Этот тип должен был позабыть о своем задании, о Рассольникове, помнить только одно: он случайно столкнулся с прохожим, уронил его на землю и должен немедленно извиниться.
Непейвода усилил давление. Сконцентрированная воля тысяч клеточек, с рождения и до смерти связанных между собой исключительно телепатически (если не считать слабого касания лапками), на очень короткое время могла убедить кого угодно и в чем угодно. Перед здоровяком стоял, покачиваясь на странно изогнутых ногах, жалкий тип в бурой фетровой шляпе с шелковой лентой, в сером плаще с узким кушаком, в мятых парусиновых брюках и сандалиях. Лицо Двунадесятого Дома сморщилось, готовое заплакать. Его нужно было пожалеть. Немедленно. Искренне. Пожалеть и раскаяться в содеянном.
Однако случилось страшное: морок не сработал. Папаиоану потоптался на месте, будто раздумывая, что предпринять, а затем его правая рука поползла к карману шортов.
– Не балуй! Руки за голову! – рявкнул Дом, нацелив на здоровяка некое подобие карманного бластера. Оружие за долю секунды сложили из себя, будто из детского конструктора, послушные кибер-мухи. – Стой, где стоишь!
Остальные пять роев тем временем сообщили Непейводе, что другие шпики как ни в чем не бывало продолжают вести Платона. Детине никто не собирался ни помогать, ни мешать.
– Ты кто такой?! – воскликнул здоровяк, став как вкопанный. Жизнь ему была дорога.
– А ты?
– Я первым спросил!-с задором воскликнул Папаиоану.
– Это просто смешно…
Двунадесятый Дом лишь на секунду ослабил бдительность, и детина вдруг очутился у него за спиной. Самые совершенные клеточки прозевали этот скачок. Похоже, у Непейводы оказался серьезный противник.
Один из роев кибермух выстрелился в детину сверхпрочной сетью. Сеть обрушилась на него с небес и опутала с ног до головы. Лазерный кинжал заметался в прижатой к туловищу руке Папаиоану, полосуя сеть, да не тут-то было. Сотни мух сгорали, но их тут же заменяли соседние. Сеть непрерывно самовосстанавливалась. Надолго ее не хватит, но выигрыш времени достаточен, чтобы Непейвода успел закончить дело.
Двунадесятый Дом выпустил на Папаиоану облако сонного газа.
Ему позарез надо было допросить этого типа. Одно дело термопсисы – вековечные враги ФФФукуараби, и совсем другое– люди, с какой бы планеты они ни происходили. Зачем понадобились двуногим клады Тиугальбы? Или люди не хотят, чтобы они попали кому-либо в руки?
Вместо того, чтобы упасть замертво, человек только еще яростнее задвигал лазерным кинжалом. Тут к нему подлетел второй рой и опустилась еще одна сеть, туго, в несколько слоев запеленав Адриана Папаиоану. Он пыхтел, матерился, скрежетал зубами, но больше ничего сделать не мог.
– Я давно сообщил своим, – перестав дергаться, сменил тактику Папаиоану. Пытался придать своему голосу спокойствие и властность – почти получилось. – Через несколько секунд здесь будет ударный отряд. Пока не поздно, предлагаю тебе сдаться в плен. Жизнь и цивилизованное обращение гарантирую.
– А я уже успел перехватить твоих ударников, – невозмутимо ответствовал Непейвода, хоть на самом деле даже не знал, о ком идет речь. Двунадесятый Дом надеялся, что враг лишился связи, ведь кибер-мухи старательно наводили радиопомехи. Выходит, блефовали они оба.
Потом Дом приказал роям кибермух перенести пленника в свое ближайшее тайное убежище. При этом один рой превратится в сферу, искажающую лучи света, и Непейвода надеялся, что перелет останется незамеченным.
Пока Платон ходил за «гостинцами» Ван Сяо-линя, а Непейвода и Папаиоану демонстрировали друг дружке боевые искусства, кто-то подпалил «фазенду» господина Рассольникова. Сделано это было по всем правилам.
Злоумышленники даже не пытались проникнуть в дом. Они бросили в бой тучу наномашин, которая просочилась внутрь через вентиляцию. Это такие микроскопические механизмы размером всего в несколько молекул. Пожар вспыхнул на кухне, хотя гореть там было почти нечему– пища готовится в ультраволновой печи, а стены облицованы плитами из твердой воды. Языки пламени вскинулись аж до потолка, пожирая скатерть и маленькие фигурки богинь плодородия, выставленные на буфете.
