Дикое было отстранено, призрачные кошки снова ходили по улицам города, не видя их. Их мех приглаживался как бы ветром; широкие ступени были пологими склонами, здания – утесами, статуи – деревьями. Ветры, что кружились по Небу, захватывали звук и рассеивали его. В Сквере, в центральной части Города, был зажжен священный костер. Девственницы, собранные для этого случая, подкладывали в костер чистое, сухое, ароматичное дерево, которое трещало и горело почти без дыма, если не считать случайных клубов чистейшего белого цвета. Сурья, солнце, сияла так ярко, что день дрожал прозрачностью. Жених в сопровождении великой процессии друзей и вассалов в красном был проведен через Город в Павильон Кали, где их встретили ее слуги и отвели в обеденный зал. Там служил хозяином Бог Кубера; он рассаживал гостей числом триста – попеременно на черные и красные стулья вокруг длинных столов черного дерева, инкрустированных костью. Всем подали мадхупарку смесь меда, творога и услаждающих дух порошков; гости пили вместе с одетой в голубое свитой новобрачной; свита эта, тоже в количестве трехсот человек, вошла в зал, неся двойные чаши. Когда все уселись и выпили мадхупарки, Кубера выступил с речью. Она пересыпалась шутками и касалась попеременно то практической мудрости, то ссылок на древние записи. Затем легион жениха отправился в павильон в Сквер, а невеста двинулась со свитой туда же, но с другого направления. Яма и Кали порознь вошли в этот павильон и сели по обеим сторонам небольшой занавески. Затем пелись древние песни, и Кубера убрал занавеску, дав возможность молодым впервые за этот день взглянуть друг на друга. Кубера говорил, призывая Кали заботиться о Яме в ответ на обещание блага, богатства и радости, которые будут даны ей. Потом Яма взял Кали за руку и повел ее вокруг костра, ее вассалы связали вместе одежду Кали и Ямы, а Кали бросила в костер жертвенные зерна. После того Кали встала на жернов, поднялась с Ямой на семь ступеней, насыпая на каждую ступеньку по горсточке риса. С неба пошел легкий дождь; он продолжался всего несколько секунд – освящение происходящего благословляющей водой. Затем вассалы и гости составили одну процессию и двинулись через Город к Павильону Ямы, где было устроено великое пиршество и веселье, и где была представлена Маска Крови.
Когда Сэм встретился со своим последним тигром, тигр медленно наклонил голову, зная, что это охота. Сэму некуда было бежать, поэтому он стоял на месте и ждал. Кошка тоже некоторое время выжидала. В эту минуту орда демонов пыталась спуститься в город, но Власть дикого не пускала их.
Все видели, что богиня Ратри плачет, и ее имя внесли в список. Тэк из Архивов был временно посажен в башню под Небом. Слышали, как Яма сказал:
«Жизнь не воскресает», как будто бы он считал, что это все-таки возможно.
Все это рассматривалось, как настоящая и впечатляющая смерть.
Свадебные торжества длились семь дней, и Бог Мара крутил один сон за другим вокруг пирующих. Как на магическом ковре, он переносил их по стране иллюзий, воздвигал дворцы из цветочного дыма на столбах воды и огня, поднимал скамьи, на которых сидели гости, в каньоны звездной пыли, кораллом и миррой выводил из равновесия их чувства, наводил на них все их Аспекты и заставлял вспоминать прототипы, на которых они основали свою силу, так что Шива танцевал на кладбище Танец Разрушения и Танец Времени, прославляя легенду об аннигиляции им трех летающих городов Титана, а Кришна Темный двигался в Танце Борца в память его победы над черными демонами Бана, Лакшми танцевала Танец Статуи, и даже Бог Вишну был вынужден снова сделать несколько па Танца Амфоры, а Муруган в новом теле насмехался над миром со всеми его океанами и танцевал Танец Триумфа на этих водах, как на подмостках, танец, который он танцевал после убийства Шуры, укрывшегося в глубинах моря. Когда Мара делал жест – появлялись магия, цвет, музыка и вино. Была поэзия, игры, песни и смех. Был спорт с могучими испытаниями силы и ловкости. В общем, требовалась сила богов, чтобы вынести полностью все семь дней удовольствий.
Все это рассматривалось как настоящая и впечатляющая свадьба.
Когда все это кончилось, молодые уехали с Неба побродить по миру, получить удовольствие от перемены мест. Они уехали без слуг и вассалов, чтобы бродить свободно. Они не объявляли, какие места намерены посетить и сколько времени потратят… на то, чтобы она забеременела, как говорили небесные шутники.
