Нищий ковылял за ним полквартала, пока он, наконец, не обернулся. Поглядев нищему в глаза, он сказал:
– Ты не хромой.
Нищий заторопился прочь и затерялся в толпе. Над головой начали взлетать в небо фейерверки, посылая вниз, к земле, длинные вишневые ленты.
Из Храма донесся звук тыквенных рогов, играющих мелодию НАГАСВАРАМ. Из дверного прохода вывалился мужчина, налетел на путешественника, и тот, почувствовав, что рука мужчины хватает кошелек на его поясе, сломал человеку запястье. Человек разразился проклятиями и звал на помощь, но путешественник столкнул его в дренажную канаву и пошел дальше, одним темным взглядом отогнав товарищей вора.
Наконец он подошел к Храму, помедлил немного и прошел внутрь.
Он вошел во внутренний двор вслед за жрецом, который нес маленькую статую из внешней ниши.
Он оглядел двор и быстро направился к месту, занятому статуей богини Кали. Он долго смотрел на нее, положив свой клинок у ее ног. Когда он снова поднял саблю и повернулся, он увидел, что жрец наблюдает за ним. Он кивнул жрецу, и тот немедленно подошел и поздоровался.
– Добрый вечер, жрец, – ответил путешественник.
– Да очистит Кали твое лезвие, воин.
– Спасибо. Она очистила.
– Ты говоришь так, будто знаешь это наверняка.
– А это с моей стороны самонадеянно?
– Ну, может быть, это не в лучшем стиле…
– Тем не менее, я чувствовал, как ее сила снизошла на меня, когда я смотрел на ее гробницу.
Жрец пожал плечами.
– Несмотря на мою должность, – сказал он, – я держусь подальше от этого ощущения силы.
– Ты боишься ее силы?
– Скажем так, несмотря на великолепие гробницы Кали, ее посещают не так часто, как гробницы Лакшми, Сарасвати, Шакти, Ситалы, Ратри и других менее пугающих богинь.
– Но она больше, чем любая из них.
– И более страшная.
– Да? Несмотря на ее силу, она справедливая богиня.
Жрец улыбнулся.
– Разве человек, перешедший границу возраста, желает справедливости?
Что касается меня, я нахожу милосердие куда более привлекательным. Дай мне когда-нибудь прощающее божество.
– Хорошо, – сказал путешественник, – но я, как ты сказал, воин. Я по своей природе близок к ней. Мы с богиней думаем одинаково. В большинстве случаев мы соглашаемся. А когда не соглашаемся, я вспоминаю, что она также и женщина.
– Я живу здесь, – сказал жрец, – но не говорю так интимно о богах, о которых забочусь.
– На людях – да. Ты мне не говори о жрецах. Я пил со многими из вас и знаю, что вы такие же богохульники, как и все остальное человечество.
– Для всего есть время и место, – сказал жрец, оглядываясь на статую Кали.
– Ну-ну. Скажи-ка, почему основание статуи Ямы давно не чищено? Оно все в пыли.
– Его чистили только вчера. Но с тех пор многие проходили перед ним, и остались заметные следы.
– Почему же тогда у его ног не лежат подношения и остатки жертвоприношений?
– Смерти не приносят цветов, – сказал жрец. – Люди просто приходят, посмотрят и уходят. Мы, жрецы, всегда чувствовали, что обе статуи расположены очень хорошо. Они составляют страшную пару, верно? Смерть и владычица разрушений.
– Мощное звено, – ответил посетитель. – Но не хочешь ли ты сказать, что Яме никто не приносит жертв? Вообще никто?
– Только мы, жрецы, когда того требует календарь набожности, и иногда горожане, когда любимый человек лежит на смертном ложе, а в непосредственном перевоплощении ему отказано – вот и только, других нет. Я ни разу не видел, чтобы Яме приносили жертву просто так, искренне, от доброй воли, от сердца.
– Он, наверное, обижается.
– Нет, воин. Разве не все живые существа сами по себе жертвы Смерти?
– Да, ты говоришь правду. Зачем ему добрая воля и чувства? Дары не обязательны, он и так возьмет, что захочет.
– И Кали тоже, – согласился жрец. – И в случае обоих божеств я часто оправдываю атеизм. К несчастью, они проявляют себя в мире чрезмерно сильно, чтобы их существование можно было бы эффективно отрицать. Очень жаль.
Воин рассмеялся.
– Жрец, не желающий верить! Я тоже. Меня это смешит. На-ка вот, купи себе бочонок сомы… для жертвенных целей.
– Спасибо, воин. Куплю. Не пойдешь ли со мной на небольшое возлияние в честь Храма?
– Клянусь Кали, пойду! – сказал воин. – Только немного.
Он пошел со жрецом в центральное здание и спустился по лестнице в келью, где стоял бочонок сомы и две чаши.