Компьютер в тот же миг включил систему пожаротушения. Но ни мгновенная вакуумизация помещения, ни силовая утюжка, ни углекислотная атака пламя не сбили. Любые зажигательные средства прошлого – термитные снаряды, бочки с напалмом, фосфорные гранаты – не смогли бы выдержать такого натиска. Здесь был особенный огонь. Он поддерживал себя сам, выкачивая энергию из электронных оболочек атомов.
Колобок связался через браслет с хозяином и в трех словах обрисовал ситуацию. Платон был уже готов к любым неприятностям. Не охая и не ахая, он тотчас отдал боевой приказ. И компьютер использовал последнее средство: отправил киберуборщика в оружейную комнату. Многоножка взял фризерную гранату, и, выдернув чеку, влетел с ней в охваченную огнем кухню. Запал сработал, и температура в радиусе десяти метров вмиг упала на сотню градусов. На кухне теперь находился полюс холода, и горение стало невозможно.
– Ура! – вскричал Колобок.
Платон услышал его вопль из динамика сервисного браслета. Сердце отпустило.
– Ой!-через пару секунд пискнул компьютер. – Опять!..
– Что там такое?!
– Течет…
Дом Платона погибал. Теперь это был уже не пожар, а молекулярный распад вещества. Мебель, бытовые приборы, посуда, одежда, книги теряли свою структуру, превращаясь в разливающуюся по полу жижу.
– Все распадается, хозяин! Мне конец!
Археолог отдал еще один приказ. Компьютер врубил аварийный генератор, стремительно размонтировал крепления, до предела увеличил нагрузку на общественное энергополе, и могучим рывком поднял в воздух пока еще не тронутый распадом второй этаж дома. С хрустом и скрежетом, скрывшись в облаке пыли, верхняя часть «фазенды» поднималась в небеса к восторгу нескольких зевак.
Первый этаж скоро полностью растекся, залив бурой пакостью зеленые газоны и рощу апельмонов. Жижа несколькими потоками стекала по склону холма к голубому пляжу. Слетевшиеся на участок пожарные автоматы дела себе не нашли. Они гудели и завывали, снуя взад-вперед над испоганенной землей. Наперебой обсуждали случившееся в ожидании, когда приедет господин пожарный инспектор.
Прижимая к груди коробку с «гостинцами», Платон бессильно опустился на ближайший пень и стал горевать. Погибла ничем не примечательная кухня, спальня со знаменитой кроватью Атлантиды, с его гардеробом, бесценными книгами и кучей статуэток, ванная комната с бассейном, подвал с мастерской, полной инструментов, оружейной комнатой, аварийным генератором и неприкосновенным запасом консервов. А также пал жертвой ящик драгоценной текилы.
Компьютер опустил спасенный второй этаж на соседнем участке. При посадке перекрытия треснули, не выдержав нагрузки. Теперь кабинет Рассольникова придется перетаскивать по частям. Пожарные обещали смыть жижу с травы и деревьев и вывезти ее на мусорный завод.
«Фазенда» была столь надежно защищена от всех опасностей, что Платон до сих пор так и не удосужился ее застраховать. Отныне ему негде будет принимать безымянных подружек, принимать ванну и готовить экзотические блюда по рецептам ста планет. Так что в ближайшей перспективе ему придется и спать, и есть, и даже облегчаться прямо на рабочем месте.
Шумел ветер, раскачивая вершины сосен и похожие на вороньи гнезда соцветия шаролистников. Щебетали, свистели и каркали прилетевшие с севера птицы. Археолог и знать не знал, что в этот самый момент три роя кибермух сражаются в вышине с эскадрильей боевых роботов неизвестной принадлежности. А виной тому маленькая коробочка с грибами и овощами, которые своими руками вырастил черный архивист Ван Сяо-линь по кличке Олдувай. Кто-то слишком хотел заглянуть внутрь…
Глава 4
Последний штрих
«Тиугальба хранит неописуемые сокровища. По одной простой причине: ее высокоразвитая цивилизация погибла не в далекой древности – это миф, а через полтораста лет после начала Второй Конкисты. Погибла по таинственным причинам, так что настойчивый копатель может наткнуться в глубине песков на нечто смертоубийственное. Это была самодостаточная цивилизация, но только до тех пор, пока не столкнулась с нашей экспансией. Аборигены ведь понятия не имели о существовании иных миров. И тогда они в одночасье превратились в собирателей редкостей. Начало тиугальбской коллекции положила, разумеется, земная техника.
