Мне нужно все вместе.
– Но…
– Короче говоря, если вы хотите меня заполучить, вам придется сначала постараться меня убедить. Предположим, я ужасно несговорчива. Приложите все силы, чтобы переубедить меня, иначе я останусь на Аделии. Полно, неужели вы не понимаете, почему мы оказались здесь наедине? Как вы думаете, для чего предназначены эти уединенные комнаты? Мы позанимались гимнастикой, приняли душ, немного поели, немного выпили, побеседовали, от всего этого получили удовольствие; теперь есть возможность заняться другими, не менее приятными вещами. Я настаиваю. Убедите меня в необходимости переселения на Землю. Тесса протянула руку к выключателю, и комната погрузилась в приятный полумрак.
В безопасности?
Глава 35
Юджиния Инсигна тревожилась. Зивер Генарр настоял на том, чтобы обсуждение продолжили вместе с Марленой.
– Юджиния, ты – ее мать и поэтому не можешь не считать ее до сих пор ребенком, маленькой девочкой, – сказал Генарр. – Мать не сразу понимает, что она не абсолютный монарх, а дочь – не ее личная собственность.
Юджиния старалась избежать мягкого взгляда Генарра.
– Зивер, не учи меня, – сказала она. – У тебя нет своих детей.
Очень легко произносить эффектные слова, если речь идет о чужом ребенке.
– Я говорю эффектные слова? Прошу прощения. Скажем так: эмоционально я не связан воспоминаниями. Мне очень нравится Марлена, но я ее увидел почти сформировавшейся молодой женщиной с исключительным интеллектом. Юджиния, твоя дочь – уникальное явление. У меня такое ощущение, что по интеллекту она намного превосходит и тебя, и меня. С нею нужно посоветоваться, ее необходимо выслушать…
– Ее необходимо обезопасить, – возразила Юджиния.
– Согласен, но именно для этого и нужно с нею посоветоваться.
Марлена молода и неопытна, но она может знать лучше нас, что надо делать. Давай поговорим как три взрослых человека. И обещай, что ты не будешь использовать свою материнскую власть.
– Как я могу обещать? – с горечью сказала Юджиния. – Но хорошо, мы поговорим с ней.
Втроем они собрались в кабинете Генарра и включили защитный экран. Марлена быстро посмотрела на мать, потом на Генарра, снова на мать, сжала губы и подавленно сказала:
– Кажется, это мне не понравится.
– Боюсь, что мы и в самом деле сообщим тебе плохую новость. Скажу прямо – мы обсуждаем возможность возвращения на Ротор, – заявила Юджиния.
– Но, мама, у тебя здесь важная работа, – удивилась Марлена. – Не можешь же ты все бросить просто так. Но я вижу, ты и сама не хочешь этого. Тогда я не понимаю.
– Марлена, – Юджиния старалась говорить медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, – речь идет только о тебе. Ты должна вернуться на Ротор.
Несколько секунд все молчали, а Марлена внимательно смотрела на Генарра и Юджинию поочередно, потом тихо, почти шепотом сказала:
– Ты не шутишь. Не могу поверить. Я не вернусь на Ротор, никогда не вернусь. Я не хочу. Эритро – это моя планета. Вот здесь я и буду жить.
– Марлена… – резко начала Юджиния. Генарр предупреждающе поднял руку и чуть заметно отрицательно покачал головой. Юджиния замолчала, а он спросил:
– Почему тебе так хочется остаться здесь, Марлена?
– Потому что хочется, – просто объяснила Марлена. – Иногда вам хочется, например, на обед какое-нибудь определенное блюдо. Вы же не можете объяснить, почему это так. Просто хочется. Вот и я хочу остаться на Эритро. Я не знаю причины, но это так. И я не обязана ничего объяснять.
– Марлена, позволь твоей маме рассказать тебе то, что пока знаем только мы, – сказал Генарр.