– За твое здоровье и долгую жизнь, – сказал воин, поднимая чашу.
– За твоих ужасных покровителей – Яму и Кали, – ответил жрец.
– Спасибо.
Они залпом выпили крепкое пойло, и жрец зачерпнул еще две чаши.
– Согреть горло в холодную ночь.
– Отлично.
– Приятно видеть, что некоторые путешественники уезжают, – сказал жрец. – Их набожность обогащает Храм, но они очень сильно утомляют штат.
– За отъезд пилигримов!
– За отъезд пилигримов!
Снова выпили.
– Я думаю, что большинство их приехало, чтобы увидеть Будду, – сказал Яма.
– Это правда. Но с другой стороны, они не хотят вызвать этим вражду богов. Так что, прежде чем идти в пурпурную рощу, они обычно приносят жертвы или дают Храму молитвы.
– Что ты знаешь о так называемом Татагатхе и его учении?
Жрец отвел глаза.
– Я жрец богов и брамин. Я не желаю говорить об этом человеке.
– Значит, он насолил и тебе тоже?
– Хватит! Я пояснил тебе свои желания. Об этом я разговаривать не буду.
– Это дело не имеет значения. Оставим это. Спасибо тебе за сому.
Спокойной ночи, жрец.
– Спокойной ночи, воин. Пусть боги улыбаются на твоей дороге.
– И на твоей тоже.
Поднявшись по лестнице, Яма вышел из Храма и пошел через город.
Пешком.

***
Когда он подошел к пурпурной роще, на небе было три луны, за деревьями слабо светили лагерные огни, в небе над городом отсветы огня.
Влажный ветер шевелил растительность.
Яма бесшумно вошел в рощу.
Выйдя на освещенное место, он оказался перед рядами неподвижно сидевших фигур. Все они были в желтых плащах с желтыми же капюшонами, натянутыми на голову. Они сидели тут сотнями, не издавая ни звука.
Он подошел к ближайшей фигуре.
– Я пришел увидеть Татагатху, Будду.
Человек, казалось, не слышал.
– Где он?
Человек не ответил.
Яма наклонился и посмотрел в полузакрытые глаза монаха. Человек как будто спал, и их взгляды не встретились.
Тогда он возвысил голос, чтобы все в роще услышали:
– Я пришел увидеть Татагатху, Будду. Где он?
Он словно бы обращался к камням.
– Не думаете ли вы спрятать его таким манером? – крикнул он. – Не думаете ли вы, что если вас много и вы одинаково одеты, я не найду его среди вас?
Только вздох ветра, идущего с другого конца рощи. Свет замерцал, зашевелились пурпурные листья.
Яма засмеялся.
– В этом, возможно, вы и правы, – согласился он. – Но когда-нибудь вам придется двигаться, если вы хотите остаться живыми. А я могу ждать так же долго, как и всякий другой.
И он сел на землю, прислонившись к коре высокого дерева и положив на колени свой клинок.
Его тут же охватила дремота. Голова несколько раз кивала и дергалась вверх. Затем он уронил подбородок на грудь и захрапел.
Он шел через сине-зеленую равнину, и травы расступались перед ним. В конце этой тропы стояло массивное дерево, которое как бы не росло на земле, а держало весь мир своими корнями, и его ветки достигали звезд.
У подножия дерева сидел, скрестив ноги, человек с легкой улыбкой на губах. Яма знал, что этот человек – Будда, подошел и встал перед ним.
– Приветствую, о Смерть, – сказал сидящий, увенчанный розовым ореолом, ярко сиявшим в тени дерева.
Яма не ответил, но вытащил свой клинок.
Будда продолжал улыбаться, и Яма, шагнув вперед, услышал звуки далекой музыки.
Он остановился и оглянулся вокруг, подняв клинок вверх.
Они шли с четырех сторон, четыре Регента мира, спустившиеся с горы Шумерну: впереди Мастер Севера, сопровождаемый своими Якшасами, одетыми в золото, на желтых лошадях, в сверкающих золотом доспехах; затем Ангел Юга в сопровождении своих воинов Кумбхандов, на голубых конях, с сапфировыми щитами; с Востока ехал Регент, чьи конники были в серебряных одеждах и с жемчужными щитами; а с Запада пришел Тот, чьи Наги ехали на кроваво-красных лошадях, в красной одежде, и несли перед собой коралловые щиты. Копыта лошадей не касались травы. В воздухе была слышна только музыка, и она становилась все громче.
– Зачем приближаются Регенты мира? – спросил Яма.
– Они идут, чтобы унести мои кости, – ответил Будда, продолжая улыбаться.
Четыре Регента натянули поводья. Их отряды остановились позади. Яма стоял перед Регентами.
– Вы пришли унести его кости, – сказал Яма. – А кто придет за вашими?
Регенты спешились.
