А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Рекомендуемая диета. Кому-то нельзя сладкого, у кого-то проблемы с весом, приходится ограничивать. А вот и юнкера…
Васинцов обернулся и увидел две шеренги коротко стриженных мальчишек. Они, нацепив фуражки и черные курточки на вешалки, без суеты рассаживались за длинные столы по десять человек.
— А вы ребят не балуете, смотрю, миски у них, бачки. Как у солдат.
— Они и есть солдаты, пусть и маленькие…
— Дежурный по полигону сержант-инструктор Горбушин! — четко отдал честь и доложился красавец-кадет. — Происшествий на полигоне нет, третий взвод ведет занятия по изучению устройства безоткатного орудия.
— Ого! — Васинцов запрыгнул на броню и заглянул в люк. — Святой отец, а вас не привлекут к уголовной ответственности за хранение тяжелого оружия — то есть танка?
— Если привлекут, то дадут очень много. Здесь, кроме «Т-90», еще американский «Абрамс» — трофей из Ирака, английский «Чифтен», два бронетранспортера, броневик времен гражданской, пара пушек, зенитка, есть боевой вертолет, но без двигателя, правда.
— А как состояние?
— В полном порядке.
— Вооружение?
— Разумеется, не действующее, но при желании…
— Все-все, я ничего не слышал, а то придется идти с вами по одной статье. И все-таки в моей голове не укладывается, я как-то представлял себе приют при монастыре иначе.
— С кельями и постоянными молитвами? Это вам к патриарху. Мы же не монахов готовим, ушедших от общества, а, наоборот, активных членов общества.
— А как насчет смирения христианского, насчет щеки, что надо подставить?
— Я вижу, вы хорошо знаете Священное Писание, а не припомните ли, как процитировал Иисуса Матфей: «Не мир принес Я, но меч». А когда берутся за мечи, щеки уже не подставляют. Добро должно уметь защищать себя. Кстати, видите эту группу? Будущие армейские священники. И словом могут успокоить, и автомат разобрать. Занятия ведет отец Афанасий, замечательный, надо сказать, человек. Вы помните, когда начали эксперименты по введению армейских священников?
— Да, что-то читал в журнале, — соврал Васинцов.
— Отец Афанасий был одним из первых. Пришел ко мне и попросил благословить на служение в одной подмосковной военной части. Я благословил. А там, в части этой, бардак, «дедовщина», мордобой. Отец Афанасий от общежития отказался и в казарме с солдатами поселился, спал там же, ел с ними из одного котла. Через недельку он и сообщает господам офицерам о нарушениях, творящихся в данной военной части, о «неуставщине», о вымогательствах старослужащих. Подробно, с фамилиями, с указанием деталей… Руководству части, конечно, скандал ни к чему, и они поступили сообразно своим понятиям о воинской дисциплине. Вывели из строя главных драчунов, сплошь старослужащих, и вкатили им по десять суток «губы». Сами понимаете, что сталось с теми солдатами, что осмелились пожаловаться на издевательства. Их объявили изгоями — «стукачами», если по-армейски. А поскольку в казармах их по ночам избивать боялись из-за присутствия батюшки, то вызывали в автопарк по одному. Представляете ужас молодого бойца, который тайком пробирается из казармы в автопарк, зная, что его там очень сильно изобьют. Сам идет на побоище! Наверное, вот эти чувства агнцев, идущих на заклание, даже страшнее, чем сами побои.
— И чем же кончилась та история?
— Ах, извините, я отвлекся. Так вот, отец Афанасий приказал солдатам из казармы не выходить, а сам отправился в автопарк. Объяснил неразумным «дедам» всю пагубность их поведения, а когда понял, что водка в их головах заглушила голос разума, просто набил им морды и сдал комендантскому наряду. Я забыл сказать, что отец Афанасий в миру Виктор Таймыров — мастер спорта по вольной борьбе и чуть-чуть боксом занимался. Короче, справился. Истязателей осудили, командир части получил взыскание и издал приказ, чтобы дежурные по роте офицеры ночевали в казарме. И вы знаете, не сразу, но за год-два «дедовщину» в той части вывели напрочь. И рецепт прост, едва начали открыто говорить правду о том, что происходит, «дедовщина» исчезла сама собой. «Деды», конечно, полов не мыли, но и рук не распускали. Вот такая история. Что ж, надеюсь, вам полигон понравился, не хотите ли пройти в казарму…
— Так здесь и спят будущие лучшие офицеры в мире?
