— Есть волшебники, которые тоже умеют разговаривать с животными, — сказала Пакс. Киакдан фыркнул в ответ:
— Волшебники! Это ж совсем другое дело. Понимаешь, любой волшебник хочет обладать большей властью. Если он разговаривает с животным — уверяю тебя, делает он это с какой-то корыстной целью. Мы же, киакданы, учим язык животных, потому что мы любим их — любим такими, какие они есть, какими созданы в этом мире. И если я говорю с совой, которая живет в дупле вон на том дереве, я делаю это не для того, чтобы извлечь для себя какую-то выгоду, а просто потому, что мне этого хочется. Нет, я не буду скрывать, что иногда мы пользуемся этим даром с какой-то конкретной целью. Мы можем попросить животных о чем-то, договориться с ними. Мы знаем их природу, но в то же время мы признаем право каждого живого существа быть таким, каким оно создано, и не пытаемся изменить его. Вот почему наш общий знакомый, маршал Геда, так и не может решить, надежный я для него союзник или во мне есть какая-то червоточина.
Пакс смотрела на киакдана и слушала его. Она понимала, что нечто в его словах имеет непосредственное отношение к ней самой, но думать о чем-то сложном у нее не было сил. Оставалось только ждать, когда он начнет расспрашивать ее.
Колдун встал из-за стола и сказал:
— Ну что ж, твоя одежда постирана и сушится на кустах. Но, боюсь, она еще слишком влажная, а гулять по лесу в этом платье будет не слишком удобно. Дай-ка я подыщу тебе что-нибудь более подходящее. — Он подошел к большой плетеной корзине, стоявшей у стены. — Мне кажется, вот это будет тебе в самый раз. — Он протянул Пакс домотканые брюки с продернутой вместо пояса бечевкой и льняную рубашку. — Переоденешься — выходи, я хочу тебе кое-что показать. — С этими словами колдун вышел за дверь и захлопнул ее за собой.
Пакс поглядела на предложенную ей одежду. Судя по складкам на ткани, она пролежала в корзине очень долго.
Пакс настороженно посмотрела в окно, подошла к очагу, но потайная дверь в коридорчик с умывальником была закрыта. Найти замок ей не удалось. Тогда она, оглядевшись еще раз, присела на пол за столом и, сняв с себя платье, быстро надела брюки и рубашку. Подпоясавшись, она поискала глазами свой кинжал. Он лежал на столе.
Пакс подошла к двери, слегка толкнула ее, и та беззвучно распахнулась. Залитая солнцем поляна казалась пустой. Пакс даже не сразу увидела киакдана, стоявшего неподвижно на вымощенной камнем дорожке. Он махнул ей рукой, и она пошла к нему через лужайку.
— Держись поближе ко мне, — сказал он. — Эта роща — не самое безопасное место для чужаков. Даже опытные следопыты могут заблудиться. Если ты вдруг потеряешься, оставайся на месте. Я сам найду тебя. Пока ты стоишь или сидишь неподвижно — ну, или пока мы с тобой вместе, — тебе не грозит никакая опасность. Может так получиться, что мне придется неожиданно исчезнуть. Надеюсь, этого не потребуется, но все же… В таком случае оставайся там, где стоишь, не уходи далеко. В любом месте этого леса ты найдешь достаточно интересного, за чем стоит понаблюдать до тех пор, пока я не вернусь за тобой.
Колдун двигался между деревьями мягко и бесшумно, как легкий ветерок. Пакс старалась не отставать от него. Время от времени киакдан останавливался, прикасался к какому-нибудь дереву или гладил траву, но при этом молчал. Пакс тоже старалась не нарушать тишины. Солнце все сильнее нагревало воздух, птицы пели все громче, от земли поднимались ароматы прелой листвы и свежей травы. Дышалось легко и свободно. Пакс понятия не имела, в каком месте леса они находятся, но ее это и не слишком волновало. Она начала более внимательно присматриваться к деревьям и кустам, мимо которых они проходили. Вот киакдан прикоснулся к стволу какого-то дерева. Пакс заметила, как между его ладонью и корой проскочило что-то вроде зеленовато-коричневой искры. Время от времени ее внимание притягивали то живописно расположившийся под кустом гриб, то цветущий кустик земляники, то ажурные листья папоротника. Рассматривая очередной цветок, она оглянулась и заметила, что магистр Оукхеллоу неподвижно стоит на месте, наблюдая за нею. Когда их глаза встретились, он одобрительно кивнул.