Возможно, ты не знаешь, что первая волна колонистов, хлынувшая на эту планету, была уничтожена хозяевами. Но так хитро, что это не вызвало войны с Лигой Миров. А когда через пару веков пришел новый караван транспортов с Земли, аборигены уже были мертвы.
Для гиперсветовых перелетов тиугальбцы могли использовать земные корабли. Что они и делали долгих двести лет.
Жители Тиугальбы лучше кого бы то ни было умели находить редкости и, прежде чем исчезнуть, успели собрать тысячи удивительных приборов, механизмов и приспособлений с разных концов Галактики. Предметы искусства их не интересовали, но часто они просто не могли отличить одно от другого. Получивший известность некипятильник – детская игрушка по сравнению с другими артефактами, сокрытыми в недрах планеты…»
Документ 4 (отрывок из записки Олдувая)
Адриан Папаиоану изнывал в своей темнице. Под темницу его враг приспособил небольшой грузовой контейнер. Он хранился в огромной норе, вырытой в песчаном обрыве. Даже отлично тренированное тело Адриана затекло в такой тесноте. Но сильнее всего его угнетало чувство собственной беспомощности. Он вышел из игры, а проклятый археолог в любой момент может слинять с Геи-Квадрус. Разумеется, конечный пункт его маршрута известен заранее, но путей, ведущих туда, прорва адова. Все не перекроешь.
В контейнере чем-то воняло. На свое счастье, Папаиоану не знал, что совсем недавно тот был битком набит личинками гусениц. Вскоре он привык к гнусно-сладковатому запаху. В разведшколе заставляли сутками сидеть по уши в дерьме и жрать дохлых кузнечиков, так что ничего принципиально нового.
Время от времени Адриан с невероятным трудом менял позу, буквально втискивая руки-ноги себе в живот или за спину. Каждый раз то одно ухо, то другое оказывалось приплюснутым к новому участку гладкой стенки контейнера. Металл холодил голову. Не было слышно ни единого звука. Но однажды Папаиоану холода не почувствовал, а потом услыхал тихие шаги и вздрогнул от неожиданности. Эта часть контейнера была сделана из другого материала и проводила звуки.
Больше Адриан не шевелился. Теперь у него появилось занятие: он подслушивал. Папаиоану обладал вполне подходящим инструментом для этого: его уши, как и все тело, были генетически реконструированы и приобрели множество новых, интересных качеств. Некоторые из них он уже продемонстрировал ходячему муравейнику.
Зачем разведчику информация, если ее невозможно передать своим? Так уж его выдрессировали: никогда не сдаваться и в самой гибельной ситуации готовиться к продолжению борьбы. По крайней мере, теперь жизнь Адриана снова наполнилась смыслом.
Время шло. Ничего не происходило. Значит, враг ушел следить за археологом. Встроенные в мозг Папаиоану часы монотонно отмеряли минуты и часы. Он почувствовал отчаяние. Ничего не выйдет. Этот монстр вернется, допросит его с пристрастием, а затем убьет.
Внезапно тюрьма наполнилась звуками. Зашуршал песок, что-то зашелестело, потом раздалось шарканье ног.
– На связи агент Непейвода, – забубнил голос на кимбальском наречии. – Объект завербован и готов к отправке. Срочно нужен челнок. Посадочная площадка номер три…. Слушаюсь. Для подготовки отвлекающего маневра нужно время… Отправляюсь немедленно.
В разведшколе в Папаиоану вбили знание двух сотен языков, и он уловил смысл сказанного. Сами кимбальцы теперь говорили на стандартном космолингве, но их тарабарщину успели перенять несколько негуманоидных рас и никак не желают с ней расставаться. Шаги тюремщика смолкли. Адриан навострил уши и услышал тонкий писк, шорох, звук сыплющегося песка. А потом в пещере снова воцарилась тишина. Выходит, враг разделился на составные части, прополз по лазу на поверхность и опять собрался в человеческую фигуру.
Разведчик в очередной раз испробовал контейнер на прочность. Размахнуться было никак, и потому он попытался оторвать звукопроводящую пластину от металлической стенки. Напряг пальцы так, что плоть едва не отделилась от костей. Кряхтел, пыхтел и постанывал. Ногти были сломаны, пальцы кровоточили, а пластина не сдвинулась ни на миллиметр.