Юджиния взяла холодные руки Марлены в свои и сказала:
– Помнишь, Марлена, перед отлетом на Эритро ты рассказывала мне о разговоре с комиссаром Питтом…
– И что же?
– Тогда ты сказала, что комиссар Питт, разрешив нам лететь на Эритро, о чем-то умолчал. Ты не знала, о чем именно, но сказала, что это было что-то неприятное или даже зловещее.
– Да, я помню.
Юджиния замолчала, и взгляд больших проницательных глаз Марлены застыл. Как бы говоря сама с собой и не сознавая, что ее слова слышат другие, она прошептала: «Колеблющийся свет у головы. Рука почти у виска. Удаляется». Марлена замолчала, хотя ее губы продолжали шевелиться. Потом она громко спросила:
– У вас создалось впечатление, что я немного сумасшедшая? – в ее голосе звучало оскорбленное самолюбие.
– Нет, – быстро ответила Юджиния. – Совсем наоборот. Мы знаем, что у тебя блестящий ум, и мы хотим, чтобы он таким и оставался. Дело вот в чем…
Марлена внимательно выслушала рассказ о чуме Эритро; весь ее вид выражал глубочайшее недоверие.
– Я вижу, мама, ты веришь в то, что говоришь, – сказала она. – Возможно, кто-то сказал тебе неправду.
– Она услышала это от меня, – возразил Генарр. – А я по собственному опыту знаю, что все это именно так. Теперь можешь сама судить, обманываю ли я тебя сейчас.
Очевидно, Марлена поверила. Она подалась вперед:
– Тогда почему мне грозит особенно большая опасность? Почему на Эритро для меня опаснее, чем для вас или для мамы?
– Марлена, мама тебе только что объяснила. Считается, что чума чаще поражает людей с более развитым воображением, с богатой фантазией. Некоторые данные говорят, что к чуме наиболее восприимчивы люди с необычным складом ума, а у тебя самый неординарный ум, который мне доводилось встречать. По моему мнению, ты можешь быть особенно восприимчивой к чуме. Комиссар Питт распорядился, чтобы тебе была предоставлена здесь полная свобода; мы должны обеспечить тебе возможность увидеть и испытать все, что тебе захочется, и даже позволить выходить со станции – если у тебя возникнет такое желание. Можно подумать, что со стороны Питта это большая любезность, но не кроется ли за этими распоряжениями его желание или надежда, что в результате ты скорее заболеешь чумой?
Марлена спокойно выслушала Генарра.
– Марлена, неужели ты не понимаешь? – вмешалась Юджиния. – Комиссар Питт не хочет твоей смерти, в этом мы его не обвиняем. Он хотел бы только обезвредить твои необычные способности. Для него ты крайне неудобна. Ты легко можешь узнать о нем и его намерениях то, что он хотел бы утаить. Это ему не нравится. Он очень скрытный человек.
– Если комиссар Питт старается навредить мне, – сказала наконец Марлена, – то почему же вы хотите отправить меня к нему?
У Генарра брови поползли вверх.
– Мы же только что объяснили. Здесь тебе угрожает опасность.
– Опасность мне будет угрожать на Роторе. Если Питт в самом деле хочет отделаться от меня, то там он сможет придумать и сделать все что угодно. Пока я здесь, он считает, что со мной и без него расправится чума, и забудет обо мне. Он оставит меня в покое, правильно? По крайней мере пока я здесь, на Эритро.
– Но ты забыла о чуме, Марлена. О чуме, – и Юджиния попыталась обнять дочь. Та уклонилась:
– Чума меня не беспокоит.
– Но мы же объяснили…
– Неважно, что вы объяснили. Здесь мне ничто не угрожает. На Эритро я в полной безопасности. Я знаю свой мозг. Я прожила с ним всю жизнь. Я его понимаю. Ему ничто не угрожает.
