Так почему же планета до сих пор закрыта?
– Слишком быстро и эффективно сработали, – пробормотал археолог. – По отлаженной схеме. Значит, за последние годы не мы первые добрались до этих статуй.
Платон огляделся. Они с напарником стояли в мелководном озере, полном молочного коктейля. Огромный круг мертвых джунглей на вершине горы Хамбаус был покрыт полутораметровым слоем пены.
Из-за сотен поваленных друг на друга стволов джунгли превратились в непроходимые заграждения.
А дальше, как и прежде, стояла зеленая стена, местами изляпанная белым. Она колыхалась и шажок за шажком начинала продвигаться в глубь пораженной территории. Зверодревы осторожно пробовали щупальцами корней странную субстанцию отвратительного белого цвета, но она не кусалась. Значит, можно идти вперед.
– Похоже, мы познакомились с тем самым джинном, которого когда-то выпустили из бутылки собиратели редкостей, – заговорил археолог, пытаясь нашарить под слоем пены мини-экскаватор. Тот как сквозь землю провалился. Видно, Платон заблудился в своем же раскопе. – Сначала сдохли сами аборигены и их родная природа. Потом умерли колонисты второй волны, и посаженные ими леса превратились в этих жутких монстров…
– Так дело не пойдет, – сказал Непейвода и, нырнув в пену, вскоре возник на поверхности, держа в поднятой над головой руке зеленый, как и все их археологическое оборудование, пневмоочиститель. – Попытка – не пытка. – И принялся выдувать спасшую их пену из раскопа, спеша, чтобы она не окаменела.
– Но Почему зверорастения стали помирать? У них ведь был иммунитет, – вслух размышлял Рассольников, глядя, как разлетаются в стороны хлопья пены, рвутся ее длинные белые языки, как воздушная струя выдувает глубокие каверны, которые тут же затягиваются вновь.
Двунадесятый Дом слышал его голос сквозь шипение пневмоочистителя, но не отвечал до тех пор, пока не расчистил площадочку три на три метра, и напарники теперь стояли на сухом. Ствол очистителя накалился, и ему нужна была передышка. Края площадочки начали оплывать.
– Ты хочешь версию? – осведомился Дом. – Их есть у меня… Вирус продолжает изменяться в этих оригинальных двенадцатиногих контейнерах. Или джунгли со временем утратили иммунитет. Это ведь штука приходящая… Еще вопросы есть?
– Ты не знаешь, где наш экскаватор? Никак не могу найти…– пожаловался Платон, сделал шаг в сторону и, взмахнув руками, провалился с головой.
Теперь на очереди был участок номер два – развалины форта в Большой Белой долине, которая тоже стала сплошь зелена. В этом форте аборигены хранили множество космических сувениров. Вот только никто не знает, каких именно.
Надо сказать, форты на Тиугальбе были построены в незапамятные времена. В них столетиями размещали армейские гарнизоны. Затем складировали боеприпасы и военное имущество. Еще позже их переоборудовали в хранилища золотого запаса и денег. Потом, видно, рассудили: а почему бы не хранить там и галактические редкости?
Поначалу все складывалось удачно. Работа шла почти вдвое быстрее, чем на первом участке. По уже отработанному сценарию один из напарников перетаскивал груз, а другой разбивал лагерь и готовил плацдарм для начала раскопок. А потом случилась беда.
Платон перевозил экспедиционное имущество из лагеря на горе Хамбаус в Большую Белую долину. На шестой ходке антигравитационная повозка оказалась на поляне. (Изредка джунгаи расступаются, чтобы потом сомкнуться вновь.) Как назло, в это время орбитальная крепость карантинщиков пролетала над экватором Тиугальбы – всего тремя градусами севернее. Приборы кибернаблюдения засекли внизу некое искусственное тело, и лазерные пушки Лиги дали залп.
Обугливались стволы деревьев, кипели и испарялись соки, бурлившие в эластичных трубах сосудов, пылали ветки, разевая хищные пасти, сгорали налету крылатые твари, горели тюки на разрезанной надвое повозке. Археолог лежал рядом, с головой зарывшись в податливый теплый перегной. Лежал без движения, снова и снова повторяя про себя буквы древнегреческого алфавита, пока не обнаружил, что новых залпов нет, а огонь подобрался совсем близко и начинает облизывать его левый башмак.
Зверодревы собрались в круг и, конвульсивно сокращая ветви, стали брызгать зеленым соком. Струи с шипением ударяли в огонь. Вскоре коллективными усилиями пожар был потушен.