Это был полный крах. Ходячий муравейник будто надсмехался над разведчиком. Быть может, он больше сюда не вернется. Адриан стал обладателем важнейших сведений и, как видно, умрет вместе с ними. Обида, злость и отчаяние перемешались в его душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Непейвода усилил давление. Сконцентрированная воля тысяч клеточек, с рождения и до смерти связанных между собой исключительно телепатически (если не считать слабого касания лапками), на очень короткое время могла убедить кого угодно и в чем угодно. Перед здоровяком стоял, покачиваясь на странно изогнутых ногах, жалкий тип в бурой фетровой шляпе с шелковой лентой, в сером плаще с узким кушаком, в мятых парусиновых брюках и сандалиях. Лицо Двунадесятого Дома сморщилось, готовое заплакать. Его нужно было пожалеть. Немедленно. Искренне. Пожалеть и раскаяться в содеянном.
Однако случилось страшное: морок не сработал. Папаиоану потоптался на месте, будто раздумывая, что предпринять, а затем его правая рука поползла к карману шортов.
– Не балуй! Руки за голову! – рявкнул Дом, нацелив на здоровяка некое подобие карманного бластера. Оружие за долю секунды сложили из себя, будто из детского конструктора, послушные кибер-мухи. – Стой, где стоишь!
Остальные пять роев тем временем сообщили Непейводе, что другие шпики как ни в чем не бывало продолжают вести Платона. Детине никто не собирался ни помогать, ни мешать.
– Ты кто такой?! – воскликнул здоровяк, став как вкопанный. Жизнь ему была дорога.
– А ты?
– Я первым спросил!-с задором воскликнул Папаиоану.
– Это просто смешно…
Двунадесятый Дом лишь на секунду ослабил бдительность, и детина вдруг очутился у него за спиной. Самые совершенные клеточки прозевали этот скачок. Похоже, у Непейводы оказался серьезный противник.
Один из роев кибермух выстрелился в детину сверхпрочной сетью. Сеть обрушилась на него с небес и опутала с ног до головы. Лазерный кинжал заметался в прижатой к туловищу руке Папаиоану, полосуя сеть, да не тут-то было. Сотни мух сгорали, но их тут же заменяли соседние. Сеть непрерывно самовосстанавливалась. Надолго ее не хватит, но выигрыш времени достаточен, чтобы Непейвода успел закончить дело.
Двунадесятый Дом выпустил на Папаиоану облако сонного газа.
Ему позарез надо было допросить этого типа. Одно дело термопсисы – вековечные враги ФФФукуараби, и совсем другое– люди, с какой бы планеты они ни происходили. Зачем понадобились двуногим клады Тиугальбы? Или люди не хотят, чтобы они попали кому-либо в руки?
Вместо того, чтобы упасть замертво, человек только еще яростнее задвигал лазерным кинжалом. Тут к нему подлетел второй рой и опустилась еще одна сеть, туго, в несколько слоев запеленав Адриана Папаиоану. Он пыхтел, матерился, скрежетал зубами, но больше ничего сделать не мог.
– Я давно сообщил своим, – перестав дергаться, сменил тактику Папаиоану. Пытался придать своему голосу спокойствие и властность – почти получилось. – Через несколько секунд здесь будет ударный отряд. Пока не поздно, предлагаю тебе сдаться в плен. Жизнь и цивилизованное обращение гарантирую.
– А я уже успел перехватить твоих ударников, – невозмутимо ответствовал Непейвода, хоть на самом деле даже не знал, о ком идет речь. Двунадесятый Дом надеялся, что враг лишился связи, ведь кибер-мухи старательно наводили радиопомехи. Выходит, блефовали они оба.
Потом Дом приказал роям кибермух перенести пленника в свое ближайшее тайное убежище. При этом один рой превратится в сферу, искажающую лучи света, и Непейвода надеялся, что перелет останется незамеченным.
Пока Платон ходил за «гостинцами» Ван Сяо-линя, а Непейвода и Папаиоану демонстрировали друг дружке боевые искусства, кто-то подпалил «фазенду» господина Рассольникова. Сделано это было по всем правилам.
Злоумышленники даже не пытались проникнуть в дом. Они бросили в бой тучу наномашин, которая просочилась внутрь через вентиляцию. Это такие микроскопические механизмы размером всего в несколько молекул. Пожар вспыхнул на кухне, хотя гореть там было почти нечему– пища готовится в ультраволновой печи, а стены облицованы плитами из твердой воды. Языки пламени вскинулись аж до потолка, пожирая скатерть и маленькие фигурки богинь плодородия, выставленные на буфете.
