– Благодарю вас, сэр, – выражение ее лица стало серьезным. – Однако у меня есть одна просьба. До конца этого вечера я больше не хочу слышать имя моего мужа.
Меня это вполне устраивало. Тем временем Маран капризно надула губки.
– Эти его проклятые дела в Чигонаре! Он мог бы послать своего агента, но ему приспичило отправиться самому. Думаю, ему не хотелось, чтобы я попала на этот бал. Но способ всегда найдется, не так ли?
– Как сказала миледи, мы не обсуждаем некоего судовладельца, поэтому я не могу ответить.
Она звонко рассмеялась, как будто зазвенели серебристые колокольчики.
– Ваше воображение пугает меня, – заметил я, пристальнее изучив ее костюм.
– Воображать может любой, – возразила она. – Я восхищаюсь двумя людьми, создавшими этот костюм. Во-первых, это моя портниха, а затем Провидец, наложивший на него заклятье движения.
Оно будет жить всего лишь один вечер, – продолжала она, – а потом превратится в безделушку, в очередное платье. Впрочем, это не имеет значения. Оно так или иначе лопнет по шву, когда я буду снимать его.
Я слышал о том, что ткань можно оживлять заклятьем движения, но и представить себе не мог, как это выглядит на самом деле. Мне не хотелось даже думать о том, сколько стоило это платье – без сомнения, мой отец мог бы закупить семян на весь сезон для нашего поместья, не потратив столько денег. Но Аграмонте могли позволить себе любую экстравагантность.
– Пойдем? – предложил я. – Вам понадобится накидка. Мне жаль ваш эффектный костюм, однако на улице сейчас довольно холодно.
– Мне тепло, поскольку это предусмотрено заклятьем, наложенным на ткань, – с шутливым самодовольством ответила она. – Кроме того, если мне станет холодно, о достопочтенный сэр, я уверена, что под этим вашим балахоном найдется местечко для двоих.
В те дни Водный Дворец принадлежал Совету Десяти, хотя использовался только для церемониальных надобностей. Теперь я очень хорошо знаком со всеми его садами, залами и бассейнами, так как спустя недолгое время он стал моей собственностью. Но в тот день я попал туда впервые, и поэтому, когда мы вышли из экипажа Маран во внутреннем дворе, меня охватил благоговейный трепет.
Дворец стоит на склоне холма, примерно в трех милях от центра Никеи, посреди парка площадью в сто акров. Поблизости протекает один из рукавов реки Латаны, откуда для искусственных озер над дворцом берется вода, которую фильтруют по пути до кристальной чистоты горного ручья. Оттуда вода стекает вниз по сотням каменных русел, питающих фонтаны, низвергающиеся маленькими водопадами или впадающие в пруды, где плавают разноцветные рыбки, а затем возвращается в Латану. Другие бассейны подогреваются вездесущим никейским газом до подходящей температуры и используются для купания.
Сам дворец представляет собой комплекс зданий, каскадом спускающихся вниз по склону. Каждое из них кажется отдельным, хотя все они соединены подземными переходами.
В парках есть открытые павильоны, лабиринты из живой изгороди и тенистые аллеи – дворец великолепно оснащен как для тайной встречи любовников, так и для грандиозного бала, подобного тому, на который мы явились.
Я был прав, полагая, что сюда съедется весь цвет никейского общества. Никто не упустил удобного случая, и костюмы гостей просто ошеломляли. Костюм Маран удостоился многочисленных комплиментов, но, по-моему, она выделялась бы в толпе еще больше, если бы одела такой же монашеский балахон, как у меня.
Торжество проходило в главном зале дворца – грандиозном куполообразном помещении, способном вместить вдвое больше народу, чем там присутствовало. На подиуме играл большой оркестр, а несколько других находились в разных местах парка; благодаря удивительному мастерству или чародейству, все они играли одну и ту же мелодию, не сбиваясь с ритма.
В центре зала стоял Чардин Шер, перед которым выстроилась длинная очередь желающих поприветствовать его. Я заметил Провидца Тенедоса и баронессу Розенну, стоявших где-то в середине очереди. Мы присоединились к ним, спросив разрешения у тех, кто стоял сзади. Как и все остальные, мы с Маран сняли свои маски – таинства начинались после обмена приветствиями с премьер-министром Каллио.
– Как тебе мой костюм, Дамастес? – поинтересовался Тенедос.
– Вы очень похожи на Первого Человека, сэр, – ответил я. – Хотя я не предполагал, что он был таким волосатым.
– Кажется, мой портной немного увлекся, – пояснил Тенедос.
