— Если сообщенные тобой сведения подтвердятся, ты получишь под свое начало тысячу «беспощадных». Переловишь хамбасов, схватишь Макурага и его приспешников и доставишь тех и других в Матибу-Тагал. Если же ты солгал… — Хурманчак выразительно повел плечами. Ему жаль было хамбасов, а предприимчивость их нанга внушала уважение. Но, позволив уйти через Врата одному племени, он рискует тем, что завтра, самое позднее послезавтра — слухи в Вечной Степи разносятся быстро — даже кордон из трех тысяч воинов не остановит потока беженцев, которые не станут прибегать к подкупу, а будут прорываться в Верхний мир или к горцам — а это, если вдуматься, еще хуже — уже с оружием в руках.
— Осмелюсь напомнить Хозяину Степи, что у Ма-курага полтыщи воинов, а у хамбасов, которые, конечно, станут сопротивляться…
— Часть «беспощадных» из твоей тысячи будет снабжена новым магическим оружием Зачахара. Ты увидишь его в действии — это страшная сила и… Впрочем, остальное, когда придет время, тебе расскажет Имаэро.
Советник неодобрительно поморщился. «Куколки» Зачахара нужны были ему здесь. Он рассчитывал вооружить ими «бдительных» и кое-кого из особо доверенных стражников Матибу-Тагала. Хотя все еще можно будет переиграть, но прежде надобно получше присмотреться к этому Сюргу, не сгодится ли он на что-нибудь лучшее, чем охранять подходы к Вратам.
— Следуй за мной. Тебе еще предстоит назвать имена скупщиков и ответить на кое-какие вопросы, — приказал он Сюргу и двинулся ко второму выходу из Яшмовых палат, не желая, чтобы кто-нибудь лишний раз видел во дворце бравого сотника.
Выйдя из дворца, Сюрг впервые за последние несколько дней вздохнул с облегчением. Сунуть по собственной воле голову в пасть тигра и при этом уцелеть — такое удается не каждому, даже если принять во внимание, что тигр был сытым, а совавший ему голову в пасть взамен себя обещал добычу несравнимо более завидную.
Пасмурный день казался будущему тысячнику солнечным, люди, идущие навстречу, — улыбчивыми и дружелюбными. А впереди его ожидало весьма приятное дело. Почтенный Тэтай, имя которого он не назвал Имаэро среди имен прочих скупщиков скота, несомненно захочет отблагодарить сотника за молчание, когда узнает, что, не придержи тот язык, уважаемый купец уже визжал бы в дворцовых подвалах, умоляя, чтобы его признания были. записаны самым разборчивым почерком.
— Я бы на твоем месте не стал торопиться к Тэ-таю, — неожиданно прошептал кто-то на ухо Сюргу.
Сотник резко обернулся и оказался в объятиях длинноусого жилистого воина в сером плаще, из-под которого выглядывал медный нагрудник.
— Рад тебя видеть, дружище! — воскликнул «мед-ногрудый» и чуть слышно шепнул: — Радуйся и ты, за нами наблюдают!
— Вот так встреча! — рявкнул Сюрг, судорожно соображая, откуда этот степняк знает, что он собирался навестить Тэтая.
— По такому случаю не грех промочить глотку! Идем, я угощу тебя излюбленным твоим саккаремским вином. Есть тут неподалеку отличнейшее местечко! — Длинноусый подхватил Сюрга под локоть и потащил в какую-то боковую улочку. — Зови меня Рикиром и не забывай проявлять радость, пока мы не доберемся до места, где нас невозможно будет подслушать.
— Первое знакомое лицо в городе! И как вовремя! Я уж думал, придется пить в одиночку или девок искать!.. — шумно старался подыграть длинноусому Сюрг, размышляя о том, не врезать ли новому знакомцу под дых, — собутыльников он обычно выбирал сам, и очень тщательно, а от «медногрудых» вообще старался держаться в стороне, по старой памяти. И так бы он, верно, и поступил, если бы тот не упомянул Тэтая…
— Все, пришли. На вид местечко не слишком привлекательное и пойлом тут потчуют не первого разлива, но зато подслушать нас даже крыса не сможет. Мургут, понимаешь ли, крыс тутошних отлавливает и на жаркое пускает. — Длиннолицый втолкнул Сюрга в просторный глинобитный дом с земляным полом, внешним видом и внутренним своим убранством сильно смахивающий на хлев. Осмотрелся и поволок к одному из полудюжины пустых столов.
? Мургут! Мургут, где ты, старый хрыч? У тебя гости! Тащи лучшее вино и чего-нибудь пожрать!
Успеешь еще повариху на свой вертел насадить? — взревел Рикир, который, как подозревал Сюрг, на самом-то деле никаким Рикиром не был.
