А сам по себе он был человеком милейшим и в глубине души считал себя либералом. Наедине он мог позволить себе подобные мысли.
“Надо выйти на улицу”. – Он не сразу понял, откуда явилось это решение.
Зачем на улицу? На улице у него нет абсолютно никаких дел. Он посмотрел на свои руки, погруженные под струю холодной воды.
“Выйди на улицу. Встретимся там”. – Он хотел выдернуть руки из-под крана, но не смог. Они как будто одеревенели.
“Я жду, – напомнил все тот же голос. – И будь непременно один”.
“Хорошо…” – через силу отозвался Анатолий Михайлович и тут же, обрызгав весь пол, отскочил от раковины.
Что за чертовщина! Первым желанием было плюнуть на приказ и ослушаться. Но, будто отвечая на крамольные его мысли, вода в кране угрожающе зарычала.
– Сейчас выйду, – пробормотал он вслух и принялся натягивать пиджак.
День этот, как и прошлый, выдался светлый, солнечный. Анатолий Михайлович шел по улице и постоянно оглядывался. В каждом встречном мужчине ему мерещился тот, чей голос звучал вместе с шумом текущей воды. Он вглядывался в лица и против воли заискивающе улыбался. Как глупо получилось. Ведь он был против этой затеи с похищением. В глубине души, разумеется. В конце концов именно он спас Надю.
– Неужели? – спросил насмешливый голос, и крепкая рука ухватила его за локоть.
С другой стороны его взяла под руку молодая женщина с темной челкой до бровей и задорно вздернутым носиком.
– Что “неужели”? – переспросил Анатолий Михайлович обалдело.
– Неужели ты был против похищения? Может быть, ты даже сказал об этом своему боссу?
Мужчина, взявший его за локоть, шел несколько сзади, и, чтобы его рассмотреть, Анатолию Михайловичу пришлось до невозможности скосить глаза. Парень был худощав, в светло-голубой куртке и джинсах. Его белая, нетронутая загаром кожа и черные, торчащие во все стороны волосы придавали ему зловещий вид.
– Откуда… Разве я… – растерянно пробормотал Анатолий Михайлович и сделал бесполезную попытку освободить локоть из железных пальцев незнакомца.
– Нет-нет, ты ничего не говорил вслух, – успокоил его парень. – Но я слышу все твои мысли. Видишь, как просто. Присядем.
И он подвел его к скамейке в крошечном сквере. Кудахтавшие под раскидистым кленом старушки тут же поднялись и спешно удалились. Анатолий Михайлович плюхнулся на скамью – ноги его не держали. Парень сел с одной стороны от него, девушка – с другой. Они по-прежнему держали его за локти. Неужели никто не видит, что с ним происходит? Неужели никому нет дела, что честного, солидного гражданина два проходимца захватили в заложники среди бела дня. Так вот она – цена человеческой жизни в нашем обществе!
– Не бойся, я тебя не собираюсь убивать, – незнакомец хищно улыбнулся. – Только ответишь на пару-тройку вопросов.
– Да, – выдохнул Анатолий Михайлович, и сам не понял, что должно означать его “да” – то ли согласие говорить, то ли сам факт того, что он слышит собеседника.
– Так ты в самом деле выступал против похищения? – повторил свой вопрос незнакомец.
– Я дал понять. Недвусмысленно… что не вижу опасности…
– Кто пытался захватить Надю?
– Не знаю, – лепетал Анатолий Михайлович. – Никогда прежде… ни разу…
– Лжешь. Ты им сам позвонил и сказал, что она встречается с тобой. Ну!
– Нет, все не так, не так! – Пленник рванулся изо всей силы.
Из рук девчонки он, разумеется, вырвался, но парень добычу свою не упустил, и Анатолий Михайлович потерял равновесие и плюхнулся прямо в грязь.
