3100 г.), размерами 22,3 х 17,5 м, возведенный на платформе длиной 70 м, шириной 66 м и высотой 13 м. Эта платформа включает в себя остатки древнейших святилищ и образует «зиккурат», священную «гору», о символике которой мы поговорим позднее (§ 54).
§ 14. Духовный строй неолита
Для наших целей нет нужды прослеживать распространение земледелия и, позднее, металлургии по восточному Средиземноморью, Греции, Эгейскому морю, на Балканах и в придунайских областях, и, наконец, по всей остальной Европе; незачем, равным образом, прослеживать их распространение в сторону Индии, Китая и Юго-Восточной Азии. Отметим только, что поначалу земледелие довольно медленно проникало в некоторые районы Европы. С одной стороны, послеледниковый климат позволял мезолитическим обществам Центральной и Западной Европы поддерживать свое существование продуктами охоты и рыболовства. С другой стороны, приходилось адаптировать злаковую культуру к зонам умеренного климата и лесной. Первые земледельческие общины формируются вдоль водных потоков и по краям больших лесов. И тем не менее, распространение неолитического земледелия, начавшееся на Ближнем Востоке ок. 8000 г., приобретает характер необратимого процесса. Несмотря на сопротивление населения некоторых регионов, особенно тех, где уже сложилось скотоводство, распространение культуры пищевых растений продолжалось — вплоть до Австралии и Патагонии, когда там стали ощущаться последствия европейской колонизации и промышленной революции.
Внедрение злаковой культуры сопровождалось распространением специфических ритуалов, мифов и религиозных идей. Речь, однако, не идет о механическом процессе. Даже имея в своем распоряжении одни лишь археологические свидетельства — а это так и есть, — не зная, иначе говоря, религиозной стороны дела, не зная, прежде всего, мифов и ритуалов, — можно констатировать различия, иногда весьма существенные, между европейскими неолитическими культурами и их восточными источниками. Очевидно, к примеру, что культ быка, удостоверяемый множеством изображений, найденных в придунайских областях, происходит с Ближнего Востока. Не существует, однако, следов принесения быка в жертву, как это практиковалось на Крите или в неолитических культурах Индии. Равным образом, идолы богов или иконографический ансамбль Богини-Матери с Ребенком, столь распространенные на Востоке, довольно редки в придунайских областях. Более того, такие статуэтки никогда не находят в погребениях.
Некоторые из недавних открытий блестяще подтвердили оригинальность архаических культур Юго-Восточной Европы, т. е. того комплекса, который Мария Гимбутас называет "староевропейской цивилизацией". Действительно, цивилизации, включающие в себя культуру пшеницы и ячменя и одомашнивание овцы, крупного скота и свиньи, появляются одновременно, где-то ок. 7000 г. или незадолго до этого, на берегах Греции и Италии, на Крите, в южной Анатолии, в Сирии и Палестине и в странах Плодородного Полумесяца. Причем данные радиоуглеродного анализа не позволяют утверждать, что этот культурный комплекс появился в Греции позднее, чем в странах Плодородного Полумесяца, в Сирии, Киликии или Палестине. Нам также неведомо, что именно сыграло роль "начального импульса" для этой культуры. Во всяком случае, археологических данных о притоке иммигрантов из Малой Азии, которые завезли бы в Европу культивированные растения и домашних животных, у нас нет.
Каким бы ни было ее происхождение, "архаическая европейская цивилизация" развивалась в оригинальном направлении, отличающем ее как от культур Ближнего Востока, так и от культур Европы Центральной и Северной. Где-то между 6500 и 5300 гг. на Балканском полуострове и в центральной Анатолии произошел мощный культурный подъем. Многие предметы (печати с идеограммами, фигурки людей и животных, териоморфные вазы, маски, изображающие богов) свидетельствуют о ритуальной деятельности. К середине VI тысячелетия множатся поселения, защищенные рвами и стенами и способные вместить до 1000 жителей. Количество алтарей и святилищ, а также разнообразных культовых предметов свидетельствует о хорошо организованной религии. На неолитической стоянке в Кэсчьоареле, в 60 км к югу от Бухареста, при раскопках был обнаружен храм, стены которого расписаны великолепными спиралями красного и зеленого цвета на бело-желтоватом фоне. Там не было найдено статуэток, но двухметровая колонна и еще одна поменьше указывают на культ священного столпа, символа axis mundi. Поверх этого храма был найден еще один, более поздний, в котором обнаружили терракотовую модель святилища. Макет изображает довольно внушительный архитектурный комплекс: четыре храма, установленные на высоком пьедестале.
