превращается в золото. Через годы она рассыпается в песок. Здесь осталось не так уж много скорлупы, но в Ривенроке я мог бы показать тебе большие куски, оставленные драконами возрастом ненамного старше тебя. — Он передал осколок Полю. Теперь ты понимаешь, что в пещерах не добывают руду. Для того чтобы просеять песок и положить остаток в седельную сумку, не нужны ни кирки, ни физическая сила. Но замечание меткое. Придется приказать Расоуну набрать мужчин посильнее, чтобы никто ничего не заподозрил. Золото выплавляют в нижних пещерах, и сделано все возможное, чтобы даже «Гонец Солнца» не смог заглянуть туда.
— Отец…
— Догадываюсь. Ты хочешь спросить, что с ним делают дальше?
Поль кивнул, крутя в руках блестящий кусочек.
— Большая часть золота превращается в слитки — такие же, как слитки стекла, которыми мы торгуем с Фироном и всеми остальными. Они поступают в сокровищницу: нет, не в Стронгхолд, а в тайник неподалеку отсюда.
— А остальное?
— Кое-что отсылается лорду Эльтанину в Тиглат. Тамошние мастера делают из золота разные вещи — посуду, украшения — и продают их обычным путем. Но эта уловка мало что дает. Избыток золота не только заставил бы людей задуматься, откуда оно берется, но и сбил бы цену на товар. Поэтому часть золота на кораблях Ллейна отвозится в Кирст, где у Волога есть копи. Настоящие. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Хотя дело едва не сорвалось. Там есть несколько человек, которые… Скажем так: на то, чтобы придумать способ заставить всех поверить, что золото идет прямо оттуда, ушло несколько лет.
— Но сколько народу знает правду? Я имею в виду, о драконах. Рохан наклонился и зачерпнул пригоршню песка. Золотые зерна просыпались между его пальцами, как твердые солнечные лучи.
— Ллейн знает только то, что ему щедро платят за исключительное право Радзина на торговлю шелком. Волог же понятия не имеет о том, что золото не его. Но не думай, что в данном случае мной руководят дружеские или родственные чувства. — Он улыбнулся и поднял глаза.
Поль лихорадочно вспоминал все, что знал о Кирсте и об изменениях, происшедших там в последнее время. Но потрясение при виде золота, куска яичной скорлупы в руке и песка, медленно высыпавшегося из пальцев Рохана, замедляли его мыслительный процесс. Мальчик высказал единственное, что пришло ему на ум:
— Волог — важный союзник…
— Конечно. Однако есть причины поважнее, Поль. Мы подпитываем его копи уже четыре года. За это время он разбогател настолько, чтобы позволить себе сделать очень важные вещи — например, насадить леса, разбить сады, улучшить стада, начать изготавливать пергамент. Знаешь ли, у него никогда не водилось лишних денег, а потому не будет ничего плохого, если он потратит их на то, что другие могут назвать баловством. Что ж, пусть. Чем плохо, если ремесленники будут сыты и счастливы? Но будь на его месте другой человек, я не стал бы делать этого. Он по натуре не жаден и не из тех людей, которые будут использовать свое богатство во вред другим. Волог стремится к улучшениям, и наше золото позволит ему сделать это.
Рохан набрал еще одну пригоршню песка, и Поль принялся следить за сверкающим дождем, зачарованный видом золота, которым оплачивалось воплощение в жизнь планов
его отца.
— Среди всех этих улучшений меня особенно заинтересовали рост поголовья стад и выделка пергамента. Похоже, что в этом году он собирается создать скрипторий. note 3 Поль, ты понимаешь, что это значит? Отныне покупку книг смогут позволить себе не только принцы, но и атри, а позднее — почти каждый. Если мне повезет, скрипторий превратится в школу. У нас появятся люди, сведущие в искусствах и науках — такие же, как обучающиеся в Крепости Богини фарадимы, которые могут уехать в любую страну, взять свои знания с собой и начать учить других. Люди, у которых не было возможности научиться читать, смогут получить образование и полностью проявить свои таланты.
Когда Поль понял, с каким воодушевлением говорит отец, крохотный Огонь чуть не угас снова.
— Значит, легенды, хроники, музыку и все остальное можно будет записать, сохранить и…
Рохан снова рассмеялся.
