– Гуляет где-то.
– Ты бы сел куда-нибудь, – предложил Гомес. – Нам надо поговорить о деле.
– Ведь ты не любишь меня, никогда не любил.
– Точно, но сейчас у тебя есть нужная мне информация. Во всяком случае – так говорит Лаймхауз.
Левая нога Ангиля неожиданно подломилась. Он осел, сильно накренился влево, покачнулся назад и резко, неловко плюхнулся на мятую постель. Единственное в комнатушке окно располагалось прямо за кроватью. Стекло в окне отсутствовало, и промозглый ночной ветер колыхал грязное полотенце, служившее занавеской.
Ангиль поежился.
– Ты нигде тут не видел мои долбаные портки?
Гомес окинул взглядом полутемное помещение.
– Это не они валяются там, под стулом?
– Они самые. Ты бы не мог – я же и вправду очень болен, – ты бы не мог кинуть их мне? – попросил информатор. – Неприятно как-то сидеть при гостях с голой задницей.
– Всегда-то ты выпендриваешься, Эдди.
С трудом преодолев отвращение, Гомес двумя пальцами извлек драные брюки из-под скособоченного стула и швырнул их Ангилю.
– А теперь расскажи поподробнее про этот обрывок видеозаписи, который ты передал Лаймхаузу.
– Он назвал тебе мою цену?
Кивнув, Гомес пододвинул к себе тот самый стул, под которым прежде лежали брюки. Он намеревался уже сесть на этот стул, когда заметил на сиденье толстый слой чего-то зеленого и липкого. Оттолкнув отвратительный предмет, он сказал:
– Про цену поговорим потом, когда я уверюсь, что у тебя есть нечто большее, чем тот огрызок.
– Само собой, у меня есть больше.
Ангиль пытался натянуть брюки, сидя на кровати. Он тяжело дышал, даже такое усилие давалось ему с трудом.
Гомес отвернулся.
– Очень расплывчатый фильмик. Ты утверждаешь, что эти два типа, которые беседуют, медики из Парижской городской полиции.
– Так оно и есть, не сомневайся. Кусок, который ты видел, – часть значительно большей сцены, – пояснил Ангиль, продолжая сражаться с брюками. – Один мой коллега снял эту ленту для совершенно другой цели.
– А откуда мне знать, – резонно заметил Гомес, – вдруг эти двое парней – тоже твои коллеги, разыгрывающие полицейских?
Слегка поскуливая, Ангиль в конце концов натянул штаны.
– Нет, они действительно полицейские, более того, полицейские высокого ранга, – заверил он. – И, что особенно важно для тебя, Гомес, они говорят про другое письмо Неизвестного Солдата.
– Не про ту записку, оставленную на обрезках Бушона?
– Нет, про совсем другое письмо. Письмо, присланное непосредственно в полицию.
– Неизвестный Солдат никогда так не делает, Эдди. Это не в его привычках.
– Как бы то ни было, на этот раз он так сделал. Когда мне рассказали, о чем говорится в этом видеофильме, я понял, что это то, что надо. Ведь я уже знал, зачем ты появился в Париже.
Ангиль дышал часто, неглубоко.
– Я очень старался, Гомес, я ноги до самой жопы стер – и все для тебя. Я добыл копию этого самого письма.
– И ее-то ты и продаешь?
Кивнув, Ангиль снова зашелся кашлем.
– Ее. За полторы тысячи.
– А почему бы мне, аккредитованному оперативнику, не пойти прямо в полицию и не попросить у них это чертово письмо? Дешевле обойдется.
– А потому, Гомес, что они даже не признаются, что у них есть такое письмо. Ты же слышал, как они говорят насчет того, чтобы скрыть его.
– Что меня беспокоит, – задумчиво сказал Гомес, – не считая, конечно, жуткой вони в этой комнате, так это то, что тебе нельзя доверять. Я знаю кое-что про твою деятельность в прошлом, Эдди, и должен сказать – ты не самый честный мужик в этом городишке.
– Слушай, бери за тысячу, – предложил Ангиль. – Мне очень нужна капуста, и побыстрее. Какого хрена, я же сам выложил за эту бумажонку пять сотен.
Гомес кивнул.
– Идет.
Он вытащил из кармана куртки пачку купюр, положенную туда заранее, – ровно тысячу долларов.
– Где письмо?
Ангиль чуть приподнял с кровати свой тощий зад.
– В брюках. Потому-то я так о них и беспокоился.
Сунув руку в карман, он извлек оттуда сложенный лист бумаги.
– Давай мне деньги, а потом я... долбаная вошь!
Он совсем выпрямился и теперь в ужасе смотрел на что-то, происходящее за спиной собеседника.