– Марлена, будь благоразумной, – сказал Генарр. – Ты можешь думать, что твой мозг в безопасности, но ведь он не застрахован от болезней или повреждений. Ты можешь заболеть менингитом или эпилепсией, не исключена опухоль мозга; в конце концов тебя неминуемо ждет одряхление. Ты же не можешь спастись от всех этих неприятностей, просто отмахнувшись от них.
– Я не говорю о всех этих болезнях. Я имею в виду чуму. Чума мне не угрожает.
– Ты не можешь быть в этом заранее уверена. Мы даже не знаем точно, что такое эта чума.
– Чем бы она ни была, она мне не угрожает.
– Почему ты так уверена, Марлена? – спросил Генарр.
– Я просто знаю это.
Юджиния почувствовала, что ее терпение иссякает. Она схватила дочь за локти:
– Марлена, ты должна делать то, что тебе говорят.
– Нет, мама. Ты не понимаешь. Меня тянуло на Эритро еще на Роторе.
Теперь, когда я на Эритро, я ощущаю эту тягу еще сильней. Я хочу остаться здесь. Здесь я буду в безопасности. Я не хочу возвращаться на Ротор; вот там мне будет угрожать настоящая опасность. Юджиния уже собиралась что-то сказать, но Генарр поднял руку и остановил ее.
– Марлена, я предлагаю компромисс. Твоя мама должна провести здесь определенные астрономические наблюдения. На это потребуется какое-то время. Обещай, что все это время ты будешь находиться только внутри станции, будешь соблюдать все правила безопасности, которые я сочту необходимыми, и будешь проходить периодический осмотр. Если мы не обнаружим никаких изменений в функциях твоего мозга, ты останешься до тех пор, пока твоя мама не закончит свою работу. После этого мы вернемся к нашему разговору. Ты согласна? Марлена наклонила голову, подумала, потом сказала:
– Хорошо. Но, мама, не думай, что тебе удается обмануть меня и сделать вид, что ты уже закончила работу, когда на самом деле это будет еще не так. Я все равно узнаю правду. И не пробуй выполнить работу побыстрей и похуже. Это тоже мне станет известно.
– Марлена, это не игрушки, – пожала плечами Юджиния. – И, пожалуйста, не думай, что я способна выдать незаконченную работу за готовые результаты – даже ради твоей безопасности.
– Прости меня, мама, – сказала девочка. – Я знаю, что раздражаю тебя.
– Не могу отрицать, – вздохнула Юджиния. – Но, как бы там ни было, ты – моя дочь. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе ничто не угрожало. Пока что я не обманываю тебя?
– Нет, мама, не обманываешь, но, пожалуйста, поверь мне, я здесь в полной безопасности. С тех пор как мы прилетели на Эритро, я счастлива. На Роторе я не была счастливой никогда.
– А почему ты счастлива здесь? – спросил Генарр.
– Не знаю, дядя Зивер. Но ведь не обязательно знать причину, можно просто быть счастливой, правда?
Глава 36
– Юджиния, ты переутомилась, – сказал Генарр.
– Да, Зивер, я устала, но не физически. Меня вымотали два месяца расчетов. Я не представляю, как в до-космическую эру астрономы умудрялись получать свои результаты с помощью самых примитивных вычислительных устройств. Больше того, Кеплер открыл законы движения планет, располагая всего лишь таблицей логарифмов. Вероятно, он считал, что ему еще повезло, потому что в то время логарифмы были только что изобретены.
– Юджиния, я надеюсь, ты простишь дилетанта в астрономии, но я, признаться, всегда думал, что в наше время астрономы просто дают приборам соответствующие задания, потом спокойно отправляются спать, а когда через несколько часов просыпаются, все результаты в отпечатанном виде уже ждут их на столе.
– Я бы хотела, чтобы было так. Но у меня особая задача. Знаешь, с какой точностью я должна рассчитать реальную скорость Немезиды и Солнца относительно друг друга, чтобы можно было уверенно сказать, когда и где расстояние между этими звездами будет минимальным? Знаешь, насколько ничтожной погрешности достаточно, чтобы получить совершенно неверный результат, например что Немезида не причинит Земле вреда, тогда как на самом деле она разрушит ее, или наоборот? Задача была бы очень сложной, даже если бы во всей Вселенной существовали только Немезида и Солнце, – энергично продолжала Юджиния.