Глава II
Так прошел этот день. Теплое весеннее солнышко и гостеприимный лес постепенно снимали напряжение, так долго копившееся в душе Пакс. Вдвоем с киакданом они долго шли по священной роще, остановились попить у лесного родника, а вскоре после полудня присели передохнуть у большого валуна. Пакс задремала. Когда она проснулась, киакдана рядом не было. Но не успела она пару раз потянуться, как увидела его между деревьями. То и дело в течение дня она мысленно возвращалась к мучившей ее вчера боли, но словно стеклянная стена встала теперь между нею и реальностью прошлого. Более того, ей никак не удавалось заставить себя подумать о том, что делать дальше, куда идти, и наконец она прекратила эти попытки.
К дому киакдана они вернулись ближе к закату. Пакс сняла с кустов высохшую чистую одежду и остановилась в дверях, держа в руках свои вещи. Приятная усталость охватила ее, а вместе с ней пришло и чувство голода. Колдун улыбнулся.
— Посиди здесь, в тепле, а я принесу ужин, — сказал он. — Или, если хочешь, можем прогуляться вместе.
Пакс на миг представила себе деревенскую таверну, множество знакомых и незнакомых людей, и ее тотчас же забила дрожь. Проломив невидимую стену, кошмарная реальность обрушилась на нее с прежней силой. Прежде чем она смогла сформулировать ответ, киакдан сам покачал головой и сказал:
— Нет, нет, не сегодня. Ты еще не готова. Оставайся здесь. Я так и думал. Твое исцеление займет не один день.
Махнув рукой на прощание, он пошел через поляну по тропинке в сторону Бреверсбриджа.
Пакс села на пороге, дрожа и обливаясь потом. Она ненавидела себя за тот страх, что снова лишил ее всякой воли к сопротивлению. Ей не удастся заставить себя хотя бы заглянуть в таверну — даже здесь, в этом городе, где у нее все сплошь друзья и нет ни одного врага. Она посмотрела на свои сильные, покрытые множеством шрамов руки. Если она не сможет держать в них меч или лук, что же ей делать? Не оставаться же навеки здесь с киакданом. К этому она не готова. Она привычно потянулась к кошельку на поясе, но тут Же вспомнила, что выложила его содержимое в чашу для подношений. Теперь у нее ничего не было — ничего из того, что она заработала за все годы службы. Наемным солдатам вообще редко удается скопить много денег, но по крайней мере они всегда берегут какие-то свои талисманы или амулеты. У Пакс же не осталось ничего — ни красной лошадки от Сабена, ни медальона Канны. Теперь у нее не было даже последней спасительной надежды — кольца, подаренного герцогом. Это было уже третье кольцо, врученное им ей за время службы, и всех трех она умудрилась тем или иным образом лишиться.
Как и в предыдущий раз, когда киакдан вернулся, Пакс не смогла бы сказать, сколько времени его не было. Он просто вырос перед ней в вечерних сумерках как из-под земли. В руках у него опять был большой глиняный горшок. Пакс заставила себя встать, и они вместе вошли в дом. На этот раз она помогла ему распаковать ужин и накрыть на стол. Более того, она не стала утверждать, будто не хочет есть. Киакдан принес баранину, запеченную в густом соусе, тушеные овощи и грибы. Опять. Пакс хотела было спросить, сколько это все стоит, но, встретившись взглядом с колдуном, предпочла промолчать. Ела она молча и сосредоточенно, удивляясь своему аппетиту, но при этом ее не оставлял страх перед неизбежными расспросами магистра.
Однако за все время ужина Оукхеллоу так ничего и не сказал. Он быстро покончил с ужином и сидел молча, глядя в стену, пока Пакс доедала и убирала со стола. Затем, будто очнувшись, он обернулся к ней и с улыбкой спросил:
— Ты, наверное, хочешь знать, когда я начну тебя расспрашивать?
Пакс отвела взгляд, но затем усилием воли заставила себя посмотреть собеседнику в глаза.
— Да, — ответила она.
— Я собирался заняться этим сегодня вечером. Но передумал.
Последовала долгая пауза. Пакс посмотрела в потолок, обвела взглядом комнату, а затем наконец решилась спросить:
— Почему?
Он вздохнул и покачал головой:
— Честно говоря, я не уверен, что сумею тебе это объяснить. Насколько ты знаешь, целительство — это дар всех киакданов.
Пакс кивнула.
— Ну так вот: часть этого дара состоит в знании того, когда именно нужно применять то или иное целебное средство, когда действовать, а когда ждать. Если речь идет о людях, очень важно знать — когда спрашивать, а когда молчать. О том, что тебя мучает — что бы это ни было, — ты сейчас говорить не готова.
Пакс беспокойно заерзала на стуле.
— Вы, наверное… вам, по всей видимости, рассказывали, что…
— Мне много чего рассказывают, — перебил ее киакдан. Пакс внимательно смотрела ему в лицо.