— О да, клянусь Отцом Бурь, ты действительно мой сын! Любой другой мальчишка на твоем месте застонал бы от всей этой школьной премудрости!
У Поля слегка порозовели щеки, но это не помешало ему улыбнуться.
— Зачем же я буду стонать, если кашу придется расхлебывать другим?
— На самом деле расхлебывать кашу всегда приходится нам, принцам. Сам знаешь, вычитывать слова из книг очень легко. Но применять их к окружающему миру… — Он пожал плечами и грустно усмехнулся. — Я научился этому на своей первой Риалле. Проходи и садись, Поль. Еще не все.
— Правда? — не веря своим ушам, спросил Поль.
— О да. Далеко не все.
Он сел на песок рядом с отцом, по-прежнему держа в руках осколок скорлупы, и спросил:
— А что было бы, если бы принц Волог распорядился своим богатством по-другому?
— Вообще-то он хороший человек. Но без нашей подсказки и без нашего примера он видел бы в золоте только деньги, как и все остальные принцы. Ведь даже верховному принцу не так легко вмешаться во внутренние дела другого государства. Я могу только намекнуть и сделать вид, что идея принадлежала самому Вологу.
— Потом похвалить его за мудрость, а самому пожать ее плоды, — глубокомысленно кивнул Поль.
— Я надеюсь только на то, что никому из них не хватит ума догадаться о происхождении золота. Если они когда-нибудь додумаются… — Рохан покачал головой. Его белокурые волосы в свете Огня казались такими же рыжими, как у Сьонед. Поль следил за до боли знакомым лицом отца и надеялся, что с годами его собственное лицо станет таким же гордым, сильным и не боящимся тяжелой работы, необходимой для того, чтобы мечты стали явью.
— Все это началось в год Великого Мора. К тому времени мы с твоей матерью знали о золоте Ривенрока, но я все еще пытался придумать способ сохранить тайну. А потом пришла чума. Так много народу умерло, Поль… Твоя бабушка, Яни, жена Оствеля Камигвен… — Он опустил глаза и посмотрел на свои пустые руки. — Была одна травка под названием дранат, которая могла излечить чуму. Она росла только в Вереше, а это означало, что все ее запасы принадлежат верховному принцу Ролстре. Драконы умирали тоже, и умирали сотнями. Я приехал в Скайбоул, и мы с лордом Фаридом придумали подбрасывать дранат в заросли биттерсвита, которым питались драконы. Волей-неволей им приходилось поедать и эту траву.
Лицо Рохана напряглось, тонкие морщинки вокруг рта стали глубже.
— Но сначала надо было раздобыть дранат. Много драната. Ролстра за немыслимую цену продавал его через своих купцов. Мало у кого в мире были такие деньги. Иногда Ролстра намеренно задерживал доставку, дожидаясь, пока его враг не умрет. У меня не было доказательств, но я знал, что это правда.
— Тебе следовало убить его еще тогда, — прошептал Поль. — И не ждать так долго.
Рохан испуганно поднял глаза, как будто внезапно вспомнил, что он не один. Он долго колебался и наконец сказал:
— Я и хотел, Поль. Наверно, следовало его убить. Но потом Фарид показал мне пещеры и золото, которое годами получал отсюда отец, не рассказавший об этом сыну даже перед смертью. — Рохан покачал головой, не переставая удивляться мудрости Зехавы. — Он не хотел, чтобы новому принцу слишком легко жилось на свете. Если бы я знал о золоте, то мог бы покупать у других принцев все, что мне заблагорассудится. Окажись я глупцом, они догадались бы о золоте и накинулись бы на нас, как ястреб на песчаную крысу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Полю отчаянно хотелось услышать все подробности этого многолетнего финансового мошенничества, но отец помахал рукой кривоногому человеку, стоявшему на верхнем карнизе скалы, и мальчику пришлось замолчать. Когда они с отцом поднялись наверх, Поля представили некоему Расоуну, который управлял здесь в отсутствие Оствеля. Шахтер почтительно поклонился и вполголоса сказал:
— Добро пожаловать…
— Спасибо, — вежливо ответил Поль. — Вы будете показывать нам пещеры?
— Думаю, эта честь принадлежит его высочеству, — улыбнулся Расоун. — Я был примерно в вашем возрасте, когда мой отец впервые позволил мне взглянуть на пещеры.