— Лучшие младшие офицеры-наставники. Это очень важно! Наши выпускники вряд ли будут великими полководцами, им скорее всего никогда не суждено разрабатывать гениальные военные операции и захватывать вражеские города. Зато солдат в их подразделении будет всегда накормлен, одет и обут, он не будет вздрагивать по ночам от криков пьяных «дедов», не побежит с поста за водкой. Солдат будет в совершенстве знать военную науку и сможет выжить там, где обычный человек просто не выживет.
Васинцов оглядел двухъярусные койки с сопящими мальчуганами.
— Отдыхают, — объяснил отец Иоанн. — Это старший курс, они сегодня ночью в карауле.
— А вы не лишаете их детства и будущего? Может быть, они и не собираются стать военными?
— Уже после четвертого класса кадет может выбрать светское или духовное воспитание. Но, поверьте, уходят из кадетских классов крайне редко. Что касается будущего… А часто ли сироты, выпускники детдомов имеют хорошее будущее? Да хотя бы свое жилье, хотя наше государство когда-то брало на себя такое обязательство? Отвечу вам честно — нечасто. Не удивляйтесь, я хорошо изучил эти данные, как-никак, а наша система приютов — все-таки конкурент государственной системе опеке сирот. Не хочу обвинять всех огульно, но большинство чиновников данного ведомства мечтают побыстрее спихнуть сироту во взрослую жизнь, и чтобы больше о нем не слышать. И лишение свободы бывших подопечных они не считают чем-то таким возмутительным, скорее — наоборот. А мы готовим специалистов высочайшего класса в своем деле, и уверяю, любой командир полка будет счастлив иметь в своем подразделении хотя бы пару таких офицеров.
— Но все-таки с младенческих лет жить в казарме, по команде… Нормально ли это?
— А что значит «нормально»? Что мы вообще знаем о том, какая должна быть жизнь. И что значит «счастливая жизнь» и «счастливое детство»? Вы знаете, однажды к нам в приют попали два брата. Одному на вид лет десять, второй чуть помладше. Их сняли с товарного поезда, они ехали на коробках с мороженой горбушей в холодильном вагоне, представляете? Трое суток при минусовой температуре в каком-то тряпье и питались той же самой рыбой. Они почти не разговаривали, хотя речь хорошо понимали, и русскую, и китайскую, но отвечали только «да» и «нет». И еще они не улыбались, никогда, не умели. Врачи сначала подумали, что какая-то умственная отсталость, но нет, все реакции в порядке, психика в норме. Попытались выяснить, кто они и откуда — ничего определенного сказать не могут. Жили в лесу, на берегу реки, взрослые ловили красную рыбу, а они солили ее и делали всю остальную работу: уборка, дрова, вода, починка сетей, штопка одежды. Спрашиваем, сколько было взрослых, отвечают: больше, чем пальцев на четырех руках в двух больших домах с сетями. Кстати, знаете, как их звали? Чумазый и Придурок! Они в самом деле считали, что это были их настоящие имена, их просто все и всегда так называли. Но не только в именах дело. Знаете, что они сделали первым делом, как проснулись в детприемнике? Встали в пять утра и вымыли весь пол, и в спальне, и в коридоре, и на кухне, вычистили туалеты, и все в абсолютной темноте, света они включать не умели. Потом подошли к дремавшему охраннику и знаками спросили, где лопаты. Охранник не ответил, они нашли сами и принялись чистить снег на внутреннем дворе, раскидали весь, а не как тамошний дворник, что прокладывал узкие дорожки. Охранник спросонья ничего сначала не понял, а потом кинулся в деткомиссию звонить, оттуда нам. Я сам за ними приезжал, чтобы забрать. Нашел их на кухне — они картошку чистили. Знаете, что удивило? Они не сидели на месте, они постоянно что-то делали. Два серьезных маленьких мужчины с каким-то недетским спокойствием в глазах, сделав какую-то работу, они тут же брались за следующую. Они долго не могли ничего есть, кроме полусырой рыбы, картошки и каши, и то, если все это смешать в миске и поставить на пол. Когда им дали конфет, они спокойно смешали их с кашей и без всяких эмоций съели. Не знали, как пользоваться вилкой и ножом, не трогали игрушек, долго не могли приучиться спать на постели — ночью они забирались под кровать в обнимку и только так засыпали. Большущих трудов стоило их обучить раздеваться перед сном. Но каждое утро ровно в пять вставали и принимались за работу: убирали, чистили, кололи дрова, переговариваясь