И вдруг что-то резко ухватило меня за волосы и выдернуло из воды.
Было больно. Я вскрикнул, сразу вспомнив, что надо сражаться, и был вознагражден вторым рывком за волосы.
– Вылезай, – кричала Дел. – Быстро вылезай из воды!
А я и пытался это сделать. Но там была другая женщина и она держала меня.
Аиды, две женщины?
– Это ундина! – кричала Дел. – Тигр… борись с ней! Она затащит тебя под воду, если ты сдашься!
Алые губы улыбались мне. Серые глаза умоляюще смотрели в мои. Влажный волос сам завязался узлами вокруг моих запястий.
Дел дернула еще сильнее.
– Вылезай оттуда! – кричала она.
Аиды, одна женщина хотела меня утопить, вторая сделать лысым.
Волос как веревка стягивал мои запястья. Я попытался освободиться, но сил не хватало. Мне удалось лишь рывком перевернуться на бок и Дел потянула еще сильнее. Половина моего лица погрузилась в снег, вторая оставалась в воде.
Одну руку мне удалось вырвать.
– Нож, – прохрипел я и почувствовал как Дел сжимает мои пальцы на рукояти своего ножа. Я быстро перерезал волос, затянувшийся вокруг правого запястья, и напряжение ослабло.
– Вылезай, – приказала Дел, – и бежим отсюда. Здесь она тебя снова достанет.
Я поднялся на колени, на ноги, шатаясь, сделал два шага, споткнулся, упал, снова поднялся и побежал. И снова упал в изнеможении.
– Сюда ей не добраться, – сказала Дел. – Дай мне волос, Тигр.
В тот момент я мог только дышать. Я поднял руку, почувствовал как ее пальцы сдирают волос с запястья и захлебнулся кашлем. Дел бросила волос в огонь.
Я думал, что вода зальет огонь, но к небу взметнулось кроваво-красное яростное пламя, и волос исчез, оставив после себя только острый запах.
Я жадно втягивал воздух.
– Что, в аиды, это было?
– Ундина, – ответила Дел. – Она хотела заполучить тебя, для этого ей нужно было тебя утопить. Только так она могла тебя удержать.
– Зачем меня удерживать?
Дел пожала плечами.
– Одинокой женщине всегда чего-то не хватает… ей нужен мужчина.
Кашель приглушил мой вопль ужаса. Я вымок и замерз. Если я немедленно собой не займусь, я окончательно окоченею.
– Эта… штука… хотела затащить меня к себе?
– По легенде ундины всегда женщины. Если ундина сможет зачать от обычного мужчины, то овладеет бессмертной человеческой душой, – Дел пожала плечами. – Думаю, она хотела получить душу.
Я уставился на нее больными глазами.
– Мне бы твое спокойствие.
– Но я-то ей не нужна.
Я попытался сесть, но не смог.
– Сначала локи, теперь это. Значит таков весь ваш Север? Переполненный отчаявшимися духами женского рода?
Дел расхохоталась, потом спохватилась, попыталась сдержаться, но веселье в глазах осталось.
– Слушай, – мягко сказала она, – я разожгу костер, а ты раздевайся и залезай под одеяло. Я лягу с тобой.
– Ты хотя бы человек, – прохрипел я. – Аиды, ненавижу эту страну.
Радовало одно: снег прекратился.
33
День шел за днем. Погода ненадолго улучшалась, потом становилась еще хуже. Гончие от нас не отставали.
Они всегда были где-то рядом, скользя меж деревьев. Свисток держал их на расстоянии, но преследование они не прекращали и заставляли нас нервничать. Гончие гнали нас на Север и пока наши маршруты совпадали, но кто мог сказать, что они сделают когда мы свернем?
Дел сидела на снегу, заботливо ухаживая за тонкими лепестками пламени. Костер никак не разгорался, огонь не мог справиться с ветром, снегом и влажным деревом. Я старательно изображал щит, прикрывая огонь большим одеялом, хотя давно понял, что все усилия тщетны.
– Аиды, – проворчал я, – как я от всего этого устал! Чем бы я не пожертвовал за несколько минут в тепле!
Дел согнулась над дрожащими лепестками.
– И чем бы ты пожертвовал? – заинтересовалась она.
– Бородой? – с надеждой предложил я.
Дел прикрыла огонь ладонями и удостоила меня насмешливого взгляда.
– Сколько раз тебе объяснять? Тебе же лучше оставаться с бородой. Твоему гнедому зимняя шерсть пошла только на пользу.
– Он лошадь, Дел, а я человек. И я предпочитаю гладкую кожу жесткой шкуре, особенно на лице.
Она тихо засмеялась и кивнула.
– За последнее время ты совсем оброс. Временами мне кажется, что я путешествую с медведем.