Потери экспедиционного имущества были тяжкими: уничтожена одна из больших палаток, завернутые в водонепроницаемую ткань запасной лазерный бур, запчасти мини-экскаватора и один из фрагментов антирадарного щита. Хорошо, в эту ходку Платон не перевозил взрывчатку или баллоны со сжатым воздухом… Однако гибель повозки ставила под угрозу само продолжение раскопок.
Археолог явился во второй полевой лагерь с одним рюкзачком. На него жалко было смотреть: весь в саже, хромый, понуривший голову.
– Что с повозкой? – первым делом спросил ходячий муравейник.
– Накрылась медным газом, – ответил Платон упавшим голосом.
Непейвода схватился за голову (вернее, за шлем) и так ее тряхнул, что испуганные «мураши» посыпались в ворот скафандра. Целую минуту у Двунадесятого Дома была только половина лица.
Для порядка поругав археолога, Дом замолк и принялся выстукивать пальцами странную мелодию на складном столике, Платон не мешал ему думать. А потом Непейвода принял решение, на мгновение включил тахионный передатчик и бросил в микрофон одно-единственное слово на родном языке.
– Теперь надо ждать, – сказал он угрюмо.
– Чего? – Археолог поднял глаза.
– Если рои по-прежнему вьются над планетой и нет запрета подчиняться моим приказам, они спустятся вниз.
– И?
– Соберутся вместе и будут таскать наши грузы.
– Так чего ж ты с самого начала?..-вскинулся Платон. – Глядишь, мы бы уже домой летели!..
– А где твое секретное оружие? – огрызнулся Двунадесятый Дом. – Почему не гоняешь своим «пугачом» этих тварей? Небось, бережешь на крайний случай…
– Берегу, – честно признался Рассольников.
– Тогда молчи, – буркнул Дом.
Кибермухи появились только через час, когда их и ждать перестали. И тут же убыли в старый лагерь. Платон собрался было в обратный путь, чтобы руководить погрузкой и сопровождать носильщиков.
– Совсем дурной? – хохотал Непейвода. – Рои– мои глаза и уши. На что ты им сдался? Помогай лучше здесь…
Кибермухи трудились на славу: перевозка имущества шла теперь втрое быстрей. А раскопки форта заняли четыре дня и закончились ничем. Золотыми горшками тут и не пахло. Из золота были сделаны артефакты цивилизации крабовидных войтзеков: сосуды для благовоний и церемониальные панцири для придворных. Полный швах…
Глава 12
Снайперский выстрел
«Фортуна, везение, пруха, фарт… В каждой языке и сленге непременно есть одно или несколько слов, обозначающих удачу. И неудивительно. Ведь удача – одно из условий успеха в любом деле. Особенно в археологических раскопках. Порой самое главное условие.
Как известно, настоящее чудо требует тщательной, кропотливой подготовки. Так и везение не вырастает на пустом месте, если, конечно, Боги не решат подшутить над нами, жалкими смертными. Тогда наибольший успех сопутствует самому тупому из профанов и самому ленивому из лежебок. По счастью, Боги не часто балуют нас своим вниманием. И потому трудись, копатель, напрягай бицепсы. Глядишь: на дне самой глубокой ямы тебе улыбнется счастье…»
Документ 12 (отрывок из мемуаров черного археолога)
– Бог любит троицу, – разговаривал сам с собой Платон, готовясь развесить над столом очередную карту. Он твердо решил отказаться от первоначального плана действий, который был основан на скрупулезно рассчитанных «Оболтусом» вероятностях успеха. – Третья попытка будет победной, – он словно уговаривал сам себя. – Брошу свежий взгляд и сразу попаду в точку. Так и только так… Или лучше выбирать место наугад? Зажмурю глаза, ткну пальцем в список… Нет, полагаться на слепой случай нельзя. Мне никогда не везло в лотерею,
Голографическое изображение нового участка тиугальбской поверхности смятой тряпкой выплыло из недр карманного компьютера и развернулось в цветной прямоугольник размером в полстены. Это была карта участка номер 15. Там находились развалины большого города и имелось золото. Много золота. Аборигены, как и древние земляне, обожали желтый металл.
Археолог уставился в коричневые, желтые и зеленые разводы на карте. Уже тринадцатая по счету карта за день. И каждую надо повертеть так и эдак, поглядеть на просвет, увидев что-то особенное или ни хрена.