После их отъезда пирушки еще продолжались. Бог Рудра, оценив отличное качество сомы, взгромоздился на стол и начал произносить речь насчет новобрачной – речь, за которую Яма, без сомнения, выкинул бы его, если бы слышал. В данном же случае Бог Агни шлепнул Рудру по губам и был немедленно вызван на дуэль в Аспекте, на всем протяжении Неба.
Агни взлетел на вершину горы позади Канибурхи, а Рудра занял позицию возле Брошенного Мира. Когда подали сигнал, Рудра послал прочерчивающую жаркий след стрелу за много миль в направлении противника. Однако Агни обнаружил стрелу в полете за пятнадцать миль и сжег ее в воздухе дуновением Мирового Огня, а затем послал тот же Огонь в виде иглы света, которая коснулась Рудры и сожгла его в пепел, а также пробила купол за его спиной. Честь Локапаласа требовала выдвижения нового Рудры, и он вышел из рядов полубогов занять место погибшего старого.
Один раджа и два верховных жреца умерли весьма красочно от отравления. Для их посиневших останков были устроены погребальные костры.
Бог Кришна поднял свой Аспект и играл музыку, лучше которой не бывало, а Гвари Прекрасная смягчилась и пришла к нему снова. Сарасвати в сиянии своей славы танцевала Танец Наслаждения, и тогда Бог Мара снова сотворил побег Хальбы и Будды через Город. Это последнее видение многих, однако, встревожило, и в это время были записаны многие имена. Потом в их среду рискнул войти демон с телом юноши и головой тигра и со страшной яростью кинулся на Бога Агни. Его отогнала объединенная сила Ратри и Вишну, но ему удалось исчезнуть в бестелесности, прежде чем Агни успел наложить на него свой жезл.
В последующие дни в Небе произошли перемены.
Тэка Сверкающее Копье судили Мастера Кармы и переселили его в тело обезьяны; в его мозг было вложено предупреждение, что когда бы он ни предстал для обновления, он снова попадет в тело обезьяны и будет бродить по миру в этой форме до тех пор, пока Небо не проявит милосердие и не снимет с него эту участь. Затем его выслали в джунгли юга и там оставили сбрасывать его кармический груз.
Бог Варуна Справедливый собрал своих слуг и уехал из Небесного Города, чтобы поселиться где-нибудь на земле.
Некоторые из его клеветников сравнивали его уход с уходом Ниррити Черного, бога тьмы и коррупции, который, оставляя Небо, наполнил его злой волей и миазмами многих темных проклятий. Клеветники Варуны были не очень многочисленны, однако, поскольку всем было известно, что титул Справедливого он заслужил, то его осуждение легко могло отразиться на ценности осуждавших; поэтому мало кто говорил о нем непосредственно после его ухода.
Много позднее, в дни Небесных Чисток, были изгнаны на землю другие боги. Их уход совпал со временем, когда в Небе вновь появился Акселерационизм.
Брама, самый могущественный из четырех порядков богов и восемнадцати хозяев рая, Создатель всего, Господин Верховного Неба и всего под ним, из чьего пупа вырастал лотос и чьи руки вспенивали океаны, тот, кто в трех своих шагах заключал все миры, барабаны славы которого наводили ужас на его врагов, в чьей правой руке было Колесо Закона, тот, кто связывал катастрофы, пользуясь змеей, как веревкой – Брама все больше и больше чувствовал себя смущенным и теряющим рассудок после того, что явилось результатом данного им Госпоже Смерти необдуманного обещания. Но затем он решил, что поступил бы точно так же и без ее подсказки. Главный эффект ее действий состоял в том, что ему было кого упрекать за свое нынешнее неприятное состояние. Его же называли Брамой Непогрешимым.
Когда празднества закончились, купол Неба пришлось чинить в нескольких местах.
Музей Неба впоследствии получил вооруженного стражника, обязанного все время находиться в помещении Музея.
Несколько охотничьих отрядов демонов составляли планы, но дальше стадии планирования не шли.
Был назначен новый архивариус, который решительно ничего не знал о своих родителях.
Призрачные кошки Канибурхи были почтены символическим изображением во всех храмах страны.
В последнюю ночь празднеств одинокий бог вошел в Павильон Тишины на Брошенном Мире и на долгое время поселился в комнате под названием Память.