Мгновенно развернувшись, Гомес успел еще увидеть, как дверь комнатушки начинает рассыпаться в светящуюся пыль.
* * *
Из непроглядной ночной тьмы Джейк вошел в ярко освещенный публичный дом «Великая иллюзия», который оказался резким контрастом с поливаемой холодным дождем эстакадой, и очутился в жаркой, душной атмосфере тщательно распланированного искусственного сада. Аппаратура искусно создавала иллюзию, что вокруг расстилаются многие акры отлично подстриженной травы, пересеченные паутиной тропинок, выложенных безупречно белой галькой. Рядами тянулись кусты цветущих роз, живые изгороди из каких-то тропических растений, подстриженных в форме изготовившихся для прыжка пантер, ревущих львов, бегущих волков. Посреди сада возвышался фонтан, увенчанный статуей женщины, льющей из вазы воду темно-синего цвета. Душный аромат тепличных цветов густо пропитывал воздух.
В розовой беседке, рядом с фонтаном, на белом металлическом стуле сидела молодая чернокожая женщина, одетая в изящное старинное платье. Рядом с ней стоял вполне современный белый металлический столик с портативным видеофоном.
Под ногами Джейка похрустывали камешки.
– Добрый вечер, – сказал он, подойдя к беседке.
– Добрый вечер, сэр, – ответила негритянка, приветливо улыбаясь. – Меня зовут Онита, и сегодня мне предстоит познакомить вас со всемирно известным заведением «Великая иллюзия». Прежде чем перейти к непосредственному удовлетворению всех ваших сексуальных потребностей, я обязана, в соответствии с французским законодательством, проинформировать вас, что, в то время как лично я – живое, из плоти и крови, человеческое существо, ни одна из проституток, с которыми вы познакомитесь за время своего пребывания здесь, не является настоящей. Некоторые из них – самые современные андроиды, а другие воспроизводятся непосредственно у вас в мозгу с использованием абсолютно законных методов мозгового стимулирования. Хотя мы и настаиваем на кратком, совершенно безболезненном робо-медицинском обследовании каждого из посетителей, однако мы не берем на себя ни юридической, ни моральной ответственности за какие-либо осложнения физического или ментального порядка, могущие возникнуть у вас во время либо после удовлетворения страсти в нашем заведении. Если вы все слышали и полностью поняли, подтвердите, пожалуйста, это, сказав «да».
– Да, но, по правде говоря, я...
– Следующий вопрос, который нужно разрешить с самого начала, сэр, это то, каким образом вы будете платить за свои вечерние удовольствия, – продолжала молодая женщина. – Хотя мы и предпочитаем наличные авансом, но принимаем также кредитные карточки «Уорлд кард», «Дисней чардж» и...
– Онита, я не клиент.
– Если вы испытываете временные финансовые трудности, сэр, наш кредитный отдел всегда к вашим услугам.
– Я хочу сказать, что пришел сюда поговорить с мадам Нана.
– Она никогда не встречается ни...
Мелодично зазвенел видеофон.
Онита повернула аппарат так, чтобы Джейк не мог видеть экран.
– Да, мадам?
– У тебя там Джейк Кардиган? – спросил слегка хрипловатый женский голос.
– Это вы? – спросила Онита, снизу вверх глянув на Джейка.
Джейк кивнул.
– Да, он самый.
– Я так и думала, – продолжал голос. – Направь его, милая, прямо ко мне.
– Хорошо, мадам.
Выключив аппарат, Онита снова улыбнулась Джейку, на этот раз – даже еще приветливее.
– Мадам Нана желает видеть вас, сэр. Наверное, вы – какая-нибудь знаменитость?
– Да нет, уж скорее – наоборот. Как к ней попасть?
Онита указала рукой.
– Идите по этой тропинке до куста в форме тигра. Затем направо, потой тропинке, а когда дойдете до арки, сделанной из полевых цветов, остановитесь и ждите. За вами придут. А я точно не могла где-нибудь о вас слышать?
Джейк ухмыльнулся.
– Вряд ли, – сказал он. – Но ведь и я не знаю, с кем вы общаетесь в свое свободное от работы время.
Он пошел по указанной тропинке.
Глава 9
Как только в отверстии, секунду назад бывшем дверью комнаты, появился первый, весьма мощного сложения громила, Гомес швырнул в него тот самый липкий стул. Затем, низко пригнувшись, он повернулся и бросился к кровати. Одной рукой запихивая деньги назад в карман, он выхватил из скрюченной пятерни Ангиля сложенный листок бумаги.
От сильного удара ножками стула прямо в грудь первый бандит пошатнулся и наткнулся на второго, находившегося еще в коридоре.