– Все не так, – бормотал он, всхлипывая и гладя свободной рукой колени своего мучителя. – Не так… Я зашел к шефу и рассказал обо всем. О Беловодье, о Наде, о том, что она просит у меня помощи. А через несколько часов мне позвонили. И незнакомый голос сказал, что со мной в качестве охраны пойдут два человека. И чтобы я не препятствовал. Это приказ оттуда! – Анатолий Михайлович выразительно глянул на светлое, по-осеннему выцветшее небо.
– Значит, ты никогда не видел этих людей?
– Никогда!
– И не знаешь, кто они?
– Нет!
– Даже не догадываешься?
– Землю готов есть, что это правда.
– Так ешь!
Рука пленника в пальцах колдуна выгнулась так, что хрустнули косточки. Анатолий Михайлович пронзительно вскрикнул и, схватив пригоршню размокшей грязи, засунул ее в рот. Слышно было, как песок хрустит у него на зубах.
– Есть – это значит глотать, – наставительно произнес незнакомец.
Корчась от отвращения, Анатолий Михайлович судорожно глотнул.
– А теперь догадываешься? – удовлетворенно хмыкнул мучитель. – Тебе на ум сразу пришло имя Степана Колодина, не так ли?
– Как…
– Я же сказал, что читаю мысли.
Парень внезапно отпустил его руку, и Надин отчим растянулся на земле. А незнакомец поднялся, сделал знак своей спутнице, и они мгновенно смешались с толпой. Анатолий Михайлович попытался уследить за истязателем взглядом, но напрасно – как назло, мужчины, спешащие мимо, все, как на подбор, были высокого роста, в джинсах и куртках… “Еду, еду, следа нету… Отгадай, что это…”
Анатолий Михайлович тяжело вздохнул и стал подниматься с земли. Каков подлец! И где Надя только отыскала этого подонка! А он еще пытался спасти эту взбалмошную девчонку. Совесть, видите ли, его мучила, беспокоился о ней и о матери ее, глупой курице.
А Роман тем временем уже вынырнул из толпы на площади, ведя Лену за руку. То, что он услышал от Анатолия Михайловича, не особенно его удивило. Ясно, что погоня не могла так быстро напасть на их след, если не было ни у кого из псов поганых ожерелья с водной нитью. Но и Надя, и Эд утверждали, что такого быть не может. Выходило, что кто-то их выдал. И этого “кого-то” не так уж трудно было вычислить. Вот только… Наверняка Наде не понравится, как он разговаривал с ее отчимом, даже после того, что этот тип натворил. Но от одной мысли, что по милости “дяди Толи” Надя могла оказаться в руках Колодина, у Романа в груди образовывался такой водоворот, что все потроха скручивались в тугой узел. По всему выходило, что колдун вел себя с предателем милостиво, а мог бы иссушить и бросить в сквере неузнаваемый черный стручок.
И все же Наде не понравилась бы эта сцена. Она же предупреждала – будь с “дядей Толей” корректен. И кажется, он обещал. Ладно, будем считать, что он был почти вежлив.
– Плохи наши дела, детка, – усмехнулся Роман. – Власти против нас. Стоило Наде намекнуть на проект Гамаюнова, как нас тут же продали вместе с потрохами.
– Не понимаю – почему?
– А чего тут не понимать? Они нас боятся. То есть – их.А мы-то с тобой, детка, ни при чем. Мы только случайные люди, оказавшиеся рядом.
– Но Стен и другие… Они же не сделали ничего страшного? – Голос Лены звучал растерянно.
– Ошибаешься. Они совершили самую непростительную вещь. Покусились на власть.
– О чем ты, Роман? Их двенадцать человек, они сидят в лесу и прячутся ото всех.
– Во-первых, сидят не все. Стен гуляет себе на свободе, и, как я понимаю, другие тоже. Постоянно или время от времени. Но главное не в этом. Главное, что они движутся в каком-то непонятном направлении. Не туда, куда все. А загадочное пугает тех, у кого власть. Да, обитателей Беловодья мало. Но чем их меньше, тем они страшнее. От одной мысли о ком-то, на них непохожем, у власть имущих начинаются медвежья болезнь и головокружение. И они готовы натравить на них любого. Разумеется, самое удобное – натравить господина Колодина или кого-то в этом роде.
