– У меня странное ощущение, что все это однажды происходило со мной, ответил человек.
– Отвечай на мои вопросы!
– Хочешь ли ты, Леди, чтобы Ниррити остановили? Или отдашь ему все города по реке?
– Ты испытываешь терпение Неба, смертный. Ты не выйдешь из Храма живым.
– Твои угрозы смерти ничего не значат для главы Локапаласов, Кали.
– Локапаласа больше нет, и у них не было главы.
– Ты смотришь на него, Дурга.
– Яма? Это ты?
– Нет, но он здесь, со мной, а также Кришна и Кубера.
– Агни умер. Каждый новый Агни умирал после…
– Кинсета. Я знаю, Канди. Я не был членом первоначальной группы. Рилд не убил меня. Призрачная кошка, оставшаяся безымянной, хорошо поработала, но все-таки не достаточно хорошо. А теперь я вернулся обратно по Мосту Богов. Локапалас выбрал меня своим лидером. Мы будем защищать Кейпур и бить Ниррити, если Небо поможет нам.
– Сэм! Не может быть, чтобы это был ты!
– Тогда называй меня Калкиным или Сиддхартой, Связующим, Буддой, Майтрейей, но все это – Сэм. Я пришел поклониться Трем и заключить сделку.
– Назови ее.
– Люди могут ужиться с Небом, но Ниррити – дело другое. Яма и Кубера доставили в город оружие. Мы можем укрепить город и создать хорошую защиту. Если Небо добавит свою мощь, Ниррити встретит в Кейпуре свое падение. Мы это сделаем, если Небо санкционирует Акселерацию, религиозную свободу и конец правления Богов Кармы.
– Не много ли, Сэм…
– Первые два условия требуют согласие на то, чтобы кое-что существовало и имело право на развитие; третье же произойдет независимо от того, нравится это тебе или нет, так что я даю тебе возможность проявить милосердие.
– Мне надо подумать…
– Даю тебе минуту. Я подожду. Если ты скажешь – нет, мы удаляемся и позволяем Рэнфри взять город и разорить этот Храм. После того, как он возьмет еще несколько городов, мы встретимся с ним. Здесь нас, конечно не будет. Мы подождем, пока все кончится. Если ты к тому времени все еще будешь при исполнении обязанностей, у тебя уже не будет никакой возможности решать насчет условий, которые я только что тебе поставил.
Если тебя не будет, мы, я думаю, сумеем взяться за Черного, помириться с ним и с теми, что останется от его зомби. В любом случае мы получаем, что хотим. Последний способ для тебя даже легче.
– Ладно, договорились! Я немедленно соберу армию. Мы поедем вместе в эту последнюю битву, Калкин. Ниррити умрет в Кейпуре! Оставь кого-нибудь в помещении коммуникатора, чтобы мы могли быть в контакте.
– Я сделаю эту комнату своей штаб-квартирой.
– Теперь развяжи жреца и давай его сюда. Он получит несколько божественных приказов, а вскоре и божественное посещение.
– Хорошо, Брама.
– Сэм, подожди! После сражения, если мы останемся живы, я хотел бы поговорить с тобой… насчет общего культа.
– Ты хочешь стать буддистом?
– Нет, снова женщиной…
– Для всего есть место и время; для этого сейчас нет ни того, ни другого.
– Когда настанет время, я буду здесь.
– Я сейчас дам тебе твоего жреца. Не выключай коммуникатор.

***
После падения Лананды Ниррити служил молебен в развалинах этого города, моля о победе над другими городами. Его темные сержанты медленно ударили в барабаны, и зомби упали на колени. Ниррити молился до тех пор, пока пот не покрыл его лицо как бы блестящей стеклянной маской и не проник внутрь его протезной брони, которая умножала его силу. Только тогда он поднял лицо к небесам, посмотрел на Мост Богов и сказал:
– Аминь!

***
Когда Ниррити шел к Кейпуру, боги ждали.
Войска из Кильбара ждали, как и войска Кейпура.
Ждали полубоги, герои и благородные.
Ждали брамины высокого разряда, ждали многочисленные приверженцы Махасаматмана. Эти последние носили название Божественной Эстетики.
Ниррити посмотрел на заминированное поле, ведущее к городским стенам, и увидел у ворот четырех конных всадников – Локапаласов; рядом с ними полоскалось на ветру знамя Неба.
Он опустил подзорную трубу и повернулся к Ольвиггу.
– Ты был прав. Интересно, Ганеша там, внутри?
– Скоро узнаем.
Ниррити продолжал движение вперед.