– Но ведь сравнительно недалеко есть другие звезды, и они тоже движутся. По меньшей мере десять таких звезд имеют достаточно большую массу и поэтому оказывают какое-то влияние или на Немезиду, или на Солнце, или на обе эти звезды. Это влияние ничтожно мало, но, если его не учесть, можно ошибиться на миллион километров в ту или другую сторону. А для того чтобы его учесть, необходимо с очень большой точностью знать массу, положение и скорость каждой звезды. Таким образом, Зивер, мы получаем невероятно сложную задачу о движении пятнадцати небесных тел. Немезида пройдет непосредственно через Солнечную систему и заметно повлияет на несколько планет. Конечно, многое здесь будет зависеть и от положения планет в момент прохождения Немезиды, и от того, насколько изменится их положение под воздействием ее гравитационного поля, и как это изменение в свою очередь повлияет на действие Немезиды на другие планеты. Между прочим, в расчетах нужно учесть и эффекты Мегаса. Генарр выслушал Юджинию очень серьезно и внимательно и спросил:
– Ну и каков же конечный результат расчетов, Юджиния?
– Конечный результат таков: я считаю, что орбита Земли станет чуть более эксцентричной, чем сейчас, а ее главная полуось – немного меньше, чем сейчас.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, что Земля станет слишком жаркой, чтобы на ней могла существовать жизнь.
– А что произойдет с Мегасом и Немезидой?
– Ничего существенного. Система Немезиды намного меньше Солнечной, поэтому составляющие ее небесные тела связаны гораздо прочнее. Здесь все останется по-прежнему, а на Земле изменится многое.
– Когда это произойдет?
– Немезида достигнет точки максимального сближения через пять тысяч двадцать четыре года плюс-минус пятнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Но…
– Короче говоря, если вы хотите меня заполучить, вам придется сначала постараться меня убедить. Предположим, я ужасно несговорчива. Приложите все силы, чтобы переубедить меня, иначе я останусь на Аделии. Полно, неужели вы не понимаете, почему мы оказались здесь наедине? Как вы думаете, для чего предназначены эти уединенные комнаты? Мы позанимались гимнастикой, приняли душ, немного поели, немного выпили, побеседовали, от всего этого получили удовольствие; теперь есть возможность заняться другими, не менее приятными вещами. Я настаиваю. Убедите меня в необходимости переселения на Землю. Тесса протянула руку к выключателю, и комната погрузилась в приятный полумрак.
В безопасности?
Глава 35
Юджиния Инсигна тревожилась. Зивер Генарр настоял на том, чтобы обсуждение продолжили вместе с Марленой.
– Юджиния, ты – ее мать и поэтому не можешь не считать ее до сих пор ребенком, маленькой девочкой, – сказал Генарр. – Мать не сразу понимает, что она не абсолютный монарх, а дочь – не ее личная собственность.
Юджиния старалась избежать мягкого взгляда Генарра.
– Зивер, не учи меня, – сказала она. – У тебя нет своих детей.
Очень легко произносить эффектные слова, если речь идет о чужом ребенке.
– Я говорю эффектные слова? Прошу прощения. Скажем так: эмоционально я не связан воспоминаниями. Мне очень нравится Марлена, но я ее увидел почти сформировавшейся молодой женщиной с исключительным интеллектом. Юджиния, твоя дочь – уникальное явление. У меня такое ощущение, что по интеллекту она намного превосходит и тебя, и меня. С нею нужно посоветоваться, ее необходимо выслушать…
– Ее необходимо обезопасить, – возразила Юджиния.
– Согласен, но именно для этого и нужно с нею посоветоваться.
Марлена молода и неопытна, но она может знать лучше нас, что надо делать. Давай поговорим как три взрослых человека. И обещай, что ты не будешь использовать свою материнскую власть.