Ходячий муравейник торопил с началом третьего этапа экспедиции, а котелок у Платона к вечеру, как назло, почти отказался варить.
– Ну что, Архимед? – заглянул в палатку Непейвода. – Нашел свой рычаг?
– Может, чайку попьем? – предложил Рассольников. – А потом я еще немного помозгую.
Двунадесятый Дом укоризненно покачал шлемом, а потом махнул рукой, мол, что с тобой делать…
Платон заваривал чай по всем правилам, а значит, весьма неспешно. Прогреть чайник, засыпать заварку – ровно пять щепотей, ни больше, ни меньше. Залить кипятком, дать настояться, потом долить кипяток под крышечку и еще подождать.,.
Дом снял скафандр и чинно сидел рядом, предаваясь каким-то своим муравьиным мыслям. Глаза его невидяще уставились в стену, завешенную плакатом с рекламой дамских купальников. Повесил плакат, понятное дело, Рассольников. Смотреть на этих земных девочек было одно удовольствие.
– О чем грустишь, шуршала? – благодушно осведомился археолог и втянул носом воздух. Из раскрытой жестяной коробочки с настоящим цейлонским чаем дохнуло таким земным ароматом, что у него даже голова закружилась.
– Пытаюсь представить, как изменится наша жизнь после того, как…– заговорил было Непейвода– и подавился словами, спохватившись, что болтает лишнего.
– …мы найдем горшок? – закончил фразу Платон. – Ну и?
Двунадесятый Дом хмуро пошевелил ушами и сменил тему:
– Так ли вкусен этот ваш чай, как уверяют некоторые черные археологи?
Платон не стал расспрашивать о будущем и сказал:
– Чай бесподобен.
– Дай-ка попробовать, – неожиданно попросил Дом.
Литровый чайник был готов поделиться божественным напитком из молодых листочков чайного куста, что выращен на пологих склонах горы Пидуруталагалы и собран на рассвете руками юных девственниц.
– Какие лекарства мне держать наготове? – шутливым тоном осведомился археолог. – Автомедик не запрограммирован лечить насекомых.
– Самое дорогое лекарство – это терпение, – философски вымолвил Двунадесятый Дом.
В это время за стенами палатки топтались настырные зверодревы. Обступили заграждения и раздраженно размахивали ветками. Как бы ни хотелось, но сунуться в лагерь они не решались. Напарники до того привыкли к их. присутствию, что вовсе перестали обращать на них внимание.
Археолог налил красновато-янтарной жидкости в расписную пиалу и церемонно подал ее Непейводе. Муравейник торжественно принял пиалу и поднес чуть шевелящейся рукой к шевелящемуся же лицу. Удлинив нос, он превратил его в хоботок и разом лишился человеческого облика. Тонкая цепочка «мурашей» дотянулась до поверхности напитка. Процесс пития тоже был неспешен и весьма необычен: крайние «мураши» пили обычным порядком, следующие высасывали воду у них из брюшек – и так звено за звеном.
Дом прервал процедуру, блаженно вздохнул и зажмурил глаза. Платон уже выпил свою первую пиалу. Чай был изумителен. «Не поговорить ли нам на политические темы? – подумал он. – Только истинные мудрецы могут оценить прелесть чая и только они способны заглянуть за кулисы политических игр, которые не прекращаются ни на мгновение».
– К чему эта игра в прятки? – заговорил Рассольников, снова наполнив пиалу и прихлебывая несладкий чай маленькими глотками. – Почему ваш Совет не обратился с официальной просьбой к Лиге Миров? Карантинщики сами сопроводили бы «Оболтус» на поверхность и охраняли во время раскопок.
Дом Симбионтов нахмурился.
– Что ты вообще знаешь о Лиге? – осведомился он с легким Раздражением.
Платон хмыкнул и заговорил с видом обиженного отличника, который вынужден отвечать на уроке давным-давно изученный и скучный материал:
– В Галактике Млечный Путь и Магеллановых Облаках уже более шести веков существует межзвездная структура – Лига Миров. Теоретически все участники Лиги вошли в нее добровольно и полностью равноправны. Существуя на взносы цивилизаций, она действует согласно Уставу и призвана не допускать вооруженных конфликтов между ними и защищать общие интересы любых разумных рас. Соответственно, Лига располагает единой системой тахионной связи, сетью военных баз и собранным с бору по сосенке боевым флотом…
Он глянул на Непейводу и обнаружил, что «мураши» стали отваливаться от его лица, шмякаясь на скатерть. Напившись до отвала, они впадали в спячку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Слишком быстро и эффективно сработали, – пробормотал археолог. – По отлаженной схеме. Значит, за последние годы не мы первые добрались до этих статуй.