Компьютер в тот же миг включил систему пожаротушения. Но ни мгновенная вакуумизация помещения, ни силовая утюжка, ни углекислотная атака пламя не сбили. Любые зажигательные средства прошлого – термитные снаряды, бочки с напалмом, фосфорные гранаты – не смогли бы выдержать такого натиска. Здесь был особенный огонь. Он поддерживал себя сам, выкачивая энергию из электронных оболочек атомов.
Колобок связался через браслет с хозяином и в трех словах обрисовал ситуацию. Платон был уже готов к любым неприятностям. Не охая и не ахая, он тотчас отдал боевой приказ. И компьютер использовал последнее средство: отправил киберуборщика в оружейную комнату. Многоножка взял фризерную гранату, и, выдернув чеку, влетел с ней в охваченную огнем кухню. Запал сработал, и температура в радиусе десяти метров вмиг упала на сотню градусов. На кухне теперь находился полюс холода, и горение стало невозможно.
– Ура! – вскричал Колобок.
Платон услышал его вопль из динамика сервисного браслета. Сердце отпустило.
– Ой!-через пару секунд пискнул компьютер. – Опять!..
– Что там такое?!
– Течет…
Дом Платона погибал. Теперь это был уже не пожар, а молекулярный распад вещества. Мебель, бытовые приборы, посуда, одежда, книги теряли свою структуру, превращаясь в разливающуюся по полу жижу.
– Все распадается, хозяин! Мне конец!
Археолог отдал еще один приказ. Компьютер врубил аварийный генератор, стремительно размонтировал крепления, до предела увеличил нагрузку на общественное энергополе, и могучим рывком поднял в воздух пока еще не тронутый распадом второй этаж дома. С хрустом и скрежетом, скрывшись в облаке пыли, верхняя часть «фазенды» поднималась в небеса к восторгу нескольких зевак.
Первый этаж скоро полностью растекся, залив бурой пакостью зеленые газоны и рощу апельмонов. Жижа несколькими потоками стекала по склону холма к голубому пляжу. Слетевшиеся на участок пожарные автоматы дела себе не нашли. Они гудели и завывали, снуя взад-вперед над испоганенной землей. Наперебой обсуждали случившееся в ожидании, когда приедет господин пожарный инспектор.
Прижимая к груди коробку с «гостинцами», Платон бессильно опустился на ближайший пень и стал горевать. Погибла ничем не примечательная кухня, спальня со знаменитой кроватью Атлантиды, с его гардеробом, бесценными книгами и кучей статуэток, ванная комната с бассейном, подвал с мастерской, полной инструментов, оружейной комнатой, аварийным генератором и неприкосновенным запасом консервов. А также пал жертвой ящик драгоценной текилы.
Компьютер опустил спасенный второй этаж на соседнем участке. При посадке перекрытия треснули, не выдержав нагрузки. Теперь кабинет Рассольникова придется перетаскивать по частям. Пожарные обещали смыть жижу с травы и деревьев и вывезти ее на мусорный завод.
«Фазенда» была столь надежно защищена от всех опасностей, что Платон до сих пор так и не удосужился ее застраховать. Отныне ему негде будет принимать безымянных подружек, принимать ванну и готовить экзотические блюда по рецептам ста планет. Так что в ближайшей перспективе ему придется и спать, и есть, и даже облегчаться прямо на рабочем месте.
Шумел ветер, раскачивая вершины сосен и похожие на вороньи гнезда соцветия шаролистников. Щебетали, свистели и каркали прилетевшие с севера птицы. Археолог и знать не знал, что в этот самый момент три роя кибермух сражаются в вышине с эскадрильей боевых роботов неизвестной принадлежности. А виной тому маленькая коробочка с грибами и овощами, которые своими руками вырастил черный архивист Ван Сяо-линь по кличке Олдувай. Кто-то слишком хотел заглянуть внутрь…
Глава 4
Последний штрих
«Тиугальба хранит неописуемые сокровища. По одной простой причине: ее высокоразвитая цивилизация погибла не в далекой древности – это миф, а через полтораста лет после начала Второй Конкисты. Погибла по таинственным причинам, так что настойчивый копатель может наткнуться в глубине песков на нечто смертоубийственное. Это была самодостаточная цивилизация, но только до тех пор, пока не столкнулась с нашей экспансией. Аборигены ведь понятия не имели о существовании иных миров. И тогда они в одночасье превратились в собирателей редкостей. Начало тиугальбской коллекции положила, разумеется, земная техника.