Хозяин безымянного хлева, назвать который трактиром едва ли решился бы самый невзыскательный человек, почесываясь и позевывая, вынырнул из полутьмы пустого зала и грохнул на стол пару тяжеловесных глиняных чаш и кувшин с залитой воском пробкой.
— Деньги вперед! — сипло предупредил он, ловким движением смахнул с жирного стола пару брошенных Рикиром монеток и беззвучно удалился.
— Мозгов у тебя, как у потрошеной курицы, — произнес длиннолицый. Подцепил извлеченным из-за пояса кривым ножом пробку и разлил темно-красное вино по чашам. — Думаешь, скупщики, которых ты Имаэро выдал, не назовут ему Тэтая? Прежде всего на него-то они и укажут. И не успеет он из Матибу-Тагала убраться, как наряжена будет за ним погоня. А может, его еще допрежь того посланные за тобой соглядатаи прихватят — выслужиться-то всем охота!
— Дрянь вино, — сказал Сюрг. — В Умукате его готовили. Тамошним виноделам у саккаремских учиться еще и учиться.
— Ну ты наглец! — восхитился Рикир. — Тебя, за то, что ты ная своего заложил, оловом расплавленным потчевать надобно, а ты от умукатского вина морду воротишь!
— И местечко твое дрянь. Тут небось тараканы размером с кулак ползают, — брезгливо поморщился сотник, соскребая с чаши приставшую травинку.
— Дрянным оно только к вечеру делается, когда здесь от погонщиков ослов не продохнуть становится. А сейчас нам лучшего для беседы и не надобно. — Рикир залпом осушил чашу и замолчал, выжидая, пока Мур-гут переставит с подноса на стол миски с шулюном, шарики хурута, серые ноздреватые лепешки и плоскую чашку с чесночным соусом. Проводил тяжелым взглядом неуклюжую фигуру трактирщика и неожиданно согласился: — Тараканы тут и верно бегают. Этих тварей Мургут еще к делу не пристроил, иначе бы шул понаваристей был. А вон, кстати, и один из твоих провожатых заявился.
Сюрг покосился на невзрачного степняка, подслеповато озиравшегося, стоя в дверном проеме.
— Отрезать ему уши, вместе с головой, сразу или подождать, пока липнуть начнет? — задумчиво поинтересовался сотник.
— Не начнет, — пообещал Рикир, отправляя в рот шарик кисло-соленого хурута. — Его Имаэро послал, а его людей без нужды трогать не советую. И вообще, ты лучше о своей голове позаботься. Подумай, за кем свою тысячу «беспощадных» поведешь, ежели Энеруги, не ровен час, скончается?
— С чего бы это ему вдруг? — Краем глаза Сюрг отметил, что соглядатай устроился за дальним столом и липнуть в самом деле не собирается.
— А надоела она всем. Ей, понимаешь, тихой жизни захотелось. Считает, что всего уже достигла — на покой пора. Хочет — значит, получит. Полной мерой. — В голосе длинноусого послышалась глубоко запрятанная ненависть.
— Она? Ей?. — вопросительно поднял брови сотник, мельком подумав, что вовремя появился в Мати-бу-Тагале.
— Да баба она, баба! Вместо брата убитого вырядили ее мужиком, посадили на свою шею, она и возомнила о себе невесть что! — с отвращением бросил Рикир, прижимая ладонь к усам.
— Отклеиваются, когда гримасничать начинаешь? — посочувствовал Сюрг и осекся под жестким и холодным взглядом лже-Рикира.
— У тебя, будущий най, язык мысли обгоняет. Зря я, похоже, с тобой связался.
— Нужда заставит — и Ночного Пастуха в помощники призовешь. А мне вот с наем, который столь неловко простым «медногрудым» прикидывается да еще и усы как следует прицепить не может, и правда никакой корысти нет дело иметь. — Сюрг притворно зевнул, нащупывая на всякий случай левой рукой кинжал.
— Хм! Уел! — Рикир покачал головой, усмехнулся в накладные усы и вновь наполнил чаши. — Иметь со мной дело у тебя корысть есть, и очень даже большая. О том, что я тебя от Хурманчаковых палачей спас, напоминать не стану, дабы услугу свою тем самым не обесценить, а вот о будущем пару слов хотел бы тебе сказать. Хочешь Фухэй в вечное владение получить? Получишь! Ежели Умуката больше нравится — только слово скажешь, твоей будет. Правое, левое крыло войска, когда на Саккарем пойдем, вести пожелаешь — и это можно, хотя какой из тебя най — Великий Дух ведает. Доносчик ты известный, безоружных тоже рубить горазд, а насчет всего прочего… Впрочем, не умеешь — научим.