Платон огляделся. Они с напарником стояли в мелководном озере, полном молочного коктейля. Огромный круг мертвых джунглей на вершине горы Хамбаус был покрыт полутораметровым слоем пены.
Из-за сотен поваленных друг на друга стволов джунгли превратились в непроходимые заграждения.
А дальше, как и прежде, стояла зеленая стена, местами изляпанная белым. Она колыхалась и шажок за шажком начинала продвигаться в глубь пораженной территории. Зверодревы осторожно пробовали щупальцами корней странную субстанцию отвратительного белого цвета, но она не кусалась. Значит, можно идти вперед.
– Похоже, мы познакомились с тем самым джинном, которого когда-то выпустили из бутылки собиратели редкостей, – заговорил археолог, пытаясь нашарить под слоем пены мини-экскаватор. Тот как сквозь землю провалился. Видно, Платон заблудился в своем же раскопе. – Сначала сдохли сами аборигены и их родная природа. Потом умерли колонисты второй волны, и посаженные ими леса превратились в этих жутких монстров…
– Так дело не пойдет, – сказал Непейвода и, нырнув в пену, вскоре возник на поверхности, держа в поднятой над головой руке зеленый, как и все их археологическое оборудование, пневмоочиститель. – Попытка – не пытка. – И принялся выдувать спасшую их пену из раскопа, спеша, чтобы она не окаменела.
– Но Почему зверорастения стали помирать? У них ведь был иммунитет, – вслух размышлял Рассольников, глядя, как разлетаются в стороны хлопья пены, рвутся ее длинные белые языки, как воздушная струя выдувает глубокие каверны, которые тут же затягиваются вновь.
Двунадесятый Дом слышал его голос сквозь шипение пневмоочистителя, но не отвечал до тех пор, пока не расчистил площадочку три на три метра, и напарники теперь стояли на сухом. Ствол очистителя накалился, и ему нужна была передышка. Края площадочки начали оплывать.
– Ты хочешь версию? – осведомился Дом. – Их есть у меня… Вирус продолжает изменяться в этих оригинальных двенадцатиногих контейнерах. Или джунгли со временем утратили иммунитет. Это ведь штука приходящая… Еще вопросы есть?
– Ты не знаешь, где наш экскаватор? Никак не могу найти…– пожаловался Платон, сделал шаг в сторону и, взмахнув руками, провалился с головой.
Теперь на очереди был участок номер два – развалины форта в Большой Белой долине, которая тоже стала сплошь зелена. В этом форте аборигены хранили множество космических сувениров. Вот только никто не знает, каких именно.
Надо сказать, форты на Тиугальбе были построены в незапамятные времена. В них столетиями размещали армейские гарнизоны. Затем складировали боеприпасы и военное имущество. Еще позже их переоборудовали в хранилища золотого запаса и денег. Потом, видно, рассудили: а почему бы не хранить там и галактические редкости?
Поначалу все складывалось удачно. Работа шла почти вдвое быстрее, чем на первом участке. По уже отработанному сценарию один из напарников перетаскивал груз, а другой разбивал лагерь и готовил плацдарм для начала раскопок. А потом случилась беда.
Платон перевозил экспедиционное имущество из лагеря на горе Хамбаус в Большую Белую долину. На шестой ходке антигравитационная повозка оказалась на поляне. (Изредка джунгаи расступаются, чтобы потом сомкнуться вновь.) Как назло, в это время орбитальная крепость карантинщиков пролетала над экватором Тиугальбы – всего тремя градусами севернее. Приборы кибернаблюдения засекли внизу некое искусственное тело, и лазерные пушки Лиги дали залп.
Обугливались стволы деревьев, кипели и испарялись соки, бурлившие в эластичных трубах сосудов, пылали ветки, разевая хищные пасти, сгорали налету крылатые твари, горели тюки на разрезанной надвое повозке. Археолог лежал рядом, с головой зарывшись в податливый теплый перегной. Лежал без движения, снова и снова повторяя про себя буквы древнегреческого алфавита, пока не обнаружил, что новых залпов нет, а огонь подобрался совсем близко и начинает облизывать его левый башмак.
Зверодревы собрались в круг и, конвульсивно сокращая ветви, стали брызгать зеленым соком. Струи с шипением ударяли в огонь. Вскоре коллективными усилиями пожар был потушен.
