Подумать только, что некогда вы — вы! — были доверенным членом Тайной Разведки! Таинственный лорд Э, который отдавал распоряжения агентам по особым поручениям! Как я дрожал при мысли о том, что могу вызвать ваше недовольство! Как я страдал, когда мне казалось, что я таки вызвал его! Полюбуйтесь же на себя теперь! Отступник, изменник, за которым охотятся ваши собственные бывшие агенты!
ЭМПСТЕР (с улыбкой): — Охотятся? Вряд ли.
ПОЛТИ: — Мы только начали. В конце концов вы от меня не уйдете, Эмпстер. Что вы сделали с калекой — это я выясню, и выясню очень скоро. Что же до вагана, то я нисколько не сомневаюсь, что за свои злобные выходки он будет наказан по заслугам. Но сейчас меня интересуете вы. Как легко я уговорил наших хозяев посадить вас в темницу! А вы не поинтересовались — почему вас пощадили?
ЭМПСТЕР: — Майор, вы пытаетесь умничать? Знаете, порой я отчаивался насчет принца Джемэни, но честно говоря, вы намного глупее его. Вы делаете вид, будто вам известны мои самые глубокие тайны. А не приходило ли вам в голову, что мне известны ваши?
Лицо ПОЛТИ искажает гримаса злости. Он с угрожающим видом делает шаг в сторону лорда Эмпстера, но у его ног тут же оказывается катающийся по полу шар. ПОЛТИ шатается, прижимает руку ко лбу. Он словно бы слышит некий мистический голос, отозвавшийся эхом у него в голове. Он наклоняется и поднимает с пола стеклянный шар. Мгновение он держит шар на ладони, будто бы взвешивая его. Затем он обретает уверенность и начинает небрежно подбрасывать шар. От мерцающего стекла отлетают сверкающие блики.
* * *
ПОЛТИ (с улыбкой): — Однако, мой добрый господин, мы с вами ведем игру. Разве я пригласил бы вас сюда, если бы мои намерения были враждебными? Как видите, мы наедине, я не представляю для вас никакой угрозы. На самом деле ничего я не желаю меньше, чем грозить вам.
ЭМПСТЕР: — Вы назвали меня изменником.
ПОЛТИ (смеется): — Господин, это всего-навсего ироническое выражение, не более того! Какое нам дело до воззрений плебеев, когда мы числим себя людьми, принадлежащими к элите мира сего? Какое нам дело до глупостей, совершенных в прошлом, когда перед нами простирается грядущее и назревает битва? Любезный господин, я желаю сделать вам предложение.
ЭМПСТЕР: — Вы? Мне?
ПОЛТИ: — Не стану лукавить. Я говорю с вами от имени премьер-министра.
ЭМПСТЕР: — Транимеля?
ПОЛТИ: — Именно так.
ЭМПСТЕР: — Не думаю, что теперь его так зовут.
ПОЛТИ (нахмурив брови): — Господин?
ЭМСТЕР (мягко): — Полагаю, вы говорите от имени... ТОТА-ВЕКСРАГА.
Произнесенное ЭМПСТЕРОМ имя производит неожиданное, тревожное действие. В глазах ПОЛТИ вспыхивает пламя. Он надвигается на ЭМПСТЕРА, угрожающе нависает над ним. Он поднимает руку. Стеклянный шар вертится на вытянутом указательном пальце. Шар светится, и теперь ясно, что свет исходит изнутри него. Когда ПОЛТИ снова подает голос, он звучит странно, измененно. Через несколько мгновений это уже совершенно иной голос.
ПОЛТИ: — Любезный господин, я и вправду должен поверить в то, что вам известны мои тайны. Но не должны ли и вы в таком случае поверить, что мне известны ваши? Послушайте, давайте оставим притворство. Прошло так много времени, и я уже отчаялся, уже не верил в то, что мы когда-либо встретимся вновь.
Милый господин, не пожмете ли вы мою руку? Не обнимете ли меня? Но почему я называю вас господином? Не слишком ли холодно такое обращение, когда на самом деле вы — мой брат?
ЭМПСТЕР (неожиданно резко встает): — Нет!
Стеклянный шар скатывается с пальца ПОЛТИ, но не падает. Он парит в воздухе, а потом начинает вертеться вокруг головы ПОЛТИ, словно маленькая планета, когда его устами глаголет ТОТ-ВЕКСРАГ. Кожа Полти синеет, его виски занимаются пламенем. Одежды ЛОРДА ЭМПСТЕРА — длинный плащ и широкополая шляпа — начинают таять, и вскоре он предстает в своем истинном обличье: становится сверкающим, ярким, золотым.
ТОТ: — Брат Агонис, не хватит ли дурачиться? Я же сказал, что знаю твои тайны? Так вот, мне известны все твои тайны до одной! Неужели ты думаешь, что мне неведома истинная цель твоих поисков? Ты разыскивал Ключ. Я тоже его разыскивал. Ты разослал по всему свету своих приспешников — я тоже. Как ты жаждал восстановить Орокон, встать перед ним, раскинув руки, и взирать на давно утраченные кристаллы, которые бы снова засверкали в...
