Иоситаро приподнялся, уцепился за что-то, подтянулся, нашел опору для ног и пополз вверх поначалу очень медленно, но потом все быстрее по мере того, как тело вспоминало все, чему его учили, – бесконечные часы практики скалолазания и даже упражнения в свободное время, если ему удавалось найти среди своих товарищей таких же безумцев.
Они медленно ползли по корпусу корабля, находя то антенну, то какой-то непонятный выступ, чтобы зацепиться за него и помочь другому. То первым шел Ньянгу, то Моника. Вообще-то она была более сильным альпинистом, чем он, но, судя по всему, предпочитала быть в связке второй. Один раз он оступился и соскользнул вниз метра на три, но потом сумел зацепиться.
Он старался не смотреть вниз, чтобы не видеть, как далеко в случае чего придется падать. Надеясь, что Моника не замечает, как ему страшно, он продолжал упорно карабкаться вверх. Плечевые мышцы прожигала рвущая боль, ноги ободрались до крови, пальцы сводило судорогой.
В какой-то момент он всунул голыш в щель между плитами, которыми был обшит корабль, перекинул через него ремень с карабином, зажал с его помощью веревку и сделал Монике знак, чтобы она ползла дальше первой. Он следовал за ней с мучительной болью во всем теле, медленно, монотонно. Казалось, этому не будет конца.
Скоро его голова уперлась в подошвы Моники. Он подумал было, что у нее возникли проблемы, но внезапно понял, что просто они достигли своей цели – грузового люка, взорванного «сорокопутами» и торопливо залатанного мусфиями, на высоте около трехсот метров над землей.
Даже в темноте он разглядел улыбку на лице Моники. Она отползла в сторону и нашла выступ, на котором можно было стоять. Вскоре Ньянгу оказался рядом с ней. Да что там стоять – по этому выступу можно было даже передвигаться. И больше того. В метре над ними обнаружились две распорки, за которые можно было надежно привязать веревку. Моника залезла в рюкзак Ньянгу и достала оттуда большой моток очень тонкой веревки в несколько сот километров длиной. Она развязала ее и сбросила один конец на землю.
Последовали два сильных рывка, и они начали разматывать веревку, перекинув ее через шкив, вырезанный из твердого дерева. Потом тысячу лет веревка уходила вниз, к ней привязывали взрывчатку, и еще тысячу лет они вытягивали ее наверх и закрепляли на поверхности заплаты. И так повторялось двадцать раз!
Ньянгу бросил мутный взгляд в сторону горизонта, надеясь, что он еще не начал светлеть. Теперь можно было возвращаться.
Они поползли вниз по кораблю, используя крепления, установленные по пути наверх. В какой-то момент Моника едва не сорвалась и с силой ударила ногами о корпус. Но тут же она выровнялась, надеясь, что грохота никто не услышал. И вот они оказались на земле.
Единственным желанием Ньянгу было – рухнуть, отключиться, по крайней мере, на неделю. Но тут он разглядел лица своих товарищей и подал сигнал. Они поползли обратно тем же путем, каким пришли. Потом они дождались, пока откроется люк, и побежали в укрытие, торопясь сделать это прежде, чем мусфии займут свои места в траншее.
– Эта честь принадлежит тебе, – Ньянгу вручил Гарвину коробку со взрывателем.
Вся их группа, немного нервничая, ожидала на вершине холма в удалении от корабля.
– Отдай эту штуку нашему доброму доктору, – ответил Гарвин. – Это его идея.
Фрауде взял детонатор и перевел взгляд на возвышающийся вдалеке корабль. Уже совсем рассвело, и перед ним выстроились мусфии. Фрауде облизнул губы и покачал головой:
– Нет. Я, ох…
Гарвин отобрал у него детонатор.
– Не стоит так волноваться, – мягко сказал он. – Иногда я жалею, что не обладаю вашей порядочностью… Первый твег, поскольку именно вы выполнили большую часть работы, прошу.
– А я? – тут же вскинулся Иоситаро.
Но Моника уже взяла в руки коробку, отпустила «собачку» предохранителя и недрогнувшей рукой нажала на кнопку.
Кеффа решил сам провести утреннюю «летучку» и спускался по трапу, глядя на своих воинов и в который раз задаваясь уже надоевшими вопросами. Почему он никак не может покончить с этими жалкими тварями? Когда прибудет долгожданное подкрепление?
Внезапно один из офицеров остановился и указал куда-то вверх. Недовольный тем, что прервали его размышления, Кеффа проследил за его взглядом и увидел клубок маленьких предметов, каким-то непонятным образом закрепленных на корпусе корабля. Мелькнула мысль: что это такое?
Возникла ослепительная вспышка, по яркости почти сравнимая с солнцем, и к небу поднялось грибовидное облако дыма. Из люка вырвалась струя пламени, но быстро угасла. Повалил густой дым, возник все усиливающийся грохот.
Позднее Гарвин и Моника клялись, что видели опоясавшую корабль трещину, замерцавшую алым. Она расширилась буквально в одно мгновение, и верхняя треть корабля со взрывом разлетелась на части. Земля задрожала, ударные волны одна за другой сотрясали воздух.
Под их напором разбегающиеся во все стороны люди падали и снова вставали, шатаясь, точно пьяные. Высоко в небе возникли узкие цветные полосы, похожие на северное сияние, – зрелище, которого никто и вообразить себе не мог.
Аликхан остановившимся взглядом смотрел в пустоту. Люди собрались вместе, бежав от устроенного ими самим армагеддона.
– Брось, – воззвал Дилл к мусфию. – Кеффа сделал бы с тобой то же самое, даже еще хуже – он убивал бы тебя медленно.
Аликхан никак не реагировал. Дилл оставил его одного, устремившего взор туда, где взрывы все еще продолжались.
На протяжении трех дней они слышали звуки, издаваемые умирающим кораблем Кеффы. Гарвин отправил двух добровольцев с дозиметром обследовать местность вокруг корабля на предмет радиации. Устройство зажужжало уже в километре от останков корабля, и разведчики вернулись.
Никто не знал, уцелел ли хотя бы один мусфий из числа находившихся за пределами корабля.
* * *
Спустя пять дней после возвращения разведчиков в атмосферу вошел еще один мусфийский корабль. Он пролетел над развалинами корабля Кеффы и над обгоревшим кораблем-маткой, который люди теперь использовали как базу. Аликхан внимательно изучал его в бинокль Моники.
– Ну?
– Еще один проклятый ковбой, – пробормотал Бегущий Медведь.
– Голубое с желтыми полосками, – сообщил Аликхан. – Это эмблема Сензы и его расчетчиков.
Какой-то солдат в задних рядах задал вопрос, вертевшийся у всех на языке:
– Где его так долго носило?
Глава 27
D-Камбра
К моменту приземления своего гравимобиля Вленсинг уже справился с бушевавшей в нем яростью. Сенза в полной мере отомстил ему, приземлившись в человеческом порту на окраине Леггета, а не на Силитрике или базе на высокогорном плато. Тем самым он унизил Вленсинга и его воинов перед этими жалкими тварями, людьми.
Вленсинг совершенно неожиданно получил от него послание – у него не было времени восстановить станции наблюдения за входящими в систему кораблями. Оно оказалось предельно ясным:
«СИТУАЦИЯ В НАШИХ МИРАХ ИЗМЕНИЛАСЬ ВОЗМОЖНО, ТЫ ПОЖЕЛАЕШЬ ОБСУДИТЬ СО МНОЙ НОВОЕ, ПРИЗНАННОЕ ОПТИМАЛЬНЫМ НАПРАВЛЕНИЕ НАШЕЙ СТРАТЕГИИ В ОТНОШЕНИИ СИСТЕМЫ, ИЗВЕСТНОЙ ПОД НАЗВАНИЕМ КАМЕРЫ РЕКОМЕНДОВАНО ТАКЖЕ ДО УТОЧНЕНИЯ НАШЕГО КУРСА ВОЗДЕРЖАТЬСЯ ОТ ЖЕСТКИХ МЕР ПРИМЕНИТЕЛЬНО К ЛЮДЯМ»
Вленсинг умел читать между строк, и дипломатическая расплывчатость формулировок Сензы его не смутила. Кеффа потерпел неудачу, а Аликхан добился успеха.
Сенза победил, по всей видимости, разрушив хрупкую коалицию Вленсинга и Ассера и перетянув на свою сторону достаточно кланмастеров, чтобы заставить Вленсинга сделать… что?
Как минимум, вернуться к старым порядкам. Возвращение власти людям для Вленсинга и его соратников однозначно означало, что их просто вышвырнут из системы и доступ к богатствам Камбры получат Сенза и его мягкотелые единомышленники.
Однако это уже не имело особого значения. Камбра оказалась несбыточной мечтой, и с ней лучше расстаться.
Больше всего Вленсингу хотелось взять реванш, просто-напросто убив Сензу, когда он встретится с ним. Однако он понимал, что такого шанса у него не будет. Хотелось ему также верить, что детеныш не станет свидетелем его унижения, но и на это рассчитывать не приходилось.
«Одно утешение, – думал он, – что Аликхану, по крайней мере, передалась моя решимость, сколь бы глупым ни был избранный им путь. И все же предательство нельзя оставлять безнаказанным, детеныш должен умереть…»
Но нет, это тоже глупость.
Никогда больше он не увидит Аликхана. Он должен и будет думать о нем как о погибшем в том бою, когда его подбитый «аксай» рухнул в море.
Впрочем, все это в прошлом. Будущее, вот что только и имело теперь значение: перестроить клан, завести новых детенышей, когда придет время спаривания. Попытаться наладить отношения с Паумото, найти новое направление приложения усилий.
Вленсинг в сопровождении Даафа и других помощников выбрался из гравимобиля и направился к кораблю Сензы. Неподалеку стояла небольшая толпа людей. Странно, они не выкрикивали оскорбительных замечаний, а просто пристально и холодно смотрели на него.
Сосредоточившись на своих мыслях, он почти не заметил, как из толпы тяжело выбежал вперед старик, в прошлом один из самых яростных восставших 'раум, и как-то почти небрежно бросил небольшой шар. Граната разорвала Вленсинга почти пополам, убив и двух его помощников.
Дааф, хоть и тяжелораненый, сумел вытащить свое пожирающее оружие и выстрелил в старика. На мгновение на взлетно-посадочном поле воцарилась тишина, если не считать глухого гула, издаваемого кораблем Сензы.
Но только на одно мгновение.
Глава 28
Был мягкий тропический вечер. Гарвин Янсма, по-летнему одетый в белое с нашивками мила, облокотился на перила отеля «Шелбурн» и потягивал из высокого бокала охлажденный напиток.
Рядом с ним с кружкой пива стоял Ньянгу Иоситаро в точно такой же форме, но с нашивками сента.
Коуд Ангара повысил Гарвина в звании, назначив его командиром Второго полка.
Ньянгу, главным образом за свои «воровские» заслуги, перескочил сразу аж через два ранга и теперь возглавлял PP.
– Видишь, – шепнул ему Гарвин во время долгой и пышной церемонии, когда Корпус, зализав свои раны, щедро раздавал звания и медали, – в чем преимущества победы? Я рассчитываю, что ты будешь проявлять должное уважение по отношению ко мне как старшему по званию.
– Трепетать по этому поводу я не собираюсь, – ответил тогда Ньянгу, – но буду счастлив предоставить тебе возможность покрасоваться.
Сейчас в отеле «Шелбурн» негромко играла музыка, слышался легкий смех, в воздухе витали дразнящие ароматы. Двое друзей ожидали своих дам и, конечно, позаботились о выпивке для всех.
– Что, по-твоему, Сенза собирается делать? – спросил Ньянгу.
– Понятия не имею, – ответил Гарвин. – Пару часов назад он разговаривал со стариком. Теперь, после смерти Вленсинга, отпала необходимость «спасать лицо». Те, кто воевал здесь вместе с ним, будут отправлены в свои кланы. У них это называется «позорное изгнание». Нам придется иметь дело с Сензой. Кто-то, скорее всего корпорация «Миллазин», выйдет на него с тем, чтобы мусфии не шатались по Леггету, по крайней мере какое-то время.
– И все равно найдутся недовольные.
– Ну, это как водится. Однако с кем еще нам прикажешь торговать? Конфедерация по-прежнему не торопится спасать нас.
– Сильно сказано, – заметил Ньянгу. – Режет слух, но верно. Вроде того, что вряд ли многие сотрудничавшие с мусфиями пойдут под суд.
Гарвин поджал губы.
– Джон говорит то же самое. Может, линчуют нескольких квартальных надзирателей и каких-нибудь особо ярых мусфийских прихвостней, но не более того. Очень сомневаюсь, что хотя бы один рантье пострадает.
– Что наводит меня на деликатный вопрос относительно твоих… м-м-м… обстоятельств.
– Некоторое время Лой Куоро еще проведет в тюрьме. Может, недели три. Я пытаюсь подкупить какую-нибудь «тюремную птичку» и уговорить ее воткнуть ему заостренную ложку между ребер, но пока безрезультатно. Дело о разводе Язифи рассматривается завтра.
– И что это означает для вас двоих?
Гарвин ответил не сразу:
– Ну, мне кажется… означает то, что означает. Не знаю. – Заметив на воде отражение темных фигур, он узнал Аликхана, Бена Дилла и еще двух мусфиев. – А что будет с ним?
– Бен говорит, что Аликхан покинет клан своего отца. С учетом той роли, которую он сыграл в судьбе Вленсинга, там наверняка будут шептаться у него за спиной. Никто не питает симпатии к отцеубийцам. Бен сказал, что Аликхан либо станет расчетчиком, либо вступит в наш Корпус.
– Да ну? – удивленно воскликнул Гарвин.
– Во-первых, не все мусфии устали от войны. Во-вторых, по словам Хедли, всегда есть желающие перейти на сторону тех, кто оказался сильнее. Это не в моем духе, но тем не менее…
Гарвин, похоже, понял объяснения Ньянгу.
– В самом деле, почему бы и нет? Пилоты и воины нам всегда будут нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Они медленно ползли по корпусу корабля, находя то антенну, то какой-то непонятный выступ, чтобы зацепиться за него и помочь другому. То первым шел Ньянгу, то Моника. Вообще-то она была более сильным альпинистом, чем он, но, судя по всему, предпочитала быть в связке второй. Один раз он оступился и соскользнул вниз метра на три, но потом сумел зацепиться.
Он старался не смотреть вниз, чтобы не видеть, как далеко в случае чего придется падать. Надеясь, что Моника не замечает, как ему страшно, он продолжал упорно карабкаться вверх. Плечевые мышцы прожигала рвущая боль, ноги ободрались до крови, пальцы сводило судорогой.
В какой-то момент он всунул голыш в щель между плитами, которыми был обшит корабль, перекинул через него ремень с карабином, зажал с его помощью веревку и сделал Монике знак, чтобы она ползла дальше первой. Он следовал за ней с мучительной болью во всем теле, медленно, монотонно. Казалось, этому не будет конца.
Скоро его голова уперлась в подошвы Моники. Он подумал было, что у нее возникли проблемы, но внезапно понял, что просто они достигли своей цели – грузового люка, взорванного «сорокопутами» и торопливо залатанного мусфиями, на высоте около трехсот метров над землей.
Даже в темноте он разглядел улыбку на лице Моники. Она отползла в сторону и нашла выступ, на котором можно было стоять. Вскоре Ньянгу оказался рядом с ней. Да что там стоять – по этому выступу можно было даже передвигаться. И больше того. В метре над ними обнаружились две распорки, за которые можно было надежно привязать веревку. Моника залезла в рюкзак Ньянгу и достала оттуда большой моток очень тонкой веревки в несколько сот километров длиной. Она развязала ее и сбросила один конец на землю.
Последовали два сильных рывка, и они начали разматывать веревку, перекинув ее через шкив, вырезанный из твердого дерева. Потом тысячу лет веревка уходила вниз, к ней привязывали взрывчатку, и еще тысячу лет они вытягивали ее наверх и закрепляли на поверхности заплаты. И так повторялось двадцать раз!
Ньянгу бросил мутный взгляд в сторону горизонта, надеясь, что он еще не начал светлеть. Теперь можно было возвращаться.
Они поползли вниз по кораблю, используя крепления, установленные по пути наверх. В какой-то момент Моника едва не сорвалась и с силой ударила ногами о корпус. Но тут же она выровнялась, надеясь, что грохота никто не услышал. И вот они оказались на земле.
Единственным желанием Ньянгу было – рухнуть, отключиться, по крайней мере, на неделю. Но тут он разглядел лица своих товарищей и подал сигнал. Они поползли обратно тем же путем, каким пришли. Потом они дождались, пока откроется люк, и побежали в укрытие, торопясь сделать это прежде, чем мусфии займут свои места в траншее.
– Эта честь принадлежит тебе, – Ньянгу вручил Гарвину коробку со взрывателем.
Вся их группа, немного нервничая, ожидала на вершине холма в удалении от корабля.
– Отдай эту штуку нашему доброму доктору, – ответил Гарвин. – Это его идея.
Фрауде взял детонатор и перевел взгляд на возвышающийся вдалеке корабль. Уже совсем рассвело, и перед ним выстроились мусфии. Фрауде облизнул губы и покачал головой:
– Нет. Я, ох…
Гарвин отобрал у него детонатор.
– Не стоит так волноваться, – мягко сказал он. – Иногда я жалею, что не обладаю вашей порядочностью… Первый твег, поскольку именно вы выполнили большую часть работы, прошу.
– А я? – тут же вскинулся Иоситаро.
Но Моника уже взяла в руки коробку, отпустила «собачку» предохранителя и недрогнувшей рукой нажала на кнопку.
Кеффа решил сам провести утреннюю «летучку» и спускался по трапу, глядя на своих воинов и в который раз задаваясь уже надоевшими вопросами. Почему он никак не может покончить с этими жалкими тварями? Когда прибудет долгожданное подкрепление?
Внезапно один из офицеров остановился и указал куда-то вверх. Недовольный тем, что прервали его размышления, Кеффа проследил за его взглядом и увидел клубок маленьких предметов, каким-то непонятным образом закрепленных на корпусе корабля. Мелькнула мысль: что это такое?
Возникла ослепительная вспышка, по яркости почти сравнимая с солнцем, и к небу поднялось грибовидное облако дыма. Из люка вырвалась струя пламени, но быстро угасла. Повалил густой дым, возник все усиливающийся грохот.
Позднее Гарвин и Моника клялись, что видели опоясавшую корабль трещину, замерцавшую алым. Она расширилась буквально в одно мгновение, и верхняя треть корабля со взрывом разлетелась на части. Земля задрожала, ударные волны одна за другой сотрясали воздух.
Под их напором разбегающиеся во все стороны люди падали и снова вставали, шатаясь, точно пьяные. Высоко в небе возникли узкие цветные полосы, похожие на северное сияние, – зрелище, которого никто и вообразить себе не мог.
Аликхан остановившимся взглядом смотрел в пустоту. Люди собрались вместе, бежав от устроенного ими самим армагеддона.
– Брось, – воззвал Дилл к мусфию. – Кеффа сделал бы с тобой то же самое, даже еще хуже – он убивал бы тебя медленно.
Аликхан никак не реагировал. Дилл оставил его одного, устремившего взор туда, где взрывы все еще продолжались.
На протяжении трех дней они слышали звуки, издаваемые умирающим кораблем Кеффы. Гарвин отправил двух добровольцев с дозиметром обследовать местность вокруг корабля на предмет радиации. Устройство зажужжало уже в километре от останков корабля, и разведчики вернулись.
Никто не знал, уцелел ли хотя бы один мусфий из числа находившихся за пределами корабля.