Затем он долго смеялся и вернулся в Небесный Город, а его смех был вещью юности, красоты, силы и чистоты, и ветры, кружащие по Небу, подхватили этот смех и понесли далеко по стране, и все, кто слышал его, изумлялись странной, вибрирующей ноте торжества, содержавшейся в нем.
Все это рассматривалось как настоящее, впечатляющее время Любви и Смерти, Ненависти и Жизни и Безумия.
Глава 6
После смерти Брамы в Небесном Городе начался период беспорядка. Нескольких богов даже выгнали с Неба. Каждый боялся, чтобы его не приняли за Акселерациониста; и, как если бы это было суждено, в этот период как раз каждого и подозревали в Акселерационизме. Хотя Сэм Великодушный умер, дух его, как говорили, продолжал жить и насмехаться. А в дни недовольства и интриг, которые привели к Великой Битве, прошел слух, что, возможно, жив не только его дух…
Когда солнце страдания закатывается, Приходит покой, Господин тихих звезд В этот мир творения, В это место дымных спиралей мандалы. Глупец говорит себе, Что его мысли – всего лишь мысли…
Сараха, (98-99).
Это случилось ранним утром. Брама находился неподалеку от бассейна пурпурного лотоса в Саду Радостей, у подножия статуи голубой богини с виной.
Девушка, нашедшая его, сначала подумала, что он отдыхает, потому что глаза его были открыты. Но уже через минуту она поняла, что он не дышит, и искаженное лицо его не изменяет выражения.
Она затряслась, ожидая конца света. Бог умер – значит, естественно последует светопреставление. Но через некоторое время она решила, что внутренние связи между вещами могут поддержать мироздание на час-другой. И в таком случае, подумала она, благоразумнее будет довести дело о грозящей Юге до сведения того, кто лучше умеет обращаться с этим.
Она сказала об этом первой наложнице Брамы; та прибежала посмотреть лично и признала, что ее Господин действительно умер, и обратилась к статуе голубой богине, которая немедленно начала играть на вине. Затем первая наложница послала сообщение Вишну и Шиве, чтобы они срочно пришли в Павильон.
Они так и сделали, и привели с собой Бога Ганешу.
Они осмотрели останки, убедились в их состоянии и заперли обеих женщин в их квартирах до казни. Затем стали совещаться.
– Нам срочно нужен другой Создатель, – сказал Вишну. – Открылось вакантное место.
– Я предлагаю Ганешу, – сказал Шива.
– Отклоняю, – сказал Ганеша.
– Почему?
– Я не люблю быть на виду. Я бы предпочел оставаться где-нибудь за сценой.
– Тогда давай рассмотрим какие-то другие альтернативы, и побыстрей.
– Не разумнее ли сначала установить причину этого события?
– Нет, – сказал Ганеша. – Первым делом нужно избрать ему преемника.
Даже вскрытие тела может подождать. Небо не должно оставаться без Брамы.
– Как скажешь – может, кого-нибудь Локапаласа?
– Пожалуй.
– Яму?
– Нет. Он слишком серьезный, слишком добросовестный – он техник, а не администратор. К тому же он, по-моему, эмоционально нестабилен.
– Кубера?
– Больно уж хитер и ловок. Я боюсь Куберы.
– Индра?
– Слишком своеволен.
– Может, Кришна?
– Чрезмерно фриволен. Никакой рассудительности.
– Кого же ты посоветуешь?
– Какова наша величайшая проблема в настоящее время?
– Не думаю, чтобы у нас сейчас были какие-нибудь большие проблемы, сказал Вишну.
– Тогда разумнее было бы иметь какую-то прямо сейчас, – сказал Ганеша. – По-моему, наша величайшая проблема – Акселерационизм. Сэм вернулся и мутит воду.
– Да, – сказал Шива.
– Акселерационизм? Зачем пинать дохлую собаку?
– Ах, она как раз и не сдохла. Среди людей. И это также отвлечет внимание от преемственности внутри Тримурти и создаст хотя бы поверхностную солидарность в Городе. Если, конечно, ты не собираешься взять на себя кампанию против Ниррити и его зомби.
– Покорно благодарю.
– Не стоит.
– М-м-м… Значит, наша величайшая проблема в настоящее время Акселерационизм?
– Именно. Акселерационизм – наша величайшая проблема.
– Кто ненавидит его больше всего?
– Ты?
– Вздор. Кроме меня.
– Скажи, Ганеша.
– Кали.
– Сомневаюсь.
– А я нет. Два зверя, Буддизм и Акселерационизм, тянут одну колесницу. Будда презирал Кали. А она женщина. Она поведет кампанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37