– Как я могу обещать? – с горечью сказала Юджиния. – Но хорошо, мы поговорим с ней.
Втроем они собрались в кабинете Генарра и включили защитный экран. Марлена быстро посмотрела на мать, потом на Генарра, снова на мать, сжала губы и подавленно сказала:
– Кажется, это мне не понравится.
– Боюсь, что мы и в самом деле сообщим тебе плохую новость. Скажу прямо – мы обсуждаем возможность возвращения на Ротор, – заявила Юджиния.
– Но, мама, у тебя здесь важная работа, – удивилась Марлена. – Не можешь же ты все бросить просто так. Но я вижу, ты и сама не хочешь этого. Тогда я не понимаю.
– Марлена, – Юджиния старалась говорить медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, – речь идет только о тебе. Ты должна вернуться на Ротор.
Несколько секунд все молчали, а Марлена внимательно смотрела на Генарра и Юджинию поочередно, потом тихо, почти шепотом сказала:
– Ты не шутишь. Не могу поверить. Я не вернусь на Ротор, никогда не вернусь. Я не хочу. Эритро – это моя планета. Вот здесь я и буду жить.
– Марлена… – резко начала Юджиния. Генарр предупреждающе поднял руку и чуть заметно отрицательно покачал головой. Юджиния замолчала, а он спросил:
– Почему тебе так хочется остаться здесь, Марлена?
– Потому что хочется, – просто объяснила Марлена. – Иногда вам хочется, например, на обед какое-нибудь определенное блюдо. Вы же не можете объяснить, почему это так. Просто хочется. Вот и я хочу остаться на Эритро. Я не знаю причины, но это так. И я не обязана ничего объяснять.
– Марлена, позволь твоей маме рассказать тебе то, что пока знаем только мы, – сказал Генарр.
Юджиния взяла холодные руки Марлены в свои и сказала:
– Помнишь, Марлена, перед отлетом на Эритро ты рассказывала мне о разговоре с комиссаром Питтом…
– И что же?
– Тогда ты сказала, что комиссар Питт, разрешив нам лететь на Эритро, о чем-то умолчал. Ты не знала, о чем именно, но сказала, что это было что-то неприятное или даже зловещее.
– Да, я помню.
Юджиния замолчала, и взгляд больших проницательных глаз Марлены застыл. Как бы говоря сама с собой и не сознавая, что ее слова слышат другие, она прошептала: «Колеблющийся свет у головы. Рука почти у виска. Удаляется». Марлена замолчала, хотя ее губы продолжали шевелиться. Потом она громко спросила:
– У вас создалось впечатление, что я немного сумасшедшая? – в ее голосе звучало оскорбленное самолюбие.
– Нет, – быстро ответила Юджиния. – Совсем наоборот. Мы знаем, что у тебя блестящий ум, и мы хотим, чтобы он таким и оставался. Дело вот в чем…
Марлена внимательно выслушала рассказ о чуме Эритро; весь ее вид выражал глубочайшее недоверие.
– Я вижу, мама, ты веришь в то, что говоришь, – сказала она. – Возможно, кто-то сказал тебе неправду.
– Она услышала это от меня, – возразил Генарр. – А я по собственному опыту знаю, что все это именно так. Теперь можешь сама судить, обманываю ли я тебя сейчас.
Очевидно, Марлена поверила. Она подалась вперед:
– Тогда почему мне грозит особенно большая опасность? Почему на Эритро для меня опаснее, чем для вас или для мамы?
– Марлена, мама тебе только что объяснила. Считается, что чума чаще поражает людей с более развитым воображением, с богатой фантазией. Некоторые данные говорят, что к чуме наиболее восприимчивы люди с необычным складом ума, а у тебя самый неординарный ум, который мне доводилось встречать. По моему мнению, ты можешь быть особенно восприимчивой к чуме. Комиссар Питт распорядился, чтобы тебе была предоставлена здесь полная свобода; мы должны обеспечить тебе возможность увидеть и испытать все, что тебе захочется, и даже позволить выходить со станции – если у тебя возникнет такое желание. Можно подумать, что со стороны Питта это большая любезность, но не кроется ли за этими распоряжениями его желание или надежда, что в результате ты скорее заболеешь чумой?