– По-моему, ты все это выдумал! – недоверчиво покачала головой Лена. – Никакие они не святые: вспомни Острякова – он один из них. И при этом совершеннейший прохвост.
– Святость и инакомыслие отнюдь не одно и то же. Зачастую они несовместимы.
– Что же нам теперь делать?
– Мне-то что? Я в этом деле принимаю лишь косвенное участие. Меня интересует встреча с Гамаюновым, и больше ничего.
– А Беловодье? – спросила Лена.
– А, наша местная шамбала. Знаешь, я не хочу туда.
– Почему?
– Боюсь, мне там не понравится. Так что расскажу обо всем Алексею с Надей, и пусть наши решают сами, как им быть.
– А ведь она тебе нравится.
– Кто? – Роман попытался изобразить недоумение, но не получилось.
Кажется, в первый раз его застали врасплох.
– Надя. Я знаю – она тебе нравится.
– Ты ревнуешь?
– Нет. – Она покачала головой. – Ну, может быть, самую малость.
Кажется, она была вполне искренней.
– Значит, я был прав, и тебе до сих пор нравится Стен.
– Что толку! Он меня и раньше не любил, а теперь…
– А теперь он тебя ревнует.
Лена внимательно посмотрела на колдуна:
– И… любит?
– Нет. Но ревнует.
Она вздохнула. И тут он понял, что же она от него хотела. Не любви, нет, а самого невозможного на свете. Помощи. Как Глаша. Почему-то все они считали, что он может помочь. Юл, Глаша, Лена.
И в самом деле, он готов им помочь. Если бы только знал как.
– Возвращайся к Стену. Ты ему нужна.
– Да я никогда не была с ним! – в отчаянии закричала Лена. – Он все время меня отталкивал! Как ты не понимаешь!
– А теперь будешь, – утвердил Роман.
– Но ты же сам говоришь, что он меня не любит!
– А он никого не любит. Но ему кто-то нужен. И ты – самый подходящий вариант.
– Я так не согласна! – в отчаянии закричала Лена, и несколько прохожих обернулись на скандалящую пару. – Не хочу!
– Можно его заколдовать. Так приворожу – он будет сходить с ума от любви. В ногах валяться, несмотря на свою непомерную гордость. Умрет, если ты его отвергнешь. Хочешь? Это просто.
Он взял ее за руку, но она тут же вырвала ладонь – прикосновение колдуна по-прежнему волновало ее. Роман торжествующе улыбнулся – разумеется, это не любовь, а всего лишь власть, но он и не желал большего.
– Ну так кого ты выбираешь – меня или его?
– Хорошо, приворожи, – выдохнула Лена, будто собиралась головой в омут бросаться. – Только он ничего не должен знать.
– Это на твое усмотрение. Даже если ты ему расскажешь, сила заклятия не уменьшится. А иногда приятно показать человеку свою власть над ним. Ох, как приятно! – И он насмешливо ей подмигнул.
Потом, вновь завладев ее рукой, попросил наисладчайшим, елейным голосом:
– Ты уж Наде не говори о том, как я этого типа заставлял землю глотать.
Ага, значит, он эту львицу из Беловодья боится! Надо же, кто бы мог подумать. Она помнила, что Роман слышит ее мысли, но было так приятно побыть немного стервой. “Хорошо, не скажу”, – пообещала она мысленно, и Роман ее понял. Улыбнулся в ответ и отпустил ее ладонь. Поторопился – а Лена собиралась добавить еще парочку замечаний.
Издали домик выглядел очень уютно. Низ – из красного кирпича. Верх – деревянный. Посаженные этим летом деревья еще плохо принялись. Зато кирпичный забор и массивные столбы с металлическими шляпами смотрелись внушительно. И главное – никого рядом. Справа – заброшенный уже года три или четыре фундамент, слева – недостроенная коробка, опять же запущенная и уже год стоящая без присмотра с незастекленными окнами и вспухшей от дождя деревянной верандой. А далее тянулся густой еловый лесок, такой веселенький посреди осенней мокряди, что, кажется, хватай корзинку да беги срочно грузди собирать. Впрочем, за достоверность пейзажа ручаться было нельзя – обзор местности проходил при свете фар.