Ни на мгновение не останавливаясь, Гомес вскочил на неприбранную кровать. Сорвав с окна завешивающее его полотенце, он полез наружу. Как он успел заметить, подлетая к «Алжиру» на аэротакси, рядом с окнами третьего этажа, всего в каких-то шести футах от них, проходила пешеходная эстакада.
Гомес выскочил из окна и боком упал на скользкую от дождя мостовую. Несколько футов он проскользил, а отчасти прокатился, но затем сумел остановиться. Тогда он сел и первым делом спрятал копию письма Неизвестного Солдата. Выхватив парализатор, он встал и посмотрел вверх.
– Гомес.
Ангиль пытался перелезть через подоконник. Его силуэт четко рисовался в освещенном изнутри окне.
– Помоги мне.
– Отодвинься в сторону, чтобы я мог выстрелить.
И тут информатор закричал. Вся верхняя часть туловища его, от шеи до пояса, словно взорвалась. В ночную темноту полетели клочья тела, костей, одежды.
Гомес бегом кинулся прочь.
Очевидно, один из ворвавшихся в комнатушку громил выстрелил в Ангиля сзади из игольчатого пистолета, послав в него десятки острых зазубренных стрелок.
Гомес бежал и бежал, стараясь побыстрее оказаться как можно дальше от уютного, гостеприимного отеля «Алжир». Неожиданно он заметил впереди нечто до боли знакомое.
Там стояли еще два бандита, как две (или их уже четыре?) капли воды похожие на тех, оставленных в «Алжире». Бок о бок, широко расставив ноги, заложив руки за спину. И оставалась до них какая-то сотня ярдов.
Резко остановившись, Гомес взглянул назад.
– Вот черт!
Еще одна подобная парочка красовалась и там, на расстоянии в двести ярдов.
Эстакада тянулась над землей на высоте примерно третьего этажа, так Что мысль перебраться через ограждение и спрыгнуть вниз не казалась особенно удачной. Хотя, возможно, он сумел бы спуститься по одной из опор.
Сложновато будет одновременно слезать по этим решеткам и прятаться от черных стрелков, напомнил он себе.
Тем временем стоящие впереди здоровенные детины, не торопясь, чуть ли не лениво извлекали из-под своих черных курток лазганы. При этом они почему-то улыбались.
Назад Гомес не стал и смотреть – и так ясно, что вторая парочка занята тем же самым.
Попавший в переплет сыщик уже почти решил попытаться начать дипломатические переговоры, когда его внимание привлек какой-то звук справа, все нараставший и нараставший.
Гомес рискнул взглянуть, что там такое.
К эстакаде приближался большой аэробус, машина явно намеревалась сесть прямо перед ним.
Когда аэробус переваливал через ограждение эстакады, парализующая пушка, установленная на его передней кабине, развернулась. Шипящий луч рыжеватого цвета по очереди поразил двоих бандитов позади. Оба – по очереди же – закричали, замерли и повалились на землю.
По боку аэробуса, который теперь парил всего в футе над поверхностью эстакады между Гомесом и двумя оставшимися бандитами, крупными буквами шла надпись: «НЬЮЗ ИНК.».
Неожиданно сыщика осенила догадка, кто именно скорее всего находится в этом летучем сундуке.
Однако, когда дверь салона гостеприимно распахнулась, Гомес не медлил. Он побежал к ней – зигзагами, чтобы тем, которые остались в отеле, было труднее попасть в него, буде у них возникнет такое желание. Он прямо влетел в салон.
Все-таки это лучше, чем быть подстреленным.
Во всяком случае, несколько лучше.
* * *
Худое длинное тело сидевшей за большим письменным столом мадам Нана туго обтягивали черные брюки и черная же неокожаная куртка. Довершали картину очень коротко остриженные черные как смоль волосы, круглая черная повязка, скрывавшая левый глаз, и тонкая черная сигара, которой она ежесекундно затягивалась.
– Привет, Джейк, – сказала владелица публичного дома.
Ее кабинет изображал собой залитую солнцем лесную поляну; казалось, что стеклянный письменный стол и три стеклянных кресла стоят на земле, поросшей травой и засыпанной сосновыми иглами.
Остановившись на краю поляны, Джейк внимательно оглядел тощую женщину.
– Ты снова переменила имя, Лулу, – несколько укоризненно сказал он.
– Деловая необходимость.
– В Большом Лос-Анджелесе шесть лет тому назад ты была мадам Блубэрри, – напомнил сыщик. – А пятью годами раньше в Мексике ты называла себя...
– Зачем вспоминать такое далекое прошлое, – прервала его мадам Нана. – Тем более что здесь все считают меня тридцатиоднолетней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27