***
В этот день поле удерживал Бог Света. Клевреты Ниррити так и не вошли в Кейпур. Ганеша пал от меча Ольвигга, когда пытался нанести удар в спину Браме, дравшемуся с Ниррити на холме. Затем Ольвигг упал, зажав живот, и пополз к скале.
Брама и Черный переглянулись, когда голова Ганеши покатилась вниз.
– Это он говорил мне о Кильбаре, – сказал Ниррити.
– Ему нужен был Кильбар, – сказал Брама, – и он хотел приобрести Кильбар. Теперь я знаю, почему.
Они бросились друг на друга, и броня Ниррити сражалась за него с силой многих.
Яма пришпорил коня на подъеме и неожиданно был засыпан песком и пылью. Он поднес к глазам край плаща и услышал над собой смех.
– Где теперь твой смертельный взгляд, Яма-Дхарма?
– Ракша! – зарычал Яма.
– Да. Это я, Тарака.
И Яма внезапно был окачен галлонами воды; лошадь его встала на дыбы и опрокинулась на спину.
Яма стоял на ногах с мечом в руке, когда крутящееся пламя приняло человеческую форму.
– Я смыл с тебя этот проклятый репеллент, бог смерти. Теперь я уничтожу тебя своими руками!
Яма сделал выпад. Он разрубил своего серого противника от плеча до бедра, но на Тараке не оказалось ни крови, ни следа удара.
– Меня не убьешь, как убил бы человека, о Смерть! Но гляди, что я сделаю с тобой!
Тарака прыгнул на Яму, прижал его руки к бокам и швырнул его на землю. Поднялся фонтан искр.
Брама наступил коленом на спину Ниррити и оттянул его голову назад, от энергии черной брони. Как раз в это время Бог Индра спрыгнул со своего слизарда и занес свой меч Громовую Стрелу над Брамой. Он услышал, как хрустнула шея Ниррити.
– Тебя защищает твой плащ! – закричал Тарака, борясь с Ямой на земле, и взглянул в глаза Смерти…
Яма сбросил с себя обессиленного Тараку, отшвырнул его прочь и бросился к Браме, даже не подобрав свой меч. Когда он поднялся на холм, Брама парировал удары Громовой Стрелы; кровь струилась из обрубка его левой руки и из ран на голове и груди. Ниррити стальным захватом сжимал его лодыжку.
Яма закричал и выхватил кинжал. Индра отступил, чтобы его не достал меч Брамы, и повернулся к Яме.
– Кинжал против Громовой Стрелы, Красный? – спросил он.
– Ага, – сказал Яма и взмахнул правой рукой, перекинув кинжал в левую руку для истинного удара.
Острие вошло в предплечье Индры. Индра выронил Громовую Стрелу и ударил Яму в челюсть. Яма упал, но при падении подсек ноги Индры и увлек его за собой.
Теперь Аспект Ямы полностью владел им, и под его взглядом Индра стал как бы засыхать. Как раз в момент смерти Индры Тарака прыгнул на спину Яме. Яма пытался освободиться, но на его плечи словно навалилась гора.
Брама, лежавший рядом с Ниррити, сорвал с себя броню, смоченную демонским репеллентом, и швырнул ее через разделявшее их пространство; броня упала рядом с Ямой.
Тарака отскочил. Яма повернулся и взглянул на него. Тогда Громовая Стрела прыгнула с того места, где упала, и полетела в грудь Ямы.
Яма схватил обеими руками лезвие, когда острие было в нескольких дюймах от его тела. Оно продвигалось вперед, и кровь из ладоней Ямы капала на землю.
Брама обратил смертельный взгляд на Властелина Адского Колодца, и этот взгляд вытягивал из Тараки саму силу жизни.
Острие коснулось груди Ямы. Яма рванулся в сторону, и лезвие прошло от грудной кости к плечу.
Глаза Ямы стали как два копья. Ракша потерял свою человеческую форму и обратился в дым. Голова Брамы упала на грудь.
Тарака завизжал, когда Сиддхарта подскакал к нему на белой лошади, а в воздухе слышался треск и запах озона.
– Нет, Связующий! Удержи свою силу! Моя смерть принадлежит Яме…
– О, глупый демон! – сказал Сэм. – Не надо было…
Но Тарака больше не существовал.
Яма упал на колени рядом с Брамой и стал затягивать жгут на остатке левой руки Брамы.
– Кали! – говорил он. – Не умирай! Поговори со мной, Кали!
Брама задыхался. Глаза его открылись, но тут же закрылись снова.
– Слишком поздно, – пробормотал Ниррити, повернул голову и взглянул на Яму. – Или, вернее сказать, как раз вовремя. Ведь ты Азраил? Ангел Смерти?
Яма хлестнул его, и кровь на его руке размазалась по лицу Ниррити.
– «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное, – сказал Ниррити. – Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю…»
Яма снова хлестнул его.
– «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо и они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…»
– «И блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими», сказал Яма. – Входишь ты в этот кадр, Черный? Чей ты сын по той работе, что ты сделал?
Ниррити улыбнулся.
– «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царствие Небесное».
– Ты сумасшедший, – сказал Яма, – и только поэтому я не возьму твою жизнь. Отдай ее сам, когда будешь готов, а это произойдет скоро.
Он поднял Браму на руки и пошел обратно к городу.
– «Блаженны вы, когда будут поносить вас и всячески не праведно злословить за Меня…»
– Воды? – спросил Сэм, откупоривая фляжку и поднимая голову Ниррити.
Ниррити взглянул на него, облизнул губы и слегка кивнул. Тонкая струйка воды медленно полилась ему в рот.
– Кто ты? – спросил Ниррити.
– Сэм.
– Ты? Ты снова возродился?
– Это не в счет, – сказал Сэм. – Мне это не составило труда.
Слезы брызнули из глаз Черного.
– Однако это означает, что ты победил. – Он задохнулся. – Я не понимаю, почему Он допустил это…
– Это только один мир, Рэнфри. Кто знает, что делается на других? И я желал выиграть, в сущности, не сражение. Ты это знаешь. Мне жаль тебя и жаль все. Я согласен со всем, что ты говорил Яме, и с этим так же согласны последователи того, кого они называли Буддой. Я уж не помню теперь, я ли был Буддой, или им был другой. Но теперь я отошел от этого. Я снова буду человеком и позволю людям хранить того Будду, который живет в их сердцах.
Каков бы ни был источник, послание было чистым, поверь мне. Только по этой причине оно пустило корни и стало расти.
Рэнфри проглотил еще немного воды.
– «Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые», – сказал он. – Воля более сильная, чем моя, определила мне умереть на руках Будды, избравшего этот Путь для этого мира… Дай мне свое благословение, о Гаутама. Я умираю…
Сэм наклонил голову.
– «Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя. Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после…»
Затем Сэм накрыл Черного его белым плащом, потому что Ниррити умер.