– Неплохая дачка, – присвистнул Юл. – Твоя? Лена, рассмеявшись, чуть не уронила связку ключей.
– Я на такую дачу сто лет буду работать и не заработаю. Дача господина Кирши. Он, удаляясь, оставил мне адресок. На всякий случай. “Для старинного школьного друга”, – шепнул таинственно.
Роман надеялся, что уж здесь их не выследят: выдавать некому, а в их метаниях по дорогам из Питера в Пустосвятово, потом в Москву и в Ленобласть не было никакой логики, кроме логики спятившего от страха зайца. Но в эту минуту беглецов волновало, как поскорее войти и укрыться за стенами. Внутри дача выглядела не особенно уютно. Отделаны были лишь две комнаты. Повсюду валялись мусор, клочья обоев. Пахло сыростью. Промозглый холод пронизывал до костей. В одной из кирпичных клетушек, еще не тронутых отделкой, нашлась поленница дров. С третьей попытки Стен растопил камин. Радостный огонек запрыгал по деревяшкам. Сразу стало немного веселее. А когда забулькал, наконец, электрический чайник, сделалось почти уютно. И хотя поблизости никого не было видно, все равно свет в комнатах включать не стали, не желая привлекать внимание случайных прохожих. Ужинали при свете камина.
Лена с Надей нарезали хлеб и колбасу, Стен открыл банки с консервами. У Эда нашлась бутылка виски, и ее разлили по пластиковым стаканчикам. Роман отказался, все остальные выпили, даже Юл. Ели молча. Говорят, стресс способствует поднятию аппетита, видимо, поэтому стол мгновенно опустел. Роман оглядывал сидящих, будто оценивал – на что они могут сгодиться в предстоящей схватке. При красноватом свете горящего камина лица его спутников казались настороженными и печальными. У Лены лицо осунулось, а глаза покраснели, будто она много плакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
“Надо выйти на улицу”. – Он не сразу понял, откуда явилось это решение.
Зачем на улицу? На улице у него нет абсолютно никаких дел. Он посмотрел на свои руки, погруженные под струю холодной воды.
“Выйди на улицу. Встретимся там”. – Он хотел выдернуть руки из-под крана, но не смог. Они как будто одеревенели.
“Я жду, – напомнил все тот же голос. – И будь непременно один”.
“Хорошо…” – через силу отозвался Анатолий Михайлович и тут же, обрызгав весь пол, отскочил от раковины.
Что за чертовщина! Первым желанием было плюнуть на приказ и ослушаться. Но, будто отвечая на крамольные его мысли, вода в кране угрожающе зарычала.
– Сейчас выйду, – пробормотал он вслух и принялся натягивать пиджак.
День этот, как и прошлый, выдался светлый, солнечный. Анатолий Михайлович шел по улице и постоянно оглядывался. В каждом встречном мужчине ему мерещился тот, чей голос звучал вместе с шумом текущей воды. Он вглядывался в лица и против воли заискивающе улыбался. Как глупо получилось. Ведь он был против этой затеи с похищением. В глубине души, разумеется. В конце концов именно он спас Надю.
– Неужели? – спросил насмешливый голос, и крепкая рука ухватила его за локоть.
С другой стороны его взяла под руку молодая женщина с темной челкой до бровей и задорно вздернутым носиком.
– Что “неужели”? – переспросил Анатолий Михайлович обалдело.
– Неужели ты был против похищения? Может быть, ты даже сказал об этом своему боссу?
Мужчина, взявший его за локоть, шел несколько сзади, и, чтобы его рассмотреть, Анатолию Михайловичу пришлось до невозможности скосить глаза. Парень был худощав, в светло-голубой куртке и джинсах. Его белая, нетронутая загаром кожа и черные, торчащие во все стороны волосы придавали ему зловещий вид.