Он был управляющим лорда Фарида, который получил Скайбоул от отца вашего отца, принца Зехавы.
Поль произвел в уме несколько быстрых подсчетов. Фарид был убит за год до его рождения; Зехава умер за шесть лет до этого; плюс несколько лет работы во время правления деда, судя по приблизительному возрасту Расоуна… Получалось, что пещеры действовали по меньшей мере лет тридцать. Как же удавалось все это время тайно вывозить отсюда такое количество золота?
— Расоун, какую пещеру ты советуешь нам обследовать? — спросил Рохан.
— Должно быть, среднюю в дальнем конце, милорд. Мы собирались приступить к ее освоению только следующей весной, так что, там будет на что посмотреть. Но вам понадобится факел.
— Нет, спасибо. В распоряжении моего сына есть другой Огонь.
У Поля приоткрылся рот. Расоун посмотрел на него с опаской, а потом пробормотал:
— Ах, да… Конечно, милорд.
Когда они свернули на другую тропу и начали подниматься к указанной пещере, Поль спросил:
— Отец, ты действительно хочешь, чтобы я вызвал для тебя Огонь?
— Твоя мать говорит, что это тебе вполне по силам. А что? Страшновато с непривычки?
— Ну… да. Немножко.
— Нам ведь не нужен пожар, правда? — улыбаясь, сказал ему Рохан. — Просто немного света. Но подожди, пока я не скажу тебе, и будь осторожен. — Он понизил голос и тоном заговорщика шепнул: — Не вздумай рассказать обо всем леди Андраде!
Поль многозначительно кивнул, и Рохан усмехнулся.
Тропа была крутая и не приспособленная для прохода вьючных лошадей и рабочих. Остановившись на полпути, чтобы перевести дух, Поль бросил взгляд на опустевшее ущелье. Оно было не таким длинным и широким, как лежавший на юге Ривенрок, а пещер здесь было вчетверо меньше, но все же зрелище было внушительное. Склоны отливали розовым светом, что бывало в Пустыне только поздней весной или осенью; глубокие пурпурные тени покрывали дальний конец ущелья, сужавшийся и поворачивавший к северу.
— Отец, разве здесь на ночь не оставляют стражу? И почему работы ведутся не во всех пещерах, а только в нескольких? Кроме того, все, кого я здесь видел, не такие большие и сильные, чтобы вырубать золото из скал.
— Поль, ты все узнаешь чуть попозже, — недовольно сказал отец.
— Но когда?
— Потерпи немного.
Наконец они добрались до узкого карниза; последние метры пришлось ползти на четвереньках. Рохан задержался на мгновение, чтобы отряхнуть руки и одежду, а потом спросил:
— Мааркен никогда не рассказывал тебе, как его с братом однажды чуть не зажарил себе на обед юный дракончик? Поль кивнул.
— Они с Яни полезли в пещеру без разрешения.
— Так оно и было. И испытали самый большой страх в жизни, когда им навстречу выполз дракон. Это случилось во время Избиения, которое стало последним, — тихо продолжил он. — Ужасный обычай. Не охота, а настоящая бойня.
— Почему же дедушка не запретил его?
— Потому что думал, что драконов всегда будет много. А теперь постарайся не задавать вопросов, пока я не расскажу тебе всю историю.
Поль кивнул и затаил дыхание, глядя в темное отверстие.
— Мааркена и Яни взяли с собой, чтобы показать им, что такое Избиение. Это был тот самый день, когда мы с твоей матерью впервые вошли в пещеру дракона. Тем летом Сьонед жила в Стронгхолде. Это было незадолго до нашей свадьбы. Тогда мы с ней и узнали тайну, которая была известна моему отцу долгие годы, но он никогда не рассказывал об этом.
Они вошли в пещеру. Непроницаемые тени окутывали помещение, которое было по крайней мере втрое выше и шире, чем комната Поля в Стронгхолде. Потолок и стены образовывали неправильную арку над песчаным полом. Дальше все скрывала тьма; пещера могла оканчиваться на расстоянии протянутой руки, но с таким же успехом могла уходить вглубь горы на целую меру. Рохан жестом велел Полю идти вперед, и их тут же окутала тень.
— А сейчас будь добр, вызови небольшой Огонь.