– Ты не можешь взять этого человека, – сказал Мастер Севера, – потому что он принадлежит миру, и мы от имени мира будем защищать его.
– Послушайте, Регенты, живущие на Шумерну, – сказал Яма, принимая свой Аспект, в ваши руки отдана забота о планете, но Смерть берет с нее кого захочет и когда захочет. Вам не дано оспаривать мои Атрибуты и способы их работы.
Четыре Регента встали между Ямой и Татагатхой.
– Мы оспариваем твой путь насчет этого человека, господин Яма, потому что в его руках судьба нашего мира. Ты коснешься его только после того, как уничтожишь четыре Силы.
– Пусть будет так, – сказал Яма. – Кто из вас первый выступит против меня?
– Я, – сказал говоривший, поднимая свое золотое лезвие.
Яма, в своем Аспекте разрезал мягкий металл, как масло, ударил плашмя своей кривой саблей по голове Регента, и тот растянулся на земле.
Из рядов Якшасов раздался громкий крик; двое золотых всадников выступили вперед, чтобы унести своего вождя. Затем они повернули лошадей и поехали обратно на Север.
– Кто следующий?
К нему подошел регент Востока с прямым серебряным клинком и сетью, сплетенной из лунного света.
– Я, – сказал он и швырнул сеть.
Яма наступил на нее ногой, схватил руками и дернул. Регент, потеряв равновесие, качнулся вперед, и Яма ударил его в челюсть рукояткой сабли.
Два серебряных воина посмотрели на Яму, опустили глаза и повезли своего господина на Восток; вслед за ними неслась нестройная музыка.
– Следующий! – сказал Яма.
Перед ним встал дородный глава Нагов; он отбросил оружие и сорвал с себя тунику, говоря:
– Я буду бороться с тобой, бог смерти.
Яма отложил в сторону оружие и снял верхнюю одежду.
Пока все это происходило, Будда сидел в тени громадного дерева и улыбался, словно эти стычки не имели для него никакого значения.
Глава Нагов схватил Яму левой рукой за шею и дернул его голову вперед. Яма сделал то же самое. Регент нагнулся, забросил правую руку на левое плечо и шею Ямы и сцепил пальцы обеих рук, резко нагибая голову Ямы к своему бедру. Но Яма, протянув левую руку схватил Регента за левое плечо, а правой – под коленками, и таким образом поднял его ноги над землей, не выпуская его плеча.
Несколько секунд он баюкал Регента в руках, как ребенка, затем поднял на уровень плеч и отпустил руки.
Когда регент ударился о землю, Яма упал коленями на него, но тут же вскочил. Регент же не встал.
Когда всадники Запада уехали, перед Буддой стоял только Ангел Юга в голубой одежде.
– А ты? – спросил бог смерти, вновь поднимая свое оружие.
– Я не подниму ни стального оружия, ни кожи, ни камня против тебя, бог смерти. И не противопоставлю силу своего тела твоей силе, – сказал Ангел. – Я знаю, что эти вещи бесполезны, потому что никто не может совладать с тобой с помощью оружия.
– Тогда залезай обратно на свою голубую клячу и проваливай, – сказал Яма, – раз не хочешь драться.
Ангел не ответил, но подбросил в воздух свой щит. Тот закружился, как сапфировое колесо и повис в воздухе.
Затем щит упал на землю и стал бесшумно погружаться в нее. Он скоро исчез из виду, и трава снова сомкнулась над местом, куда он упал.
– Что это означает? – спросил Яма.
– Я не спорю активно. Я только защищаю. Моя сила в пассивном сопротивлении. У меня сила жизни, как у тебя – сила смерти. Ты можешь уничтожить любое, что я пошлю против тебя, но ты не можешь уничтожить все, о Смерть. Моя сила – щит, а не меч. Жизнь встанет против тебя, Господин Яма, чтобы защитить твою жертву.
Голубой Ангел повернулся, сел на голубого коня и поехал на Юг, сопровождаемый своими Кумбхандами. Звуки музыки не ушли с ним, но остались воздухе.
Яма шагнул вперед, подняв саблю.
– Твои усилия ни к чему не привели, – сказал он. – Твой час настал. И он ударил клинком.
Удар, однако, не состоялся, потому что ветка громадного дуба упала между Ямой и Буддой и выбила саблю из рук Ямы.
Он потянулся за оружием, но трава склонилась и сплелась над саблей в плотную, неразрушимую сетку.
Ругаясь, Яма вытащил кинжал и снова ударил.
Мощная ветвь наклонилась и качнулась перед мишенью, так что лезвие глубоко ушло в древесину. Затем ветвь снова поднялась к небу, унося с собой оружие.
Глаза Будды закрылись в медитации. Его ореол сиял в тени. Яма сделал еще шаг, подняв руки, но трава заплелась вокруг его лодыжек и удержала его на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37