Если меховой покров Тенедоса был обильным сверх меры, то баронесса Розенна компенсировала этот недостаток по-своему: ее костюм состоял из мехового воротника вокруг шеи, от которого спускались две полоски, прикрывавшие середину ее грудей, хотя когда она поворачивалась, соски все равно выглядывали наружу. Мех сбегал тонкой лентой вдоль позвоночника, проходил между ног и заканчивался на бедрах короткой юбочкой. Довершали костюм меховые сапожки и маска в виде волчьей головы.
– Думаю, костюмер полагал, что Первый Мужчина был сотворен на ледяном Юге, а Первая Женщина – на знойном Севере, – сказала Розенна. – Но Лейшу не нравится моя теория.
– Я этого не говорил, – возразил Тенедос. – Я только сказал, что не понимаю, как они могли встретиться, если твоя теория справедлива.
– По воле Умара может случиться все что угодно.
– Скорее всего, тогда Первый Мужчина стал бы жить с первой козой, повстречавшейся ему по пути, и Второй Мужчина никогда бы не появился на свет, – с улыбкой заметил Тенедос.
Я не ошибся: Розенна оказывала благотворное влияние на Провидца. В тот вечер он был необычайно благодушен. Но по мере того как мы приближались к Чардин Шеру, его жизнерадостность слабела, и он перестал шутить. Его взгляд был прикован к каллианцу. Я последовал его примеру, предоставив женщинам вести светскую болтовню.
Чардин Шер был высоким – почти таким же высоким, как я. Из-за худобы его чисто выбритое лицо казалось почти изможденным. Глаза у него были самого бледного серого оттенка, который я когда-либо видел. Он стоял в окружении двух телохранителей, а за его спиной находился маленький человечек, что-то шептавший ему на ухо каждый раз, когда очередной никеец останавливался засвидетельствовать свое почтение. Взгляды телохранителей не отрывались от гостей в зале, хотя их улыбки и даже смех звучали естественно, как требовали приличия.
Разглядев еще одного каллианца, державшегося немного позади, я невольно вздрогнул. Это был Эллиас Малебранш, бывший эмиссар при дворе ахима Бейбера Ферганы, чье присутствие и еще более странное исчезновение так и не получило надлежащего объяснения.
Никто из калланцев не был одет в маскарадный костюм.
Повернувшись, Малебранш увидел Тенедоса и меня. Я заметил, что длинный кинжал в горизонтальных ножнах по-прежнему висит у него на поясе. Он тоже вздрогнул, и его рука рефлекторно потянулась к рукоятке.
В тот момент я понял, что одному из нас суждено убить другого.
Я наступил Тенедосу на ногу, но он так напряженно вглядывался в лицо каллианского премьер-министра, что не обратил на это внимания.
Чардин Шер улыбнулся и произнес несколько фраз в адрес пожилой пары, стоявшей перед Тенедосом. Те со смехом отошли в сторону, и Провидец выступил вперед. Маленький человечек прошептал что-то на ухо каллианцу. Некоторое время Тенедос стоял неподвижно, и я забеспокоился: неужели он ждет, что Чардин Шер первым поклонится ему? Но тут он медленно наклонил голову, ни на дюйм ниже того, чем требовала вежливость. Чардин Шер сделал то же самое, не обращая внимания на Розенну.
– Итак, – заинтересованным тоном произнес он, – вы и есть тот самый чародей, который считает меня угрозой государству? Теперь вы можете убедиться в том, что я не хуже и не лучше любого другого человека.
– Вы обладаете превосходной информацией, сэр. Нам хотелось бы так же подробно знать обо всем, что творится в Каллио.
Чардин Шер нахмурился.
– Что это означает?
В голосе Тенедоса, как и в его улыбке, сквозила фальшь.
– Означает? О, ничего, кроме того, что мы недостаточно хорошо осведомлены о том, как обстоят дела в провинции Каллио или в вашей столице Полиситтарии, хотя я уверен, что там происходит множество интересных событий.
– Хорошо, Провидец. Вижу, что вы умеете пользоваться не только магией, чтобы отвести удар. А теперь позвольте спросить со всей прямотой: какую цель преследуют ваши проповеди о необходимости моего свержения?
– Я этого не говорил, сэр, – возразил Тенедос. – Я лишь приводил вас в качестве примера такого министра, который уделяет мало внимания воле своих законных правителей.
– Это неправда, – произнес Чардин Шер. – Я выполняю все распоряжения Совета Десяти.
