Мы устроили несанкционированные городскими властями гонки карет в Хайдер-Парке и прочесали все близлежащие таверны в поисках пассажиров, жаждущих острых ощущений.
Двое сонных стражников завопили и разбежались, увидев надвигающуюся на них шеренгу карет, набитых пьяными вельможами и истерически хохочущими женщинами. К тому времени, когда стражники вызвали подкрепление, мы сделали два круга, завоевали первый приз (насколько я помню, огромную мягкую игрушку) и исчезли в ночи.
Было уже поздно, и я заблудился, пытаясь попасть на вечеринку. Я ездил взад-вперед по аллеям в богатых кварталах Никеи, где по обеим сторонам дороги высились чугунные ограды, за которыми виднелись элегантные особняки. Наконец я нашел нужно мне место, адрес которого был указан на пригласительной табличке из слоновой кости, и въехал в ворота.
С некоторым облегчением я понял, что не очень опоздал, поскольку аллея перед домом была забита экипажами, а около дюжины грумов держали под уздцы лошадей. Я спешился, передал поводья подбежавшему слуге и поднялся по ступеням парадного входа.
Я не знал, что за люди здесь живут, не знал даже их имени, но недавно полученная пригласительная карточка обещала «вечер, который я никогда не забуду». Поэтому я решил рискнуть.
Дворецкий с торжественно-серьезным лицом распахнул дверь, с поклоном пропустил меня внутрь и закрыл дверь за моей спиной. Мне показалось странным, что он сам остался снаружи, но, в конце концов, в каждом доме свои обычаи.
Я пожал плечами и поискал взглядом вешалку. Раздвинув занавешенный портьерами вход, я попал в огромную комнату, всю обстановку которой составляли шелковые подушки и ковер с самым толстым ворсом, который мне приходилось видеть. И не мудрено – все тела, извивавшиеся на этом ковре, были совершенно обнаженными.
Женщина-женщина, мужчина-мужчина, женщина-мужчина, мужчина-женщина-мужчина – похоже, здесь были представлены любые возможные комбинации.
Миниатюрная блондинка, голая, как и все остальные, встала и подошла ко мне с таким видом, словно ожидала, что пол вот-вот выскользнет у нее из-под ног. У нее была молочно-белая кожа, кудрявые волосы, лицо невинного ребенка и безупречное тело юной куртизанки.
– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Хочешь кончить у меня между грудями?
Тогда (как, впрочем, и теперь) я не имел представления, как ответить на подобный вопрос.
– Добро пожаловать на мою вечеринку, – продолжала она. – Здесь масса веселья. А ты большой, молодой... Присоединяйся к нам. Всегда приятно видеть новое... лицо, – она хихикнула.
– Да, – сказал я. – Разумеется. Одну минутку. Позвольте, я сначала повешу свой плащ.
– Я буду ждать, – промурлыкала она и принялась массировать свои соски большими пальцами. Такая манера, должно быть, казалась ей обольстительной.
Я попятился и распахнул входную дверь.
– Уже уходите, сэр? – осведомился дворецкий бесстрастным тоном. Я кивнул и направился к своей лошади, но затем обернулся.
– Прошу прощения. Кому принадлежит этот дом?
– Это резиденция лорда Махала из Совета Десяти и его жены, сэр.
Я оседлал Лукана и уехал.
Когда Тенедос говорил о том, что жена лорда Махала с готовностью принимает «все новое и необычное», он и не догадывался, насколько верным было его замечание.
Потом все изменилось.
Провидец Тенедос попросил меня присутствовать на званом вечере вместо него, так как его неожиданно пригласили к лорду Скопасу по срочному делу. Он сказал, что общество может мне понравиться, так как подобные вечера устраиваются регулярно и пользуются популярностью среди радикальных мыслителей Никеи. Он уже послал свои извинения вместе с запиской, что я, скорее всего, займу его место, поэтому его «предложение» больше напоминало приказ. Впрочем, с этим мне уже приходилось сталкиваться.
– Мне приходить одетым, сэр?
Тенедос покраснел: недавно я рассказал ему об оргии в доме у лорда Махала.
– Ты, несомненно, встретишь там некоторых людей, гораздо более странных, чем все эти сатиры и нимфы, – ответил он. – Но они будут одеты... по крайней мере, большинство из них.
– Кто устраивает вечеринку?
– Одна молодая женщина, графиня Аграмонте-и-Лаведан. Аграмонте – очень старинный род, богатый и могущественный. Говорят, принадлежащие им земли по площади не уступают любой из провинций Нумантии.