– Откуда… Разве я… – растерянно пробормотал Анатолий Михайлович и сделал бесполезную попытку освободить локоть из железных пальцев незнакомца.
– Нет-нет, ты ничего не говорил вслух, – успокоил его парень. – Но я слышу все твои мысли. Видишь, как просто. Присядем.
И он подвел его к скамейке в крошечном сквере. Кудахтавшие под раскидистым кленом старушки тут же поднялись и спешно удалились. Анатолий Михайлович плюхнулся на скамью – ноги его не держали. Парень сел с одной стороны от него, девушка – с другой. Они по-прежнему держали его за локти. Неужели никто не видит, что с ним происходит? Неужели никому нет дела, что честного, солидного гражданина два проходимца захватили в заложники среди бела дня. Так вот она – цена человеческой жизни в нашем обществе!
– Не бойся, я тебя не собираюсь убивать, – незнакомец хищно улыбнулся. – Только ответишь на пару-тройку вопросов.
– Да, – выдохнул Анатолий Михайлович, и сам не понял, что должно означать его “да” – то ли согласие говорить, то ли сам факт того, что он слышит собеседника.
– Так ты в самом деле выступал против похищения? – повторил свой вопрос незнакомец.
– Я дал понять. Недвусмысленно… что не вижу опасности…
– Кто пытался захватить Надю?
– Не знаю, – лепетал Анатолий Михайлович. – Никогда прежде… ни разу…
– Лжешь. Ты им сам позвонил и сказал, что она встречается с тобой. Ну!
– Нет, все не так, не так! – Пленник рванулся изо всей силы.
Из рук девчонки он, разумеется, вырвался, но парень добычу свою не упустил, и Анатолий Михайлович потерял равновесие и плюхнулся прямо в грязь.
– Все не так, – бормотал он, всхлипывая и гладя свободной рукой колени своего мучителя. – Не так… Я зашел к шефу и рассказал обо всем. О Беловодье, о Наде, о том, что она просит у меня помощи. А через несколько часов мне позвонили. И незнакомый голос сказал, что со мной в качестве охраны пойдут два человека. И чтобы я не препятствовал. Это приказ оттуда! – Анатолий Михайлович выразительно глянул на светлое, по-осеннему выцветшее небо.
– Значит, ты никогда не видел этих людей?
– Никогда!
– И не знаешь, кто они?
– Нет!
– Даже не догадываешься?
– Землю готов есть, что это правда.
– Так ешь!
Рука пленника в пальцах колдуна выгнулась так, что хрустнули косточки. Анатолий Михайлович пронзительно вскрикнул и, схватив пригоршню размокшей грязи, засунул ее в рот. Слышно было, как песок хрустит у него на зубах.
– Есть – это значит глотать, – наставительно произнес незнакомец.
Корчась от отвращения, Анатолий Михайлович судорожно глотнул.
– А теперь догадываешься? – удовлетворенно хмыкнул мучитель. – Тебе на ум сразу пришло имя Степана Колодина, не так ли?
– Как…
– Я же сказал, что читаю мысли.
Парень внезапно отпустил его руку, и Надин отчим растянулся на земле. А незнакомец поднялся, сделал знак своей спутнице, и они мгновенно смешались с толпой. Анатолий Михайлович попытался уследить за истязателем взглядом, но напрасно – как назло, мужчины, спешащие мимо, все, как на подбор, были высокого роста, в джинсах и куртках… “Еду, еду, следа нету… Отгадай, что это…”
Анатолий Михайлович тяжело вздохнул и стал подниматься с земли. Каков подлец! И где Надя только отыскала этого подонка! А он еще пытался спасти эту взбалмошную девчонку. Совесть, видите ли, его мучила, беспокоился о ней и о матери ее, глупой курице.