Мне это тоже приходило в голову. Кантеада дали нам одеяла, чтобы заворачиваться в них ночью, но забравшись далеко на Север мы стали использовать их как плащи, защищаясь от усиливающегося мороза. Я давно не стриг волосы и не брился. На лице выделялись только три светлых пятна: нос и глаза. И по-прежнему не зарастали шрамы песчаного тигра. Все остальное было покрыто волосами, шерстью и кожаной одеждой.
У Дел, конечно, бороды не было и ей приходилось тяжелее. Она заворачивалась в одеяла по глаза. Чтобы развести костер, ей пришлось снять их, и от резких порывов ветра щеки быстро покраснели, а из глаз покатились слезы.
– Сколько еще идти? – спросил я.
Она, нахмурившись, посмотрела на Север. Листва с деревьев давно опала, на ветках лежал снег. Буря началась прошлой ночью и конца ей не предвиделось.
Дел вздохнула, чуть пожав плечами.
– При хорошей погоде неделю. В снег может быть две.
– Слишком долго, – отметил я.
Она сгорбилась над огнем.
– Знаю, Тигр, знаю.
– А они не дадут тебе отсрочку? Я хочу сказать, из-за этого снега…
– я не закончил. Дел качала головой.
– Вряд ли, – сказала она. – Года более чем достаточно. Они скажут, что я тянула, пока не стало слишком поздно.
– Но ты торопилась как могла, баска. Неужели они не примут это во внимание?
Ледяные крупинки били ее по лицу, застревали в волосах.
– Не думаю, Тигр. Если я опоздаю, значит опоздаю.
Ветер переменил направление. Я вместе с одеялом тоже переместился, прикрывая место костра, чтобы Дел могла возродить огонь к жизни.
– И сколько, ты думаешь, это будет продолжаться?
Она пробормотала что-то на Северном, наверное выругала погасший огонь, и поднялась с колен.
– Я не знаю! – рявкнула она. – Ты думаешь, я все должна знать? – она закрыла лицо руками. – Боги, боги, что же со мной происходит? Почему я злюсь на весь мир?
– Ты устала, – объяснил я, – устала и совсем измучилась, – я проложил дорогу через снег, проклиная тяжесть ледяной крупы, и укутал Дел в одеяло.
– Когда ты приехала на Юг, ты все время беспокоилась о Джамайле. А теперь еще хуже: время, Аджани, вока, гончие… даже плохая погода. Чего же ты ожидала?
Ярость пропала так же неожиданно, как и появилась. Передо мной сидела просто уставшая женщина.
– Я не знаю, чего я ожидала. Сначала я была просто счастлива вернуться домой, а теперь… появились другие заботы. И ты пристаешь с расспросами, что я буду делать, когда суд закончится.
– Отлично.
– Если они позволят мне жить.
– Об этом и вопрос не стоит, – я пробрался через снежные завалы к жеребцу, привязанному к дереву. Жеребец повернулся крупом к ветру и низко опустил голову. Я сгреб с его спины снежную перину и из серого он снова стал гнедым.
– В конце концов твоим поручителем будет Песчаный Тигр.
– Тигр… берегись!
Я тут же отпрыгнул, одновременно потянувшись за мечом, но зверь был уже на мне. Я почувствовал как челюсти сжимают левое запястье, пытаясь прокусить толстую одежду. В ноздри ударил мускусный запах и я услышал низкое рычание. Пойманный врасплох – я себя за это выругал – я упал на одно колено, а челюсти давили все сильнее.
Аиды, у этой штуки были отличные зубы!
Жеребец за моей спиной шарахнулся, пытаясь оборвать веревку, и неистово завизжал. Я упал на спину около его передних ног и гнедой задрожал, беспокойно пританцовывая рядом со мной. Лошадь никогда не наступит на человека со зла, но спасая свою жизнь, может и не посмотреть, что у нее под ногами.
Позади зверя я увидел Дел, Бореал поднята для удара. В глазах Дел была и ярость, и нерешительность: в спешке она могла задеть меня, из-за задержки я мог погибнуть.
Приятно наверное выбирать.
Она сделала шаг вперед, опустилась на колено, по-другому взяла меч и как пику вонзила зверю под живот. Слов нет, как благодарен я был, что в меня она не попала.
Полилась кровь, горячая и едкая. Хищник взвыл, скорчился и отпустил мою руку, чтобы закусить клинок. Внутренности вывалились на снег: Дел не просто вонзила меч, она вырезала зверю кишки.
Я откатился в сторону, пошатываясь встал и сделал три шага, просто потому что меня занесло. Потом я обернулся и посмотрел назад, тяжело выдыхая облака пара.
С неба сыпались снежинки, я увидел лицо Дел, порозовевшее от опасности и перепачканное кровью. Она подняла одну руку в перчатке, чтобы коснуться щеки, растерла кровь и отвела перчатку. Дел не сводила глаз с тела зверя.
Я потянул жеребца за привязь.