Марлена спокойно выслушала Генарра.
– Марлена, неужели ты не понимаешь? – вмешалась Юджиния. – Комиссар Питт не хочет твоей смерти, в этом мы его не обвиняем. Он хотел бы только обезвредить твои необычные способности. Для него ты крайне неудобна. Ты легко можешь узнать о нем и его намерениях то, что он хотел бы утаить. Это ему не нравится. Он очень скрытный человек.
– Если комиссар Питт старается навредить мне, – сказала наконец Марлена, – то почему же вы хотите отправить меня к нему?
У Генарра брови поползли вверх.
– Мы же только что объяснили. Здесь тебе угрожает опасность.
– Опасность мне будет угрожать на Роторе. Если Питт в самом деле хочет отделаться от меня, то там он сможет придумать и сделать все что угодно. Пока я здесь, он считает, что со мной и без него расправится чума, и забудет обо мне. Он оставит меня в покое, правильно? По крайней мере пока я здесь, на Эритро.
– Но ты забыла о чуме, Марлена. О чуме, – и Юджиния попыталась обнять дочь. Та уклонилась:
– Чума меня не беспокоит.
– Но мы же объяснили…
– Неважно, что вы объяснили. Здесь мне ничто не угрожает. На Эритро я в полной безопасности. Я знаю свой мозг. Я прожила с ним всю жизнь. Я его понимаю. Ему ничто не угрожает.
– Марлена, будь благоразумной, – сказал Генарр. – Ты можешь думать, что твой мозг в безопасности, но ведь он не застрахован от болезней или повреждений. Ты можешь заболеть менингитом или эпилепсией, не исключена опухоль мозга; в конце концов тебя неминуемо ждет одряхление. Ты же не можешь спастись от всех этих неприятностей, просто отмахнувшись от них.
– Я не говорю о всех этих болезнях. Я имею в виду чуму. Чума мне не угрожает.
– Ты не можешь быть в этом заранее уверена. Мы даже не знаем точно, что такое эта чума.
– Чем бы она ни была, она мне не угрожает.
– Почему ты так уверена, Марлена? – спросил Генарр.
– Я просто знаю это.
Юджиния почувствовала, что ее терпение иссякает. Она схватила дочь за локти:
– Марлена, ты должна делать то, что тебе говорят.
– Нет, мама. Ты не понимаешь. Меня тянуло на Эритро еще на Роторе.
Теперь, когда я на Эритро, я ощущаю эту тягу еще сильней. Я хочу остаться здесь. Здесь я буду в безопасности. Я не хочу возвращаться на Ротор; вот там мне будет угрожать настоящая опасность. Юджиния уже собиралась что-то сказать, но Генарр поднял руку и остановил ее.
– Марлена, я предлагаю компромисс. Твоя мама должна провести здесь определенные астрономические наблюдения. На это потребуется какое-то время. Обещай, что все это время ты будешь находиться только внутри станции, будешь соблюдать все правила безопасности, которые я сочту необходимыми, и будешь проходить периодический осмотр. Если мы не обнаружим никаких изменений в функциях твоего мозга, ты останешься до тех пор, пока твоя мама не закончит свою работу. После этого мы вернемся к нашему разговору. Ты согласна? Марлена наклонила голову, подумала, потом сказала:
– Хорошо. Но, мама, не думай, что тебе удается обмануть меня и сделать вид, что ты уже закончила работу, когда на самом деле это будет еще не так. Я все равно узнаю правду. И не пробуй выполнить работу побыстрей и похуже. Это тоже мне станет известно.