какими-то странными звуками. Они вообще не могли сидеть на месте, постоянно искали себе работу, постоянно, понимаете? Усадить их за парты было мучением, просто мучением, приходилось прикрикивать. Мы только потом поняли, что сидение за партой для них было непозволительной роскошью. Они просто не могли понять, как это так можно, столько времени они сидят без работы и их не бьют. И еще при разговоре со взрослым они втягивали голову в плечи, словно ожидая ударов. Они и в самом деле думали, что их будут бить, и очень удивлялись, что никто этого не делает. Наша медсестра заплакала, когда проводила медосмотр: два жилистых мальчишеских тела с впавшими животами и удивительно твердыми мускулами. И шрамы, по всему телу шрамы от травм и побоев. Они месяц приучались не бояться электрического света, три месяца — пользоваться вилкой и ложкой, мылом, зубной щеткой, научились сносно говорить через год, а улыбаться — через два, когда, кстати, перестали вздрагивать по ночам. Вот и скажите, применима ли к ним общая шкала «нормальной жизни». В течение суток иметь хотя бы часовой перерыв в работе, хотя бы шесть часов сна и не очень жестокие побои — вот была их мечта там, на берегу у браконьеров. Да, вспоминая о «той» жизни, они назвали самым счастливым днем тот, когда рыбаки из-за бури задержались на сутки, и поэтому целый день ребят никто не бил, а спать они легли, сделав всю работу в бараках, перепилив и переколов все дрова. Они легли с наступлением темноты и спали целую ночь, и именно та ночь осталась в их памяти самой счастливой в жизни! Не тот день, когда они впервые попробовали мороженого, не баня с горячей водой в интернате и не первые костюмчики с кармашками и удобные кроссовки, а целая ночь спокойного сна, без побоев и пьяных окриков перепившихся браконьеров. Вот вам и теория относительности. Мне пришлось очень много с ними работать. Нет, пришлось — не то слово. Я ждал этих занятий, я готовился к ним не меньше, чем к экзаменам в семинарии. Они же, когда поняли, что не надо постоянно двигаться, работать физически, начали обращать внимание на окружающий мир, впитывать знания о нем, как сухая губка влагу. Они спрашивали обо всем, их все интересовало, а видели бы вы, что творилось с ними в зоопарке…
Кстати, не только мы их учили, а и они нас. Вы знаете, что в честь братьев Горбушиных назван курс выживания русского спецназа? Что позу сна и сохранения тепла в снегу спецназовские специалисты «срисовали» с них?
— Постойте, постойте, — удивился Васинцов, — это когда спишь в обнимку с напарником, зарывшись в снег, и голова под курткой с дыханием себе под рубашку? Переворот каждые полчаса с полной готовностью немедленного действия? Так называемый теплосберегающий полусон?
— Ну вот видите, Геннадий, вы тоже знаете. Именно в такой ими придуманной позе они проспали неизвестно сколько времени под нарами в бараке браконьерской артели. А еще метод пилки дров двумя пилами сразу, питание без остановки и отрыва от работы, «хитрый физконтакт» — незаметный внешне уход от ударов, перевод прямых ударов в скользящие…
— И это все они?
— Да, им приходилось терпеть много побоев, а так как к побоям нельзя привыкнуть, они научились уходить от ударов, незаметно уходить, чтобы истязатель не заметил.
— А удалось вообще что-нибудь выяснить об их родителях, про их прошлое, как они туда попали, в эту артель чертову?
— К сожалению, нет. Они так ничего не вспомнили, только тайга, река, дрова, вода, уборка, рыба. Словно родились уже с тряпкой в руках, бедные дети. Они как-то умели различать рыбаков, этих браконьеров, по одним им известным приметам, боялись самых жестоких, старались оказаться поближе к тем, кто не дрался. Но рыбаки много пили, а потому дрались почти все. Мы тут провели свое расследование, точнее, поспрашивали. Оказалось, в тайге и на побережье уйма самых разных браконьерских артелей, старатели, охотники. И очень во многих есть такие же Чумазые и Придурки, правда, не дети — опустившиеся взрослые или падшие женщины.
— Может, врут, а может, просто ребятам не повезло и они попали к уркам?
— Возможно, только трудно представить себе живых людей, которые бы так издевались над детьми. Скорее всего какая-нибудь спившаяся мамаша просто продала своих детей в рабство…
— А что сейчас с этими братьями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов