– Любой, кто не говорил их тебе, должен лечить глаза.
Она приоткрыла губы, и я поцеловал их – этот поцелуй длился очень долго, – а затем поцеловал взасос ее шею и спустился ниже, пока не нашел груди. Я целовал их, дразня, прикусывал зубами соски и гладил ладонью живот Симеи.
А ее рука скользнула вниз по моей груди и наткнулась на подштанники. Я распустил завязку, спустил их до щиколоток, стянул ногами и отшвырнул куда-то в сторону. Ее пальцы тут же нашли мой член, очень мягко, лаская, пробежались по нему снизу вверх и легонько обхватили головку.
– Дамастес, ты весь такой большой.
– Изнутри я покажусь тебе еще больше.
Я поцеловал ее живот, сильно прижал языком пупок. Ее ноги раздвинулись, а мои губы скользнули вниз по ее гладкому животу. На лобке у нее оказался лишь маленький кустик волос. Я поцеловал ее нижние губы, быстро двигая языком, а потом опустился еще немного дальше.
Она закинула одну ногу мне на спину, а я продолжал дразнить языком ее потайное место.
– Я уже мокрая?
– Да, – ответил я и засунул в нее палец.
Она громко охнула и подалась всем телом вперед. Я легонько гладил большим пальцем ее клитор, а указательным медленно поглаживал изнутри влагалище.
Симея тихонько ворковала без слов, ее руки гладили мой затылок, а я продолжал ласкать ее.
– Тебе нравится?
– О да… да…
– Я засуну в тебя еще один палец?
– Да…
Когда я это сделал, она громко простонала, а я облизал палец левой руки и засунул его ей в зад.
– О боги!
Я продолжал ласкать ее пальцами и языком.
– Так хорошо?
Она ответила невнятным захлебывающимся звуком.
– Хочешь, я засуну в тебя что-нибудь еще?
– Да, Дамастес. Да!
Я прикоснулся к ее половым губам кончиком члена, она дернулась всем телом, а тогда я немного вдвинул его между ними, Симея не то простонала, не то испустила сдавленный вопль. Я полностью вошел в нее, сразу же почти до конца вышел и почувствовал, как ее ноги обхватили мои бедра.
– Ложись на меня, ну, ложись же, пожалуйста!
Я двинулся в ней еще раз-другой, а потом вышел и начал дразнить ее кончиком моей игрушки снаружи.
– О, не делай этого, не надо, прошу тебя, ты мерзавец, ты ублюдок, засунь его обратно в меня…
– Что положить обратно в тебя?
– Засунь свою дубину, эту твою большую штуку, ну, это, ну, пожалуйста, скорее!..
Я сильным движением вошел в нее, пока не оказался внутри полностью, лег на нее сверху, опираясь на локти, и стал ритмично, медленно, сильно двигаться взад и вперед, а ее ноги все крепче оплетали мои бедра, ее руки, то замирая, то вновь оживая, гладили мою спину, ее голова перекатывалась из стороны в сторону, из приоткрытого рта стекала струйка слюны, она задыхалась, а потом ее тело сильно задергалось подо мною, она закричала, выгнулась дугой, приподняв меня, и тут же расслабилась, и в это же мгновение я выпустил в нее семя и навалился на нее всей своей тяжестью.
Некоторое время мы лежали неподвижно, но вскоре я опомнился и снова оперся на локти, сняв с ее тела большую часть своего веса.
Она раскрыла глаза и раздвинула губы в слабой улыбке.
– Ты первый за всю мою жизнь мужчина, которого я совратила. Ты так хорош!
– А ты еще лучше.
– О да. Я такая!
Я повернул ее на бок и, напрягшись, начал медленно двигаться в скользком лоне, а она счастливо вздохнула, обняла меня, прижала к себе, и снова в мире не осталось никого, кроме нас двоих.
– А что теперь? Ты хочешь кончить мне в рот?
– Нет, – ответил я. – Ложись на спину.
Она повиновалась. Я скользнул в нее, закинув ее левую ногу на мое правое плечо. Она раскинула руки, чуть ли не вцепляясь пальцами в простыни. Через некоторое время я повернул ее на бок и продолжал медленно двигаться в ней, а мои руки в это время гладили ее спину, груди, живот.
Я опять повернул ее на спину и засунул подушку ей под ягодицы.
– О боги… как же хорошо!.. Не останавливайся, Дамастес, делай со мной все, что захочешь!
Я дотянулся до растительного масла, которое нашел в кухне, смочил в нем палец и, не переставая двигаться, засунул палец ей в зад. Ее ягодицы напряглись, но после того, как я сделал пальцем несколько легких движений, совершенно обмякли.
– А теперь туда… – простонала она. – Прошу тебя, туда!
Мы занимались любовью весь этот день и почти всю ночь, и ни один из нас не пресытился. Наша любовь была то яростной, то нежной, а в это время речные волны качали нашу яхту, а буря отчаянно стучалась в дощатые стенки каюты.
Но мы ничего не замечали, укрывшиеся от всего мира, спрятавшиеся друг в друге.
Судя по всему, приближался рассвет. Мы лежали рядом, мокрые от пота и любви.
– Надеюсь, что мне не придется завтра… сегодня показывать, какая я искусная лодочница, – полушепотом сказала Симея. – У меня слегка побаливает… там.
– А мне кажется, что я какой-то неуклюжий, – ответил я.
– Перестань хвастаться и дай мне несколько минут отдыха, чтобы тебе можно было еще разочек взять меня. – Она поцеловала меня. – Тебе известно, что ты очень хороший любовник?
– Это с тобой я хороший, – сказал я, и это была почти правда, потому что ее желание и воображение были очень сильными, пожалуй даже сильнее, чем мои.
– А тебя это задело?
– Что – это? – изумленно спросил я.
– То, что ты не первый.
– Почему, во имя Джаен, это должно как-то задевать меня?
– Я слышала, что мужчины огорчаются или сердятся, если оказывается, что они не первые, особенно если женщина еще не очень старая.
– Это нисколько не задевает меня. А тебя разве беспокоит, что до встречи с тобой я оставался непорочным? – с невинным видом спросил я.
– Если бы у меня хватило на это сил, – сказала Симея, – я дала бы тебе по яйцам коленом. Лучше подними меня. Я хочу, чтобы ты взял меня стоя.
– Повинуюсь, о волшебница. Какое ужасное наказание.
Мы проспали почти весь следующий день, проснулись под вечер, искупались, поели, вернулись в кровать, снова любили друг друга, а потом опять уснули.
А когда мы проснулись на следующее утро, шторм утих, река текла, спокойная и холодная, берега были пусты, и лишь с севера, со стороны догоравшего города, все так же летели клубы дыма.
Зачалив веревки за деревья, мы вытащили яхту из нашей бухты, Симея пустила ее по течению, и мы доверили реке нести нас на север, в направлении Каллио.
По берегам тянулись опустошенные, изрытые колеями земли. Мы видели тут и там группы майсирских солдат, решивших, что выгоднее дезертировать, чем подвергаться превратностям долгого и опасного обратного пути через Сулемское ущелье и Кейт, который предстояло преодолеть армии.
Истребление этих бандитов должно было стать едва ли не первой заботой для того, кому предстояло одержать победу в этой войне – второй на памяти одного поколения, – которая теперь превратилась в гражданскую войну. Поскольку я твердо решил стать победителем, то не мог не задаться вопросом о том, кто будет властвовать после того, как я уничтожу Тенедоса. Я, конечно, не завидовал ему… или им, потому что к власти вполне мог прийти очередной Совет, хотя я решительно не мог представить, из кого бы он мог состоять.
День был тихим и безветренным, и Симея решила преподать мне урок управления судном. В то утро нам встретились две маленькие рыбацкие лодки, с которых нам помахали руками, – река уже не была совсем безлюдной. Мы значительно приблизились к краю разоренных земель и границам Каллио.
Мы рассуждали о том, сколько времени потребуется для того, чтобы известие о смерти Байрана и отступлении майсирцев достигло Никеи и Тенедоса, который, как мы рассчитывали, должен был все так же находиться в зимнем лагере неподалеку от дельты Латаны, и пришли к выводу, что это случится не так уж скоро, поскольку гелиографы, которыми так гордились нумантийцы, были почти полностью разрушены за годы смуты.
Я дурачился, заставляя яхту двигаться зигзагами; она оставляла на почти безмятежной серой речной воде, сливавшейся у горизонта с пасмурным небом, плавно изгибающийся след.
И вдруг над спокойной рекой поднялась волна чуть ли не в пятнадцать футов вышиной, обрушилась на корму яхты и смыла меня за борт, как деревянную чурку.
Я плашмя, тяжело рухнул в воду, сразу же погрузился в нее, а отхлынувший поток ухватил меня, закрутил и повлек ко дну. Но все же мне удалось вырваться из водоворота и пробиться обратно, к воздуху и жизни.
Я вынырнул на поверхность, увидел, что Симея пытается развернуть нашу яхту против течения, и поплыл к лодке, напрягая все силы. На мгновение мне показалось, что я погиб, потому что течение несло яхту быстрее, чем я способен был плыть, но все же мне удалось приблизиться к ней. Мне уже не хватало дыхания, руки стали слабеть, но Симея бросила мне канат, промахнулась, бросила снова, и на этот раз я поймал его и стал, перебирая руками, понемногу подтягиваться к борту.
Я уже совсем изнемог, и мне не хватало сил даже для того, чтобы выбраться из воды через высокий фальшборт. Симея схватила меня за штаны и потянула, напрягая все силы, и лишь с ее помощью мне удалось перевалиться через борт и рухнуть на палубу. Какое-то время я лежал, жадно хватая раскрытым ртом воздух, но в конце концов дыхание успокоилось и я поднялся на трясущиеся ноги.
– Ты, ублюдок, еще немного – и тебе это удалось бы! – прокричал я, глядя в небо.
Симея удивленно посмотрела на меня.
– Теперь мы знаем, что Тенедосу уже известно о том, что случилось, – сказал я.
– А ты уверен, что это его рук дело?
– Нет, не уверен. Но заинтересован в этой волне мог быть только он. – Я снял рубашку и принялся выжимать ее. – Случайность это или нет, но я все равно намерен записать ее в тот счет, который выставлю ему.
Снова начало штормить, и Симея придумала очередную блестящую военную хитрость. Нам попалось огромное – более двухсот футов длиной и шире нашей лодки – дерево, поваленное зимними бурями. Оно тихо плыло вниз по реке. Симея подвела суденышко к нему и велела мне покрепче привязать лодку к толстым ветвям.
Я сказал ей, что мне не слишком нравится ее затея: а что, если дерево перевернется?
– Тогда мы утонем во сне, и я снова встречусь с тобой на Колесе, – ответила она. – Но ничего подобного случиться не должно.
Я раскрыл было рот, чтобы возразить, но она добавила:
– К тому же я могу сотворить заклинание, и если тебя сбросил за борт действительно Тенедос, то он не сумеет разглядеть нас, а примет лодку за одну из деревяшек, зацепившихся за это бревно. И еще одна мелочь: вместе с деревом мы поплывем гораздо быстрее, чем сами по себе. По крайней мере, пока оно будет держаться на середине реки.
Из нас лишь она понимала нрав реки, и потому я оставил споры, спустился вниз и приготовил обед.
Когда мы закончили есть, Симея убрала со стола, помыла посуду, и мы легли в постель. Но сегодня, вместо того чтобы заниматься любовью, как мы делали каждую ночь, она захотела поговорить. О моей покойной жене, о моих прежних любовницах. Мне уже приходилось вести такие разговоры с женщинами, и я чувствовал себя немного неспокойно. Сам я никогда не проявлял особого интереса к их прошлому, но на это женщины, похоже, не обращали никакого внимания.
– А у меня был всего лишь один настоящий любовник, – сказала Симея через некоторое время. – Да и с ним отношения продолжались всего лишь месяц или два.
– Жаль. Выходит, мне не придется выслушать ни каких пикантных признаний, – пошутил я, подавляя зевоту.
Она издала какой-то невнятный, отрывистый и резкий горловой звук.
– Понимаю, – сказал я. – У тебя найдутся пикантные признания. Беру свои слова назад.
Она очень долго молчала, и мне хватило чутья для того, чтобы заранее испугаться того, что должно было последовать за этой паузой, поскольку если бы она начала о чем-то говорить, то ее рассказ оказался бы нисколько не забавным.
– Что ты знаешь о моей семье? О роде Амбойна?
В моей памяти тут же всплыло то, что Кутулу удалось узнать от давно уже умершего мудреца по имени Аримонди Хами. Это было в Каллио много лет назад.
– Очень немного, – осторожно сказал я.
– Ты знаешь, что мужчины нашего рода всегда становились волшебниками, если у них находили Талант? А иногда и женщины тоже.
– Да, мне это известно.
– И если у мужчин не оказывалось магических способностей, – продолжала Симея, – они становились придворными, но всегда все их действия были направлены только на благо рода. Нашей окончательной целью было захватить власть в Каллио, а потом и во всей Нумантии.
– Этому мешал Чардин Шер.
– Только пока он был жив. А когда его не стало, отец увидел возможность в течение двух, максимум трех поколений пробиться к трону. Вот почему он организовал заговор против императора.
– Ах вот в чем дело, – сказал я. – Такое мне никогда не приходило в голову. Я-то думал, что он устроил заговор только потому, что был высокопоставленным сановником Чардин Шера и ненавидел нас за то, что мы уничтожили его правителя.
Симея невесело засмеялась.
– Мои родственники не интересовались никем, кроме самих себя и других людей, носивших фамилию Амбойна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68