— В основном все то, что достигает моих ушей, оказывается ложью. Все новости, которые доходят до нашего городка, лежащего в стороне от главных караванных дорог, обрастают большим количеством излишних, придуманных подробностей. И что бы я про кого ни слышал, тебя должна волновать только ты сама, только твое состояние. Только ты и будешь в конце концов исцелена. Ты — и никто другой. Нужно лишь дождаться подходящего момента.
Пакс отвернулась. Из ее глаз снова потекли слезы.
— Ну вот видишь — ты еще не готова. Но ты не бойся: время придет. Пусть твое тело восстановит силы. На это потребуется несколько дней. Ты уже выглядишь лучше, хотя сама, может быть, этого не замечаешь.
— Но я… я ведь даже не смогла заставить себя… — Ее голос прервался, и она закрыла лицо руками.
— Все это пройдет. Пройдет.
Не успели прозвучать слова киакдана, как тепло и покой разом обволокли Пакс. Боль опять отступила.
Но несколько дней спустя, ночью, кошмар вернулся к ней. Она вновь сражалась не на жизнь, а на смерть, вновь ее мучили голод и жажда, вновь страшно болели раны. Опять чадили смрадом горевшие зеленым пламенем факелы, опять обрушивались на ее тело удары кнута и клинка. И вдруг Пакс очнулась, обнаружив, что киакдан сидит рядом с нею и держит ее за руку.
Свечи заливали комнату мягким светом. Несколько секунд Пакс, как безумная, оглядывалась вокруг, все еще не в силах прийти в себя после кошмарных сновидений.
— Успокойся, — тихо сказал колдун. — Не нужно ничего говорить. Ты меня узнаешь?
Не сразу, словно подумав, она кивнула. В горле у нее пересохло, и она с трудом произнесла:
— Вы — господин Оукхеллоу.
— Правильно. И здесь, в моем доме, ты в безопасности. Лежи, не пытайся встать. Сейчас я принесу тебе чего-нибудь попить.
Ароматная мятная вода приятно охладила ее горло. Пакс попыталась сесть, но киакдан удержал ее. Все ее тело по-прежнему била дрожь. Попытавшись унять ее, Пакс почувствовала боль во всех старых ранах.
— Тебе все еще больно? — спросил колдун.
Пакс кивнула.
— Как давно тебе нанесли эти страшные раны? Пакс попыталась сосчитать. Мысли ее убегали куда-то в сторону, и лишь немалым усилием воли она смогла заставить их собраться.
— Насколько я помню, это случилось прошлым летом. В конце лета.
— Так давно? — Киакдан удивленно поднял брови. — Ну и ну! И какое же колдовство наложило на них заклятие? Пакс устало покачала головой.
— Я не знаю. Киакномы… Паладин и маршал Геда пытались излечить меня, но потом…
— Киакномы? Да как тебя к ним занесло? Пакс, отвернувшись, произнесла:
— Они взяли меня в плен. В Колобии.
— Вот оно что! Теперь понятно, почему лечение идет так тяжело. Это они заколдовали раны такой болью?
— Нет… не совсем так. Дело было…
Кошмарные воспоминания лишили Пакс дара речи. Она лишь энергично затрясла головой. Киакдан аккуратным, но сильным движением взял ее за подбородок и заставил успокоиться.
— Ну все, на сегодня хватит, — сказал он. Увидев в ее глазах страх, он добавил:
— Спи спокойно, кошмары больше не будут мучить тебя. Это я тебе обещаю. Ты будешь спать спокойно, как в первую ночь, которую провела здесь. Пробуждение твое будет легким и радостным. Спокойной ночи.
Подчиняясь ласковому голосу, Пакс провалилась в сон.
Проснулась она действительно отдохнувшей. Тем не менее ей было стыдно за вчерашний срыв, и к столу она подошла молча, без тени улыбки на лице.
— Эти кошмары больше не будут преследовать тебя, — спокойно сказал киакдан, жестом приглашая ее к завтраку. — Когда я вновь разрешу твоему мозгу видеть сны, ты уже исцелишься. Это в моих силах. Сколько было возможно, я ждал, чтобы твое тело набралось сил, потому что исцеление духа — не самая легкая процедура. А теперь, Паксенаррион, настало время для исцеления твоей души и твоего разума. Зло, исковеркавшее твою судьбу, сумело нанести глубокие раны как телу, так и твоему внутреннему миру.
Пакс кивнула и молча принялась за еду.
— Мне нужно будет посмотреть твои раны, — сказал колдун и взял Пакс за руку.
Она вздрогнула, но затем решительно протянула ему руку, закатав рукав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117