– Марлена, это не игрушки, – пожала плечами Юджиния. – И, пожалуйста, не думай, что я способна выдать незаконченную работу за готовые результаты – даже ради твоей безопасности.
– Прости меня, мама, – сказала девочка. – Я знаю, что раздражаю тебя.
– Не могу отрицать, – вздохнула Юджиния. – Но, как бы там ни было, ты – моя дочь. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе ничто не угрожало. Пока что я не обманываю тебя?
– Нет, мама, не обманываешь, но, пожалуйста, поверь мне, я здесь в полной безопасности. С тех пор как мы прилетели на Эритро, я счастлива. На Роторе я не была счастливой никогда.
– А почему ты счастлива здесь? – спросил Генарр.
– Не знаю, дядя Зивер. Но ведь не обязательно знать причину, можно просто быть счастливой, правда?
Глава 36
– Юджиния, ты переутомилась, – сказал Генарр.
– Да, Зивер, я устала, но не физически. Меня вымотали два месяца расчетов. Я не представляю, как в до-космическую эру астрономы умудрялись получать свои результаты с помощью самых примитивных вычислительных устройств. Больше того, Кеплер открыл законы движения планет, располагая всего лишь таблицей логарифмов. Вероятно, он считал, что ему еще повезло, потому что в то время логарифмы были только что изобретены.
– Юджиния, я надеюсь, ты простишь дилетанта в астрономии, но я, признаться, всегда думал, что в наше время астрономы просто дают приборам соответствующие задания, потом спокойно отправляются спать, а когда через несколько часов просыпаются, все результаты в отпечатанном виде уже ждут их на столе.
– Я бы хотела, чтобы было так. Но у меня особая задача. Знаешь, с какой точностью я должна рассчитать реальную скорость Немезиды и Солнца относительно друг друга, чтобы можно было уверенно сказать, когда и где расстояние между этими звездами будет минимальным? Знаешь, насколько ничтожной погрешности достаточно, чтобы получить совершенно неверный результат, например что Немезида не причинит Земле вреда, тогда как на самом деле она разрушит ее, или наоборот? Задача была бы очень сложной, даже если бы во всей Вселенной существовали только Немезида и Солнце, – энергично продолжала Юджиния.
– Но ведь сравнительно недалеко есть другие звезды, и они тоже движутся. По меньшей мере десять таких звезд имеют достаточно большую массу и поэтому оказывают какое-то влияние или на Немезиду, или на Солнце, или на обе эти звезды. Это влияние ничтожно мало, но, если его не учесть, можно ошибиться на миллион километров в ту или другую сторону. А для того чтобы его учесть, необходимо с очень большой точностью знать массу, положение и скорость каждой звезды. Таким образом, Зивер, мы получаем невероятно сложную задачу о движении пятнадцати небесных тел. Немезида пройдет непосредственно через Солнечную систему и заметно повлияет на несколько планет. Конечно, многое здесь будет зависеть и от положения планет в момент прохождения Немезиды, и от того, насколько изменится их положение под воздействием ее гравитационного поля, и как это изменение в свою очередь повлияет на действие Немезиды на другие планеты. Между прочим, в расчетах нужно учесть и эффекты Мегаса. Генарр выслушал Юджинию очень серьезно и внимательно и спросил:
– Ну и каков же конечный результат расчетов, Юджиния?
– Конечный результат таков: я считаю, что орбита Земли станет чуть более эксцентричной, чем сейчас, а ее главная полуось – немного меньше, чем сейчас.
– И что из этого следует?
– Из этого следует, что Земля станет слишком жаркой, чтобы на ней могла существовать жизнь.
– А что произойдет с Мегасом и Немезидой?
– Ничего существенного. Система Немезиды намного меньше Солнечной, поэтому составляющие ее небесные тела связаны гораздо прочнее. Здесь все останется по-прежнему, а на Земле изменится многое.
– Когда это произойдет?
– Немезида достигнет точки максимального сближения через пять тысяч двадцать четыре года плюс-минус пятнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63