А Роман тем временем уже вынырнул из толпы на площади, ведя Лену за руку. То, что он услышал от Анатолия Михайловича, не особенно его удивило. Ясно, что погоня не могла так быстро напасть на их след, если не было ни у кого из псов поганых ожерелья с водной нитью. Но и Надя, и Эд утверждали, что такого быть не может. Выходило, что кто-то их выдал. И этого “кого-то” не так уж трудно было вычислить. Вот только… Наверняка Наде не понравится, как он разговаривал с ее отчимом, даже после того, что этот тип натворил. Но от одной мысли, что по милости “дяди Толи” Надя могла оказаться в руках Колодина, у Романа в груди образовывался такой водоворот, что все потроха скручивались в тугой узел. По всему выходило, что колдун вел себя с предателем милостиво, а мог бы иссушить и бросить в сквере неузнаваемый черный стручок.
И все же Наде не понравилась бы эта сцена. Она же предупреждала – будь с “дядей Толей” корректен. И кажется, он обещал. Ладно, будем считать, что он был почти вежлив.
– Плохи наши дела, детка, – усмехнулся Роман. – Власти против нас. Стоило Наде намекнуть на проект Гамаюнова, как нас тут же продали вместе с потрохами.
– Не понимаю – почему?
– А чего тут не понимать? Они нас боятся. То есть – их.А мы-то с тобой, детка, ни при чем. Мы только случайные люди, оказавшиеся рядом.
– Но Стен и другие… Они же не сделали ничего страшного? – Голос Лены звучал растерянно.
– Ошибаешься. Они совершили самую непростительную вещь. Покусились на власть.
– О чем ты, Роман? Их двенадцать человек, они сидят в лесу и прячутся ото всех.
– Во-первых, сидят не все. Стен гуляет себе на свободе, и, как я понимаю, другие тоже. Постоянно или время от времени. Но главное не в этом. Главное, что они движутся в каком-то непонятном направлении. Не туда, куда все. А загадочное пугает тех, у кого власть. Да, обитателей Беловодья мало. Но чем их меньше, тем они страшнее. От одной мысли о ком-то, на них непохожем, у власть имущих начинаются медвежья болезнь и головокружение. И они готовы натравить на них любого. Разумеется, самое удобное – натравить господина Колодина или кого-то в этом роде.
– По-моему, ты все это выдумал! – недоверчиво покачала головой Лена. – Никакие они не святые: вспомни Острякова – он один из них. И при этом совершеннейший прохвост.
– Святость и инакомыслие отнюдь не одно и то же. Зачастую они несовместимы.
– Что же нам теперь делать?
– Мне-то что? Я в этом деле принимаю лишь косвенное участие. Меня интересует встреча с Гамаюновым, и больше ничего.
– А Беловодье? – спросила Лена.
– А, наша местная шамбала. Знаешь, я не хочу туда.
– Почему?
– Боюсь, мне там не понравится. Так что расскажу обо всем Алексею с Надей, и пусть наши решают сами, как им быть.
– А ведь она тебе нравится.
– Кто? – Роман попытался изобразить недоумение, но не получилось.
Кажется, в первый раз его застали врасплох.
– Надя. Я знаю – она тебе нравится.
– Ты ревнуешь?
– Нет. – Она покачала головой. – Ну, может быть, самую малость.
Кажется, она была вполне искренней.
– Значит, я был прав, и тебе до сих пор нравится Стен.
– Что толку! Он меня и раньше не любил, а теперь…
– А теперь он тебя ревнует.
Лена внимательно посмотрела на колдуна:
– И… любит?
– Нет. Но ревнует.
Она вздохнула. И тут он понял, что же она от него хотела. Не любви, нет, а самого невозможного на свете. Помощи. Как Глаша. Почему-то все они считали, что он может помочь. Юл, Глаша, Лена.
И в самом деле, он готов им помочь. Если бы только знал как.
– Возвращайся к Стену. Ты ему нужна.
– Да я никогда не была с ним! – в отчаянии закричала Лена. – Он все время меня отталкивал! Как ты не понимаешь!
– А теперь будешь, – утвердил Роман.
– Но ты же сам говоришь, что он меня не любит!
– А он никого не любит. Но ему кто-то нужен. И ты – самый подходящий вариант.
– Я так не согласна! – в отчаянии закричала Лена, и несколько прохожих обернулись на скандалящую пару. – Не хочу!