— И это все за то, что я тысячу «беспощадных» тебе приведу? — усомнился сотник, пропуская обидные и оскорбительные слова мимо ушей. Понюхал и решительно отодвинул от себя миску с шулюном, сваренным, судя по духу, из костей прошлогодней убоины.
— Тысячу свою ты и так приведешь под руку того, кто на место Хурманчака сядет. Деваться тебе некуда — про то разговор для почину был. А служба твоя в том состоять будет, чтобы найти человека, который Энеруги к Богам Покровителям, в Небесные чертоги отправит.
— Вот те раз! — Сюрг не мог скрыть разочарования. — Я думал, ты человек разумный, а у тебя от многотрудных дум, видать, мозги давно в труху перетерлись. Вино я тебе сам в чашу налью, ежели ты мне его к столу доставишь.
— Доставлю. Ты ведь знаком с Батаром-косторезом? Так вот он нынче к Энеруги зачастил — эскизы для монет с ее профилем изготовляет. Поговори с ним. И не думай, будто убить Хурманчака — самое главное и трудное. Убить-то не штука, тут вся хитрость в том, чтобы власть из ее рук успеть подхватить. Стервятников на труп много налетит, и коли без ума к делу подойти растащат орду по косточкам передерутся наи себе на погибель…
— Если бы Батар мог, он бы и без моей подсказки, без твоего наущения с Хурманчаком счеты свел! — заверил длинноусого Сюрг, припоминая последний разговор, состоявшийся у него с косторезом в Фухэе. Говоря столь откровенно, он ничем не рисковал, ибо вряд ли Энеруги не догадывался: выстрой он в колонну всех, кто желает ему смерти, — очередь, пожалуй, до Арран-тиады растянется. Да и не похож был Рикир на подсыла, желавшего подставить какого-то там сотника. Чего его подставлять, коли он, к Тэтаю идучи, подписал уже свой смертный приговор?
— Ну, слава Великому Духу, наконец до сути добрались! Ох и брезглив ты, братец! Не такое уж и худое винцо у Мургута. Ты бы его кумыс пригубил — сутки бы отплевывался. — Длинноусый осушил чашу, и сотник с отвращением подумал, что степняк — будь он хоть погонщиком ослов, хоть обласканным Хурманчаком наем — останется степняком и заслуживает, чтобы ему выпустили кишки, хотя бы за дурновкусие. А Рикир между тем продолжал: — От тебя и требуется-то всего ничего — поговорить с Батаром и передать ему средство, при помощи которого изведет он Энеруги без особого для себя риска. И средство это у меня есть — вот оно.
Длинноусый разжал кулак, и глазам сотника открылась плоская серебряная коробочка. Рикир аккуратно открыл ее, и Сюрг с недоумением уставился на кристаллы серого порошка, посверкивавшие, как крупицы крупнозернистого песка.
— Эту гадость что же, в пищу надо добавлять или в питье?
— Ой-е! Если бы в пищу или в вино, я бы с тобой и затевать этот разговор не стал. За тем, что Энеруги ко рту подносит, и служанки, и «бдительные» во все глаза следят. По нескольку раз чуть ли не каждую виноградинку облизывают и надкусывают, прежде чем ей предложить! Щепотку этого смертоубийственного праха, — Рикир тщательно закрыл коробочку и пальцем провел по стыку половинок, замазывая щелку межу ними бесцветной смолой, — надобно высыпать в горящий светильник. И кому как не художнику коптящий фитиль подправить? А потом, не успеет он до тысячи сосчитать, как все находящиеся в комнате, коли не слишком она велика, уснут. Не вечным сном, увы, и даже не надолго, но горло десятку человек за это время и ребенок перерезать успеет…
— Если сам не заснет, — подсказал Сюрг.
— Соображаешь, — не то одобрительно, не то насмешливо буркнул «медногрудый». — Чтобы самому не заснуть, должен твой косторез этот вот шарик проглотить, прежде чем порошок в светильник высыплет. — В руках у него оказался малюсенький флакончик из' мутного стекла с плотно притертой пробкой. Рикир выкатил из него светло-голубую, в коричневых крапинках горошину.
— Лихо придумано! — пробормотал сотник и в первый раз за время беседы с лже-"медногрудым", лжедлинноусым, лже-Рикиром у него мелькнула мысль, что затея, в которой ему предлагают участвовать, не вовсе безнадежная. И если Батар согласится — а почему бы и нет, коль скоро он по-прежнему ни о чем ином не мечтает, как о мести Хурманчаку? — то может, ох может это дело выгореть! — Идет, давай свой порошок. Я попробую разыскать Батара и переговорить с ним.
— Ого, какой прыткий малый! Не бери уголь голой рукой, обожжешь пальцы, — осклабившись предупредил Рикир. — За этот порошок, доставленный из Мо-номатаны, заплачены такие деньги…
— Магия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65