***
Ян Ольвигг был принесен на носилках в город. Сэм послал за Куберой и Нарадой, чтобы они встретили его в Зале Кармы, потому что Ольвигг явно не мог остаться живым в его теперешнем теле.
Когда они вошли в Зал, Кубера споткнулся о мертвое тело человека, лежавшее в проходе.
– Кто это? – спросил он.
– Мастер.
Еще трое носителей желтого колеса лежали в коридоре, ведущем в их передаточные комнаты. Все трое были вооружены.
Возле аппаратуры они нашли еще одного. Удар меча поразил его точно в центр желтого круга, и человек казался хорошо использованной мишенью. Рот его был открыт для крика, который он так и не издал.
– Не могли ли это сделать горожане? – спросил Нарада. – В последние годы Мастера Кармы стали очень непопулярны.
– Нет, – сказал Кубера, когда приподнял запятнанную простыню, покрывавшую тело на операционном столе, заглянул под нее и снова опустил.
– Нет, не горожане.
– А кто же?
Кубера бросил взгляд на стол.
– Там Брама, – сказал он.
– Ох!
– Видимо, кто-то сказал Яме, что он не может пользоваться оборудованием, чтобы делать пересадку.
– Тогда где же Яма?
– Не имею представления. Но нам лучше побыстрее заняться делом, если мы хотим помочь Ольвиггу.
– Да, давай!

***
Высокий молодой человек вошел во Дворец Камы и спросил Лорда Куберу.
Он нес на плече длинное сверкающее копье и, пока ждал, без устали ходил взад и вперед.
Кубера вошел, глянул на копье, на юношу и сказал только одно слово.
– Да, это Тэк, – подтвердил копьеносец. – Новое копье, новый Тэк.
Теперь уже нет надобности оставаться обезьяной, вот я и не остался.
Близится время отъезда, и я зашел проститься с тобой и Ратри…
– Куда ты едешь, Тэк?
– Хочу посмотреть остальной мир, Кубера, прежде чем ваши механизмы отнимут у него всю магию.
– Этот день близок, Тэк. Не могу ли я уговорить тебя остаться здесь подольше?
– Нет, Кубера, спасибо, но капитан Ольвигг торопится идти. Мы идем вместе.
– Куда же вы хотите идти?
– На запад, на восток… кто знает? В какую-нибудь из четырех сторон… Скажи, Кубера, кто сейчас владеет громовой колесницей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37