Возможно, ты не знаешь, что первая волна колонистов, хлынувшая на эту планету, была уничтожена хозяевами. Но так хитро, что это не вызвало войны с Лигой Миров. А когда через пару веков пришел новый караван транспортов с Земли, аборигены уже были мертвы.
Для гиперсветовых перелетов тиугальбцы могли использовать земные корабли. Что они и делали долгих двести лет.
Жители Тиугальбы лучше кого бы то ни было умели находить редкости и, прежде чем исчезнуть, успели собрать тысячи удивительных приборов, механизмов и приспособлений с разных концов Галактики. Предметы искусства их не интересовали, но часто они просто не могли отличить одно от другого. Получивший известность некипятильник – детская игрушка по сравнению с другими артефактами, сокрытыми в недрах планеты…»
Документ 4 (отрывок из записки Олдувая)
Адриан Папаиоану изнывал в своей темнице. Под темницу его враг приспособил небольшой грузовой контейнер. Он хранился в огромной норе, вырытой в песчаном обрыве. Даже отлично тренированное тело Адриана затекло в такой тесноте. Но сильнее всего его угнетало чувство собственной беспомощности. Он вышел из игры, а проклятый археолог в любой момент может слинять с Геи-Квадрус. Разумеется, конечный пункт его маршрута известен заранее, но путей, ведущих туда, прорва адова. Все не перекроешь.
В контейнере чем-то воняло. На свое счастье, Папаиоану не знал, что совсем недавно тот был битком набит личинками гусениц. Вскоре он привык к гнусно-сладковатому запаху. В разведшколе заставляли сутками сидеть по уши в дерьме и жрать дохлых кузнечиков, так что ничего принципиально нового.
Время от времени Адриан с невероятным трудом менял позу, буквально втискивая руки-ноги себе в живот или за спину. Каждый раз то одно ухо, то другое оказывалось приплюснутым к новому участку гладкой стенки контейнера. Металл холодил голову. Не было слышно ни единого звука. Но однажды Папаиоану холода не почувствовал, а потом услыхал тихие шаги и вздрогнул от неожиданности. Эта часть контейнера была сделана из другого материала и проводила звуки.
Больше Адриан не шевелился. Теперь у него появилось занятие: он подслушивал. Папаиоану обладал вполне подходящим инструментом для этого: его уши, как и все тело, были генетически реконструированы и приобрели множество новых, интересных качеств. Некоторые из них он уже продемонстрировал ходячему муравейнику.
Зачем разведчику информация, если ее невозможно передать своим? Так уж его выдрессировали: никогда не сдаваться и в самой гибельной ситуации готовиться к продолжению борьбы. По крайней мере, теперь жизнь Адриана снова наполнилась смыслом.
Время шло. Ничего не происходило. Значит, враг ушел следить за археологом. Встроенные в мозг Папаиоану часы монотонно отмеряли минуты и часы. Он почувствовал отчаяние. Ничего не выйдет. Этот монстр вернется, допросит его с пристрастием, а затем убьет.
Внезапно тюрьма наполнилась звуками. Зашуршал песок, что-то зашелестело, потом раздалось шарканье ног.
– На связи агент Непейвода, – забубнил голос на кимбальском наречии. – Объект завербован и готов к отправке. Срочно нужен челнок. Посадочная площадка номер три…. Слушаюсь. Для подготовки отвлекающего маневра нужно время… Отправляюсь немедленно.
В разведшколе в Папаиоану вбили знание двух сотен языков, и он уловил смысл сказанного. Сами кимбальцы теперь говорили на стандартном космолингве, но их тарабарщину успели перенять несколько негуманоидных рас и никак не желают с ней расставаться. Шаги тюремщика смолкли. Адриан навострил уши и услышал тонкий писк, шорох, звук сыплющегося песка. А потом в пещере снова воцарилась тишина. Выходит, враг разделился на составные части, прополз по лазу на поверхность и опять собрался в человеческую фигуру.
Разведчик в очередной раз испробовал контейнер на прочность. Размахнуться было никак, и потому он попытался оторвать звукопроводящую пластину от металлической стенки. Напряг пальцы так, что плоть едва не отделилась от костей. Кряхтел, пыхтел и постанывал. Ногти были сломаны, пальцы кровоточили, а пластина не сдвинулась ни на миллиметр.
Это был полный крах. Ходячий муравейник будто надсмехался над разведчиком. Быть может, он больше сюда не вернется. Адриан стал обладателем важнейших сведений и, как видно, умрет вместе с ними. Обида, злость и отчаяние перемешались в его душе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49