– Спокойнее, – сказал я ему, – спокойнее.
Я отвязал гнедого, провел на три дерева дальше и снова привязал. Уводить его далеко я не рискнул: где был один хищник, там могло быть и несколько.
Я поплелся обратно к окрашенному в алый цвет снегу, радуясь, что кровь не моя.
Дел медленно поднялась.
– Волк, – сообщила она.
Я нахмурился. Вначале мне показалось, что это гончая, но рассмотрев тело повнимательнее, я понял, что Дел была права. На снегу лежал самый настоящий волк.
– А как же свисток? – удивился я. – Почему он не отогнал волка?
– Кантеада создали его против заколдованных зверей, а это был обычный волк, и он делал то, что делают все волки зимой – старался прокормить семью.
Я послал ей кислый взгляд.
– Ты его случайно не жалеешь, Дел? Он, между прочим, хотел мною пообедать.
Она пожала одним плечом. Кровь капала с меча и пачкала снег.
– Может ему нужен был жеребец, а ты стоял на пути? – Дел перевела взгляд с волка на меня. – Они очень редко нападают на людей, но зимой, когда пищи мало, а в логове голодные малыши, бросаются на все живое.
Ее, как и большинство женщин, легко было растрогать видом животного, особенно молодого и неуклюжего. Я вспомнил как Дел взбунтовалась против Южных обычаев и прихватила с собой двух осиротевших малышей песчаного тигра, хотя я предупредил ее, насколько опасными будут их когти, когда прорвутся мембраны, и клыки, когда заменят молочные зубы. К счастью, мы избавились от тигрят прежде чем те успели подрасти.
– Нет, – отрезал я.
Дел хмуро посмотрела на меня.
– Что ты хотел сказать этим «нет»?
– Я знаю, о чем ты думаешь. О двух или трех волчатах, которые сидят где-то рядом в норе. И я говорю нет. Возможно у них есть мать.
– Ты не знаешь этого наверняка, Тигр.
– Я знаю наверняка, что у нас нет времени, чтобы разыскивать их.
Дел посмотрела на убитого волка.
– Да, – сказала она, – времени нет, – и повернулась спиной к зверю, отправившись чистить меч.
Помедлив, я последовал за ней.
– Здесь оставаться нельзя. Его тело может привлечь других хищников. Лучше не рисковать, Дел, тем более, что уже начинает темнеть.
Она протерла клинок и убрала его в ножны.
– Покажи запястье.
Я передернул плечом.
– Болит, но ничего страшного. Он не прокусил кожу.
– Покажи, Тигр. С места не сойду, пока не покажешь.
Я выругался, зашипел и поднял левую руку. Дел завернула рукав.
– Видишь? – сказал я. – Крови нет. Просто немного припухло.
Она коснулась запястья и я дернулся.
– Н-да, – пробормотала Дел, – понятно. Как ты говоришь, немного припухло… – она не закончила.
Я посмотрел вниз, на ее склоненную голову.
– Хочешь не хочешь, а начинаешь думать, что опять кто-то пытался до меня добраться.
Дел ничего не сказала, углубившись в изучение запястья. Потом спросила почему.
– Ну, сначала были локи… потом эти гончие из аид… потом ведьма в воде, теперь волк.
– Конечно Север – опасный мир, – терпеливо согласилась Дел, – как и Юг. Никто не пытается добраться именно до тебя.
– Откуда ты знаешь? Не ты же была мишенью.
Она быстро взглянула на меня.
– Ты уверен? Может разделимся, чтобы выяснить? Держу пари, гончие пойдут за мной. За мной и моим мечом.
Я задумался.
– Нет, разделяться не стоит… ой!
– К утру будет синяк, – сладко улыбаясь, она резко дернула меня за руку. – А может и слабое растяжение, но такого большого, сильного человека как ты, Песчаный Тигр, это не должно беспокоить, – Дел расправила рукав, поднялась и хлопнула меня по плечу. – Отвязывай жеребца и поехали.
Вот и вся любовь. Я угрюмо поплелся к гнедому.
Двумя днями позже мы оставили позади густые леса и забрались в снежные горы, которые Дел называла Высотами.
– Это Перевал Грабителей, – сказала она. – Отсюда около недели до Стаал-Уста. Может еще успеем.
Мы стояли на крутом, каменистом возвышении: Дел, жеребец и я. Перед нами лежали Нагорья, еще ниже Предгорья и где-то совсем внизу Пограничные земли и долины, ведущие к Харкихалу. Снежная буря наконец успокоилась, но теплее от этого не стало. Я дрожал даже укутавшись в шерстяные одеяла и жалел, что не родился медведем, потому что тогда бы я лежал в спячке, нечувствительный к холоду.
Перед нами по-прежнему поднимались горы. Ровные склоны, покрытые льдом, сверкали в слабом солнечном свете как песок в Пендже и слепили глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53