Она вышла замуж немногим более года назад. У графа Лаведана почти столько же золота, как и у нее, но она настояла на сохранении своей девичьей фамилии, а Лаведаны не настолько глупы, чтобы спорить с Аграмонте.
С этими людьми стоит познакомиться, Дамастес. Пожалуйста, передай им мои извинения, хотя я сомневаюсь, что ты встретишься с графом Лаведаном. Он больше интересуется своим семейным делом – кораблестроением и мореплаванием, чем политикой или философией.
Желаю приятно провести время.
Дом стоял на набережной – огромный, прямоугольный, высотой в пять этажей, освещенный газовыми фонарями с обеих сторон парадных ворот в высокой ограде из кованого чугуна с изумительными украшениями. Я спешился и вошел внутрь.
Отдав привратнику свой плащ и шлем, я направился в ту сторону, откуда доносились звуки разговоров и приглушенный смех.
Я миновал огромный бальный зал с высоким потолком, темный и пустой, и присоединился к собравшимся. Вечеринка проводилась в круглой комнате, уютно и со вкусом обставленной. На буфете стояла огромная серебряная чаша с пуншем.
Здесь было около тридцати человек, и я сразу же понял, что имел в виду Тенедос. Их одежда представляла собой мешанину разнообразных стилей, включая по крайней мере два совершенно оригинальных, а приглашенные принадлежали ко всем классам общества – от богатейших до самых бедных. Все они радостно спорили, слушали один другого или обменивались глубокомысленными замечаниями.
– Ах, – послышался голос за моей спиной. – Должно быть, это Лев Сулемского Ущелья! О Лев, будете ли вы рычать сегодня вечером?
Я повернулся с заранее подготовленной улыбкой, собираясь ответить на шутку дежурной любезностью, но в следующее мгновение мир вокруг меня заблистал, как будто боги внезапно превратили его в золото.
Женщина была совсем молоденькой; позднее я узнал, что ей едва исполнилось восемнадцать лет. Ее рост не превышал пяти с половиной футов; длинные, согласно общепринятой моде, волосы были уложены так, что падали волной на одну сторону, заканчиваясь над ее маленькими, дерзко торчащими грудями. Она носила вызывающе полупрозрачное платье с открытым верхом и тонкими бретельками, которые перекрещивались на груди, выгодно подчеркивая сочные изгибы ее тела.
Ее округлое лицо выглядело по-детски простодушным, но в глазах светился ум. Губы были маленькими, но чувственными. Она тоже улыбалась.
Наши глаза встретились, и ее улыбка исчезла.
– Я... я графиня Аграмонте-и-Лаведан, – пробормотала она, неожиданно смутившись. Ее голос упал почти до шепота.
Совладав с собой, я поднес ее руку к губам.
– Капитан Дамастес а'Симабу, графиня.
– Вы можете называть меня Маран, – сказала она.
Я отпустил ее руку, снова заглянул ей в глаза...
...и утонул в них на миллион лет.
Глава 16
Маран
Выражение ее лица внезапно изменилось, чем-то напомнив мне щенка, который совершил какую-то оплошность и теперь ожидает, что его накажут.
– Извините, графиня... то есть, Маран, – быстро сказал я. – Я понимаю, что неприлично глазеть на вас.
– Н-нет, – возразила она. Выражение ее лица вновь стало нормальным. – Вы не сделали ничего плохого. Просто я немного испугана, капитан. Я редко вижу солдат в своем салоне.
– Это можно понять, – заметил я со слабой потугой на шутку. – Большинство из нас не знают, где повесить саблю, когда оказываются в светском обществе.
Ее лицо озарилось улыбкой.
– Я слышала другое, – сказала она.
– Что вы имеете в виду? – с невинным видом отозвался я.
Маран не ответила, но подвела меня к чаше с пуншем и наполнила бокал.
– У вас есть выбор, – сказала она. – Вы можете присоединиться к моим гостям и послушать речь бывшего графа Комроффа, в которой он объясняет, почему мы все должны отказаться от своих титулов, переселиться в трущобы и жить на черством хлебе с простоквашей, если хотим, чтобы у мира осталась хоть какая-то надежда...
– Или? – поспешно перебил я.
– Или же вы можете совершить ознакомительную экскурсию, поскольку впервые пришли в мой дом.
– Ведите, – сказал я. – Я не имею титула и не люблю простоквашу, поэтом смело вверяю себя вашему попечению.