АГОНИС: (прерывает ТОТА): — Лицемер! Чудовище! Да как ты смеешь даже говорить о магическом круге, когда из-за тебя он и был разрушен?
ТОТ: — Из-за меня? Увы, как я вижу, за прошедшие столетия твоя память повредилась! Разве не Корос первым похитил свой кристалл с того места, где ему положено было находиться? Разве Орок затем рассеял кристаллы по миру? Брат, не вини меня ни в чем! Вини наших братьев! Вини наших сестер! Вини нашего жестокого отца!
АГОНИС: — Моего отца, но не твоего! Если бы я пролил свое семя в сточную канаву, а потом из-за чьих-то злобных чар из этого семени выросло чудовище, разве я назвал бы это чудовище своим сыном?
ТОТ: — Подлый обманщик! Я был в расцвете сил, когда наш отец прогнал меня с глаз своих!
АГОНИС: — В расцвете сил и притом чудовище!
ТОТ: — В расцвете лет и притом твой брат! О Агонис, Агонис, что стало с тобой! Разве ты забыл о том времени, когда брат Корос провинился, но ты при всех взял его за руку и заявил, что он не виновен? С какой завистью я наблюдал за этой сценой из своего укрытия, горько жалея о том, что не я искупан в твоей любви! Не я, дитя, которому запрещено было появляться даже в самых заброшенных коридорах обители нашего отца! Разве ты не можешь полюбить меня теперь, когда сама судьба велит тебе поступить так? Разве мы созданы не из одной стихии? Разве мы не едины в своем одиночестве и в своих поисках?
АГОНИС: — Я не желаю слушать тебя. Брат мой Корос был добрым и добродетельным созданием. Все были не правы, презирая его из-за его уродства!
ТОТ: — Презирали и отвергали! А что же я? Если уж Корос был достоин твоей любви, так разве Тот не достоин ее вдвойне? Агонис, ты — бог! Я — твой брат! Почему же я обречен на то, чтобы считаться порождением Зла? Полюби меня, как любил темного бога Короса!
АГОНИС: — Я сказал, что Корос был добродетелен! Коварное, злобное существо! Что ты являешь собой, чем ты был во все времена, как не воплощенным пороком — ползучим, грязным, коварным?
Волосы ПОЛТИ объяты пламенем. В те мгновения, когда его устами глаголет ТОТ, его лицо, руки и ноги причудливо колеблются, извиваются. Шар продолжает вертеться вокруг него, комнату заливает яростный свет. ЭЛИ ОЛИ АЛИ, подслушивающий за дверью, страшно напуган, но при этом зачарован. Он то оползает на пол, стонет и всхлипывает, то приподнимается и снова приникает выпученным глазом к замочной скважине.
ТОТ (более сдержанно): — Брат мой, я являю собой нечто большее, нежели ты думаешь обо мне, но похоже, ты не желаешь меня слушать. Что ж, хорошо. Я — бог или вскоре стану им, и потому мне не к лицу умолять о любви. Я более не стану этого делать. Но подумай: ты зовешь меня изменником, но разве ты не так же изменил нашему отцу, как я? Он бы желал, чтобы ты покоился рядом с ним во мраке его смерти, но вместо этого на протяжении многих столетий существования человечества ты скитаешься по свету и разыскиваешь единственное, чего тебе никогда не суждено найти. Ах, если бы мы повстречались раньше! (Он указывает в сторону окна.) Там презренные смертные говорят о новом союзе, о новом начале. Но разве не стоит в этих стенах заключить более великий и могущественный союз?
АГОНИС (с насмешкой): — Союз? Между мной и тобой?
ТОТ: — Брат, я сказал, что знаю, что ты ищешь. Ты ищешь Орокон, но ради чего?
АГОНИС (пылко): — Ради того, чтобы спасти мир от тебя!
ТОТ: — Сладкоречивый Агонис, я так думаю, тебе нет никакого дела до этого мира. Не желаешь ли ты заглянуть — смею предложить тебе — в мое магическое стекло?
Одержимый духом ТОТА ПОЛТИ приближается к АГОНИСУ, усмехаясь, и указывает на вертящийся стеклянный шар. На мгновение АГОНИС задерживает взгляд на шаре. Кажется, что он уступит воле ТОТА. Но в следующий миг АГОНИС размахивается и выбивает шар из руки ПОЛТИ. Шар со стуком падает на пол, но не разбивается. Он бешено катается по полу из стороны в сторону. Такое впечатление, будто комната превратилась в каюту попавшего в шторм корабля. Однако магические силы сгущаются. Посреди алого пятна в углу комнаты возникает фигура девушки в длинном тонком платье, под чадрой.
АГОНИС (изумленно): — Мерцающая Принцесса — здесь?
ТОТ: — Брат мой, ты уверен в этом?
АГОНИС: — Она одета как принцесса...
ТОТ: — Но кто принцесса? Ты ведь знаешь правду, не так ли?