* * *
Спустя пять дней после возвращения разведчиков в атмосферу вошел еще один мусфийский корабль. Он пролетел над развалинами корабля Кеффы и над обгоревшим кораблем-маткой, который люди теперь использовали как базу. Аликхан внимательно изучал его в бинокль Моники.
– Ну?
– Еще один проклятый ковбой, – пробормотал Бегущий Медведь.
– Голубое с желтыми полосками, – сообщил Аликхан. – Это эмблема Сензы и его расчетчиков.
Какой-то солдат в задних рядах задал вопрос, вертевшийся у всех на языке:
– Где его так долго носило?
Глава 27
D-Камбра
К моменту приземления своего гравимобиля Вленсинг уже справился с бушевавшей в нем яростью. Сенза в полной мере отомстил ему, приземлившись в человеческом порту на окраине Леггета, а не на Силитрике или базе на высокогорном плато. Тем самым он унизил Вленсинга и его воинов перед этими жалкими тварями, людьми.
Вленсинг совершенно неожиданно получил от него послание – у него не было времени восстановить станции наблюдения за входящими в систему кораблями. Оно оказалось предельно ясным:
«СИТУАЦИЯ В НАШИХ МИРАХ ИЗМЕНИЛАСЬ ВОЗМОЖНО, ТЫ ПОЖЕЛАЕШЬ ОБСУДИТЬ СО МНОЙ НОВОЕ, ПРИЗНАННОЕ ОПТИМАЛЬНЫМ НАПРАВЛЕНИЕ НАШЕЙ СТРАТЕГИИ В ОТНОШЕНИИ СИСТЕМЫ, ИЗВЕСТНОЙ ПОД НАЗВАНИЕМ КАМЕРЫ РЕКОМЕНДОВАНО ТАКЖЕ ДО УТОЧНЕНИЯ НАШЕГО КУРСА ВОЗДЕРЖАТЬСЯ ОТ ЖЕСТКИХ МЕР ПРИМЕНИТЕЛЬНО К ЛЮДЯМ»
Вленсинг умел читать между строк, и дипломатическая расплывчатость формулировок Сензы его не смутила. Кеффа потерпел неудачу, а Аликхан добился успеха.
Сенза победил, по всей видимости, разрушив хрупкую коалицию Вленсинга и Ассера и перетянув на свою сторону достаточно кланмастеров, чтобы заставить Вленсинга сделать… что?
Как минимум, вернуться к старым порядкам. Возвращение власти людям для Вленсинга и его соратников однозначно означало, что их просто вышвырнут из системы и доступ к богатствам Камбры получат Сенза и его мягкотелые единомышленники.
Однако это уже не имело особого значения. Камбра оказалась несбыточной мечтой, и с ней лучше расстаться.
Больше всего Вленсингу хотелось взять реванш, просто-напросто убив Сензу, когда он встретится с ним. Однако он понимал, что такого шанса у него не будет. Хотелось ему также верить, что детеныш не станет свидетелем его унижения, но и на это рассчитывать не приходилось.
«Одно утешение, – думал он, – что Аликхану, по крайней мере, передалась моя решимость, сколь бы глупым ни был избранный им путь. И все же предательство нельзя оставлять безнаказанным, детеныш должен умереть…»
Но нет, это тоже глупость.
Никогда больше он не увидит Аликхана. Он должен и будет думать о нем как о погибшем в том бою, когда его подбитый «аксай» рухнул в море.
Впрочем, все это в прошлом. Будущее, вот что только и имело теперь значение: перестроить клан, завести новых детенышей, когда придет время спаривания. Попытаться наладить отношения с Паумото, найти новое направление приложения усилий.
Вленсинг в сопровождении Даафа и других помощников выбрался из гравимобиля и направился к кораблю Сензы. Неподалеку стояла небольшая толпа людей. Странно, они не выкрикивали оскорбительных замечаний, а просто пристально и холодно смотрели на него.
Сосредоточившись на своих мыслях, он почти не заметил, как из толпы тяжело выбежал вперед старик, в прошлом один из самых яростных восставших 'раум, и как-то почти небрежно бросил небольшой шар. Граната разорвала Вленсинга почти пополам, убив и двух его помощников.