– Да... распоряжения. Но если бы у меня был слуга, выполняющий не более того, что ему сказано, и игнорирующий мои невысказанные мысли, то я бы наказал его и выгнал со службы.
– Значит, вы хотите, чтобы Совет Десяти проделал это со мной? – улыбка исчезла с губ Чардин Шера. В его взгляде читалась холодная ненависть.
– Я не осмеливаюсь говорить от лица своих правителей. Однако если бы я мог, то потребовал бы от вас определенных обязательств перед возвращением в Каллио.
– Чего бы вы потребовали?
– Вашего официального отказа от всех претензий Каллио на Спорные Земли и согласия присоединиться к Даре в карательной экспедиции против Кейта, чтобы наконец внушить его жителям должную покорность.
– Это означает войну, – заметил Чардин Шер.
– Я бы не стал называть войной истребление бандитов, считающих себя нацией, но если вы предпочитаете такой термин... что ж, так тому и быть.
– А если я не поддержу эту авантюру? Совет Десяти не предлагал мне ничего подобного.
Тенедос не мигая смотрел в глаза каллианца. Он ничего не сказал, но, к моему удивлению, Чардин Шер первый отвел взгляд.
– Боюсь, наша беседа задерживает остальных, – сказал он. – Пожалуй, нам следует договориться о продолжении этой дискуссии перед моим отъездом из Никеи.
– Мое время в вашем распоряжении, – Тенедос поклонился и отступил в сторону.
Маленький человечек снова зашептал на ухо Чардин Шеру, и я поклонился каллианцу.
– Вы тот человек, который спас жизнь Провидцу Тенедосу, не так ли?
– А он спас мою жизнь.
– Охраняйте его как следует, офицер, – наставительно произнес Чардин Шер. – Я не владею магией, но могу предсказать, что подобному человеку всегда угрожает опасность при дворе.
– Благодарю вас за совет, сэр, – я отошел вслед за Тенедосом.
Глаза Чардин Шера хищно блеснули, остановившись на Маран.
– Графиня, – приветствовал он ее, выслушав короткую справку, – вы – самое восхитительное зрелище, которое я до сих пор видел в Никее. Спасибо, что почтили меня своим присутствием.
Маран сделала реверанс, и мы присоединились к Тенедосу, стоявшему недалеко от нас. Розенна лучилась от удовольствия и совсем не обиделась на то, что Чардин Шер не уделил ей внимания.
– Теперь вы понимаете, почему я люблю его, – сказала она, хотя ее никто не спрашивал об этом. – Мой маленький волшебник до конца отстаивает все, во что он верит.
Тенедос выглядел смущенным ее словами. Я ожидал какого-либо замечания, но вместо этого он задумчиво погладил свой подбородок.
– Вы видели того коротышку, который стоит за спиной Чардин Шера? Ходячая энциклопедия. Интересно. И очень ценно в тех случаях, когда встречаешься с незнакомыми людьми, а вежливость требует обращаться к ним по имени.
– Возможно, вы могли бы обучить этому Кутулу, – заметил я.
– Нет, – ответил Тенедос. – У него есть другие, более важные дела. Такой человек, как этот прихвостень Чардин Шера, не имеет ни личности, ни души сверх дозволенного хозяином.
Он надел свою маску, и я вспомнил его слова, сказанные в Сайане: «Нет человека столь плохого, что у него ничему нельзя научиться».
– Итак, пробный обмен ударами состоялся, – сказал он. – Теперь будем развлекаться, хотя, признаться, я ужасно танцую. Ах, да, Дамастес. Еще одна вещь. Ставлю десять слитков золота против пуговицы на твоем воротнике, что Чардин Шер никогда не предложит мне встретиться с ним наедине.
Я улыбнулся.
– Сэр, хотя я простой капитан, это не означает, что я слабоумный. Я не приму вашу ставку.
– Жаль, жаль. Я люблю легкие победы.
Тенедос поклонился Маран и повел Розенну к танцплощадке. Я взял Маран за руку и последовал за ними.
Маран, конечно же, танцевала превосходно. Я считаю себя неплохим танцором, но она знала все новейшие па, в то время как я учился на старых образцах. Мы совершили несколько выходов, болтая о разных мелочах и наслаждаясь обществом друг друга. Я с затаенной надеждой подумал о том, что это похоже на начало ухаживания, когда обе стороны восхищаются остроумием, красотой и обаянием своего будущего любовника.
Начался простой танец, один из тех, которые я хорошо знал. Я подхватил Маран, и мы закружились в такт музыке. На ощупь материал ее платья напоминал шелк, но был непривычно теплым от воздействия заклятья, наложенного чародеем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84