Я выразил свое восхищение картинами, скульптурами и изумительной резьбой по дереву на нижнем этаже. Когда мы дошли до кухни, Маран приоткрыла дверь, сообщила мне, что там находится, и пошла дальше. Мне хотелось осмотреть эту удивительную кухню, способную накормить обитателей и гостей такого огромного дома, но я был доволен уже тем, что нахожусь в обществе графини.
Когда мы поднимались по мраморным изгибам лестницы на второй этаж, я решил удовлетворить свое любопытство:
– Простите за прямоту, но поскольку этот дом стоит на набережной, то я решил, что он принадлежит вашему мужу. Однако вы сказали...
– Это был мой свадебный подарок ему. И мне тоже.
– У вас нет других резиденций в городе?
– Не знаю, как много вам известно о роде Аграмонте, – сказала она. – Но мы сельские лорды и счастливы лишь тогда, когда, открыв любое окно, можем вдохнуть ароматы сена и навоза. Однако боюсь, что меня можно считать паршивой овцой в семье, поскольку для меня созерцать зеленые лужайки и пасущийся скот примерно так же интересно, как наблюдать за песочными часами.
– Жаль, – заметил я. – Ибо я всего лишь сельский паренек и не знаю ничего лучшего.
– Возможно, я никогда не смотрела на вещи с другой точки зрения, – мягко сказала она. – Например, с вашей.
Ее рука прикоснулась к моему запястью и тут же отдернулась.
– Итак, на этом этаже... – затараторила она, пародируя дворцового экскурсовода, – ...у нас есть такие ужасно интересные помещения, как комната для шиться, куда я никогда не захожу, детская, которая в настоящий момент пустует, и библиотека, которую я обожаю.
Двойные двери вели в просторное помещение со стеллажами из темного дерева, застеленное дорогим толстым ковром. Здесь были карты нашего мира и даже глобус – одно из новейших изобретений картографов.
В сокровенных мечтах я осмеливался предполагать, что доживу до конца своей военной карьеры и даже наживу достаточное состояние, чтобы построить большой особняк где-нибудь в сельской местности. Хотя я не страстный поклонник чтения, но все же не варвар, поэтому в доме, разумеется, будет библиотека. Там я смогу принимать друзей, вести беседы о старых военных кампаниях и давно погибших товарищах. В большом камине будут потрескивать дрова, а завывания метели за окнами напомнят нам о прошедших днях...
Книги не сильно привлекают меня, чего нельзя сказать о картах. Я часами могу сидеть над картой и думать о стране или местности, изображенной на ней. Если не считать музыки, это единственный из видов отдыха, который я предпочитаю, когда не испытываю желания провести свободное время на свежем воздухе.
Я подумал о том, каково быть обладателем подобной библиотеки, и снова позавидовал графу Лаведану.
Следующая комната восхитила меня еще больше – огромный зал, увешанный занавесями, с подиумом у одной стены.
– Это музыкальная комната, – объяснила Маран. – Примерно раз в месяц мы приглашаем квартет, а иногда даже небольшой оркестр. Хотя в последнее время мы этого не делали, поскольку мой дорогой муж считает музыку смертельно скучным занятием.
В конце коридора находилась немного приоткрытая двойная арочная дверь.
– Это кабинет моего мужа. Сейчас его нет, поэтому мы вряд ли...
– Маран? Это ты?
– Я думала , что он сейчас в другом месте, – она возвысила голос. – Да, Эрнад. Я просто показываю дом одному из наших гостей.
Дверь отворилась, и на пороге появился граф Лаведан. Он был на пять-шесть лет старше меня – крупный мужчина с заметной склонностью к полноте. По иронии судьбы он до последней черточки напоминал сельского лорда-увальня, однако происходил из рода кораблестроителей, в то время как его деревенская жена выглядела городской аристократкой.
– Я вернулся из порта час назад и не хотел беспокоить тебя, дорогая. Добрый вечер, сэр, – дружелюбно обратился он ко мне. – Воистину редко можно увидеть настоящего офицера на вечеринке у Маран. Полагаю, вы изобрели какую-нибудь новую и жизненно необходимую схему реорганизации нашей армии?
– Нет, – ответила Маран. – Это капитан а'Симабу, тот самый, который спас нумантийцев в Спорных Землях. Ты помнишь?
– Честно говоря, нет. Я не уделяю особенного внимания тому, что не относится к моим делам. Однако примите мои поздравления, капитан, – он улыбнулся. – Так вы симабуанец, а? Полагаю, вы уже устали от шуток о своей провинции.
– Отнюдь нет, – ответил я. – Сейчас нам редко приходится сражаться с настоящим врагом, поэтому я довольствуюсь шутниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84