Несколько моделей храмов было найдено на Балканском полуострове. Вместе с бесчисленными другими находками (фигурки, маски, различные нефигуративные символы и т. д.) они указывают на богатство и сложность религии, содержание которой остается пока неизвестным.
Нет смысла перечислять все неолитические находки, допускающие религиозную интерпретацию. Мы будем их время от времени упоминать, описывая религиозную предысторию некоторых ключевых зон (Средиземноморья, Индии, Китая, Юго-Восточной Азии, Центральной Америки). Сейчас лишь упомянем, что, при одних только археологических свидетельствах, в отсутствие текстов или традиций аграрных обществ, традиций, которые были живы еще в начале века, неолитические религии рискуют показаться примитивными и монотонными. Потому что археологические находки дают нам фрагментарную и, по сути дела, искаженную картину религиозной жизни и мысли. Мы видели, что открывают нам находки религиозного характера, оставшиеся от первых неолитических культур: культы умерших и плодородия, представленные статуэтками богинь и бога грома (с его эпифаниями — быком, бычьим черепом); верования и ритуалы, связанные с «таинством» вегетации; взаимоуподобление женщины, почвы и растения, выражающее гомологию рождения-возрождения (инициации); весьма вероятно, надежду на посмертное существование; космологию, включающую символизм Центра Мира и жилища как imago mundi. Достаточно рассмотреть современное общество «примитивных» земледельцев, чтобы оценить сложность и богатство религии, сформированной вокруг идей хтонического плодородия и цикла жизни, смерти и посмертного существования.
Впрочем, как только к ближневосточным археологическим находкам добавляются ранние тексты, перед нами предстает универсум значений не только сложных и глубоких, но и претерпевших длительное переосмысление, подчас не поддающихся разгадке, почти что недоступных разумению. В некоторых случаях самые ранние из текстов представляют собой смутное воспоминание об очень давних творениях религиозного духа, устаревших или наполовину забытых. Важно не упускать из виду, что грандиозная неолитическая духовность «прозрачной» для нас от этого не становится. Семантические возможности археологических свидетельств ограничены, а ранние тексты выражают мировидение, испытавшее сильное влияние религиозных идей, связанных с металлургией, городской цивилизацией, царской властью и организованным жречеством.
Но хотя духовное здание неолита и недоступно нам в его целостности, отдельные его фрагменты сохранились в традициях крестьянских обществ. Древность почитания "священных мест" (ср. § 8) и некоторых аграрных и похоронных ритуалов уже не требует доказательств. В Египте XX века ритуальные снопы обвязываются точно так же, как на древних памятниках, которые в свою очередь воспроизводят обычай, унаследованный от доисторических времен. В Аравии Петрее последний сноп закапывается в землю под именем «Старика», т. е. под тем же именем, которое он носил в Египте фараонов. Пшеничное варево, подаваемое на похоронах и поминках в Румынии и на Балканах, называется «колива». Это название (kollyv?) и соответствующее подношение зафиксировано в Древней Греции, но обычай, очевидным образом, гораздо старше (считается, что именно его следы обнаружены в погребениях Дипилона). Леопольд Шмидт показал, что некоторые мифо-ритуальные сценарии, все еще бытовавшие у крестьян Центральной и Юго-Восточной Европы в начале XX века, сохраняют фрагменты мифов и ритуалов, существовавших в древней, догомеровской Греции. Нет нужды продолжать. Подчеркнем лишь, что подобные обычаи держались в течение четырех-пяти тысяч лет, из которых последние тысячу-полторы под неусыпным оком двух моно-теистических религий, известных своей мощью, — христианства и ислама.