Потери экспедиционного имущества были тяжкими: уничтожена одна из больших палаток, завернутые в водонепроницаемую ткань запасной лазерный бур, запчасти мини-экскаватора и один из фрагментов антирадарного щита. Хорошо, в эту ходку Платон не перевозил взрывчатку или баллоны со сжатым воздухом… Однако гибель повозки ставила под угрозу само продолжение раскопок.
Археолог явился во второй полевой лагерь с одним рюкзачком. На него жалко было смотреть: весь в саже, хромый, понуривший голову.
– Что с повозкой? – первым делом спросил ходячий муравейник.
– Накрылась медным газом, – ответил Платон упавшим голосом.
Непейвода схватился за голову (вернее, за шлем) и так ее тряхнул, что испуганные «мураши» посыпались в ворот скафандра. Целую минуту у Двунадесятого Дома была только половина лица.
Для порядка поругав археолога, Дом замолк и принялся выстукивать пальцами странную мелодию на складном столике, Платон не мешал ему думать. А потом Непейвода принял решение, на мгновение включил тахионный передатчик и бросил в микрофон одно-единственное слово на родном языке.
– Теперь надо ждать, – сказал он угрюмо.
– Чего? – Археолог поднял глаза.
– Если рои по-прежнему вьются над планетой и нет запрета подчиняться моим приказам, они спустятся вниз.
– И?
– Соберутся вместе и будут таскать наши грузы.
– Так чего ж ты с самого начала?..-вскинулся Платон. – Глядишь, мы бы уже домой летели!..
– А где твое секретное оружие? – огрызнулся Двунадесятый Дом. – Почему не гоняешь своим «пугачом» этих тварей? Небось, бережешь на крайний случай…
– Берегу, – честно признался Рассольников.
– Тогда молчи, – буркнул Дом.
Кибермухи появились только через час, когда их и ждать перестали. И тут же убыли в старый лагерь. Платон собрался было в обратный путь, чтобы руководить погрузкой и сопровождать носильщиков.
– Совсем дурной? – хохотал Непейвода. – Рои– мои глаза и уши. На что ты им сдался? Помогай лучше здесь…
Кибермухи трудились на славу: перевозка имущества шла теперь втрое быстрей. А раскопки форта заняли четыре дня и закончились ничем. Золотыми горшками тут и не пахло. Из золота были сделаны артефакты цивилизации крабовидных войтзеков: сосуды для благовоний и церемониальные панцири для придворных. Полный швах…
Глава 12
Снайперский выстрел
«Фортуна, везение, пруха, фарт… В каждой языке и сленге непременно есть одно или несколько слов, обозначающих удачу. И неудивительно. Ведь удача – одно из условий успеха в любом деле. Особенно в археологических раскопках. Порой самое главное условие.
Как известно, настоящее чудо требует тщательной, кропотливой подготовки. Так и везение не вырастает на пустом месте, если, конечно, Боги не решат подшутить над нами, жалкими смертными. Тогда наибольший успех сопутствует самому тупому из профанов и самому ленивому из лежебок. По счастью, Боги не часто балуют нас своим вниманием. И потому трудись, копатель, напрягай бицепсы. Глядишь: на дне самой глубокой ямы тебе улыбнется счастье…»
Документ 12 (отрывок из мемуаров черного археолога)
– Бог любит троицу, – разговаривал сам с собой Платон, готовясь развесить над столом очередную карту. Он твердо решил отказаться от первоначального плана действий, который был основан на скрупулезно рассчитанных «Оболтусом» вероятностях успеха. – Третья попытка будет победной, – он словно уговаривал сам себя. – Брошу свежий взгляд и сразу попаду в точку. Так и только так… Или лучше выбирать место наугад? Зажмурю глаза, ткну пальцем в список… Нет, полагаться на слепой случай нельзя. Мне никогда не везло в лотерею,
Голографическое изображение нового участка тиугальбской поверхности смятой тряпкой выплыло из недр карманного компьютера и развернулось в цветной прямоугольник размером в полстены. Это была карта участка номер 15. Там находились развалины большого города и имелось золото. Много золота. Аборигены, как и древние земляне, обожали желтый металл.
Археолог уставился в коричневые, желтые и зеленые разводы на карте. Уже тринадцатая по счету карта за день. И каждую надо повертеть так и эдак, поглядеть на просвет, увидев что-то особенное или ни хрена.
Ходячий муравейник торопил с началом третьего этапа экспедиции, а котелок у Платона к вечеру, как назло, почти отказался варить.