Он так и сделал, и вскоре над песком, в нескольких шагах от них, вспыхнул язычок пламени толщиной с палец. Когда пламя окрепло, пещера заблестела. Поль покрепче уперся ногами в песок, потому что от неожиданности у него все поплыло перед глазами. Однако в этом был виноват свет, озаривший своды мерцающими золотистыми отблесками.
Рохан подошел к ближайшей стене, наклонился и поднял с земли пригоршню чего-то напоминавшего осколки глиняной посуды. Но эти осколки сверкали.
— Это обломок скорлупы яйца, из которого вылупился дракон, — объяснил он. — Именно отсюда мы и добываем золото.
Когда до Поля дошло, Огонь замигал, но мальчик быстро восстановил контроль над ним.
— Вылупившись из яйца, дракончики выдыхают пламя, чтобы высушить крылья. Когда огонь попадает на скорлупу, она превращается в золото. Через годы она рассыпается в песок. Здесь осталось не так уж много скорлупы, но в Ривенроке я мог бы показать тебе большие куски, оставленные драконами возрастом ненамного старше тебя. — Он передал осколок Полю. Теперь ты понимаешь, что в пещерах не добывают руду. Для того чтобы просеять песок и положить остаток в седельную сумку, не нужны ни кирки, ни физическая сила. Но замечание меткое. Придется приказать Расоуну набрать мужчин посильнее, чтобы никто ничего не заподозрил. Золото выплавляют в нижних пещерах, и сделано все возможное, чтобы даже «Гонец Солнца» не смог заглянуть туда.
— Отец…
— Догадываюсь. Ты хочешь спросить, что с ним делают дальше?
Поль кивнул, крутя в руках блестящий кусочек.
— Большая часть золота превращается в слитки — такие же, как слитки стекла, которыми мы торгуем с Фироном и всеми остальными. Они поступают в сокровищницу: нет, не в Стронгхолд, а в тайник неподалеку отсюда.
— А остальное?
— Кое-что отсылается лорду Эльтанину в Тиглат. Тамошние мастера делают из золота разные вещи — посуду, украшения — и продают их обычным путем. Но эта уловка мало что дает. Избыток золота не только заставил бы людей задуматься, откуда оно берется, но и сбил бы цену на товар. Поэтому часть золота на кораблях Ллейна отвозится в Кирст, где у Волога есть копи. Настоящие. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Хотя дело едва не сорвалось. Там есть несколько человек, которые… Скажем так: на то, чтобы придумать способ заставить всех поверить, что золото идет прямо оттуда, ушло несколько лет.
— Но сколько народу знает правду? Я имею в виду, о драконах. Рохан наклонился и зачерпнул пригоршню песка. Золотые зерна просыпались между его пальцами, как твердые солнечные лучи.
— Ллейн знает только то, что ему щедро платят за исключительное право Радзина на торговлю шелком. Волог же понятия не имеет о том, что золото не его. Но не думай, что в данном случае мной руководят дружеские или родственные чувства. — Он улыбнулся и поднял глаза.
Поль лихорадочно вспоминал все, что знал о Кирсте и об изменениях, происшедших там в последнее время. Но потрясение при виде золота, куска яичной скорлупы в руке и песка, медленно высыпавшегося из пальцев Рохана, замедляли его мыслительный процесс. Мальчик высказал единственное, что пришло ему на ум:
— Волог — важный союзник…
— Конечно. Однако есть причины поважнее, Поль. Мы подпитываем его копи уже четыре года. За это время он разбогател настолько, чтобы позволить себе сделать очень важные вещи — например, насадить леса, разбить сады, улучшить стада, начать изготавливать пергамент. Знаешь ли, у него никогда не водилось лишних денег, а потому не будет ничего плохого, если он потратит их на то, что другие могут назвать баловством. Что ж, пусть. Чем плохо, если ремесленники будут сыты и счастливы? Но будь на его месте другой человек, я не стал бы делать этого. Он по натуре не жаден и не из тех людей, которые будут использовать свое богатство во вред другим. Волог стремится к улучшениям, и наше золото позволит ему сделать это.
Рохан набрал еще одну пригоршню песка, и Поль принялся следить за сверкающим дождем, зачарованный видом золота, которым оплачивалось воплощение в жизнь планов
его отца.