§ 15. Религиозный контекст металлургии: мифология железного века
На смену "мифологии шлифованного камня" пришла "мифология металлов"" самая богатая и самая характерная сложилась вокруг железа. Известно, что «примитивные», так же как и доисторические люди, задолго до того, как они научились использованию наземных железных руд, обрабатывали метеоритное железо. Они обращались с некоторыми рудами, как с камнем, т. е. рассматривали их как сырье для изготовления каменных орудий. Когда Кортес спросил у ацтекских вождей, откуда у них ножи, они показали ему на небо. И действительно, раскопки не обнаружили никаких следов земного железа в доисторических отложениях Нового Света. Люди древнейшего Востока, по всей видимости, держались аналогичных представлений. Шумерское слово «ан-бар», древнейшее обозначение железа, пишется с помощью знаков «небо» и «огонь». Его обычно переводят как "небесный металл" или "звездный металл". Египтяне в течение довольно длительного времени не знали никакого железа, кроме метеоритного. Та же ситуация у хеттов: текст XIV века сообщает, что хеттские цари использовали "черное небесное железо".
Но железо было редкостью (и такой же драгоценностью, как золото), и его использовали по преимуществу в ритуальных целях. Понадобилось изобрести выплавку железа из руд, чтобы положить начало новому этапу истории человечества. В отличие от меди и бронзы, обработка железа очень скоро приняла индустриальный характер. Как только был открыт секрет его выплавки из магнетита или гематита, стало нетрудно добывать большие количества металла, поскольку месторождения были очень богаты и добыча легкой. Но обработка земных руд отличалась от обработки метеоритного железа; отличалась она и от выплавки меди и бронзы. Только лишь после изобретения печи и особенно после разработки техники «закаливания» раскаленного добела железа оно смогло занять свое доминирующее положение. Именно обработка земного железа ввела этот металл в повседневный обиход.
Последствия оказались важными и в религиозном плане. Наряду с небесной сакральностью, присущей метеоритам, появилась теллурическая сакральность, связанная с рудниками и рудами. Металлы «возрастают» в недрах земли. Пещеры и шахты уподобляются утробе Матери-Земли. Руды, извлекаемые из рудников, суть в некотором роде «эмбрионы». Они растут медленно, поскольку подчиняются другому временному ритму, нежели растительные и животные организмы; и все же они растут, «вызревают» в подземном мраке. Их извлечение из утробы Матери-Земли есть поэтому операция, производимая до срока. Если бы им дали время доразвиться (т. е. выдержали бы геологический ритм времени), руды превратились бы в зрелые, «совершенные» металлы.
Повсюду в мире шахтеры практикуют ритуалы, включающие в себя очищение, пост, медитацию, молитвы и культовые действия. Ритуалы определяются характером предстоящей операции, поскольку они проникают в сакральную зону, признаваемую запретной; они вступают в контакт с сакральностью, не входящей в состав привычного религиозного универсума, сакральностью более глубокой и более опасной. Они испытывают такое чувство, будто рискнули проникнуть в область, не принадлежащую человеку по праву: в подземный мир с его тайнами медленного зарождения минералов во чреве Матери-Земли. Все эти мифы о рудниках и горах, бесчисленные феи, эльфы, гении, фантомы и духи суть многообразные воплощения того священного присутствия, с которым сталкивается человек, проникающий в геологические слои Жизни.
Заряженные этой мрачной сакральностью руды отправляются в печи. И тут начинается труднейшая и рискованнейшая операция. Мастер заменяет собой Мать-Землю с тем, чтобы ускорить и усовершенствовать процесс «вызревания». Печи выступают в роли своего рода новой, искусственной утробы, где руды достигают своей зрелости. Отсюда бесконечное множество предосторожностей, табу и ритуалов, сопровождающих процесс выплавки.
Металлург, как и кузнец, как и еще прежде гончар — это "хозяин огня". С помощью огня он добивается перехода материи из одного состояния в другое. Что касается металлурга, то он ускоряет «возрастание» руд, он делает их «зрелыми» в чудесно краткие сроки. Плавка оказывается средством «ускорения», но также и средством создать нечто другое из того, что уже существовало в природе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75