Дааф, хоть и тяжелораненый, сумел вытащить свое пожирающее оружие и выстрелил в старика. На мгновение на взлетно-посадочном поле воцарилась тишина, если не считать глухого гула, издаваемого кораблем Сензы.
Но только на одно мгновение.
Глава 28
Был мягкий тропический вечер. Гарвин Янсма, по-летнему одетый в белое с нашивками мила, облокотился на перила отеля «Шелбурн» и потягивал из высокого бокала охлажденный напиток.
Рядом с ним с кружкой пива стоял Ньянгу Иоситаро в точно такой же форме, но с нашивками сента.
Коуд Ангара повысил Гарвина в звании, назначив его командиром Второго полка.
Ньянгу, главным образом за свои «воровские» заслуги, перескочил сразу аж через два ранга и теперь возглавлял PP.
– Видишь, – шепнул ему Гарвин во время долгой и пышной церемонии, когда Корпус, зализав свои раны, щедро раздавал звания и медали, – в чем преимущества победы? Я рассчитываю, что ты будешь проявлять должное уважение по отношению ко мне как старшему по званию.
– Трепетать по этому поводу я не собираюсь, – ответил тогда Ньянгу, – но буду счастлив предоставить тебе возможность покрасоваться.
Сейчас в отеле «Шелбурн» негромко играла музыка, слышался легкий смех, в воздухе витали дразнящие ароматы. Двое друзей ожидали своих дам и, конечно, позаботились о выпивке для всех.
– Что, по-твоему, Сенза собирается делать? – спросил Ньянгу.
– Понятия не имею, – ответил Гарвин. – Пару часов назад он разговаривал со стариком. Теперь, после смерти Вленсинга, отпала необходимость «спасать лицо». Те, кто воевал здесь вместе с ним, будут отправлены в свои кланы. У них это называется «позорное изгнание». Нам придется иметь дело с Сензой. Кто-то, скорее всего корпорация «Миллазин», выйдет на него с тем, чтобы мусфии не шатались по Леггету, по крайней мере какое-то время.
– И все равно найдутся недовольные.
– Ну, это как водится. Однако с кем еще нам прикажешь торговать? Конфедерация по-прежнему не торопится спасать нас.
– Сильно сказано, – заметил Ньянгу. – Режет слух, но верно. Вроде того, что вряд ли многие сотрудничавшие с мусфиями пойдут под суд.
Гарвин поджал губы.
– Джон говорит то же самое. Может, линчуют нескольких квартальных надзирателей и каких-нибудь особо ярых мусфийских прихвостней, но не более того. Очень сомневаюсь, что хотя бы один рантье пострадает.
– Что наводит меня на деликатный вопрос относительно твоих… м-м-м… обстоятельств.
– Некоторое время Лой Куоро еще проведет в тюрьме. Может, недели три. Я пытаюсь подкупить какую-нибудь «тюремную птичку» и уговорить ее воткнуть ему заостренную ложку между ребер, но пока безрезультатно. Дело о разводе Язифи рассматривается завтра.
– И что это означает для вас двоих?
Гарвин ответил не сразу:
– Ну, мне кажется… означает то, что означает. Не знаю. – Заметив на воде отражение темных фигур, он узнал Аликхана, Бена Дилла и еще двух мусфиев. – А что будет с ним?
– Бен говорит, что Аликхан покинет клан своего отца. С учетом той роли, которую он сыграл в судьбе Вленсинга, там наверняка будут шептаться у него за спиной. Никто не питает симпатии к отцеубийцам. Бен сказал, что Аликхан либо станет расчетчиком, либо вступит в наш Корпус.
– Да ну? – удивленно воскликнул Гарвин.
– Во-первых, не все мусфии устали от войны. Во-вторых, по словам Хедли, всегда есть желающие перейти на сторону тех, кто оказался сильнее. Это не в моем духе, но тем не менее…
Гарвин, похоже, понял объяснения Ньянгу.
– В самом деле, почему бы и нет? Пилоты и воины нам всегда будут нужны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49