— Среди всех этих улучшений меня особенно заинтересовали рост поголовья стад и выделка пергамента. Похоже, что в этом году он собирается создать скрипторий. note 3 Поль, ты понимаешь, что это значит? Отныне покупку книг смогут позволить себе не только принцы, но и атри, а позднее — почти каждый. Если мне повезет, скрипторий превратится в школу. У нас появятся люди, сведущие в искусствах и науках — такие же, как обучающиеся в Крепости Богини фарадимы, которые могут уехать в любую страну, взять свои знания с собой и начать учить других. Люди, у которых не было возможности научиться читать, смогут получить образование и полностью проявить свои таланты.
Когда Поль понял, с каким воодушевлением говорит отец, крохотный Огонь чуть не угас снова.
— Значит, легенды, хроники, музыку и все остальное можно будет записать, сохранить и…
Рохан снова рассмеялся.
— О да, клянусь Отцом Бурь, ты действительно мой сын! Любой другой мальчишка на твоем месте застонал бы от всей этой школьной премудрости!
У Поля слегка порозовели щеки, но это не помешало ему улыбнуться.
— Зачем же я буду стонать, если кашу придется расхлебывать другим?
— На самом деле расхлебывать кашу всегда приходится нам, принцам. Сам знаешь, вычитывать слова из книг очень легко. Но применять их к окружающему миру… — Он пожал плечами и грустно усмехнулся. — Я научился этому на своей первой Риалле. Проходи и садись, Поль. Еще не все.
— Правда? — не веря своим ушам, спросил Поль.
— О да. Далеко не все.
Он сел на песок рядом с отцом, по-прежнему держа в руках осколок скорлупы, и спросил:
— А что было бы, если бы принц Волог распорядился своим богатством по-другому?
— Вообще-то он хороший человек. Но без нашей подсказки и без нашего примера он видел бы в золоте только деньги, как и все остальные принцы. Ведь даже верховному принцу не так легко вмешаться во внутренние дела другого государства. Я могу только намекнуть и сделать вид, что идея принадлежала самому Вологу.
— Потом похвалить его за мудрость, а самому пожать ее плоды, — глубокомысленно кивнул Поль.
— Я надеюсь только на то, что никому из них не хватит ума догадаться о происхождении золота. Если они когда-нибудь додумаются… — Рохан покачал головой. Его белокурые волосы в свете Огня казались такими же рыжими, как у Сьонед. Поль следил за до боли знакомым лицом отца и надеялся, что с годами его собственное лицо станет таким же гордым, сильным и не боящимся тяжелой работы, необходимой для того, чтобы мечты стали явью.
— Все это началось в год Великого Мора. К тому времени мы с твоей матерью знали о золоте Ривенрока, но я все еще пытался придумать способ сохранить тайну. А потом пришла чума. Так много народу умерло, Поль… Твоя бабушка, Яни, жена Оствеля Камигвен… — Он опустил глаза и посмотрел на свои пустые руки. — Была одна травка под названием дранат, которая могла излечить чуму. Она росла только в Вереше, а это означало, что все ее запасы принадлежат верховному принцу Ролстре. Драконы умирали тоже, и умирали сотнями. Я приехал в Скайбоул, и мы с лордом Фаридом придумали подбрасывать дранат в заросли биттерсвита, которым питались драконы. Волей-неволей им приходилось поедать и эту траву.
Лицо Рохана напряглось, тонкие морщинки вокруг рта стали глубже.
— Но сначала надо было раздобыть дранат. Много драната. Ролстра за немыслимую цену продавал его через своих купцов. Мало у кого в мире были такие деньги. Иногда Ролстра намеренно задерживал доставку, дожидаясь, пока его враг не умрет. У меня не было доказательств, но я знал, что это правда.
— Тебе следовало убить его еще тогда, — прошептал Поль. — И не ждать так долго.
Рохан испуганно поднял глаза, как будто внезапно вспомнил, что он не один. Он долго колебался и наконец сказал:
— Я и хотел, Поль. Наверно, следовало его убить. Но потом Фарид показал мне пещеры и золото, которое годами получал отсюда отец, не рассказавший об этом сыну даже перед смертью. — Рохан покачал головой, не переставая удивляться мудрости Зехавы. — Он не хотел, чтобы новому принцу слишком легко жилось на свете. Если бы я знал о золоте, то мог бы покупать у других принцев все, что мне заблагорассудится. Окажись я глупцом, они догадались бы о золоте и накинулись бы на нас, как ястреб на песчаную крысу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95