– Можно его заколдовать. Так приворожу – он будет сходить с ума от любви. В ногах валяться, несмотря на свою непомерную гордость. Умрет, если ты его отвергнешь. Хочешь? Это просто.
Он взял ее за руку, но она тут же вырвала ладонь – прикосновение колдуна по-прежнему волновало ее. Роман торжествующе улыбнулся – разумеется, это не любовь, а всего лишь власть, но он и не желал большего.
– Ну так кого ты выбираешь – меня или его?
– Хорошо, приворожи, – выдохнула Лена, будто собиралась головой в омут бросаться. – Только он ничего не должен знать.
– Это на твое усмотрение. Даже если ты ему расскажешь, сила заклятия не уменьшится. А иногда приятно показать человеку свою власть над ним. Ох, как приятно! – И он насмешливо ей подмигнул.
Потом, вновь завладев ее рукой, попросил наисладчайшим, елейным голосом:
– Ты уж Наде не говори о том, как я этого типа заставлял землю глотать.
Ага, значит, он эту львицу из Беловодья боится! Надо же, кто бы мог подумать. Она помнила, что Роман слышит ее мысли, но было так приятно побыть немного стервой. “Хорошо, не скажу”, – пообещала она мысленно, и Роман ее понял. Улыбнулся в ответ и отпустил ее ладонь. Поторопился – а Лена собиралась добавить еще парочку замечаний.
Издали домик выглядел очень уютно. Низ – из красного кирпича. Верх – деревянный. Посаженные этим летом деревья еще плохо принялись. Зато кирпичный забор и массивные столбы с металлическими шляпами смотрелись внушительно. И главное – никого рядом. Справа – заброшенный уже года три или четыре фундамент, слева – недостроенная коробка, опять же запущенная и уже год стоящая без присмотра с незастекленными окнами и вспухшей от дождя деревянной верандой. А далее тянулся густой еловый лесок, такой веселенький посреди осенней мокряди, что, кажется, хватай корзинку да беги срочно грузди собирать. Впрочем, за достоверность пейзажа ручаться было нельзя – обзор местности проходил при свете фар.
– Неплохая дачка, – присвистнул Юл. – Твоя? Лена, рассмеявшись, чуть не уронила связку ключей.
– Я на такую дачу сто лет буду работать и не заработаю. Дача господина Кирши. Он, удаляясь, оставил мне адресок. На всякий случай. “Для старинного школьного друга”, – шепнул таинственно.
Роман надеялся, что уж здесь их не выследят: выдавать некому, а в их метаниях по дорогам из Питера в Пустосвятово, потом в Москву и в Ленобласть не было никакой логики, кроме логики спятившего от страха зайца. Но в эту минуту беглецов волновало, как поскорее войти и укрыться за стенами. Внутри дача выглядела не особенно уютно. Отделаны были лишь две комнаты. Повсюду валялись мусор, клочья обоев. Пахло сыростью. Промозглый холод пронизывал до костей. В одной из кирпичных клетушек, еще не тронутых отделкой, нашлась поленница дров. С третьей попытки Стен растопил камин. Радостный огонек запрыгал по деревяшкам. Сразу стало немного веселее. А когда забулькал, наконец, электрический чайник, сделалось почти уютно. И хотя поблизости никого не было видно, все равно свет в комнатах включать не стали, не желая привлекать внимание случайных прохожих. Ужинали при свете камина.
Лена с Надей нарезали хлеб и колбасу, Стен открыл банки с консервами. У Эда нашлась бутылка виски, и ее разлили по пластиковым стаканчикам. Роман отказался, все остальные выпили, даже Юл. Ели молча. Говорят, стресс способствует поднятию аппетита, видимо, поэтому стол мгновенно опустел. Роман оглядывал сидящих, будто оценивал – на что они могут сгодиться в предстоящей схватке. При красноватом свете горящего камина лица его спутников казались настороженными и печальными. У Лены лицо осунулось, а глаза покраснели, будто она много плакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60