– Ну что, Архимед? – заглянул в палатку Непейвода. – Нашел свой рычаг?
– Может, чайку попьем? – предложил Рассольников. – А потом я еще немного помозгую.
Двунадесятый Дом укоризненно покачал шлемом, а потом махнул рукой, мол, что с тобой делать…
Платон заваривал чай по всем правилам, а значит, весьма неспешно. Прогреть чайник, засыпать заварку – ровно пять щепотей, ни больше, ни меньше. Залить кипятком, дать настояться, потом долить кипяток под крышечку и еще подождать.,.
Дом снял скафандр и чинно сидел рядом, предаваясь каким-то своим муравьиным мыслям. Глаза его невидяще уставились в стену, завешенную плакатом с рекламой дамских купальников. Повесил плакат, понятное дело, Рассольников. Смотреть на этих земных девочек было одно удовольствие.
– О чем грустишь, шуршала? – благодушно осведомился археолог и втянул носом воздух. Из раскрытой жестяной коробочки с настоящим цейлонским чаем дохнуло таким земным ароматом, что у него даже голова закружилась.
– Пытаюсь представить, как изменится наша жизнь после того, как…– заговорил было Непейвода– и подавился словами, спохватившись, что болтает лишнего.
– …мы найдем горшок? – закончил фразу Платон. – Ну и?
Двунадесятый Дом хмуро пошевелил ушами и сменил тему:
– Так ли вкусен этот ваш чай, как уверяют некоторые черные археологи?
Платон не стал расспрашивать о будущем и сказал:
– Чай бесподобен.
– Дай-ка попробовать, – неожиданно попросил Дом.
Литровый чайник был готов поделиться божественным напитком из молодых листочков чайного куста, что выращен на пологих склонах горы Пидуруталагалы и собран на рассвете руками юных девственниц.
– Какие лекарства мне держать наготове? – шутливым тоном осведомился археолог. – Автомедик не запрограммирован лечить насекомых.
– Самое дорогое лекарство – это терпение, – философски вымолвил Двунадесятый Дом.
В это время за стенами палатки топтались настырные зверодревы. Обступили заграждения и раздраженно размахивали ветками. Как бы ни хотелось, но сунуться в лагерь они не решались. Напарники до того привыкли к их. присутствию, что вовсе перестали обращать на них внимание.
Археолог налил красновато-янтарной жидкости в расписную пиалу и церемонно подал ее Непейводе. Муравейник торжественно принял пиалу и поднес чуть шевелящейся рукой к шевелящемуся же лицу. Удлинив нос, он превратил его в хоботок и разом лишился человеческого облика. Тонкая цепочка «мурашей» дотянулась до поверхности напитка. Процесс пития тоже был неспешен и весьма необычен: крайние «мураши» пили обычным порядком, следующие высасывали воду у них из брюшек – и так звено за звеном.
Дом прервал процедуру, блаженно вздохнул и зажмурил глаза. Платон уже выпил свою первую пиалу. Чай был изумителен. «Не поговорить ли нам на политические темы? – подумал он. – Только истинные мудрецы могут оценить прелесть чая и только они способны заглянуть за кулисы политических игр, которые не прекращаются ни на мгновение».
– К чему эта игра в прятки? – заговорил Рассольников, снова наполнив пиалу и прихлебывая несладкий чай маленькими глотками. – Почему ваш Совет не обратился с официальной просьбой к Лиге Миров? Карантинщики сами сопроводили бы «Оболтус» на поверхность и охраняли во время раскопок.
Дом Симбионтов нахмурился.
– Что ты вообще знаешь о Лиге? – осведомился он с легким Раздражением.
Платон хмыкнул и заговорил с видом обиженного отличника, который вынужден отвечать на уроке давным-давно изученный и скучный материал:
– В Галактике Млечный Путь и Магеллановых Облаках уже более шести веков существует межзвездная структура – Лига Миров. Теоретически все участники Лиги вошли в нее добровольно и полностью равноправны. Существуя на взносы цивилизаций, она действует согласно Уставу и призвана не допускать вооруженных конфликтов между ними и защищать общие интересы любых разумных рас. Соответственно, Лига располагает единой системой тахионной связи, сетью военных баз и собранным с бору по сосенке боевым флотом…
Он глянул на Непейводу и обнаружил, что «мураши» стали отваливаться от его лица, шмякаясь на скатерть. Напившись до отвала, они впадали в спячку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49