АГОНИС: — Злодей, боюсь, я понимаю, к чему ты клонишь!
ТОТ (игриво): — Брат мой, чего бояться? Подойди же к девушке. Она — всего лишь мираж, иллюзия, образ, сотворенный стеклянным шаром, но разве порой в образах, во снах нам не является истина? (Одобрительно): — Вот так, так... Ближе... Не хочется ли тебе приподнять ее чадру?
АГОНИС (шепотом): — Но она соткана из тумана!
ТОТ: — Говорю же тебе: она сотворена магическим шаром! Поспеши, брат мой, нельзя терять время. Это видение скоро растает, а я напрягаю все свои силы для того, что говорить устами этого пламенноволосого глупца. Быстрее, быстрее же, сорви с нее покров!
ТОТ пошатывается. Горящий ПОЛТИ падает на пол, на миг пламя, объявшее его волосы, угасает. Шар катается быстрее. ТОТ быстро оживает, но АГОНИС вдруг останавливается, резко оборачивается и обрушивается на антибожество.
АГОНИС: — Чудовище, ты решил мучить меня тем, что так терзает мое сердце?
ТОТ (с наигранным изумлением): — Мучения? Никаких мучений! Брат, я же сказал, что у меня к тебе есть предложение... верно?
АГОНИС еще мгновение медлит в растерянности, но ТОТ уже одержал маленькую победу. Физиономию ПОЛТИ искажает зловещая ухмылка. Он, не скрывая радости, наблюдает за тем, как величайший из отпрысков верховного бога Орока крадется, словно вор, к залитому кровью кругу. Он протягивает к девушке дрожащую руку и срывает с нее покров... Он в ужасе пятится.
АГОНИС: — Нет! Это невозможно! Она не может по-прежнему принадлежать тебе!
ТОТ: — Она хороша, не правда ли? Брат, что же ты колеблешься?
Видение меркнет и исчезает. АГОНИС бросается к своему огневолосому мучителю, сжимает его горло. Вокруг них вертится и вертится магический стеклянный шар.
АГОНИС: — Злодей! Что это за шутки? И не вздумай разыгрывать невинность! Зачем ты показал мне ту, которую я так безутешно разыскиваю? Зачем ты показал мне свою дочь Имагенту?
ТОТ (в экстазе): — Ах! Он произносит ее имя!
АГОНИС: — Ее имя навечно запечатлено в моей памяти, словно заклинание! За сотни лет моих поисков я познал три истины: любовь к этой прекрасной деве всегда будет наполнять мое сердце, но ты, чудовищное создание, недостоин называться ее отцом, и только власть над Ороконом навсегда вернет ее ко мне!
ТОТ: — Ха! Наконец он сказал правду!
Он отступает, всем своим видом выражая удовлетворение, но вновь качается. АГОНИС, обуреваемый чувствами, опускается на диван, где прежде лежал ПОЛТИ.
АГОНИС (через мгновение): — Чего ты хочешь от меня?
ТОТ (с трудом): — О, очень немногого.
АГОНИС: — Не верю. Ты способен только обманывать и предавать. Неужели ты подумал, что я поверю, будто унангская принцесса — это моя дева Имагента? Это невозможно! Это — попрание всех пророчеств!
ТОТ (надменно): — Что такое пророчества? Разве богу не под силу презреть их? Но, брат мой, я не могу долго оставаться в этом жалком теле. Сети мои раскинуты по всему свету, и я не без труда удерживаю этого огневолосого тупицу в своей власти. Еще несколько мгновений — и он снова рухнет на пол.
АГОНИС: — Оставь его сейчас же! Уйди прочь от меня!
ТОТ (поспешно): — Погоди! Брат мой, выслушай меня, только выслушай! Эта девушка не та, которую ты разыскиваешь, но все же она — эманация моей дочери, очень могущественная эманация...
АГОНИС: — Опять ложь!
ТОТ: — Однако ты хмуришься? Будет тебе! Ты скитался по свету тысячу циклов! Разве тебе не встретилась тысяча женщин — о, даже десять тысяч, и все они казались тебе похожими на твою возлюбленную, не так ли? Одни похожи на нее больше, другие — чуть меньше, третьи оказываются совсем не похожи, стоит только заключить их в объятия, и все же надежда все время остается, верно? Подозрение? След? А как же может быть иначе, если в конце концов, кто такая леди Имагента, как не СОЧЕТАНИЕ ВСЕХ ЖЕНЩИН?
АГОНИС (взрывается): — Их воплощение! И она будет моей!
ТОТ: — Брат мой, я бы желал, чтобы это было так! Разве я не сотворил ее в дар тебе? О, много тысячелетий назад вы вступили бы в брак, если бы не глупость нашего отца! Обладай я воистину божественной силой, я бы отдал ее тебе теперь же. Увы, моя дочь утрачена и для меня!
АГОНИС (сверкая глазами): — Ты не знаешь, где она?
ТОТ: — Разве я обладаю той властью, которой жажду? Я способен действовать только через посредство таких созданий, как этот пламенноволосый идиот, а что он такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95